Я думаю, что так и нужно говорить. Если даже церковь, по призванию защитница духа, что-то мямлит и стрижет купоны. то о нравственных началах должны сказать светские люди. Другое дело. что говорить об этом можно и нужно на разных языках. На языке этики и морали, на языке политики, на языке социального устройства и принципов экономики (ведения хозяйства) и т.д. Строительство нужных представлений (созидание духа) и адекватных средств выражения (перевода с одного языка на другой) - актуальная текущая задача. Но без обращения к интеллектуальному поиску нашего прошлого не обойтись, там "корневые" слова, органически связанные с культурой.

Постмодернизм - это просто слабость выраженная в кубе. Слабость перед развитием. Модерн заставил развиваться а теперь есть усталость, жизнь стала привычной и мало новых новостей. Паровоз уже не радует и не удивляет, лайнер не красит и космос не манит. Так серенько пожить, в пижамке в тапочках, в домике. Вот только, все за счет модерна, а если его не будет то сортир превратиться в деревянный ящик с дыркой и его надо будет убирать, а не смывать. Постмодернизм это вопрос человека времени модерна за чем? С ответом не зачем! И далее пустота. Так должно было произойти. Скорость только на первых порах радует потом привыкаешь, потом утомляет, а далее становится противно. И когда все это кончится?

Это называется "реальные потребительские стандарты", про которые кто-то кричал, что "мы их хотим".

Да, но в силу "понижающего" (нравится мне это определение) вектора упёрлось всё именно в реализацию потребностей тела. Постмодернизм вытекает из направления заданного модерном. А потому как всё было сформировано именно пошло и низко, всё упёрлось рогом в супермаркет и зомбоящик.Не забыть словцо "прогресс" и "цивилизация". Тесла, Козырев,Щедровицкий, Ильенков, Кузнецов, этих засунули за ненадобностью в чулан, потому что удобно не думать.Один чел. сказал следующее: "мы живём в мире перевёрнутом с ног на голову". Казалось бы как маргинально сказано.Ан нет. Сильные мира сего не могут ничего предложить и у них нечему учиться.

Я думаю. что ситуация несколько сложней. Постмодерн не просто усталость от модерна, но стремление стабилизировать свою "усталость" за счет опускания других. Импульс к развитию утерян, это верно. Соответственно вырос импульс агрессивности к тем, кто актуально или потенциально может оказаться способным к развитию.

1. Это не постмодернистский сленг, это мой сленг. Nexus - это всего-навсего "связь", "связка" по-английски.

2. Сергей Ервандович, вероятно, не согласился бы по поводу "здравого смысла и классической рациональности". На первых страницах первого тома "Исава и Иакова" он четко говорит, что ретро (т.е. "здравый смысл и классическая рациональность") не годится. Нужно, нечто, только не ясно, что.

Реальные потребительские стандарты - это соотвествие произведенного и полученного. Постмодернизм просто все опускает, так как критерий стандарта становиться не производительность и наличие чего то как субъекта. Ну есть человек, но он лентяй, но он же человек мы ему за счет других чего нибудь подбросим, а ему развиваться не надо он и так хорош, пусть и в быдло превращенный или превращающийся. Это как раз вопрос о соотношения труда и оплаты.
Есть миллионер, который заработал а есть который напилил, но они же одинаковые.

Ну а где вы видели не обличающую других серость. В Америке злятся на Китай, что он развивается по модерну, но это злоба слабых, уже не способных развиваться на новых скоростях. Это как укусы бегущей первой лошади, своего ближайшего вырывающегося конкурента за то что он подлец моими методами меня и валит. А серость так всегда себя ведет, особенно если это потомки бывших Атлантов.

