Польский самолет Опции

[Олег Александров...]

В институте мне нравилась теория вероятностей (в отличии от высшей математики). Даже не представляю как должны воспринять это событие люди глубоко верующие, поляки кстати именно такие... Реальный тупиковый шок...
Может быть сейчас прозрение посетит сомневающихся и симулякры начнут таять...

[pamir]

Немецкая газета Die Welt призвала премьер-министра России Владимира Путина переименовать Калининград, сообщает информагентство Regnum.
В статье под названием «Закончить с Калининградом» автор напоминает, что город был назван в честь Михаила Калинина – одного из семи подписавших приказ об «уничтожении народа в Катыни».

Газета подчеркивает, что не обязательно принимать решение в пользу названия Кёнигсберг. «Всякое переименование, которое лишит город имени соучастника в этом преступлении, не оставит равнодушными приезжающих сюда поляков», - пишет издание. По мнению Die Welt, вопрос с переименованием Калининграда должен решить именно В. Путин, возглавивший комиссию по расследованию причин авиакатастрофы под Смоленском, в которой погиб президент Польши Лех Качиньский.

Напомним, что Калининград получил свое теперешнее название в 1946 году, через год после перехода немецкой провинции Восточная Пруссия вместе со столицей Кёнигсбергом во владение СССР по решению Потсдамской конференции. Он был назван в честь «всесоюзного старосты» М. И. Калинина, хотя сам Калинин никакого отношения к городу не имел. До 1255 года на месте Калининграда находилось прусское поселение Тувангсте.

http://www.historyfoundation.ru/ru/news_item.php?id=1160

[Paix]

Немецкая газета Die Welt призвала премьер-министра России Владимира Путина переименовать Калининград, сообщает информагентство Regnum.
В статье под названием «Закончить с Калининградом» автор напоминает, что город был назван в честь Михаила Калинина – одного из семи подписавших приказ об «уничтожении народа в Катыни».

Газета подчеркивает, что не обязательно принимать решение в пользу названия Кёнигсберг. «Всякое переименование, которое лишит город имени соучастника в этом преступлении, не оставит равнодушными приезжающих сюда поляков», - пишет издание. По мнению Die Welt, вопрос с переименованием Калининграда должен решить именно В. Путин, возглавивший комиссию по расследованию причин авиакатастрофы под Смоленском, в которой погиб президент Польши Лех Качиньский.

Напомним, что Калининград получил свое теперешнее название в 1946 году, через год после перехода немецкой провинции Восточная Пруссия вместе со столицей Кёнигсбергом во владение СССР по решению Потсдамской конференции. Он был назван в честь «всесоюзного старосты» М. И. Калинина, хотя сам Калинин никакого отношения к городу не имел. До 1255 года на месте Калининграда находилось прусское поселение Тувангсте.

http://www.historyfoundation.ru/ru/news_item.php?id=1160

Как и было понятно, "признать Катынь" означало не "покончить с этим темным пятном прошлого", как некоторые с трудно объяснимой наивностью полагали, а начать разборку по полной со всей своей историей. А заодно и с географией, на которую облизываются давно.

[Paix]

El Pais, 14.04.2010

ВАЙДА: МЫ ПРИМИРИЛИСЬ С ГЕРМАНИЕЙ, ПРИМИРИМСЯ И С РОССИЕЙ
Режиссер Анджей Вайда прокомментировал для газеты El Pais показ фильма «Катынь» по российскому телевидению.
«Если мы примиряемся с Германией, мы можем примириться и с Россией. ... Если Москва будет готова пересмотреть то, что происходило в Советском Союзе, примирение с Польшей станет реальностью".


Le Monde diplomatique, 28.02.2008

ЗОЛОТАЯ РЫБКА ПО ИМЕНИ ВАЙДА
Ярослав Петшак

Анджей Вайда - золотая рыбка, готовая выполнить кинопожелания любой власти, лишь бы всегда оставаться наверху

'Интеллигент в Польше - это всегда 'образованец', непокорный и неудобный для властей', - заявил в интервью журналу Film Анджей Вайда, величайший конформист польского кинематографа, золотая рыбка, готовая выполнить кинопожелания любой власти, лишь бы всегда оставаться наверху.

