Чем был СССР?, Проблема преемственности исторического развития России. Опции

[Ratan]

Текст-1
Я лично очень устаю от Млечина и Сванидзе. Причина простая. И без них нас окружает постоянная пропагандистская ложь, которая в этих «судах» подчас превышает ту меру, которую способна переносить психика человека. Пренебрежение логикой и фактами, демагогическое передергивание и истошный визг являются формой безнравственного поведения. К нему нельзя привыкнуть, не потеряв нравственного чувства, и его трудно переносить в больших количествах (сочувствую Кургиняну). Оно травмирует сознание, оно демонстрирует свинское отношение к прекрасному дару человека, к его разуму. А презрение к разуму есть глубокое извращение смысла жизни, замена высшего и гордого назначения разумного существа корытом и рулоном туалетной бумаги. И, наконец, глубокая органическая фобия (ненависть и страх) по отношение к тому народу, о котором они говорят. Однако же…
Тематика «Суда времени» вновь обращает нас к главному мировоззренческому и политическому вопросу сегодняшнего дня: чем был Советский Союз в истории России? Этот вопрос обращен не столько к деталям социального устройства СССР, хотя это тоже тема не маловажная, сколько к историософии, т.е. к метафизике истории, к пониманию происходящих в ней событий, к действиям «крота», прокладывающего подчас невидимый нами тоннель, по которому идет исторический поток.
Сегодняшняя политическая пропаганда отрицает советскую историю целиком и полностью как ужасный и кровавый тоталитаризм, как монстр, в котором не было никакого человеческого смысла. Из той точки зрения исходит команда Млечина-Сванидзе, не только непрерывно навязывая аудитории эту мысль в ходе «cуда», но и распространяя названную оценку на всю русскую историю. Конечно, много новых сторонников эта точка зрения обрести не может, но она все глубже вбивает клин между большинством, голосующим по телефону, и меньшинством, сидящим в телестудии. Последовательные сторонники «млечинского либерализма» к диалогу принципиально не способны. Приняв хоть на ноготок что-то позитивное в русской и советской истории, либеральная птичка увязнет и пропадет. Но она пропадет и в том случае, если не будет поддержана политической власть, а на мнение народа ей наплевать (собственно, им обоим наплевать на это мнение). Власть упорно не хочет принять ничего положительного в советской истории по многим причинам, одна из которых все та же: коготок увяз – птичке пропасть. Придется сопоставлять прошлое и настоящее не по виртуальным мифическим показателям «демократии» в виде, например, зачитывая прав задержанному в принципиально не правовом криминальном обществе, а по фактам реального состояния общества, в действиях которого был исторический смысл. Тогда обнаружится чудовищный провал, в который втащила Россию советская и нынешняя элита в содружестве с транснациональной плутократией.
При обсуждении вопроса о СССР важны не только многие детали, на ряде которых спекулируют люди, устраивающие нам культурно-исторический геноцид. Важно ясно представить нашу историческую траекторию и понять связь прошлого и настоящего. Для меня и, полагаю, для большинства обитателей этого форума, оценка советского периода как исторического этапа, продлившего историческую жизнь России, является обществоведческой аксиомой. Проблема не в том, чтобы убеждать себя в этом. Проблема в осознании исторической связи прошлого и настоящего. А для этого нужно под соответствующим углом увидеть не только настоящее (я имею в виду советский период), но и период прошлый досоветский. Но сначала нужно задать угол рассмотрения интересующего нас объекта.
Любое общество всегда определенным образом понимает жизнь и реализует это понимание в общественном устройстве и социальных общественно значимых действиях. Это не значит, что люди всегда идут от понимания смыслов к организованным сознательным действиям.
