Фильм "Чучело" был сконструирован под перестроечный заказ. Имел целью "показать", какие ужасы творятся в советских школах. При этом описанная в фильме ситуация с травлей девочки классом (а) совершенно бытовая и возможная в любую эпоху в любой школе; (б) выдуманная, т.к. как раз в советских школах таких инцидентов было наперечет; (в) к "заветам Ленина" отношения не имевшая, что очень сложно доказать "Вики" (даже к творческим фантазиям Бонч-Бруевич для дошкольников придуманная история не могла иметь прямого отношения, т.к. в них бойкот маленький Ленин к однокласснику применил весьма ненадолго и сам же его быстро нарушил, с поистине новозаветной кротостью вернув хулигана в лоно дружной гимназической семьи). Фильм имел под собой не больше оснований в реальности, чем имело их большинство средневековых обвинений ведьмам. Но для охоты на ведьм это никогда не имело значения. А охота уже была объявлена...

Точно. Насквозь заказной и лживый фильм. Хорошо помню, как нас водили на него всем классом, и вроде как пытались обсуждать потом на классном часе, как это обсуждение провалилось, потому что все сошлись во мнении, что так не бывает - если только не о психбольнице речь.

Виктория, прошу вас, почитайте "Письма из деревни" Энгельгарда, эту книгу даже Маркс читал (вероятно и оттуда тоже растут корни его неприятия русского самодержавия). Я ее читаю уже второй месяц, быстро читать невозможно. Картины деревенского быта середины-конца 19 века нарисованы очень ярко.
http://www.flibusta.net/b/171749/read

Попробую подытожить основные идеи двух дискутирующих сторон.
...
Возможно рассмотрение разных вариантов отношения Церкви и светского государства. При этом любой политический проект устройства общества оценивается с точки зрения его соответствия христианским ценностям. Существование Церкви в рамках светского атеистического государства, основанного на русской культуре, а значит, на православных ценностях (без воинствующего атеизма) выглядит даже более приемлемым, чем в рамках светского государства, потворствующего оккультизму, различным сектам и ересям.
Итак, существуют ли реальные пути объединения этих двух мировоззренческих позиций? Если да, то какие?

Тара
В том, КАК ВЫ ЭТО ИЗЛОЖИЛИ - надо понимать, что нет. Вопрос, верно ли Вы изложили?

Наталья, Вам всё время кажется, что я не знаю чего-то важного, что знаете Вы и что эти знания кардинально изменили бы моё отношение к дореволюционной России. Но дело не в этом. Я много читала о жизни до революции и с интересом слушала воспоминания о моих родственниках. Мне известны болезни того времени, в принципе, они известны всем, кто читает нашу классику. И, конечно, меня впечатляли рассказы о том, что чтобы купить ребёнку одну единственную пару обуви, надо было продать целую телегу картошки (из рассказов родственников с Украины). Но, Наталья, меня впечатляют и рассказы моей бабушки о раскулачивании.

Наталья, не лукавьте.
Вы так неприкрыто симпатизируете этому "сидельцу", и вас совершенно не заботит, что людей-то, которые с ним сидели он уморил бы запросто. А так, да, добрая душа. А гадкая РПЦ ему, заиньке, развернуться как следует не дала - злыдни!
Вы хоть понимаете, ЧТО пишете и КОМУ симпатизируете, кого таким вот образом прославляете? Похоже, совсем нет. Увы.

А что стоит проплаченным журналистам организовать массовый протест, да с шумом, да с воплями - ну, это мы знаем. Повод может быть любым. И даже более того - в зависимости от того, кто больше заплатит, они будут сегодня шуметь по одному поводу, а завтра - по другому. Честнейшие люди. Совесть нации, да. Поэтому приводить в пример отвращение кого-то там от чего-то там чистыми ручками журналистов - ну, я надеюсь, это Вы невсерьез, правда? Потому что, если вы и вправду верите в чистоту дел и помыслов этой журналистской братии - то сказать мне больше нечего. В нашем-то возрасте это уже ... ммм-да.