В те времена, когда это приветствовалось властями, Вайда был марксистом, свято верующим в то, что мир состоит не из народов и религий, а из социальных классов ('Земля обетованная'). Когда запахло сменой системы, Вайда начал изображать из себя оппозиционера, чтобы получше устроиться после возможного 'перелома' ('Человек из железа'). После реставрации капитализма в Польше Вайда полностью перестроился и заявил, что 'Земля обетованная', ранее воспринимавшаяся как самый марксистский фильм в истории польского кино, интерпретировалась ошибочно. По сути, она представляет собой похвалу капитализму как системе, которая позволяет свободно обогащаться самым проворным и эффективно решает проблемы (например, путем расстрела рабочих, которые не позволяют обогащаться достаточно быстро). Теперь пришло время Катыни: нужно показать, что система, взрастившая Вайду, на самом деле была хуже, чем фашизм. Ведь таково пожелание нынешних властей. Для исполнения всех желаний братьев Качиньских в этом фильме не хватает только деморализованного коммуниста-педераста, насилующего в полях невинных польских мальчиков.

Если к власти в Польше когда-нибудь придут маоисты, то Вайда будет тем отличником, который первым вскочит из-за парты с воплем: 'Я, я! Я первым экранизирую Красную книжечку!', а в интервью будет подчеркивать, что 'Катынь' - это на самом деле похвала коммунизму как системе, умеющей справляться даже с самыми закоренелыми и бесполыми врагами, которые не сопротивлялись, даже когда их вели на бойню. А 'Пан Тадеуш', несомненно, окажется закамуфлированным призывом к проведению в Польше 'культурной революции' по китайскому образцу (в нем представлены непростительные недостатки польских элит, этих распущенных и спившихся дармоедов, которых нужно, наконец, заставить работать).

Однако, если 'Земля обетованная' - это шедевр, пускай даже Вайда числился в марксистах лишь из конъюнктурных соображений, то 'Катынь' - это патриотический китч, за который становится стыдно. Его не смог выдержать даже Первый Антикоммунист польской критики Кшиштоф Клопотовский (Krzysztof Klopotowski). Во-первых, во времена 'Земли обетованной' у Вайды еще был талант, от которого за последние два десятилетия не осталось и следа. Во-вторых, у марксизма было то преимущество, что, невзирая на пропагандистское присвоение его некоторыми государствами, он является теорией подлинно универсальной, в отличие от психически нездорового национализма и антикоммунизма, плодом которого является новейшее 'творение'.

Где-то в районе 'Перстня с орлом в короне' [1993 г. - прим. пер.] Вайде пришло в голову компенсировать интеллектуальные недостатки своих все более слабых идей цитатами из самого себя, из эпохи былой славы. То же самое повторяется в 'Катыни'. Дерево с изломанным рисунком ветвей, которое видит в момент гибели один из героев, - это явная цитата из 'Пепла и алмаза'. Вайда пытается выдавить из себя символы и метафоры, которые когда-то были его фирменным знаком, а при этом ведет себя так, словно обращается к неграмотным. Мало того, что героиня Челецкой, которая хочет поставить брату надгробную плиту с настоящей датой смерти, прозрачно отсылает нас к Антигоне, так еще, чтобы кто случайно этого не прозевал, режиссер велит героине идти в театр и продать свою золотую косу на парик актрисе, которая играет именно эту роль, и пройти мимо плаката с названием греческой трагедии.

Вайда ставит знаки равенства между захватчиками. Немцы арестуют профессоров Ягеллонского университета, а русские - офицеров, представителей элиты (именно так: немцы и русские, а, может, даже 'швабы' и 'русаки'). Мир состоит из народов, а классовые и идеологические конфликты, которые для каждого здравомыслящего человека лежат у истоков Второй мировой войны, просто не существуют. Наихудшая форма реакции, фашизм - то же самое, что коммунизм, а приход русаков - это лишь замена одного оккупанта на другого. То, что нацисты хотели ликвидировать поляков вместе с остальными славянами, а Советы - изменить социальный строй, ускользает от внимания Вайды. Если бы этот 'советский' оккупант не пришел, то нас бы тут уже не было. Вайда не видит морального различия в том, что третий рейх шел убивать 'недочеловеков', а солдаты Красной Армии (независимо от того, как поступал сам Сталин) шли с верой в то, что никого нельзя считать недочеловеком, и за эту веру, за то, чтобы уже ни к кому и никогда не относились как к недочеловекам, они принесли самую большую в годы Второй мировой войны жертву - собственными жизнями.

Вайда, по сути, разделяет элитистское презрение, которое позволило нацистам создать идеологический конструкт Untermenschen. С нескрываемым отвращением он показывает послевоенное продвижение по социальной лестнице служанки, которая вследствие ереси коммуняк забыла, где ее Богом предназначенное место: подавать к столу генеральше. Солдат Красной Армии он показывает недотепами, глядя на мир глазами интеллигентской 'элиты', воротящей нос от русского варварства.