Чаще случается так, что общество выстраивается (перестраивается) в ходе реализации конкретных мотиваций текущего дня. Но жизнь все равно заставляет оценить результат по его соответствию некоторым генеральным установкам, принятым в культуре. На этой основе социальная модификация будет либо принята, либо отвергнута. Мы стоим перед такой дилеммой, но в условиях столь страшного исторического цейтнота, что историческая (а с ней и физическая) гибель России может случится, прежде чем произойдет такое осознание. Важно однако, что всегда есть смыслы, обеспечивающие внутри общества некоторый консенсус сознания, и смыслы такого рода придают обществу устойчивость и определенные идентификационные признаки. При этом совсем не обязательно, чтобы общество имело однозначные и адекватные рациональные формы осознания глубинных смыслов такого рода. Смыслы всегда фиксированы двояко, именно, в формах переживания образов и в форме рациональных конструкций. Еще раз отмечу, что и те и другие оказываются своеобразной формой отражения (внутренней рефлексии) фундаментальных установок сознания, организующих общество. Рациональное содержание, наполняющее эти формы, может быть весьма отвлеченным, но в конкретном историческом контексте оно закрепляет фундаментальные смыслы культуры. Поскольку смыслы определяют мотивации, постольку рациональная сфера закрепляет мотивации, соответствующие фундаментальным смыслам культуры. С мотивациями связан мир переживаний, утверждающийся в культуре и выраженный средствами искусства. Через мир образов и переживаний культуры смыслы приходят в индивидуальное сознание.
Ближе к России. В чем же русское понимание жизни, выраженное в основных смыслах ее культуры? Самое общее суждение (не новое) заключается в том, что фундаментальными для нее являются общинные принципы жизни. Сразу отметим, что само по себе названное обстоятельство не является исключительным. Все традиционные общества в той или иной мере следуют общинным принципам жизни. Вопрос в том, в какой форме и насколько глубоко они способны формировать основные экзистенциальные смыслы. Русская жизнь в ее историческом развитии отличается именно этой цепкой связью с общинными формами жизни. Эта связь не «с неба свалилась», как думал В.С. Соловьев. Т.е. я здесь вульгарно выразил мысль Соловьева, который «русскую идею» и мировое значение русской культуры связывал с онтологией всеединства, начало которому лежит в самом Создателе и его творении. Можно погрешить против религиозной онтологии и взять за основание эволюционные представления, прежде всего, представление о социогенезе (культурогенезе или антропосоциогенезе), и с этих позиций дать оценку принципу всеединства и роль последнего в человеческой истории и в русской истории.
Общинные принципы жизни изначально имеют место в человеческой истории или, лучше сказать, в социогенезе. Вид Homo sapiens живет сообществами, и вне сообщества нет ни человеческого индивида (особи) ни, тем более, человеческой личности. С научной эволюционной точки зрения нелепо говорить об автономном самодостаточном индивиде. Если таковой и существует, то только как продукт социогенеза и человеческой истории в целом. Но мы не будем заниматься теоретическими вопросами социогенеза и обратимся прямо к русской истории. Тело русского государства (Киевской Руси как ее первого этапа) формировалось в аграрный период ее истории. Среди факторов геополитического характера, отмеченных историками, является обширность пространств, вошедших в территорию русского государства и, тем более, в Российскую империю. Оседлое (или кочующее?) земледелие является основной формой ведения хозяйства. Подсечно-огневое земледелие, лесную охоту и бортничество В.О. Ключевский называет основными видами хозяйственной деятельности в период Киевской Руси, да и в последующий период Руси Московской. Земледелие действительно в некотором смысле кочующее, поскольку в ходе расселения в бассейнах рек идет расчистка отрытых и сухих островков леса и лесостепи для земледелия. Но расчищенный участок плодовит в течение примерно пяти лет. Далее нужно расчищать другой, продвигаясь на новые места.
Этот образ жизни на обширных пространствах в совокупности с набором других факторов развития рождал и соответствующий характер, лучше сказать, соответствующий социально-исторический тип поведения. В нем доминируют незлобливость, сотрудничество, т.е. признаки поведения, которое может быть названо солидаристским. Оно, разумеется, отличает своих от чужих, но исходит из их равного права на жизнь. Имеется в виду не юридическое право, реализация которого всегда обусловлена законами и соответствующим пониманием юридических терминов. Речь идет о безусловном человеческом праве, основанном на признании живого факта человеческого существования. Представление о солидаристском характере языческой культуры лучше всего получить через саму эту культуру, сохранившуюся в памяти народа. Именно она задает архетипы мирочувствования и, тем самым, архетипы сознания. Конечно, остались по существу лишь ее вербальные образцы: мифы, былины (славянская альтернатива героическим сказаниям греческой античности), сказки и т.