Сатирикон Опции

[Валерий Рокотов]

2084: ЭВОЛЮЦИЯ ЧЕЛОВЕКА


В магазине спрашиваю:
- У вас свежих генетически модифицированных продуктов нет? А то у меня что-то хвост плохо растет.
- Ну-ка, повернитесь, - говорят.
Глянули, головой покачали.
- Да, жидковат. Давно это у вас началось?
А стыдобище! Сквозь землю провалиться готов. Вокруг все люди, как люди: рожи красные, носы лиловые, хвостищи пышные. Один я как придурок. Как не России сын.
- Да знаете, - объясняю, - после того, как в деревню наведался, под Псков. Ел там морковку с огорода, луч репчатый, бабушкин борщ, холодец с картошкой и самогонкой эту дрянь запивал. С молодухами еще на свежем воздухе до зари кувыркался - по сеновалам целый месяц, как окаянный, скакал. В общем, нарушил режим, братцы, расслабился и вот результат - хвост еле дышит уже. Того и гляди, отвалится нахрен. Какой-то стручок из жопы торчит. Стесняюсь спиной повернуться.
Посочувствовали мне добрые люди: да, дескать, беда. К врачу бы тебе, сердешный, не опоздать.
Не люблю я по больницам таскаться, но кинулся, а что делать? В очереди, гляжу, у всех та же беда - хвосты поникшие, куцые, и лицом все бледны. Похоже, как и я, сталкеры, искатели приключений в аномальных местах. При этом кто с фонарем, кто под конвоем. Одного в наручниках на принудительное лечение доставили, чтобы народ не злил. И каждый второй валокордин рассасывает. А как не рассасывать? Самого, пока ехал, тридцать раз освистали.
Не знаю, как очереди дождался. Захожу к доктору, ни жив, ни мертв. Дрожь пробивает, в голове туман. Думаю: а если ампутацию назначат? Не переживу!
Тот (молиться за него буду до конца дней!) только взглянул и сразу рецепт писать.
- Тяжелый случай, - констатирует, - но попробуем излечить. Значит так. На первом месте, конечно, соя американская, предназначенная для имитации пищи, и окорочка. Финские арбузы в пищу чаще употребляйте. Пейте больше молдавского вина. Они виноградники пестицидами заливают. Раньше жалели химии, а теперь не щадят.
- Самое дешевое покупать? - спрашиваю.
- Нет, - говорит, - любое подходит. Еще яблоки голландские, зеркальные.
- Это от которых в животе концерты?
- Точно. Потом попробуйте байконурский кумыс. Правда, от него побочный эффект зафиксирован. Можете облысеть.
- Это ничего, - сообщаю. - Все равно мода в этом направлении движется.
- Сгущенка донецкая хороша - у них там коровы уже канцелярскими чернилами доятся. Только от нее зубы выпадают.
- И это нам нипочем, - уверяю. - На мягких продуктах жить буду. Как космонавт.
- Ну, и отечественную продукцию не забывайте: говядину из районов активного животноводства близких к радиоактивным отстойникам, воблу камскую пучеглазую, светящиеся ватрушки со штампиком «Арзамас-16», варенье норильское, богатое серой и углеродом, шоколад тюменский прессованный.
- Это тот, - уточняю, - что распадается в желудке на мазут и какао?
- Он. И смотрите - больше так организм не насилуйте. Еще один раз сорветесь, и помочь не смогу.
- Да, я, доктор, - кричу, - теперь из Москвы больше не выеду никуда!
Месяц точно рецепту следовал. Все, как назначено, принимал. К концу срока глянул в зеркало и повеселел. Великая вещь - медицина! Хвост - дыбом. Заблестел, распушился - приятно посмотреть. Словно у меня павлины в роду. Теперь из городской массы не выделяюсь ничем. Чего и всем желаю.

[Валерий Рокотов]

СЛОВА-ЭМИГРАНТЫ


Как быстро всё вспомнилось. Как стремительно вошли в обиход забытые слова. Первыми вернулись словечки из области бизнеса: «биржа», «вексель», «маржа». Они оказались самыми прыткими. Потом, несмело и осмотрительно потянулись назад архаизмы из области классовых отношений, слова-эмигранты: «миллионер», «прислуга», «имение».
Потрясающе! Годами расстреливали, пятилетками месили всех в одну глину, из которой лепили мечтательных и бескорыстных людей, но подули иные ветра и вот тебе - «господин», «вилла», «олигархическая верхушка».
Забытые слова строят забытый мир. Они призывают предать забвению красные смыслы, социальные грезы и реки пролитой в борьбе за новый мир крови. Они проповедуют забытые истины, которые просты и понятны: рви, строй свое счастье, кайфуй.
Самым наглым оказалось слово «комфорт». Оно вползло в границы рухнувшей советской империи и объявило себя монархом. За ним ринулась и утвердилась у трона свита слов-родственников, словесная камарилья: «богатство», «престиж», «люкс» и всякое прочее.
Вслушиваясь в звуки слов-победителей, отчетливо понимаешь, что дело не в них. Слова ведь явно несильные. Ими в атаку солдат не поднимешь. Дело в нас. Это насколько нужно ослабнуть, чтобы подчинится этой словесной дохлятине, чтобы ею плениться и все забыть? Но мы забыли не все и не от всего отказались.
Среди скопищ забытых слов одно вернулось гордо и, увы, одиноко. Это вспыхнувшее запоздалой зарей слово «нация». Слово, без сомнения, сильное, даже крутое, оно повисло над головами одинокой звездой, оправдывающей наши новые устремления. Глядя на эту звезду, наполняешься чувством, что все происходящее сейчас на Руси - это не пошлое рвачество и насыщение, а строительство национального дома. Лучшего среди всех.
Однако что-то подсказывает тебе, что эта звезда коварна и свет ее согреет нас ненадолго. Она зовет твою страну присоединиться к битве всех против всех, и это не битва за право говорить от имени мира. Это битва за право жрать больше других.
Мне довелось слышать невыдуманную историю о человеке, который долго и напряженно строил свой Дом Мечты, а, достроив его, повесился на балке чердачного перекрытия. Так вот, кажется, что эта одинокая звезда манит нас целью, которая принесет нам совсем не то, что мы ждем. Пока дом строится, мы понимаем, зачем живем. Но что делать, когда дом достроен? Русский человек вне цели жить не умеет. Ему скучно становится, и он плюет на жизнь вообще. Так уж устроена его черепушка.
Слова-эмигранты завоевали страну и ведут себя абсолютно бесцеремонно. Они высмеивают и вытесняют слова, которые когда-то их победили, а потом сотворили собственный мир, и эти высмеянные, угасшие слова исчезают. Уже забылись и ушли из жизни слова звонкие и отрадные («пионер», «спайка», «передовик»), слова сладкие и исполненные надежды («равенство», «путевка», «горком»), а также слова шершавые и прямые («товарищ», «эксплуатация», «стенка»).
Куда они делись? Канули насовсем или еще вернутся? Кто знает, чем удивит нас грядущее. Глядишь, сменится ветер и вспомнится всё, что так быстро забылось. Одни слова прорастут из земли хмурыми великанами, а другие махнут крылом и двинут в путь перелетными птицами.