Антропология и обретение Смысла Опции

[Ratan]

Это попытка постановки проблемы, навеянная разговором о постмодерне.
В текстах С.Е.Кургиняна постоянно всплывает мысль о самоидентичности и обретении субъектности как условии политического (и не только политического) действия. Этот процесс предстает также как обретение Смысла. Здесь написание «смысла» с большой бу-квы имеет в виду подчеркнуть, что речь идет о смыслах стратегических, генеральных (ме-тафизических) и т.п., т.е. о смыслах, определяющих жизненный путь исторического субъ-екта, если речь идет об обществе, или жизненную стратегию личности, если речь идет о человеке. Эта мысль представлена в текстах в прямой и косвенной форме. Я воспользу-юсь цитатой, в которой она выражена прямо: «Между тем, подлинная власть не носит ве-щественного характера. Миром правит невещественное. Так это происходит везде. И нам не удастся отгородиться от этого. Не будет здесь царства своего Смысла – здесь будет царство чужого Смысла. Или царство Антисмысла. Последнее даже более вероятно… Ближайшие 25 лет распадутся на три периода. Первый – осознание роли Смыслов. Второй – выработка Смыслов. Третий – переход от смыслообновления и смыслоконсолидации к переменам…» http://www.kurginyan.ru/publ.shtml?cmd=art...=10&id=1940
Если актуальный политический анализ выводит на «метафизические» вопросы обретения смысла, то есть резон обсудить, как это совершается в человеческой истории.
Общий тезис заключается в том, что всякая культура имеет свое представление о человеке и смысле его существования, и в этом плане можно говорить об антропологическом на-полнении культурных смыслов и об антропологии как сфере знаний и представлений (пе-реживаний). В этом контексте под антропологией понимается не только набор теоретиче-ских представлений о человеке, но, как уже отмечено, некий интегральный образно-понятийный концепт, образующий по сути фундамент культуры. Это представление о че-ловеке (эта антропология) оживает в искусстве во всех его формах и вообще во всем, что касается человеческих переживаний и поступков человека и социальных групп в опреде-ленной культуре. Указанное соотношение прослеживается во всех культурах и на всех этапах ее развития. Например, эволюция культуры античного греческого полиса предстает как движение от мифа к Логосу, т.е. к концепции человека, соотнесенного с реальность через мышление и познание. Осмысленное и рациональное действие становится в ней культурным образцом уже на ранней стадии становления (рационализация мифа). Рацио-нальным ядром формирующейся культуры становится философия, в которой проблема человека внятно сформулирована в философии Сократа, сократических школ и в после-дующем ее развитии. Учение Конфуция обращено к человеку, к этике его поведения и со-держит в себе образ благородного мужа, задающий модель поведения человека элиты. Христианство создало образ солидарного человека (все люди братья), ставшего этическим основанием христианских общин, и принципы поведения человека христианской веры (нет больше той любви, как если кто отдаст жизнь свою за другие своея) благодаря кон-цепции единого бога, сотворившего мир и человека. И т.п. Создание образа человека все-гда включает в себя представление об его взаимоотношении с внешним миром (космосом, природой, Небом и пр.) и принципы таких взаимоотношений неотделимы от самой антро-пологической модели. Европейское Просвещение сконструировало антропологию, в кото-рой человек есть свободный индивид с его естественными правами, появление которой решающим образом предопределено европейской реформацией. Наконец, постмодерн как культурная программа в определенных отношениях опирается на антропологию эпохи модерна (самодостаточный индивид), но вносит в нее принципиальные качественные из-менения, проводимые под лозунгом борьбы с рационализмом Просвещения за новую ра-циональность.
В таком контексте постановка вопроса о противостоянии постмодерну и об альтернатив-ном историческом проекте как проекте развития, должна в глубоком культурном фунда-мента опираться на антропологию (образ человека), адекватный новому повороту исто-рии. Понятно, что необходимый антропологический образ могут выразить в философии и культуре определенные люди, но родить его может только так или иная культура или не-кий культурный синтез. В повестке дня вопрос: какой должна быть модель человека спо-собная заместить антропологические представления постмодерна?
1.Антропология европейского просвещения базируется на концепции атомарного челове-ка (индивида). Она рождена европейской культурой в результате своеобразной «мутации», происходившей в период Возрождение-Просвещение. Свое рациональное оформление эта антропология получила в философии эпохи Просвещения. Альтернативное мироощуще-ние базируется на образе «солидарного человека», т.е. идее человеческого единения, вы-званного не столько материальной потребностью (глобальный рынок), но самим понима-нием жизни и отношением к жизни. В основе такого отношения к жизни лежит идея че-ловеческого братства, вытекающего из самого факта существования людей. Итак, проти-востояние постмодерну в сфере духа, в сфере метафизики должно опереться на антропо-логигию солидарного человека, выраженную в самосознании общества (философия), а также выраженную всеми иными средствами культуры.