К Вам, Виктория, есть вопросы.
1) Как, по-вашему, возможен ли симбиоз науки и религии? Наука, сама по себе, безнравственна, вернее, нравственными или безнравственными могут быть только люди, занимающиеся наукой. А в научном способе нет блока, отвечающего за нравственность. И если строить новую парадигму науки, занимающейся "новым человеком", на религиозной основе, то в силу множественности религий наука станет фрагментарна. Т.е. будет православная наука, католическая наука, исламская наука и т.д. Но наука станет более целостной мировозренчески.
2) Каким Вы видите образ жизни современного активного и православного человека?

На мой взгляд, "Чучело" - фильм с художественной точки зрения достаточно сильный. Но отношения детей, которые там показаны, являются "гиперболой" того негатива, который был возможен в реальной советской жизни (как и в жизни детей вообще).

Симпатичные дети бегут по уютным улицам старинного города - мимо деревянных домишек и кирпичных особняков, мимо древних красавцев храмов, через золотолиственные скверы. И гонят, как зайца, худенькую, невзрачную девчушку с испуганными глазами. Вот она споткнулась, упала, и подоспевшие преследователи начали ее бить.

Тем временем звучит монотонная речь экскурсовода: "Эти памятники являются бесценной сокровищницей..." А поодаль детишки нещадно избивают свою одноклассницу.

Экскурсанты, покачав головами и посетовав на нынешние нравы, расселись по удобным "икарусам" и укатили осматривать очередное "культовое сооружение". На вялые протесты прохожих подростки бойко отвечали: "Мы играем!" "Мы играем", - через силу улыбаясь, подтверждала и жертва. Кровь из носа у нее при этом текла вполне настоящая, и били ее явно не в шутку. Но взрослым удобнее согласиться, что это всего лишь игра, только бы не думать, не знать о том, что же на самом деле происходит в обособленном мирке, ревниво оберегаемом детьми.

По этим же правилам - "не вижу, не слышу, не хочу вникать" - живет и молоденькая классная руководительница. Кокетничает модным демократизмом, заигрывает с учениками: "Какие вы все красивые, какие нарядные..." Слышала бы она, как эти милые детки цинично бросают ей вслед: "Да-а, джинсы Маргарите не личат..." Как они привычно судачат о ее частной жизни и со знанием дела прикидывают, какие блага сулит ей брак со столичным жителем.

Провинциальные дети бредят, как чеховские сестры: "В Москву! В Москву!" Только сущность их желаний другая, отнюдь не мечтательно-элегическая. Москва - это престижно и выгодно. А маленькие лицемеры, усердно собирающие металлолом, дружно голосующие за воскресник в колхозе и поющие пионерские песни, на самом деле настоящие прагматики.

Со стороны - ребята как ребята. Веселые, живые, резвятся, собравшись на скамейке погожим осенним днем. Мальчики неуклюже, еще по-детски ухаживают за девочками. Хорошенькие девочки держатся с достоинством принцесс.

Но стоит камере приблизиться, стоит зрителю рассмотреть их как следует и услышать их разговоры, как все очарование сценки пропадет. В беседах ребят - ранний житейский опыт, в интонации - яд циничной иронии.

Валька-Живодер влюблен в деньги истово, до самозабвения. Бескорыстие для него - признак крайней глупости. Кем-то упущенная возможность наживы - почти что личная драма.

Красивая Мариша замкнулась в холодном ожесточении. Недетская тоска в ее глазах, сухо и твердо глядящих из-под козырька кепочки. Люто ненавидит она родной город, презирает свою мать-парикмахершу. Маришино "в Москву, в Москву!" звучит отчетливее, чем у остальных ребят: там у нее живет отец.