Кризис модерна как проекта, связан в первую очередь с кризисом управления развитием. Вызовов все больше, а управленческих решений все меньше,а требуется больше. Но вопрос не в управлении, как таковом, а в методе управления. Сейчас формируется общество проблем и государство решений, но универсального механизма и метода решения нет. Локальные проектные решения в раннем модерне, теперь не дают прорыва, они на оборот разваливают все систему общих решений, или взаимоисключают их. Перед прыжком к супер глобализации мира и выходом человека в космос, человечество судорожно забилось в истерике, а как же самость, национальность, обычай, различия. У нас ведь разные скорости модернизации, и внутренние противоречия накопились огромные. Война стала моральным злом, агрессия так таковая уже не добро. А мир не перестроился. Ответом стала реакция постмодернизма и контрмодерна. Где лейтмотив прост, обратно к хижинам национальности и этнологии. Страх пред рывком, страх пред новым человечеством и человеком, перед преодолением капитализма, как формы породил реакцию слабости. Но жизнь не умолима, за страх придется расплачиваться невинной человеческой кровью войн, чтобы понять что прорыв неизбежен.
Феодалы не могли управлять старыми методами в период краха средневековья, а новые изобрести не могли, за что и поплатились. Кто понял систему стал привилегированным буржуа. Сейчас тоже самое, капиталист по образу жизни не отличается от среднего класса и образа его жизни. Так зачем тогда капитал в таких объемах. Но начертанный коммунизм страшит, своей правдой, таким нет привилегий или они другие. Вот в чем суть реакции. Элита не видит в продолжение проекта модерна новых привилегий которых у них нет. Единственное что осталось - искушение властью.Вот для этого все затеяно модернизированное быдло и постмодернизированные боги. Слабость силы. Сила в слабости. Ни решений ни проблем. как там у них - конец истории, но потом взрыв как в американском боевике и все сначала. Новые боги и новые силы. Вот почему так яростно бьют красные проект, так как понимают, что при его развитие бросок к коммунизму и преодолению в управляемых формах неумолим.

-Вы хотите сказать что постомдернизм появился как ответ на плохой менеджмент?
-Война всегда была моральным злом.
-Почему или откуда происходит этот страх перед рывком?
Считаю что понять вызов времени надо, но в чём вызов времени по вашему, и так ли страшен новый бросок к коммунизму? Ну сожрали же одну версию. Пока не будет ответа, чего мы потеряли все по дороге, победа коммунизма опять бессмысленна.
Лично я от себя добавлю, что на мой взгляд, нас (людей) некие проектные силы(Кургинян) таки заставят любить ближнего своего как самого себя. Если не получится-снова заставят.И положительный результат неизбежен, как и победа коммунизма. Не биржевые спекуляции всё-таки, на кону целый мир.Хоть это и ненаучно, но жизнь всё-таки вечная.

Любая реакция, это ответ на не адекватное управление процессом или сам не понимаемый процесс. Война не всегда была злом, убить врага или захватить его богатство по прежнему в архаичных культурных пластах добродетель, в образе героичности.
страх происходит когда понимание происходящих процессов не отвечает самим проектам, а процессы неумолимо продолжаются. И есть и приходит понимание, что надо в корне менять сами оценки и критерии, но для этого необходимо измениться и изменить все. Себя, задачи, методы. И тогда действует реакция страха, а может без изменений может без боли, может увильнем, как последний стакан для алкоголика, еще один разок, но только не смена.
Новый бросок страшен для элиты, так как ее отменяет и отменяет принцы ее существования и воспроизводства. Приходим время молодых героев и новых богов. Страх старого и есть постмодернизм и контрмодерн. А вызов времени по моему в понимании, что мир изменился, что процесс дегуманизации и иррациональности, как мерило истинности, тупиковый. Создание справедливого гуманного общества с новой парадигмой целей и задач с мирового значения и единения, где жизнь есть мерило и цель, а не страсти. Вот цель. об этом можно говорить много и надо говорить.

Усталость, …ещё раз - усталость!

Но! – какая это усталость?

Вообще-то говоря, никакая физическая усталость не наступает раньше, чем усталость эмоциональная.

И это не просто эмоциональная усталость, - это усталость, после которой делаются нелицеприятные выводы. …Знаете, это знают ВСЕ, это когда «долбишь задачу», а она никак не решается, - ты её и так и эдак, а она в НИКАКУЮ, …ты её оставляешь на некоторое время, затем, принимаешься вновь, …оставляешь её на автономное решение (это, когда ты об ней и не думаешь, но она сидит у тебя в голове и постоянно прокручивается) - и всё равно она не поддаётся традиционному осмыслению! …

Далее следует …переоценка ЦЕННОСТЕЙ.

Кажется, переоценка ценностей эпохи постмодерна не будет знать прецедентов.

Кажется, русский человек должен, наконец, понять прелесть «серых будней».

Дело вкуса, конечно, но для меня в "серых буднях" есть только серость и будничность. (Доля особой прелести в "серой" осени проистекает от того, что предполагает непременность наступления весны).

Знаете ли ( ), "эмоциональная усталость" состоит из двух компонентов:

1. "Физиологический". Тут организму нужен просто отдых, нервная система должна сбросить часть "энтропии", "остыть".

