ЧТО ДЕЛАТЬ? Опции

[Михаил]

Уважаемые коллеги и лично уважаемый Сергей Ервандович!

Я внимательно прочитал все публикации, размещенные на этом сайте. С предложенной моделью в целом согласен. С прогнозами развития ситуации также по сути согласен. Отсюда возникает один, но очень длинный вопрос. Не сочтите за труд, прочитайте.

"Традиционный русский вопрос" ™, - ЧТО ДЕЛАТЬ? Да, мы все, - очень умные люди "и всё такое" ;-), но само по себе понятие "проекта" и "проектного мышления" предполагает некую скоординированную активность по реализации этого проекта. В нынешней (весьма близкой к критической) ситуации надо _что-то_ делать. Желательно, коллективно. Желательно, скоординированно.

Индивидуальное сопротивление и индивидуальный террор, думаю, не только бессмысленны, но и прямо вредны. Пристрелить какого-нибудь особо проворовавшегося чиновника, возможно, полезно в частности, но, к сожалению, общую картину, опасаюсь, это совершенно не изменит.

Дело в том, что описанная в публикациях на этом сайте ситуация в нашей стране уже весьма близка к критической. С этим я согласен. Поэтому, честно говоря, полагаю, что если действительно мы заинтересованы в её (ситуации) изменении, самое время уже переходить к каким-то практическим действиям. Может быть, есть смысл создавать политическую партию? Или какие-то общественное объединение в масштабах всей страны? Или подпольную группу?

В связи с этим ОЧЕНЬ хотелось бы услышать мысли лично Сергея Ервандовича на эту тему. ЧТО делать обычному гражданину? Обычный гражданин, к сожалению, в "элиту" политики не допущен, президенты-министры его одного слушать не будут. Так что делать? Покупать ружьё и "валить" продажных ментов? Расклеивать листовки на заборах? Вступать в "Единую Россию"?

Заранее спасибо за ответ.

Остерегаясь говорить открытым текстом, причины чему были изложены в своем время под прикрытием алиби «ЭТЦ не школа, а мастерская», Кургинян выбрал текстуальную стратегию «для непосвященных», атрибутом которой стал принципиальный отказ от некоторых проявлений интеллектуализма, в своем роде политологическое «опрощение», однако понятый буквально текст Кургиняна можно счесть, что и было, по всей видимости, сделано «за глаза» местной публикой, за банальность. Однако, как следует из обозначенного выше, в письме сказывается нечто принципиально более содержательное, нежели говорится от лица Кургиняна прямым текстом. Речь в данном случае исходит изнутри некоего более репрезентативного дискурса, неосведомленность относительно символического аппарата коего делает текст непроницаемым для вопрошающей стороны. Задачей этого комментария является исключительно попытка дешифровки глубинного содержания письма.

Признаюсь, что поверхностная терминология этого текста подталкивает к мысли, будто Кургинян производит оценку реальности с позиции просветительской модели прогресса с отсылкой к эксплицируемой из неё «теории вырождения» /регресса/ (Шпенглер, Нордау), теорий, таким образом, исторически локализованных и, по преимуществу, преодоленных к современному моменту. Тем более, умалчиваю относительно обнаруживаемой в тексте дуалистической картины мира, заимствованной Кургиняном из доктрины гностицизма, а также апелляции к теории малых дел, что уж может показаться совсем неприличным. Весь этот набор шаблонов, таким образом, может ввести в заблуждение отнюдь не только неспециалиста. Однако более проницательный взгляд сквозь текстуальную кромку письма обнаруживает, что все вышеперечисленные концепты являются лишь манифестацией в означающем материале некоего более глубинного содержания.