Модница Шмакова - вполне сложившаяся, профессиональная интриганка. Вкрадчивый лисий голос, льстивая улыбочка на лукавых губах. "Ох и голова у тебя, - восхищается ее верный раб Попов, - прямо член правительства!". Да, с таким талантом Шмакова сделает карьеру. Понимает девочка толк в искусстве управления людьми. Знает, что, обладая ценной информацией, можно выждать и подороже продать товар. Умеет собрать компромат.

Железная Кнопка - самый удивительный персонаж, своего рода открытие авторов. Малышка с ледяным, голубым взором, она держит в руках весь класс. Не силой - как тупой громила Лохматый, не хитростью - как Шмакова. Держит волей и твердым, поистине железным ощущением своей правоты. "У меня ко всем одинаковый счет: живешь не по правде - расплата!" Настольная книга этой девочки называется "Предателем становятся один раз".

Железная Кнопка - прирожденный идеолог, из тех, что могут умереть за "идею", однако с еще большей готовностью крушат головы других. И какова будет эта движущая идея, не так уж и важно. Ясно одно: даже к самой прекрасной цели Железная Кнопка погонит дубиной, у тех же, кого юный идеолог сочтет несогласными, колеблющимися или недостаточно активными, жизнь обратится в ад.

И наконец, Димка Сомов - признанный лидер класса. По характеристике самих ребят - "красавчик, голова на пятерки работает, и родители деньгу зашибают". Кроме того, Димка считается человеком отчаянно смелым. Впрочем, липовая его храбрость рассыплется в прах при первых серьезных испытаниях, и подлецом он окажется не простым, но психологически изощренным, с "достоевщинкой" и самоистязаниями.

Фильм 1983 года заставлял зрителей поначалу усомниться: полно, да дети ли это? Может быть, авторы используют условный прием, показывают жизнь и драмы взрослых, сделав намеренно инфантильным облик персонажей, поручив исполнять их роли школьникам?

Oднако чем дальше развивались события на экране, тем яснее становилось, что фильм - острейшая по своему содержанию драма, всерьез и достоверно изображающая жизнь.

В прошлом Быков радовал эксцентрическими и лирико-музыкальными комедиями. Зрители "Чучела" не раз задавали Быкову вопрос о том, почему он "изменил своему жанру".

"Я не изменял жанру, - объяснял Быков. Просто конфликт между ничтожеством и личностью решительно изменился - из комического он на глазах превратился в трагический: мещанин и обыватель, ничтожество и бездарность не испытывают больше комплекса неполноценности перед личностью. Появился комплекс тотальной "полноценности" обывателя перед личностью, а это уже не смешно".

От прежнего режиссерского стиля Быкова в "Чучеле" осталась лишь малая толика идеализации действительности. Это касалось, впрочем, лишь изображения школы, ее интерьеров - словом, того нарядного фасада, за которым назревал напряженный конфликт. Несоответствие видимого и сущего подчеркивалось ироническим рефреном: по утрам директриса с людоедской улыбочкой встречала детей на пороге школы, повторяя с заученной елейной интонацией: "Здравствуйте... здравствуйте..."

В такую школу пришла однажды новая ученица Лена Бессольцева. Едва переступив порог класса, она споткнулась о чью-то ловко подставленную ногу, упала под дружный хохот новых своих товарищей и, поднявшись, ответила заливистым смехом. "Вот Чучело!" - выкрикнул Валька-Живодер. И кличка сразу прилипла к девочке с немодными косичками, большим ртом и доверчивой улыбкой.

У Чучела появился защитник - Димка Сомов. Он великодушно взял новенькую под свою опеку. Высокое положение в классной иерархии давало ему возможность пойти наперекор большинству. К тому же Димка еще раз подтвердил репутацию смельчака. Доверчивое сердце Леночки вмиг раскрылось навстречу отважному рыцарю, она влюбилась открыто, безоглядно, преданно...