2. "Психологический". Здесь, на самом деле, ещё "проще". Мера увлечённости человека абсолютно любой задачей/проблемой/вопросом определяется совокупной силой воздействия на его сознание двух факторов: осознанием степени значимости (лично для него или вообще) данной задачи и "ощущением" степени её решаемости (достижимости). Справедливость этого утверждения каждый сам может проверить на себе, используя совершенно любые примеры из "личной жизни" (от бытовых до "сутьбоносных"). Самое интересное при этом заключается в том, что значение (в смысле силы воздействия на "хотение") имеют не реальные значимости и достижимости, а сугубо субъективные их отображения в нашем воображении; т.е. увлечённость (или усталость/пассивность) - это принципиально управляемые (при желании) вещи!

А конкретно по этому поводу добавлю и капельку "лирики":

Как человек русский я ещё допускаю для себя малюсенькую возможность такого "исхода". Но как человек советский - не допускаю её вовсе, Вы уж извините ...

Мне кажется, Евгений, Вы напрасно делаете свое допущение. Хотя смысл противопоставления понимаю и разделяю, однако тут две вещи.
Во-первых, сам "советский человек", к сожалению, конечен. На что и расчет был - эти повымрут, следующим не передадут. Да и что значит передача, не подкрепленная личным опытом? Обеспечить ухудшенный вариант "общеевропейского фарша" - и все дела! Вроде бы.
Во-вторых, этот советский человек был создан, родился, из человека русского. Из некой ему присущей тяги прочь от "серых будней", из способности воодушевиться несбыточной целью. Выходит так, что сейчас у нас на повестке дня вопрос о сохранности/несохранности того культурного типа, который лежал в основе. Он - передается ли, жив ли еще и сколько будет жив? (Но это вопрос, пожалуй, темы "Антропология").
Возвращаясь к поднятой Ю.Х. теме "предрешенности" (она же "благо серых будней"), замечу, что рассматривал ее так и сяк еще Достоевский. И (если пользоваться Вашей формулировкой) допуская малюсенькую возможность такого "исхода" в принципе, для европейского человечества, он не допускал её вовсе для человека русского. А поскольку Ф.М. в данном вопросе - о русском человеке - серьезный спец, к его мнению стоит прислушаться. Даже (или особенно!) если выражено оно ерническим языком героя "Записок из подполья".

Цитирую специально для Ю.Х.