2.Какая культура (какие культуры) были и могут быть местом рождения такой метафизи-ки человека? Вообще-то, все традиционные культуры в той или иной мере альтернативны постмодерну (и европейскому модерну с его идеей нации), но не все культуры смогли адаптировать идею солидарного человека и человечества для уровня индустриального развития. Это смогла сделать русская культура в силу исторических обстоятельств (так Бог замыслил о России, мог бы сказать В.С.Соловьев) и в силу глубокого внутреннего со-лидаристского потенциала, накопленного многовековым развитием. Без какого-либо рус-ского шовинизма следовало бы сознавать, что Россия то историческое культурно-историческое место, где должен был произойти и происходил культурный синтез, способ-ный выплавить адекватную антропологию и соответствующее ей мировоззрение. Оглядка на интеллектуальный опыт запада здесь совершенно необходима, но именно оглядка, обеспечивающая собственное историческое движение.
3.На сегодня опыт русской культуры в этом плане не востребован ни практически, ни ин-теллектуально, что является крупным провалом интеллектуальной работы сегодняшнего дня (точнее, «провалом» можно назвать отсутствие интенсивной интеллектуальной рабо-ты в обсуждаемом здесь направлении). Между тем, солидаристское «всечеловеческое» чувство пронизывает всю историю русской культуры, включая, несомненно, советский период. Материал здесь богатый, я приведу скромный и рядовой пример проявления тако-го чувства всего лишь как иллюстрацию. Всем известная хорошая советская песня «Вечер на рейде», и я спрашиваю иногда своих коллег: могла ли в американском обществе (или в европейском) родиться такая простая и проникновенная словами и музыкой песня о «дружбе большой, о службе морской…»? Может и могла, может и есть что-то подобное, но все равно названный мною советский прецедент корнями уходит в солидаристское чувство русского человека.
4.Где и как должна выстраиваться антропология человеческой солидарности в современ-ных условиях? С одной стороны, она явлена православным религиозным сознанием. Од-нако оно может быть историческим основанием, а не актуальным проектом. Модерн заме-нил веру знанием, наукой. Обратное движение уже невозможно без отступления и архаи-зации (чему, на мой взгляд, способствует сегодня руководство РПЦ). Необходима рацио-нальная (научная по форме) антропологическая концепция, раскрывающая солидаристкую природу человека. Опять-таки, определенные шаги в построении такой модели были сде-ланы в русской дореволюционной (до 1917 года) философии. Практически мы там не встретим идею «свободного индивида» (я не говорю о европейских подражателях вроде Б.Н.Чичерина). От анархиста Бакунина, писавшего о солидарности в животном и челове-ческом мире, до В.С.Соловьева с его «Оправданием Добра», являющимся по сути апофео-зом солидаристской антропологии в русской философии (и потому вызвавшей принципи-альное неприятие со стороны Б.Н.Чичерина). Более того, В.С.Соловьев утверждает идею, что общество (государство) есть собирательный орган делания добра. Такой постановки вопроса мы не найдем в западной философии, она прямо противоположна гоббсовскому естественному состоянию общества как борьбы всех против всех.
5.Рационализация солидаристской антропологии не может опираться только на философ-ские сочинения, она должна включить в себя также опыт «культурной антропологии», эт-нографии, археологии и естественно-научной антропологии. Проще сказать, она должна быть интегральным синтезом научного знания и философского метода. Такая работа прак-тически не начата, и такая работа, по моему убеждению, может быть сделана только в России на ее культурном основании (во всяком случае, она необходима историческому будущему России). Причина здесь в том, что «солидарстская антропология» не может быть чисто теоретической интеллектуальной конструкцией. Она должна опираться на культурный опыт, вырастать из соответствующего культурно-исторического слоя. Всякие рациональные конструкции антропологического плана определенным образом соотнесены с жизнью народа (народов). Например, утверждение Н.Ф.Федорова, что «добро есть про-дление жизни живущим и возвращение ее умершим» в рационально-рассудочной культу-ре запада будет понято совсем иначе, чем в православном мироощущении русского фило-софа. Нужен культурный контекест.
6.Еще раз. Если актуальный политический анализ приводит нас к тому, что мы оказывает-ся перед границей, разделяющей метафизическую реальность (реальность культурно-исторических смыслов) и актуальную действительность, то необходимо перейти эту гра-ницу и открыть дверь в «метафизику». Это необходимо для поиска фундаментальных средств анализа и, что еще более важно, для решения задачи синтеза тех смысловых кон-струкций, на которые должна опереться концепция истории, альтернативная политиче-скому постмодерну.