п. Кстати, этот материал оказался весьма востребованным сразу после войны. Я, дитя послевоенного времени, был воспитан на «Слове о полку Игореве», сказании о подвиге Евпатия Коловрата, мстившего Батыю за разорение Рязани и, конечно, на русских сказках! Пушкин, это начало нашего национального самосознания, был воспитан на русской сказке, его воспоминание об Арине Родионовне есть нечто большее, чем проходной и бытовой эпизод из жизни подростка. Человек, проникшийся с детства мироощущением русской сказки, проникается мирочувствованием делания добра. В русской сказке практически нет меркантилизма, хотя она часто завершается словами «стали жить-поживать и добра наживать». Герой сказки совершает преодоление ради восстановления гармонии отношений между людьми, а также между людьми и природой. В ней всегда побеждает добро, которое (в сказке) часто принимает совсем не героические формы (часто героем оказывается младший и вроде бы недалекий Иван). Не хочу сказать , что это исключительное свойство только русских сказок. Просто понимание добра разное в разных культурах. Помнится, в детстве попался в руки сборник сказок европейских. Там среди прочего был сюжет о бедном человеке, который по бедности мог покупать только печенку, и ходил пешком в соседний город, потому что там она была дешевле (на копейку, к примеру). При этом в пути он снимал башмаки и нес их в руках или в кошелке (чтобы, говоря современным языком, не вызывать дополнительных транспортных издержек, способных обнулить выгоду дешевой покупки). Право, я чуть не плакал, жалея этого человека. (И даже сегодня бедных духом Млечина и Сванидзе готов слезно пожалеть, поскольку они испытывали (по их рассказам) недостаток туалетной бумаги и топтали башмаки в ее поисках). В русской сказке выражен архетип народного сознания. Не удивительно, что неутомимые преобразователи нашего сознания добрались и до этой сферы, превращая в детских мультфильмах былинных героев в современных «братков».
Эволюция никогда не отказывается от своих предшествующих достижений. Она включает их в процесс развития, отказ от них есть признак регресса и деградации. Так и с языческой культурой агарного прошлого. Она не может быть отброшена. Просто она занимает свое место в культурной иерархии, и, если онтогенез есть повторение филогенеза, то обращение к образам, явленным в языческой былине, русской сказки и т.п., уместен именно в детско-подростковом возрасте, когда совершаются основные культурные импринтинги, по которым человек будет себя в последующем идентифицировать. Обращение к культуре прошлого в зрелом возрасте носит уже иной характер, оно необходимо для ее осмысления и выстраивания рациональных форм сознания.
Это большая тема, заслуживающая не только академического внимания. Я лишь хочу отметить, что языческое наследие русской славянской культуры уже пропитано мироощущением биофилии, жизнь в ней помогает жизни, и эта помощь, это солидарное действие начинается от помощи муравьишек или иных насекомых, перебирающих зерно или отыскивающих потерянный мелкий предмет, до медведей и волков, сотрудничающих с человеком. И сотрудничающих именно в добром деле, в деле борьбы со злом и силами, отнимающими жизнь! Масса житейской мудрости, и главное, - добра и солидарности со всей природой в делании добра.
Здесь поставлен вопрос о далеком прошлом, не имеющим прямого отношения к событиям 20 века. Конечно, политическая история нашего времени не определяется нашей дохристианской историей. Но моя мысль в том, что в плане этическом СССР начинается в далеком прошлом, есть глубинная культурно-историческая связь и реанимация русского эпоса в годы тяжелейшей смертельной борьбы совсем не случайна. С этики языческой биофилии начинается та роль в истории, которую мы сами не выбирали, которая, как говорил В.С. Соловьев, есть то, что бог задумал о России («Русская идея»). Ну, в духе античного софиста о боге ничего сказать не могу, ибо тема эта слишком глубока, а жизнь коротка. Но история в силу своих обстоятельств определяет культурные роли народов, и эта культурная роль начинается с его культурного архетипа.
Это первый текст темы, ее первый шаг

