Сословия: структура общества, Современное состояние русского народа так плачевно оттого, что он лише Опции

[топчий]

Вступление. « Черногорцы, кто такие…»
Тема атомизаии русского народа сейчас привлекает все больше и больше внимание политологов – и профессиональных и дилетантов. Действительно, устройство общества, ориентированное на модерн, в условиях деградации, делают нас неконкурентоспособными относительно обществ, ориентированных на традицию. Они неспособных к выживанию в столкновении с цивилизацией, ориентированными на реализацию Большого Проекта, но неплохо управляющимися с постмодернистскими обществами. Часто называют себя волками, санитарами леса, но если уточнить метафору, скорее напоминают хорьков в курятнике. Сила их – прежде всего в обладании структурой, организации своего общества, которая и делает их непреодолимыми в столкновении с абсолютно беспомощными горожанами, которых столетиями приучали к индивидуализму.
Но когда мы говорим о структуре, что мы имеем в виду? Какого рода структура необходима для нас, чтобы с одной стороны сохранить свои цивилизационные достижения, не опуститься до родо-племенной архаики, а с другой стороны обеспечить хотя бы минимальную защиту людям, которые укоренились в модерне, и не желают отказываться от преимуществ, которые дает этот проект. И здесь появляется главный вопрос, - что мы имеем в виду, когда говорим о структуре общества?
В фантастике ХХ века неоднократно описывались феномены, типа Хозяина Бухты (Это рассказ Севера Гансовского, но аналогичный феномен описан и у Станислава Лемма в романе «Непобедимый», и др.). Суть его в некоем сообществе простейших организмов, (у Лемма – механических устройств), которые сталкиваясь с раздражителем, мгновенно объединяются в единый сложный организм у Лемма – механизм), способный уничтожить источник опасности или утилизировать пищу.
Можно догадаться, что эти простейшие элементы объединяются вокруг неких точек, можно сказать – идей, и самое простейшее существо ( у Лемма – механизм) знало, что в случае опасности нужно двигаться туда-то и делать то-то. Это, в сущности, модель жизнеспособного государства. Причем, конгломерат родо-племенных общин – это как раз пример нежизнеспособного устройства общества, обреченного при столкновении с современным государством, обществом модерна, просто организованном на державных принципах обществом. Можно сказать, что архаичные общества часто как будто одерживают верх над более успешно организованными силами. « Черногорцы, кто такие Бонапарте вопрошал…» Это заблуждение. Просто у того же «Бонапарте» не было времени и особой нужды разбираться с теми же черногорцами. А вот американцы проблему индейцев решили быстро и кардинально. ( Слава Богу, Россия, русский народ за века бесконечных войн и нашествий смог найти свой, русский путь решения подобных проблем, без англо-саксонского людоедства) (Кстати, индейцы, когда поняли, что дело становится серьезным, тоже начали создавать надплеменные организации, вспомните Гайавату, союз семи племен.)
Так вокруг чего же нам концентрироваться, чтобы правильно и успешно реагировать на, как сейчас стали выражаться, вызовы?
В школьные и институтские годы мы, выросшие при советской власти, усвоили, что главным политологическим инструментом является классовый анализ. Однако, изучая (в школе!) историю французской революции, мы впервые столкнулись с иной интерпретацией как будто того же самого понятия. Тогда резал слух тезис, о том, что Генеральные Штаты представляли ТРИ СОСЛОВИЯ, причем первые два сословия – дворянство и духовенство, принадлежали к единому классу феодалов, в то время как третье сословие представляло буржуазию. Для школьника это было достаточно убедительно. Однако позже многим стало приходить в голову, что, по-видимому, для правильного описания любого общества – а следовотельно и прогноза его состояния, только определения классового состава и классового интереса недостаточно. Постепенно появлялись все новые и новые координаты, показывающие человека в связи с множеством исторических, психологических, экономических, традиционалистских, религиозных и пр. факторов. Это, конечно, азбука.
Среди прочих азбучных координат, прежде всего, привлекает внимание одна, присущая любому обществу. Самая азбучная из всех координат – сословие, в его крайнем проявлении – каста, варна. По большому счету, это, наверное, самое древнее понятие в политологии. Его ввел в научный оборот еще Платон. И с тех пор оно успешно использовалось в практической политике.
Только в ближайшее к нам время была сделана попытка отменить это понятие – заменить его понятием класса, что привело к парадоксальным последствиям: после того как марксизм объявили отмененным, либеральная наука заодно упразднило и сословие, по принципу: толи он украл, толи у него украли, но осадок остался. В последнее время к этому понятию возвращаются все чаще. К сожалению, термином пользуются не всегда корректно, им сплошь и рядом обозначают любое подвернувшееся под руку сообщество6 сословие учителей, сословие офисных работников, и т.д.
А, возможно, именно возвращение этого понятия в реальную политическую жизнь поможет найти объяснение ситуации, а быть может и выход из того тупика, в котором мы все оказались. Ведь понятие класса – это вполне модернистское понятие, оно констатирует лишь существование некоей группы людей, объединенных общими признаками, но живущими каждый сам по себе. Любое классовое объединение основано на вторичных признаках ( не половых ((примечание для желающих дешево проострить)). Иногда сознающими классовый интерес, иногда нет. Сословие – это уже организация, иногда мягкая, иногда жесткая (каста), объединенная традицией, общей этикой и дисциплиной. Иногда – внутрикастовым представительством, внутрикастовыми законами и судами.

