Сословия: структура общества, Современное состояние русского народа так плачевно оттого, что он лише Опции

[топчий]

Вступление. « Черногорцы, кто такие…»
Тема атомизаии русского народа сейчас привлекает все больше и больше внимание политологов – и профессиональных и дилетантов. Действительно, устройство общества, ориентированное на модерн, в условиях деградации, делают нас неконкурентоспособными относительно обществ, ориентированных на традицию. Они неспособных к выживанию в столкновении с цивилизацией, ориентированными на реализацию Большого Проекта, но неплохо управляющимися с постмодернистскими обществами. Часто называют себя волками, санитарами леса, но если уточнить метафору, скорее напоминают хорьков в курятнике. Сила их – прежде всего в обладании структурой, организации своего общества, которая и делает их непреодолимыми в столкновении с абсолютно беспомощными горожанами, которых столетиями приучали к индивидуализму.
Но когда мы говорим о структуре, что мы имеем в виду? Какого рода структура необходима для нас, чтобы с одной стороны сохранить свои цивилизационные достижения, не опуститься до родо-племенной архаики, а с другой стороны обеспечить хотя бы минимальную защиту людям, которые укоренились в модерне, и не желают отказываться от преимуществ, которые дает этот проект. И здесь появляется главный вопрос, - что мы имеем в виду, когда говорим о структуре общества?
В фантастике ХХ века неоднократно описывались феномены, типа Хозяина Бухты (Это рассказ Севера Гансовского, но аналогичный феномен описан и у Станислава Лемма в романе «Непобедимый», и др.). Суть его в некоем сообществе простейших организмов, (у Лемма – механических устройств), которые сталкиваясь с раздражителем, мгновенно объединяются в единый сложный организм у Лемма – механизм), способный уничтожить источник опасности или утилизировать пищу.
Можно догадаться, что эти простейшие элементы объединяются вокруг неких точек, можно сказать – идей, и самое простейшее существо ( у Лемма – механизм) знало, что в случае опасности нужно двигаться туда-то и делать то-то. Это, в сущности, модель жизнеспособного государства. Причем, конгломерат родо-племенных общин – это как раз пример нежизнеспособного устройства общества, обреченного при столкновении с современным государством, обществом модерна, просто организованном на державных принципах обществом. Можно сказать, что архаичные общества часто как будто одерживают верх над более успешно организованными силами. « Черногорцы, кто такие Бонапарте вопрошал…» Это заблуждение. Просто у того же «Бонапарте» не было времени и особой нужды разбираться с теми же черногорцами. А вот американцы проблему индейцев решили быстро и кардинально. ( Слава Богу, Россия, русский народ за века бесконечных войн и нашествий смог найти свой, русский путь решения подобных проблем, без англо-саксонского людоедства) (Кстати, индейцы, когда поняли, что дело становится серьезным, тоже начали создавать надплеменные организации, вспомните Гайавату, союз семи племен.)
Так вокруг чего же нам концентрироваться, чтобы правильно и успешно реагировать на, как сейчас стали выражаться, вызовы?
В школьные и институтские годы мы, выросшие при советской власти, усвоили, что главным политологическим инструментом является классовый анализ. Однако, изучая (в школе!) историю французской революции, мы впервые столкнулись с иной интерпретацией как будто того же самого понятия. Тогда резал слух тезис, о том, что Генеральные Штаты представляли ТРИ СОСЛОВИЯ, причем первые два сословия – дворянство и духовенство, принадлежали к единому классу феодалов, в то время как третье сословие представляло буржуазию. Для школьника это было достаточно убедительно. Однако позже многим стало приходить в голову, что, по-видимому, для правильного описания любого общества – а следовотельно и прогноза его состояния, только определения классового состава и классового интереса недостаточно. Постепенно появлялись все новые и новые координаты, показывающие человека в связи с множеством исторических, психологических, экономических, традиционалистских, религиозных и пр. факторов. Это, конечно, азбука.
Среди прочих азбучных координат, прежде всего, привлекает внимание одна, присущая любому обществу. Самая азбучная из всех координат – сословие, в его крайнем проявлении – каста, варна. По большому счету, это, наверное, самое древнее понятие в политологии. Его ввел в научный оборот еще Платон. И с тех пор оно успешно использовалось в практической политике.
Только в ближайшее к нам время была сделана попытка отменить это понятие – заменить его понятием класса, что привело к парадоксальным последствиям: после того как марксизм объявили отмененным, либеральная наука заодно упразднило и сословие, по принципу: толи он украл, толи у него украли, но осадок остался. В последнее время к этому понятию возвращаются все чаще. К сожалению, термином пользуются не всегда корректно, им сплошь и рядом обозначают любое подвернувшееся под руку сообщество6 сословие учителей, сословие офисных работников, и т.д.
А, возможно, именно возвращение этого понятия в реальную политическую жизнь поможет найти объяснение ситуации, а быть может и выход из того тупика, в котором мы все оказались. Ведь понятие класса – это вполне модернистское понятие, оно констатирует лишь существование некоей группы людей, объединенных общими признаками, но живущими каждый сам по себе. Любое классовое объединение основано на вторичных признаках ( не половых ((примечание для желающих дешево проострить)). Иногда сознающими классовый интерес, иногда нет. Сословие – это уже организация, иногда мягкая, иногда жесткая (каста), объединенная традицией, общей этикой и дисциплиной. Иногда – внутрикастовым представительством, внутрикастовыми законами и судами.