[Bang]

Я думаю, что это поклеп на советского человека. Да обывательщина заразила, но не убила. Просто он теперь в условиях, вынуждающих к несоветской жизни. А главное – дезориентирован. Т.е. я хочу сказать следующее. Духи копились в партноменклатуре. Зараза же обывательства заразила и советского человека. Это несмоненно. Но не убила, я полагаю. Он тяжело болен, настолько тяжело, что может умереть. А это будет и смертью русской культуры. Те умники, которые отделяют русского человека от советского, помогают умереть русскому человеку.

Почему поклёп?... Не было отдельного "советского человека" и отдельного "обывателя", когда можно второго наклепать на первого. Обыватель жил в советском человеке. И проблемы начинаются тогда когда на это смотрят социально - вот мол плохой обыватель, который постепенно одерживает верх, а вот хороший советский человек. Ведь Кургинян говорит о чём? Он говорит об исповедании, когда свои собственные идеалы не говорятся а проживаются, исповедуются самим образом жизни. Поэтому человеку который озабочен тем что "обывательщина заедает" нужно было не негодовать и не устраивать разбор на партсобрании на предмет поклёпа, это как раз тот механизм который и был налажен. А надо было через внутреннее обновление вносить новые соки в социальную жизнь советских людей. А вот в этом то и была проблема... Проблема не в том что кто-то косился на прилавки. Страна от этого ещё не умирает (конечно сейчас не расматриваем ту оргию которую устроили либералы). Проблема мне кажется в том что не было советского гражданина. Когда стали отнимать страну он не проявил себя, не вышел, не досформировался... Не было того социального живого пласта который бы ответил на кидок сверху... И мне кажется американцы это прекрасно понимали и прикладывали максимум усилий к психологическому "окучиванию" кремлёвских жрецов, ну и той криптоэлиты которая там сложилась внутри них, элиты, которая в мыслях уже давно кружила с "духами"... А когда строй мыслей заражен скверной, подтолкнуть такого человека в пропасть на погибель, дело в общем то несложное. Надо только делать это умеючи, а ещё надо умеючи не "заморачиваться" вопросами совести. Посмотрите на Горбачёва... Человек пустой... Выжатый, если не сказать использованный. И вопрос отсутствия советского гражданина это не вопрос нраственных качеств, это не упрёк. Это социальные последствия наличия "единственно верного", догматизации общественной мысли. Не было того материала на котором мог бы выковываться гражданин. Зачем? Есть родная партия, которая "по умолчанию" заботится о народе. Нет драки, нет борьбы, нет отстаивания своего, есть общий налаженный социальный поток, спокойненький такой, не вызывающей беспокойства у обюрокраченной элиты, которую родил Хрущёв. Когда этот механизм сломали сверху, поток распался, а люди с девственным сознанием, забывшим что такое "булыжник пролетариата", наивно пошли за либеральной дудочкой... А если в эту дудочку дудела "родная партия", то трагический исход был почти предопределён...

Сообщение отредактировал Bang - 20.12.2010, 11:42

[Ratan]

'Bang' date='20.12.2010, 10:57' post='27892']

Метафора "государство-монастырь" уже по определению предполагает что речь идёт не о "просто государстве". Да, нет государств без идеологии и своей мифологизированной (идеальной) истории. Как нет человека без самости, самооценки и определённой предвзятости (в здоровых рамках). Но речь то шла об очень высоком вселенском идеале! Разве не является этим сам коммунизм, который вроде бы собирались строить, а не просто болтать о высоком? Для этого и нужен был "монастырь", в котором "коситься на прилавки" есть скверна...