А потом случилась банальная история: класс сбежал с уроков в кино, за что и был лишен страстно ожидаемой поездки в Москву. Разочарование детей мгновенно сменилось ожесточением: "Кто накапал?!" В том, кто именно рассказал директору о проступке класса, знали Лена, поневоле оказавшаяся свидетельницей сцены предательства, и Шмакова, которая, разумеется, специально подслушивала. В этом "кто?" для Лены заключались ужас и боль, для Шмаковой - счастливая возможность заплести очередную интригу. Предателем же был "герой" - Димка.

И в тот момент, когда Железная Кнопка твердой рукой идеолога и борца за чистоту рядов коллектива повела дознание, Димка сник, полинял, струсил. А Лена сделала шаг вперед и сказала: "Это я!"

"Как хочется войти в экран из зрительного зала!" - пели некогда веселые музыканты в одном из быковских фильмов. С того момента, когда класс объявил Лене "самый жестокий бойкот", зрителям "Чучела" едва ли хотелось "войти в экран", напротив, они предпочли бы отвернуться, не видеть происходящего.

Нелегко ныне восстановить в памяти безмятежный ландшафт детского кинематографа, на фоне которого появилась картина "Чучело", напрочь сметавшая благостный стереотип школьного фильма. Это потом как из рога изобилия посыпались "Соблазн", "Дорогая Елена Сергеевна", "Роковая ошибка" и множество других фильмов, резко изменивших поэтику кино для подростков и молодежи. Но "Чучело" появилось гораздо раньше - до перестройки, до молодежного "бума" и уж конечно задолго до того, как нравственное разложение в среде юнцов стало для отечественного кино предметом пристального рассмотрения и даже, к сожалению, беззастенчивой спекуляции на этой теме.

Когда ребята гнали по городу Лену Бессольцеву, когда, приплясывая под шлягер Аллы Пугачевой, сжигали на костре изображение Лены с надписью "Чучело - предатель", когда затравленная, потерявшая способность улыбаться девочка кричала своему деду: "Я не хочу жить! Я никогда не смогу радоваться!" - взрослые зрители в кинозалах цепенели от ужаса. Многие не желали верить в то, что это правда, писали в редакции газет: "Это клевета, наши дети не такие". Но, увы, это была правда: дети узнавали в фильме свой класс, свою школу, себя.

Явление, запечатленное в фильме "Чучело", было принято в 70-х годах определять словом "бездуховность". Под противоположным же понятием - "духовность" - подразумевалась чаще всего приобщенность к гуманитарному образованию, то есть чтение книг, посещение театра и художественных выставок.

Впрочем, уже на рубеже 70-80-х годов отечественные литература и искусство запечатлели новый, сложившийся в самой действительности социально-психологический тип: юного эрудита, способного бойко разглагольствовать о живописи или архитектуре, но абсолютно лишенного внутреннего, нравственного стержня. Становилось ясно, что распространенная в критической практике понятийная пара "духовность - бездуховность" используется со слишком расплывчатым или упрощенным значением.

"Чучело" потрясало зрителей тем, что предвещало надвигающуюся нравственную катастрофу, для осознания которой в интеллектуальном обиходе общества, как выяснилось, не хватало понятий и специальных инструментов изучения. На экране предстали дети с опустошенными душами, не знающие веры, надежды и любви. Юнцы, уже погрязшие в эгоизме и зависти. Самое яркое и сильное чувство, к которому они способны, - лютая ненависть к доброте, доверчивости и дружелюбию, олицетворенных в Лене Бессольцевой.

Однако не случайно Лена Бессольцева в фильме "Чучело", как и ее далекий литературный прообраз князь Мышкин, является в преображаемую среду откуда-то издалека. Ничего конкретного о недавнем ее прошлом в фильме не сообщается. Она персонифицирует идеальное представление о детстве, попадая в общество не просто маленьких, а уже измельчавших существ. Героиня же представляет детство не как преходящий возраст, а как состояние души, которое точнее всего можно определить словами - чистота сердца.