[топчий]

продолжение
Далее.
Если с этой точки зрения взглянуть на революцию Петра Первого, то многое проясняется. Чем отличается новая генерация от старой? Внешностью. Языком, ритуалами. Поэтому так важно было брить бороды, курить табак, разговаривать и одеваться по-немецки и по-голландски. Идеологией. Поэтому так важно было унижать православную церковь, прессовать староверов.
Но главное, дворянство, став главным сословием государства, сменив предыдущую генерацию, боярскую, доказало свою историческую состоятельность. Оно не только решило на протяжении менее чем одного столетия неразрешимые для боярства задачи – прежде всего территориальные, но и как ныне принято говорить ответило на вызовы – говоря попросту, Россия стала одной из крупнейших военных и индустриальных держав своего времени, правда ненадолго.
Что же стало с Россией после?
Из всего что было сказано, естественно следует вывод – к началу двадцатого века время дворян закончилось. Естественно было ожидать не слишком комфортной, но более-менее благополучной смены генераций...
Однако, катаклизм русской революции никак не укладывается в эту схему. Достаточно сравнить, как благополучно прошла, скажем, бисмарковская революция... (правда германское дворянство к тому времени практически сошло на нет, так же как русское боярство в свое время, в отличие от русского дворянства).
Боярство, отстояв страну в противостоянии с Ордой, блистательно доказало к концу семнадцатого века, что неспособно выполнять главную функцию военного сословия – обеспечить безопасность и внутреннюю целостность государства, которое само нуждалось в коренной модернизации. Дворянскую революцию приходилось проводить в условиях и жесточайшего прессинга извне, и непрекращающихся бунтов и мятежей внутри. Поэтому дворянство вынуждено было заниматься всем – и воевать, и организовывать административную систему, и строить военную промышленность и внешнюю торговлю, и улаживать церковные коллизии. Используя знаменитую формулу о Пушкине, можно сказать, что дворянство стало в России всем. И надо отдать должное, дворянскому сословию удалось выполнить свою историческую задачу блестяще. К концу первой четверти Х1Х в. Россия стала неуязвима для внешнего врага. Однако в то же время уже стали появляться признаки старения дворянской генерации. Одновременного обновления других сословий также не происходило. Трудно сказать почему – мешала ли этому дворянская диктатура, или бесконечные войны истощали силы сословий, не давали возможности начать смену генераций, возможно, существует какой-то неизвестный фактор, влияющий на процессы смены сословных генераций.
Вот к примеру Польша. В ее истории произошел сбой смены генерации: польское дворянство, шляхетство, на каком-то этапе не было заменено следующей генерацией, задержалось, уже явно перестав выполнять свои сословные функции, и в тоже время, используя свою монополию на вооруженную силу, защищало свои, совсем уж непомерные, привилегии. Последствия этой трагедии в Польше ощущаются до сих пор.