Относительно принадлежности Кургиняна синергетической парадигме уже было прежде сказано в своем месте. Эквивалентом понятия регресс, - диагнозу, который Кургинян ставит современному обществу, - является в этой доктрине понятие энтропии как меры хаоса. Культурологическая спецификация данного понятия интерпретирует энтропию как «процесс понижения уровня системно-иерархической структурированности, сложности и полифункциональности культурного комплекса к.-л. сообщества в целом или отдельных подсистем этого комплекса, т.е. полная или частичная деградация данной локальной культуры как системы» (Культурология 20 век). Кристаллизация порядка в противовес хаосу (нелинейной динамике) происходит путем самоорганизации системы. Термин «самоорганизация» противопоставлен детерминистскому представлению, согласно которому поведение системы зависит исключительно от внешних факторов, и указывает на способность системы к автономной структурируемости (в условиях также распада сложившихся связей). Применимость подобной теории в области социальных явлений кажется тем более очевидной.

Призыв Кургиняна к самоорганизации, таким образом, отсылает не к формальному объединению маргинальных групп, но к повышению уровня «системно-иерархической структурированности» в социуме по существу, к усложнению внутрисистемных связей и отношений, развитию социальных инициатив. Напротив, кажущееся отсутствие энтузиазма Кургиняна в ответ на призывы возглавить некое интеллектуальное подполье, вызвано лишь отказом от соблазна признать себя центром этой системы, понимаемой к тому же как конфигурации ризоморфной, т.е. изначально неструктурированной, с отсутствием единого управляющего центра. Надежда Кургиняна на самоорганизацию основывается исключительно на синергетическом представления, согласно которому при определенном стечение обстоятельств незначительные флуктуации на периферии системы могут привести к значительным последствиям, а при достижении критической массы флуктуаций сходной интенсивности процесс может обратиться. Оценка же ситуации как критической свидетельствует лишь о том, что мы находимся в точке бифуркации, в которой выбор поведения системы спрогнозировать невозможно, выбор зависит в том числе от случайных флуктуаций.

Следует добавить, что подобная дескрипция не являются простой экстраполяцией синергетических представлений на область политических и социальных процессов. Энтропия выступает не только следствием неких скрытых исторических процессов, но является идеологически сформулированным проектом. Речь идет, конечно, о постструктурализме или о том, что в обывательском сознании носит название «состояния постмодерн». Нужно сказать, что постструктурализм, провозглашающий хаос, неупорядоченность как естественное состояние мира, не является исключительно элитарной интеллектуальной программой. По сути, начиная с 1968 года постструктурализм стал идеологической платформой всего «левого движения» на Западе. С тех пор минуло достаточно времени, чтобы подобная идеология просочилась в том числе и в сознание западного политического истеблишмента. И Кургинян, формулируя гипотезу, согласно которой внешняя политика США руководствуется теорией управляемого хаоса, и иллюстрируя это, в частности, ситуацией в Ираке, где вместо проекта модерн, по типу плана Маршала, целенаправленно внедряется хаос, апеллирует именно к такому политическому сознанию.

Таким образом, специфика российского регресса, более отчетливо демонстрирующей характер протекания социальной энтропии, принципиально не отделяется Кургиняном от общемировых процессов. Более того, в море кризиса Россия не является «островком стабильности», а осуществить проект модерн в отдельно взятой стране невозможно. Кургинян, в конце концов, в отличие от представителей «бескомпромиссной молодежи» все это хорошо понимает. Дело, таким образом, не в России как таковой, а в провозглашенном в мировом масштабе, с появлением постструктурализма и укоренении его в общественном сознании, отказе от проекта модерн. Каким образом проводить в жизнь модернизационные проекты, если системная неупорядоченность, хаос провозглашены естественным состоянием мира, а противоположные тенденции порядка расцениваются как проявления чьей-либо (классовой и проч.) воли к власти, т.е. как явления по основанию ангажированные. На каких основаниях, таким образом, производить модернизацию в ситуации, когда мир провозгласил отказ от проекта модерн? Осуществить же реабилитацию рациональности, реинтегрировать инициативы в новую модернизационную проективность, избежав при этом логоцентризма, не в полномочиях Кургиняна. Так зачем его дергать?