Метафора «государство-монастырь» мне представляется неприемлемой для СССР. Собственно, зачем существуют монастыри, и какой цели они достигают? В монастырь праведники бегут от мира сего (либо кого-то туда насильственно заталкивают от мира сего) и своей аскезой демонстрируют отречение от мира и его утех. Похоже это на СССР? Он и его граждане бежали от мира сего? За этой формулой «монастыря» скрывается, на мой взгляд, все та же надоедливая идея. Другие общества жили, жевали много колбасы, в общем, потребляли, а мы должны были аскетически жить ради идеи грядущего мирового коммунизма. Вроде как монастырская братия. Так ведь никогда так цель существования советского государства не ставилась и мещанская мысль об обделенности западными товарами в нашем монастыре укрепилась только в поздний брежневский период. Я уже указывал на то, что в дискуссия под СССР понимают именно поздний брежневский (застойный) СССР. Это неверно. Видеть нужно всю историю и историю идеи, скреплявшей СССР. Делание было в СССР, его было через край, индустриализация, победа в войне, послевоенное восстановление – все это в мобилизационном режиме. Разве это не деятельное служение идее. И для этого никакой монастырь не нужен. И на прилавки смотреть не только разрешалось, но велась в меру сил планомерная работа (весь сталинский период) по их наполнению к «радости народа». Вспомните фильм «Кубанские казаки». Это ведь фильм, несущий идеологический заряд. Ну, какой там монастырь. Председатели колхозов везут товары на рынок (ярмарку), чтобы торговать, и вступают в конфликт из-за покупки рояля для своих колхозных клубов. Если метафора «монастыря» и может быть принята, так только применительно к обывательским установкам предперестроечного периода. Точнее, как ретроспективная картина позднего советского обыватели (я здесь без личностей, это анализ явления, разумеется, но не без полемики): жили в монастыре, отрезанные от западного потребления, и монастырский устав не выполняли.
И одно важное соображение. Если какой-то народ, какое-то общество предлагает миру новую идее (собирается предложить такую), то по самой сути своей задачи оно должно осуществить эту идею у себя. Только так ее можно предложить миру. Это и делал СССР. А вот почему споткнулся – это и есть предмет обсуждения. Но никак не потому, что монахи без дела заскучали и от дела отошли. В общем, метафору государства-монастыря никак принять не могу. Отсюда и два взгляда на государство принять не могу. Страна-миссионер не живет и не может жить в аскетическом монастыре (как и не ходит по миру с миссионерским костылем). Она деятельно утверждает свой идеал в жизни своего общества. Этим изначально занимался СССР, этому он обязан своими успехами.

Тут некая "спортивная метафора". Есть идеал спортивного прокачанного человека. И есть противопоказания к этому. Не ешь много, не толстей, не кури, закаляйся и прочее. Но и рвись вперёд - качайся, тренируйся.. Чтобы вместе побеждать командно на соревнованиях. Примерно так. Оттачивай нраственность, живи по моральному кодексу и прочее. "Мессидж", как сказал бы Кургинян, то этот конечно был, не спорю... Общий призыв, общий посыл был таков. Но проблема в том, что советский человек исполнив необходимый минимум морального кодекса на этом и успокаивался и с этого момента выказывал свою однобокость как "преемник исторической русскости". Долг отдан... Мы строим квартиры, пятилетки, школы, сады, больницы... Что вам ещё надо? Что, не строим коммунизм? Кто сказал? Мы коммунисты... Дела наши говорят сами за себя. Проблема в том что отслеживание своего строя мыслей, стиля мышления не была никак поставлена в СССР. А всё ведь начинается именно с мыслей, первый шажок к загниванию делается именно там, там "кружат с духами" то...