"Господа, я, конечно, шучу, и сам знаю, что неудачно шучу, но ведь и нельзя же все принимать за шутку. Я, может быть, скрыпя зубами шучу. Господа, меня мучат вопросы; разрешите их мне. Вот вы, например, человека от старых привычек хотите отучить и волю его исправить, сообразно с требованиями науки и здравого смысла. Но почему вы знаете, что человека не только можно, но и нужно так переделывать? Из чего вы заключаете, что хотенью человеческому так необходимо надо исправиться? Одним словом, почему вы знаете, что такое исправление действительно принесет человеку выгоду? И, если уж все говорить, почему вы так наверно убеждены, что не идти против настоящих, нормальных выгод, гарантированных доводами разума и арифметикой, действительно для человека всегда выгодно и есть закон для всего человечества? Ведь это покамест еще только одно ваше предположение. Положим, что это закон логики, но, может быть, вовсе не человечества. Вы, может быть, думаете, господа, что я сумасшедший? Позвольте оговориться. Я согласен: человек есть животное, по преимуществу созидающее, принужденное стремиться к цели сознательно и заниматься инженерным искусством, то есть вечно и беспрерывно дорогу себе прокладывать хотя куда бы то ни было. Но вот именно потому-то, может быть, ему и хочется иногда вильнуть в сторону, что он присужден пробивать эту дорогу, да еще, пожалуй, потому, что как ни глуп непосредственный деятель вообще, но все-таки ему иногда приходит на мысль, что дорога-то, оказывается, почти всегда идет куда бы то ни было и что главное дело не в том, куда она идет, а в том, чтоб она только шла и чтоб благонравное дитя, пренебрегая инженерным искусством, не предавалось губительной праздности, которая, как известно, есть мать всех пороков. Человек любит созидать и дороги прокладывать, это бесспорно. Но отчего же он до страсти любит тоже разрушение и хаос? Вот это скажите-ка! Но об этом мне самому хочется заявить два слова особо. Не потому ли, может быть, он так любит разрушение и хаос (ведь это бесспорно, что он иногда очень любит, это уж так), что сам инстинктивно боится достигнуть цели и довершить созидаемое здание? Почем вы знаете, может быть, он здание-то любит только издали, а отнюдь не вблизи; может быть, он только любит созидать его, а не жить в нем, предоставляя его потом aux animaux domestiques 1, как-то муравьям, баранам и проч., и проч. Вот муравьи совершенно другого вкуса. У них есть одно удивительное здание в этом же роде, навеки нерушимое, — муравейник.
С муравейника достопочтенные муравьи начали, муравейником, наверно, и кончат, что приносит большую честь их постоянству и положительности. Но человек существо легкомысленное и неблаговидное и, может быть, подобно шахматному игроку, любит только один процесс достижения цели, а не самую цель. И кто знает (поручиться нельзя), может быть, что и вся-то цель на земле, к которой человечество стремится, только и заключается в одной этой беспрерывности процесса достижения, иначе сказать в самой жизни, а не собственно в цели, которая, разумеется, должна быть не иное что, как дважды два четыре, то есть формула, а ведь дважды два четыре есть уже не жизнь, господа, а начало смерти. По крайней мере человек всегда как-то боялся этого дважды два четыре, а я и теперь боюсь. Положим, человек только и делает, что отыскивает эти дважды два четыре, океаны переплывает, жизнью жертвует в этом отыскивании, но отыскать, действительно найти, — ей-богу, как-то боится. Ведь он чувствует, что как найдет, так уж нечего будет тогда отыскивать. Работники, кончив работу, по крайней мере деньги получат, в кабачок пойдут, потом в часть попадут, — ну вот и занятия на неделю. А человек куда пойдет? По крайней мере каждый раз замечается в нем что-то неловкое при достижении подобных целей. Достижение он любит, а достигнуть уж и не совсем, и это, конечно, ужасно смешно. Одним словом, человек устроен комически; во всем этом, очевидно, заключается каламбур. Но дважды два четыре — все-таки вещь пренесносная. Дважды два четыре — ведь это, по моему мнению, только нахальство-с. Дважды два четыре смотрит фертом, стоит поперек вашей дороги руки в боки и плюется. Я согласен, что дважды два четыре — превосходная вещь; но если уже все хвалить, то и дважды два пять — премилая иногда вещица.
И почему вы так твердо, так торжественно уверены, что только одно нормальное и положительное, — одним словом, только одно благоденствие человеку выгодно? Не ошибается ли разум-то в выгодах? Ведь, может быть, человек любит не одно благоденствие? Может быть, он ровно настолько же любит страдание? Может быть, страдание-то ему ровно настолько же и выгодно, как благоденствие? А человек иногда ужасно любит страдание, до страсти, и это факт. Тут уж и со всемирной историей справляться нечего; спросите себя самого, если только вы человек и хоть сколько-нибудь жили. Что же касается до моего личного мнения, то любить только одно благоденствие даже как-то и неприлично. Хорошо ли, дурно ли, но разломать иногда что-нибудь тоже очень приятно. Я ведь тут собственно не за страдание стою, да и не за благоденствие. Стою я... за свой каприз и за то, чтоб он был мне гарантирован, когда понадобится".
http://ilibrary.ru/text/9/index.html

И для Тары тоже.

«Серые будни» и праздники.

Праздники - как их представляет себе русский человек?

Вчера по ящику шла передача о русских туристах по разным заграницам. Удручающее впечатление! - испытал стыд за свою национальность. Поведение русских отдыхающих, в общем и целом, не поддается европейскому осмыслению, это поведение отвязанных стрюцких. …Теперь, при покупке путёвки, европеец обязательно оговаривает ближайшее отсутствие беспокойных соседей славянской внешности.

Стыдоба – другого слова нет!

Мне, почему-то, думается, что представление о празднике в виде «джентльменского» набора из моря водки, мордобоя, плясок до упада, блатной фени, рвущихся юбок, бани-баяна, ныряния в бассейн одетым …и пр. безобразия - это не самые достойные человека мечты.

Мирный труд - это серые будни или это русские праздники?

Кстати, лично я довольно брезгливо отношусь к Достоевскому …и как к писателю, и как к человеку - липко!

Извиняюсь.