[Гость_свентояр_*]

Но у тех же «как-известников» с рациональностью все в порядке, плохо (в нашем понимании) с мотивациями.

Нет у них никакой рациональности, это они изображают рациональность. Втюхивают слабым сознаниям свою якобы рациональность. На самом деле это абсолютно тупо верующие люди. Предмет их убеждений абсолютно иррационален. Они убеждены (я немножко упрощаю) - рынок хорош, Россия плохая. Поэтому нужно разрушать Россию или переделывать её под западные стандарты независимо от реальности. Где же тут рациональность? Процитирую одну умную книгу, где дано определение рассудка:" левое полушарие головного мозга ведает пониманием, точнее сказать, выведыванием того, что содержится в памяти и того, что воспринимается непосредственно в текущем моменте внимания. Это выведывание осуществляется путем моделирования, сопоставления, рассуждения, что называется рассудком." Это значит, что рассудочный человек может оперировать фактами, а как-известники фактами оперировать не в состоянии. Они не рассуждают, а берут на веру всё, что для них выглядит убедительным и в конце концов их раскалённое воображение представляется им как очевидный факт. То же самое можно сказать и о т.н. западной рациональности. Это тоже воображаемый мир, возникший как реакция на "ужасы" средневековья. Западные люди совершенно иррационально стремятся к комфортной жизни любой ценой, зачастую даже в ущерб собственным интересам. И они так истово верят в этот воображаемый мир, что могут достаточно легко воздействовать на потерянных людей. Наши как-известники, демократы, западники - это те, кто живёт в мире западных миражей и фантомов, и отказ от этих фантомов они воспринимают как свою духовную смерть. Если рационально осветить такому человеку какую-либо проблему в полноте, он просто не выдержит этого зрелища, а когда человеку страшно, он рационально мыслить не может, он может только истерично мочить источник опасности или убегать от него. Вот вся западная цивилизация - это и есть убегание от источника опасности в комфортное сытое существование, а для наших западоидов жизненно важно душой жить на "правильном" западе и ненавидеть жуткую и страшную Россию. Рациональных людей по жизни до крайности мало, подавляющее большинство живёт иррациональными по своей природе мотивациями и при столкновении с настоящей рациональностью впадает в замешательство, которое может выражаться как угодно. Поэтому разговаривать с такими существами в большинстве случаев абсолютно бесполезно, чему доказательством является в том числе и наш прекрасный форум.
Как раз восстановление подлинной рациональности - это важнейшая задача для нас, для русских, ведь только действительно рациональный человек может воспринимать мир таким, какой он есть и принимать правильные решения.

И я думаю, что фундаментальный христианский тезис «все люди братья» (все люди добры, игемон) превращается в философско-антропологическое представление о солидарном человечестве (Соловьев, например)

Это не христианский тезис, всё это прекрасно было известно и до Христа, будет известно и после него и помимо него. Другое дело, что истолкование этого тезиса не имеет ничего общего с первоначальным смыслом. Да, все люди добры, но в очень глубоком духовном смысле, дойти до которого возможно очень немногим, и глубинное добро это может выражаться огромным количеством способов. А имитация этого добра, чем собственно и занимаются христиане, как и любая другая имитация, приводит к плачевным последствиям. Что касаемо "все люди добры", то в этой книге вообще чудовищная ситуация, с одной стороны сатана, с другой стороны убогое псевдодобро - на самом деле ложный выбор. Самое хреновое в этом, что в нашей интеллигентской культуре действительно перед людьми ставится выбор: либо ты бандит и мерзавец, либо затюканный интеллигент-праведник, либо и то и другое в одном флаконе.
Я думаю, нужно задаваться не вопросом нужна ли нам культура, а вопросом какая культура нам нужна, как нам структурировать своё сознание, какие смыслы созерцать и как это выражать в жизни. А так же необходимо ответить на вопрос, что же такое смысл, и как отличить смысл от псевдосмысла? Стремление к солидарному человечеству - где ту смысл, а где псевдосмысл? И можно ли эту цель реализовать, опираясь на те представления о добре и зле, которые сейчас господствуют?