Польские коммунисты - как один коллаборационисты, лишенные морального хребта - ведь поляки не отличались друг от друга по взглядам, отличались они только от других народов. Согласно Вайде, польских коммунистов, на самом деле, никогда и не было. Ни один из них не верит ни в устанавливаемую политическую систему, ни в теорию Маркса. Они прибиваются к захватчику потому, что не имеют духовной силы, которая характеризует здоровые католические национальные элиты, воплощенные в Стэнке, Челецкой, Осташевской, Жмиевском и архипрекрасном Малашиньском. Кроме того, красавцев среди коммунистов, естественно, нет. Чем, кроме объекта, такой образ мышления отличается от антисемитизма?

'Катынь' встраивается в большой пропагандистский проект польских правых: создания комплексного, идеологически насыщенного видения Второй Речи Посполитой как лишенного внутренних антагонизмов края национального счастья, позже - жертвы 'красных', которые ее разграбили, похоронив национал-католическую систему ценностей благородных довоенных элит. В сентябре у нас была возможность посмотреть на канале TVP спектакль телетеатра 'Первое сентября' (режиссер Кшиштоф Ланг (Krzysztof Lang), а также низкопробное кинопроизведение Михала Квечиньского (Michal Kwiecinski) - кстати, продюсера 'Катыни' - под названием 'Завтра мы пойдем в кино'. Согласно этому видению, довоенная Польша состояла, собственно говоря, из элит, живших в красивых домах и огромных квартирах, полных антиквариата. Только откуда же прислуга, которая смахивает пыль с этого антиквариата? То, что это был один из наихудших периодов в жизни страны, что тогдашние элиты составляли лишь крошечную долю общества и могли позволить себе красивые дома, благодаря крайне несправедливым отношениям собственности, и что - как когда-то сказал Куля - вся страна из-за этих элит пала жертвой жуткой эксплуатации, главным образом, иностранным капиталом, в рамках этого видения полностью вытесняется и покрывается молчанием. Внутренних этнических и религиозных конфликтов нет - так же, как и классовых. В Катыни все 'наши' - католики, перебирают четки и шепчут молитвы. Нет ни одного еврея или православного - и это в такой многокультурной стране, как тогдашняя Польша!

В фильме вообще нет драматургии, связной сюжетной конструкции, подлинных драматических конфликтов. Единственный герой - Дело, а ходульные персонажи - лишь приложения к этому Делу. Нет ни одного живого, психологически или социологически достоверного человека. Жены офицеров - воплощение национальных добродетелей. Обладая классовым, религиозным и этническим превосходством, они не замараны сексуальностью. Потеряв мужа, ни одна из них больше ни разу не влюбилась. Героиня Осташевской, даже увидев мужа и попросив его вернуться в семью, попрекает его лишь тем, что ей он давал клятву перед Богом. Ни у одной из женщин, лишенных мужей, тоска не имеет сексуального измерения - это чисто патриотическое чувство. В лагере офицеры молятся и рассуждают лишь об Отчизне. Они не бегут, даже если нет стражи. Жмиевский только ходит, калякает в своей тетрадке и кашляет от холода. А ведь прижмись он от этого холода к другому заключенному - может, от одиночества и отчаяния они бы разговорились и эта тоска, по крайней мере, была бы разбавлена интересной сценой! Один из офицеров пускает себе пулю в лоб - терзаясь муками совести от того, что он выжил, а, особенно, от того, что коммунисты лгут о Катыни. Помилосердствуйте!

К сожалению, 'Катынь' в Польше обречена на кассовый успех. Вечером, когда люди ходят в кино по собственной воле, в залах пустые места, но утром и днем на рекордные 190 копий в кинотеатры загонят школы и армию. Однако это самый глупый из фильмов Вайды, и поэтому у него нет ни малейшего шанса дать о себе знать в мире. Решение о его выдвижении на 'Оскара' от Польши несерьезно.

Одно режиссеру удалось блестяще: это безошибочное, хотя, к сожалению, не ироничное и, скорее всего, бессознательное воспроизведение психологии польских интеллигентских 'элит' с их конъюнктурностью и презрением к другим социальным классам и народам. Вайда нарисовал мир таким, каким его видит он и люди его круга, которых по невыясненным причинам считают 'совестью нации'. Тем самым он непреднамеренно подтвердил правоту многих антиинтеллигентских пропагандистских лозунгов, которыми Сталин обосновывал уничтожение таких 'элит'.