[топчий]

продолжение
Между тем, главная угроза, которая нависала над Россией на протяжении всей ее истории, угроза завоевания, а в конечном счете и угроза физического уничтожения руского народа, не только не исчезла, а стала все больше усиливаться. И новое духовное сословие вынуждено было решать все те же задачи, что и при Петре Первом: создание боеспособной армии, создание индустрии. И большевики стали их решать, но методами духовного сословия. Красная Армия образовалась из религиозной милиции – Красной Гвардии, (и до наших дней сохранила в себе многие ее родовые черты). Тоже самое можно сказать и о предпринимательстве – советский завод имел столько же общего с капиталистическим предприятим, сколь и с монастырем, аббатством. Трагическое противоречие состояло в том, что самыми большими катастрофами мы заплатили за попытки воевать, строить промышленность, руководствуясь установками не военного, не промышленного, а религиозного сословия. На предприятиях, колхозах важную роль играли не только категории рентабельности, качества ( если не считать военную промышленность), а выполнение плана, воспитательная работа, наглядная агитация. Руководитель хорошо работающего завода вполне мог поплатиться за плохо проведенную первомайскую демонстрацию или митинг по поводу какой-нибудь знаменательной даты. Более того, и качеством и ценой часто жертвовали ради рапорта к этой самой знаменательной дате.
Что говорить об истории Великой Отечественной Войны! Естественно, это не могло не провоцировать конфликты. Через все семьдесят лет Советской Власти походят эти циклы, (биения?) : надо решать проблему, которая относится к компетенции военного или промышленного сословия. Военные или промышленники начинают эту проблему успешно решать. Постепенно набирает силу протосословие, появляются признаки корпоративных связей, появляются претензии на влияние при принятии решений, - затем следуют репрессии. Иногда людоедские, как при Сталине, иногда просто отставка и пенсия, как при Хрущеве и Брежневе.
При этом каким- то чудом, происходит абсолютно непостижимая вещь: коммунистической партии, пользуясь религиозными методами, удалось решить проблему, стоявшую на протяжении всей истории Российского государства, Империи. И которую собственно военному сословию, в любой его форме, решить так и не удалось - проблему безопасных границ. После кризиза 1962-го года у России не стало врагов, способных на нее напасть, рассчитывая на победу. Это ударило в голову правящему классу. Показалось что это положение стало чем-то незыблемым, окончательным, вроде закона природы. Результатом стала травля армии. Убежденные, что армия больше не нужна, стремительно вырождающиеся коммунистичемкие брахманы сделали, по крайней мере, две попытки избавиться от этой докуки, для вящего спокойствия. По большому счету и промышленность тоже только мешала управлять страной коммунистическому духовенству. Таким образом мы подходим к нашим дням.
При этом, гибель коммунистической варны не укладывается в рамки вышеизложенной гипотезы. Ее естественный возраст подразумевал еще по меньшей мере сто лет власти. Возможно сыграли роль те самые биения: на критическом этапе совпало несколько резонансных колебаний. Во всяком случае было сказано, что роковую роль в судьбе Советского Союза сыграли директора военных предприятий. Наша замордованная армия так и не сказала своего решающего слова – не знаю, к чести их, или позору, военные безучастно наблюдали за происходящим. В результате появилось явление еще более уникальное, чем послеоктябрьское, совершенно невероятное: появилось общество первичного бульона, в котором напрочь отсутствует сословная структура. Если после Октябрьской Революции появились новые генерации двух сословий – брахманов и шудр, то теперь есть только некие намеки на сословия, причем те, кто вроде бы должны заниматься определенным делом, занимаются чужим. Бывшие вторые-третьи секретари райкомов, комсомольские функционеры кинулись в «бизнес», деятели разведки и тайной полиции, которые как будто относятся к кшатриям, занимаются идеологией, религиозной деятельностью... Что из этого выйдет одному Богу известно. Ясно другое. Последний ресурс, оставшийся от СССР, безопасность, практически исчерпан. Если он закончится до того как российское общество сможет возродить свою структуру, предстоит эпоха войн, в том числе и гражданских. Такой ценой общество должно заплатить за восстановление своей структуры, либо погибнуть. Возможно ли менее кровавое решение? Нужно надеяться. Нужно искать выход.
лжение