[Ratan]

'свентояр' date='28.6.2009, 17:14' post='5278']

Нет у них никакой рациональности, это они изображают рациональность. Втюхивают слабым сознаниям свою якобы рациональность. На самом деле это абсолютно тупо верующие люди. Предмет их убеждений абсолютно иррационален.

Это нужно обсуждать в ветке про как-известников. Но вслед за Вами вынужден нарушить рубрикацию и поместить сюда то. что должно лежать в другом разделе.
Мы не договаривались о терминах (речь идет о "рациональности") и по этой причине каждый из нас использует термины явочным порядком, т.е. в рамках смысла, те или иным путем сформировавшегося в индивидуальном сознании. Я здесь хотел бы отметить следующее. Нет «чистой рациональности» в том плане, что у каждого человека есть верования, убеждения и т.п., которые принимаются «иррационально». Никто не вводит основные этические регуляторы путем их логического обоснования. Они принимаются как прецеденты, определенным образом пережитые и укоренившиеся в сознании индивида. Понятно, что еще ранее они должны были укорениться в культуре. Тогда рациональность предстает как развертывание принятых установок (ценностей, если они обобщены) в поведении человека. В таком ракурсе можно говорить о разных типах рациональности, определяемых доминантными установками сознания и подсознания (сфера иррационального). Кстати, на этом обстоятельстве спекулирует постмодернизм в его борьбе с «классической» просвещенческо-научной рациональностью за «рациональность» вожделеющего индивида. Поведение отдельных индивидов (как-известников, например) кажется нам нарушающим рациональность, поскольку оно противоречит нашим установкам сознания. Или, что более интересно, обнаруживает внутреннюю противоречивость суждений. Это самый интригующий аспект поведения, который можно понять, если предположить, что генеральные смыслы, на которые опирается «их рациональность», определены слишком «мягко», аморфно (либо вообще выбираются к случаю). Они пластичны как воск, человек не придерживается их строго. Строго он придерживается только направления – например, Россия – сука... И этим предопределен ход любых рассуждений в отношении России (здесь очень хорош пример Кургиняна с интеллигентом, у которого потерялась собака…). Формальная логика его не заботит, бесполезно к ней взывать, он озабочен исключительно направлением действия и мысли, которое выдерживает достаточно определенно. Конечно, такие психологические черты присущи не только как-известникам, они один из подобных психологических подотрядов. Но зато названная «структура сознания» позволяет понять, почему они так изменчивы при своей витальности. Они не держатся за смыслы, они держаться за «направление действия», для которого все средства хороши, находимые в данным момент. Любой булыжник под ногами или даже соринка. Правда, верно и то, что на этой основе происходит культурный разрыв. Суть последнего в том, что в культуре давно сформировались рациональные структуры, поддерживающие Смыслы. Отказываясь от Смыслов, как-известники теряют эту самую «культурную рациональность». Что-то вроде шизофрении, запрещающей внутреннюю оценку внутренних мотиваций. Как говорится, зашкалило… В этом смысле Новодворская мало отличается от рафинированного интеллигента, здраво рассуждающего на каком-нибудь ток-шоу. Просто Новодворская более эмоциональна и в своей «болезни» более последовательна, к мимикрии не стремится, под умника «не косит». В общем, они также «иррациональны», как аборигены у Леви-Брюля, логика мышления которых (в вопросах социального поведения) никак не совпадала с логикой европейцев.
Поясняющий пример: аборигены упрекали европейцев в том, что они навлекли засуху формой своих головных уборов. Европейцы отвечали, что они не могли (и не хотели) этого, поскольку их посевы (огороды) тоже засохли. Но аргумент такого рода аборигены отвергали. И у них была своя логика: есть шляпы – есть засуха. Но шляпа – фактор случайный, не было бы шляпы, нашелся бы другой повод увидеть вину европейцев, ибо представление об их вине – иррациональная установка сознания. По-своему эти аборигены последовательны (как и «интеллигент Кургиняна»). Но аборигены жили своей естественной жизнь. Наш же как-известник может жить только жизнью «интеллектуального паразита». Вирус, как уже было однажды отмечено.

[Ratan]

'Ratan' date='29.6.2009, 7:34' post='5292']

Мы не договаривались о терминах (речь идет о "рациональности") и по этой причине каждый из нас использует термины явочным порядком, т.е. в рамках смысла, те или иным путем сформировавшегося в индивидуальном сознании.