Над нею смеются, издеваются, она же предполагает, что все это проявления пусть неуклюжей, но безобидной веселости. В ней видят дурочку, если не идиотку. "Недогадливая, - язвительно констатирует ее одноклассник, - врежь ей, Лохматый, чтобы поняла".

А Лена не понимает, не видит, что Димка Сомов предал ее, переложив свою вину на ее хрупкие плечи. "Кто далек от зла, тот всего менее подозревает зло". Чистое сердце щедро: в трусливом подлеце Лена прозревает капельку отваги и видит только ее, пока она есть. В конце концов "герой" удирает, оставив свою спасительницу "гореть на костре": на глазах у затравленной девочки ребята сжигают ее изображение - "чучело". Только тогда для Лены наступает окончательная ясность. Взрыв обиды проходит быстро, на смену ему является спокойная твердость. Лена уезжает из города.

Она изменилась, но осталась непохожей на остальных. Девочка повзрослела, однако речь идет, естественно, не о том житейском - жестоком и пошлом опыте, какими сполна владеют ее обидчики. Претерпев предложенные ей судьбою страдания, изжив отчаяние, укрепившись и возвысившись духом, она великодушно простила своих врагов, творящих грех в неведении: "Бедные дети! Как мне вас жаль..."

По внешнему ряду событий Лена Бессольцева терпит поражение, вынужденная вместе с дедом (Юрий Никулин) - тоже бескорыстным чудаком, не понятым и затравленным обывателями, - бежать из города. Города, в котором величественные храмы давно рке не слышат молитв о спасении души и обращены в архитектурные экспонаты для удовлетворения холодного любопытства заезжих туристов.

Но по существу, как полагает автор фильма, его героиня одерживает победу, потому что ничто не смогло ее сломать, вытеснить из ее души переполняющие ее веру, надежду и любовь.

Не зря на пустынной пристани, откуда отчаливает в финале фильма теплоход, увозящий Лену и ее деда, играет оркестр. Он играет в их честь. И не зря крошечную роль дирижера оркестра исполнил режиссер фильма Ролан Быков; он еще раз дал понять зрителю, как высоко он ценит духовный подвиг своей маленькой, идеальной героини.

Проблема Эталонистого Эталона, в которую постоянно упираются попытки дискуссии, заключается в том, что эталон давно развенчан – все сакральное давно описано как профанное. И пути назад уже нет, такова диалектика развития.

Это называется постмодерном, Наталья. И это не развитие, а одичание.

Прочтите это.

И мы вправе принимать это или не принимать. Это наш выбор. Если Вы выбираете профанацию сакрального - воля Ваша, но нужно понимать, что этим своим выбором Вы льете водичку на меленку постмодерна. И зачем это пропагандировать? На мой взгляд, этого стесняться надо, и работать над собой - мало ли куда симпатии заводят, но потакать этому в себе... хм.

ХА-ХА!

Елена, я цитировала/пересказывала Хабермаса, это его вы в постмодернизме обвиняете?

Наталья, Вы прочли статью по ссылке?

Наталья, Вы прочли статью по ссылке?

Добавлено: Хабермас, если я верно разобралась в структуре Вашего сообщения, говорит о секуляризованном обществе - при чем тут атеизм? Секуляризация - разделение сфер влияния церкви и власти. Каким образом в Вашем понимании это превращается в отмену церкви и профанацию сакрального?

Не знаю, это моё вИдение ситуации после анализа высказываний на этом форуме, а не текстов С.Е.Кургиняна. Позиция православных тоже различается, естественно.

Это не у меня получается.

ГРИГОРИЙ ГУТНЕР Кандидат философских наук, ведущий научный сотрудник Института философии РАН, зав. кафедрой философии и богословия Библейско-богословского института св. апостола Андрея.
Предисловие к книге "Диалектика секуляризации".