…Послушать нас (русских) - у нас и Великая Русская Культура, у нас и Пушкин, у нас и Великие Военные Победы, у нас и Великая Октябрьская Революция, у нас и Гагарин, у нас особенная душа, у нас… и вообще мы Великий Народ,… вот. …И тотчас же возникают «тараканы»: а шотландский народ – к примеру - великий или нет? А почему? …И честно признаться, вразумительных ответов у меня нет. Мало этого - их нет ни у кого, в том смысле, что лично я этими ответами не вразумляюсь.

…Послушать других (особенно «цивилизованных» европейцев) - а ещё лучше, просто приглядеться к их жизни - то мы получаемся, вроде как, ещё диким, азиатским племенем, которого надо обходить кружными путями; вроде алкоголика соседа, которого приходится терпеть, без желания общаться с ним.

А чем, собственно, русский отличается от того же немца?

Знаю, знаю: что хорошо русскому - то «немцу» смерть.
Но согласитесь, это изумительно: в то время когда русский «радуется» - немец «корчится в предсмертных муках». А почему бы немцу тоже не порадоваться?…
При этом, я пребываю в полном неведении относительно обратного утверждения: что хорошо «немцу» – то русскому …что…? Что русскому? Ему плохо (или хорошо), когда «радуется» немец?
Причем, понимание прямого утверждения вовсе не сводится к тому, что немец пребывает в печали, именно, от русского веселья. Т.е., немец не обязательно, из вредности отказывается «оттянуться» с русским: вот русскому хорошо - как это плохо, что русскому хорошо! Нет! Совсем иначе. Скажем так: некие условия жизнедеятельности категорически уже не удовлетворяют немцу, а русскому - хоть бы хны - вот, как я теперь объясняю обсуждаемую присказку!
Но, что это за такие «условия жизнедеятельности»?
Я знаю, что немцы, как правило, аккуратны, а мы русские, в массе своей, расхлябаны. Может быть, это значит, что немец теперь мало способен жить в обстановке разгильдяйства, а нам - это родная стихия?
Но почему, черт подери, немцы, по преимуществу, аккуратны - а мы такие разболтанные?

Ну, и зачем Вы перевели разговор с темы "рывок в неизвестное - серые будни" на тему "как нехорош новорусский праздник"? А кто-то говорил, что он хорош? (Уж оставим в стороне, что это и не праздник вовсе, что понятие "праздник" вообще потеряно одновременно с высшими ценностями. Естественным образом).
Что тему-то подменять?

В небе серо, в небе грустно.
Луг пожух, и лес испуган.
Плачут лебеди да гуси
И текут по небу к югу.

Птицы плачут - сердцу больно,
Оттого ль за острым клином
Побежал мужик по полю
От хибары, от скотины.

От жены - трудом согбенной,
От детей, вослед кричащих,
От скирды гнилого сена…
Он хотел взлететь над чащей.

Он хотел обняться с высью,
Он хотел расстаться с пашней,
Он хотел взлететь над жизнью,
Над собой - смешным и страшным.

И вонзал он в небо руки
С криком - чуть не журавлиным,
И ветвились в сладкой муке
Струны жил на шее длинной.

«Улечу!» - и с этой верой
Он бежал, взлетая в волю…
И упал комочком серым
На краю родного поля.

Подошла жена родная,
Голову взяла в ладони:
- Ты куда бежал?
- Не знаю.
- Ты чего хотел?
- Не помню.


Колычев

Мы, русские, - люди особые,
Горим непонятным огнем :
По пьянке огреем оглоблею,
За правду рубаху рванем!

В нас страсти бушуют неистово -
Не нам с тормозами дружить!
На землю приходим, чтоб выстрадать,
Не как остальные - пожить...

Что дышло - законы московские,
Да кто же их будет блюсти,
Коль мысли у нас пугачевские
И с властью не всем по пути?

Умельцами Родина славится,
Хоть мы запрягать не спешим.
Но, гром если грянет, - появятся
Бесценные люди - "левши"!

Как карта козырная нации,
Осилят немыслимый труд,
Не дрогнут в любой ситуации,
Без компаса выход найдут.

Но все мы опасно доверчивы -
Подвел генетический код!
И гайки предельно заверчены,
Теперь - ни назад, ни вперед...

В коварную пропасть затянуты,
Развал - как кинжал под ребро!
Но, будучи трижды обмануты,
Мы все еще верим в добро!

И пояс утягивать туже мы
Готовы, посулам внемля.
Так пусть не дойдет до оружия,
Пусть хватит ума у Кремля...


Поляков


(Прошу прощения за лирическую нотку.)