Тривиальное обобщение как дополнение к «рациональности».
Постановка С. Е.Кургиняном конфуцианской темы «исправления имен» и наш разговор о «как-известниках» приводит к некоторому (возможно тривиальному) теоретическому обобщению. Культурная жизнь (жизнь человеческого сообщества) основана на использо-вании смыслов, помещаемых между человеком и средой, между человеком и его действи-ем. Это ее (человеческой жизни) атрибутивное свойство, и все действия человека поме-щенны в смысловую среду, обретают по этой причине некий объективный смысл, подчас безотносительный к намерениям действующего субъекта (у книг своя судьба…). При этом у людей работает психический механизм усвоения смыслов в части, унаследованной от предшествующей стадии эволюции и развитой в ходе антропосоциогенеза. Именно, чело-век должен быть научен воспринимать и переживать смыслы, явленные в образах (это их психическое восприятие), иначе он лишится средств пользования ими. По этой причине так важно «мусическое воспитание», воспитание музами, воспитание искусством. Можно остаться чурбаном, и можно отзываться на тонкие оттенки звуков (смыслов) подобно эо-ловой арфе. Одновременно в когнитивной сфере весь эмоционально окрашенный набор смыслов получает системное оформление в том, что называют иногда миропониманием. Оно может быть мистическим (мифологическим) и может быть рациональным, сведенным в систему соответствующих языковых средств. Важно, что он выражает (отражает) миро-чувствование. Эти две плоскости соотнесены, тем самым соединены единой связью ра-зумное и переживательно-образное отношение к социальной действительности, т.е. распо-знавание на обеих уровнях социального смысла действий и событий. Более того, имеется система генеральных смыслов и соответствующих им языковых (и других) символических средств. Эта генеральная система является чем-то вроде семантического ядра культурно-исторического типа, придающего целостность обществу. По отношению к ней прежде всего и возникает необходимость исправления имен и ритуала. Ритуал носитель смысла, языковые средства дают ему рациональное оформление и способность узнавать, называя эти смыслы. Т.е. имеется системная связь между смыслами и названиями.
Патологическая ситуация в культуре возникает, когда генеральная система смыслов либо утрачивается, либо перестает узнаваться. Люди забыли их облик, а испорченные названия не позволяют его реанимировать. Хуже того, они дают «положительные имена» тем смыслам, которые по природе асоциальны и отрицательны. Тогда приходит пора как-известников и им подобных, а криминальная (асоциальная) среда по духу с ними едина, по средствам расходятся. Витальный порыв в их микросреде требует определенного век-тора жизненных устремлений, и таким вектором становятся индивидуальные мотивации, которые могут быть разными: деньги, комфорт, личная безопасность, шизофренический призрак свободы, столь же шизофреническое представление об угрозе и т.п. В общем-то все, что угодно, кроме генеральных смыслов, скрепляющих общество. Неспособность следовать генеральным «принуждающим» смыслам (часто даже внутри группы) не позво-ляет такого рода поведению восстанавливать социум. Боле того, названное поведение вос-производит себя через разрушение смыслов, оно по природе разрушительно, и даже со-ставить свой организованный микросоциум они не могут (ведь для этого нужно принять «принудительные» смыслы и дисциплину мысли и чувства). Такое же поведение может охватывать и социальные группы, общество пребывает в смысловом хаосе, которым поль-зуются разные люди и разные группы как внутри (пограбить), так и во вне (ликвидиро-вать). Общество, утратившая генеральные смыслы, утрачивает системную устойчивость. Она ее обретет, если сгруппируется критическая масса «людей долга» (не просто количе-ственно, но количественно в соответствующих социальных структурных единицах обще-ства, в элите, но не только в ней).
В патологической ситуации нужна реанимация смыслов (очищение ритуала, восстановле-ние образцов) и выправление сознания, избавление от патологии «исправлением имен». Практически эта операция осуществлялась в обществах в той или иной форме, и правед-ники, обличавшие непутевую власть, исправляли имена, называя вещи в соответствии с их значением. Но вот выделить эту процедуру, чтобы привлечь внимание к ней (к смысловой нагруженности) в общественной жизни и к ее «технологическому содержанию», смог Конфуций. Разговор, идущий от Конфуция имеет смысл, поскольку привлекает внимание к сути проблемы, к тому, как происходит поражение культуры через разрыв между ее ра-циональной (когнитивной) и иррациональной (эмоционально-чувственной) компонента-ми.
Кстати, отсюда один из первых шагов «катакомбника» - называть вещи своими именами, дающими правильную этическую оценку явлений. Недопустимость этического плюрализ-ма (словоблудия), перекрашивающего зло в добро и наоборот.