Общество есть исторический субъект, а не отдельный индивид. То, что мы видим на уровне индивида есть проявление достоинств или негативов общественной жизни. Если мы хотим понять, почему не состоялся СССР как альтернатива западному пути (а это вообще историческая траектория России, а не только ее советской истории), то и нужно анализировать жизнь общества, идя не от индивида, а от функционирования общественных структур. Да, СССР был «метафизически не достроен», его сознание, его мировоззрение должно было выстраиваться в конечном счете на фундаменте русской культуры, обращенной к советской реальности. Почему этого не произошло? Я уже практически высказался в других сообщениях. Беспомощность всех элитарных слоев накануне решающих события начал 20 века. Идущие ныне передачи «Суда» об истории того времени открывают (со стороны Кургиняна) только малую фактологическую часть этих событий. Не выработала Россия (и все «белые плакальщики» по России) свой проект вхождения в индустриальную стадию. Эту задачу стали решать большевики, в революционном стане которых собралась вообще «гремучая смесь», как это нередко бывает в событиях подобного рода. А уж в России для собирания «гремучей смеси» условия были вообще идеальные. Вот конспирологи разного рода до сих пор ищут порчу России в этнической принадлежности деятелей большевистской гвардии. На уровне политологических изысканий что-то имеет свой смысл. Да, «заинтересованные лица» западного мира разумеется стремились разными средствами оказывать свое влияние на политический процесс в России в том числе и встраиванием своих людей в политическую элиту. Обычное дело, в общем-то. Но в таком случае и нужно смотреть на процесс во всей его сложности. Но главное, что повлияло на идеологический вектор русского коммунизма – принятие западной теории (марксизма) как его основания. В этом было две стороны. С одной стороны, марксизм предстал как новая «религия справедливости» (на первых порах), а потому обнажился другой своей стороной. Как говорил В.И.Ленин, в марксизме нет ни грана этики, он сугубо «естественнонаучная» (естественноисторическая) теория, чем до сих пор соблазняет по преимуществу естественнонаучные кадры. Стилю их мышления соответствует очень хорошо. А когда вдруг не соответствует, то бросаются в западный либерализм. Возможность соединение русской истории с практикой индустриального социалистического строительства стала возможной только в период и после второй мировой. Идеологический разворот –очень не простое дело. Были ли силы в высшей элите для такого дела? История ответ дала – не было в необходимом качестве и количестве. Для общества такие периоды суть точки бифуркации, когда малые воздействия очень сильны. И тогда нужно обратиться к процессам формирования элиты в советском обществе в предвоенный период, военный и сразу послевоенный. А также и к существованию встроенного деструктора (появление Горбачева и Яковлева разве не убеждает в этом)? Не так все просто, вот вроде бы «советские монахи» разжирели и соблазнились. Коммунистический обыватель начал формироваться сразу в первые годы революции и в НЭП стал голову поднимать. Какое-то время его можно было укорачивать конногвардейской шашкой, т.е. присутствием идейных людей, прошедших гражданку, или людей, вышедших из народа. Но мобилизационный порыв рано или поздно снижается или вообще отходит на второй план. Тогда выходят на первый план дальние стратегические цели и глубинные фундаментальные ценности, за которые отвечает элита. Поставим себя на место людей, приходящих из народа после войны, и изучающих марксизм. Станет ли он надежной мировоззренческой базой? Чужая европейская теория, «рыночная» по каким-то внутренним основания (материальный интерес движет историей в этой теории). А если материальный интерес движет историей, то к какому результату мы придем? Каждый может подумать. На этой почве так нетрудно родится горбачевым и яковлевым. В общем, не был никакого монастыря, «гремучая смесь» не отфильтровалась в полной мере. И отфильтровать ее мог только новый тип сознания. Он не сложился. Кстати интеллигенция, покинувшая страну советов, могла бы за рубежом не боясь преследования трудиться над этой проблемой. Ну, в лице И.Ильина она "потрудилась". Лицо «белого патриотизма», не желающего признавать народную правду, она показала. Хотя сам философ и публицист вполне искренен, полагаю. Но других не нашлось.

Поэтому мне кажется что советский человек как продолжение русского был однобоким, не полным, инвалидным... И потом социально распался. Сейчас по стране гуляют мутации разной степени испорченности...

Оставим беднягу в покое, ему и так не сладко. Разговор об элитарной составляющей общества в этом плане более актуален. Кстати, идейный заряд «Александра Невского» или «Садко» был совсем не инвалидным, ведя прямую историческую преемственность из прошлого в советское настоящее. А вот «не-инвалидов» в виде млечиных и сванидзей беспокоит вся русская история, а не только советская. Это внушает мне мысль, что я прав в основном.

Поэтому человеку который озабочен тем что "обывательщина заедает" нужно было не негодовать и не устраивать разбор на партсобрании на предмет поклёпа, это как раз тот механизм который и был налажен. А надо было через внутреннее обновление вносить новые соки в социальную жизнь советских людей. А вот в этом то и была проблема...