Мир разума - Модерн. Вот Постмодерн начинает игры/эксперименты с разумом, самые разнообразные, вплоть до стирания грани между живым и неживым, уничтожает психологию как естественно-научную дисциплину и насаждает "практическую" оккультятину, в том числе и псевдо-религиозные "спасительные" практики а-ля "православная психотерапия" (я про больное профессиональное). Противостоять этим постмодернистским и контрмодернистским тенденциям просто разумом невозможно, требуется переход на новый уровень - уровень синтеза разума с тем, что определяет человеческое достоинство.

Проблема Эталонистого Эталона, в которую постоянно упираются попытки дискуссии, заключается в том, что эталон давно развенчан – все сакральное давно описано как профанное. И пути назад уже нет, такова диалектика развития. Нельзя вычеркнуть работы Кропоткина, Маркса и даже Фрейда. Нельзя и сделать вид, что их не было и недостаточно обозвать их сатанинскими учениями (а-ля Дугин). Секулярная этика существует, и запретить ее невозможно – это будет регрессом – шагом назад.
Невозможно приписать сакральный смысл общественной морали, государственной власти или традиции. Беда в том, что религиозное сознание заперто сейчас именно в рамки придания сакральности «эталонам», «кодам», «матрицам» (откуда только эта терминология появилась?). Верующие держатся за это твердо, вплоть до отрицания линейности времени. Я вас правильно поняла, Виктория?
«Итак, человечество должно прогрессировать. Историческое время рассматривается в рамках линейного времени, а не циклического. Переход к секуляризованному обществу – шаг вперёд, обратный поворот либо невозможен, либо – это регресс, впадение в архаику».
Опять та самая задачка с треугольником – почему религиозное сознание отказывается видеть тенденцию, что мир начинает видеть в профанном сакральное. Человеческое достоинство пытается снова обратиться к идее богоподобия, вернуться к идее богоискательства только на новом уровне, уровне постсекулярном. И причиной появления этой тенденции является именно развитие биотехнологий и психотехнологий. Запрос на обоснование антропности.
И биоэтика не должна профанироваться, как это происходит под «мудрым» руководством г-жи Силуяновой, то есть биоэтика не должна сводиться лишь к отказу от контрацепции или признании религиозных обрядов медицинскими процедурами. А на самом деле под этот информационный белый шум происходит уничтожение профилактической ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ медицины и сведение медицины к ветеринарии (В.Д.Жирнов. Здоровье — атрибут антропности).

Мир разума - Модерн. Вот Постмодерн начинает игры/эксперименты с разумом, самые разнообразные, вплоть до стирания грани между живым и неживым, уничтожает психологию как естественно-научную дисциплину и насаждает "практическую" оккультятину, в том числе и псевдо-религиозные "спасительные" практики а-ля "православная психотерапия" (я про больное профессиональное). Противостоять этим постмодернистским и контрмодернистским тенденциям просто разумом невозможно, требуется переход на новый уровень - уровень синтеза разума с тем, что определяет человеческое достоинство. Вот готовы ли представители религии к отказу от пути в подземелья?

Нет, именно у Вас. Вы очень последовательно отстаиваете убеждение об отмирании Церкви и замещении ее... вот чем? Туманные рассуждения о культурологии и религиоведении не в счет. Вы ни разу не сказали ничего вразумительного о том, как имено Вы предлагаете осуществить "переход на новый уровень - уровень синтеза разума с тем, что определяет человеческое достоинство." И умалчиваете о том, что именно будет входить в понятие "человеческое достоинство", и кто будет его определять - Эталона не существет, и все сакральное профанировано - Вашими усилиями.

Наталья, Вам не кажется, что наиболее продуктивно было бы бороться вот с этим "псевдо"- и "а-ля", и при этом поддерживать настоящее, для того, прежде всего, чтобы это настоящее могло сослужить свою добрую службу сверхмодерну, о котором говорит Кургинян и помочь определиться с этими вот "трансцендентальными концептами", о которых говорит Гутнер?

ЧТО могут доказать друг другу верующие и атеисты, на каком языке? Какая-то изначальная методологическая ошибка.