Еще раз. На мой взгляд, размышляя об обществе, нельзя ставить вопрос так: где ты был в августе 1991 года? Если бы общество управлялось прямым действием отдельных индивидов, то доля правды в этом была бы. Но каждый из нас в системе связей (социальных и мировоззренческих). Жизнь целого и жизнь индивида не связаны одним прямым рычажком. Когда сознание поражено, трудно рассчитывать на помощью рук, ног или еще чего-либо сугубо соматического. Как поражается сознание общества и как может и должен вести сеяб человек этого общества в условиях пораженного обществвенного сознания?

Уж очень Вы не любите церковь... Отличается много чем. Церковь это общественный институт, а значит огромный пласт живого общества, живых людей. Это хранительница национального русского духа, который был утерян в СССР и заменен на спортивно-строительную риторику. Это представительница тысячилетнего пласта русской истории, которая прошла под знаком христианского идеала в православной трактовке (что немаловажно). И т.д... А ещё это инвалид, вышедший на костылях из социального гетто 20 века.

Инвалид наш неплохо себя чувствует, снова смело шагает «пузом вперед» (и крестом сияет пузо на народ, - это из Блока, если кто забыл). Но не об этом. Нет у меня ненависти к церкви как институту. Более того, есть церковь видимая и невидимая (духовное единство). И к церкви как носителю веры и христианской этики никакого негатива у меня нет. Речь идет исключительно о позиции руководства РПЦ, ее активном участии в нынешних процессах на стороне совсем не христианских сил (тут как-то наш епископ рассказывал, что к нему обращаются с просьбой освятить новые автомобили – не вазовские "копейки", думаю – и он отзывается, чуть ли не лекцию о "богоугодгных" правилах поведения за рулем прочел по телевизору). А вопрос о нашей церкви в России – на такой простой и не так радужно выглядит и ву прошлом. Я в дискуссию входить не буду, она на другой ветке. Но цитатку из рук славянофила, болевшего душой за православие, приведу. Речь идет о Хомякове А.С. «Самые искрение защитники этой Церкви (например, историк Погодин, которого цитирует наш автор) сознаются, что, как только религиозная свобода будет признана в России, половина крестьян отойдет в раскол, половина людей общества (женщины в особенности) перейдет в католичество. «Что же свидетельствуется этим показанием»? – спрашивает Аксаков. «То, что целая половина членов православной Церкви только по наружности принадлежит к ней и удерживается в ней только страхом государственного наказания… Так это положение нашей Церкви?» … «Нигде так не боятся правды, как в области нашего церковного управления, нигде младшие так не трусят старших, как в духовной иерархии, нигде так не в ходу «ложь во спасение», как там, где ложь должна быть в омерзении. Нигде, под предлогом змеиной мудрости, не допускается столько сделок и компромиссов, унижающих достоинство Церкви, ослабляющих уважение к ее авторитету. Все происходит главным образом от недостатка веры в силу истины».
«Если судить по словам ее защитников, наша Церковь «уже не малое но верное стадо», а стадо великое, но неверное, которого «пастырем добрым» - полиция, насильно, дубьем загоняющая овец в стадо! .. Соответствует ли такой образ Церкви образу Церкви Христовой?»… «В России не свободна только русская совесть. .. Оттого и коснеет религиозная мысль, оттого и водворяется мерзость запустения на месте святее, и мертвенность духа заступает жизнь духа, и меч духовный – слово ржавеет, упраздненный мечом государственным, и у ограды церкви стоят не грозные ангелы Божии, охраняющие ее входы и выходы, а жандармы и квартальные надзиратели, как орудия государственной власти, - эти стражи нашего русского душеспасения, охранители догматов русской православной Церкви, блюстители и руководители русской совести».
Так что проблема не только в советском «монастыре». Она глубже. Я здесь замечу, что не нужно отождествлять историческую роль и функцию православия русской церкви с ее реальным положением в то или иное время. Эти высказывания о церкви 19 века из уст человека, полагавшегося именно на церковь и православие. Общество – организм, у организма бывают болезни, иногда смертельные. А иногда ему приносят яду, а оно не в силах сопротивляться. Помогает ли нынешняя РПЦ (ее руководство и его участие в общественных процесса) сопротивляться яду? Служит ли РПЦ сегодня противоядием? Таков вопрос. Если служит – надо идти и креститься в лоне РПЦ.