воспоминания о будущем Опции

[mayorov]

О чем фильм Вольфганга Беккера «Гуд бай, Ленин!»? Только ли о неизбывной сыновней любви? А также о роли ностальгии в сознании человека? Или о возможности воскресить неосуществленное прошлое? Или обо всем этом сразу?
На фоне сонма бездарных, по большей части мелодраматических мистификаций выделяется мастерски сработанный боевик «Хвост вертит собакой» Барри Левинсона. Что же - фильм Беккера всего лишь «наш» ответ Голливуду? Стремительность развертывания действия, близкий по виртуозности уровень исполнительской и режиссерской работы - вот и все, однако, что связывает эти работы. Все-таки фильм Барри Левинсона перенасыщен цинизмом и крепко сбитыми, но затасканными мизансценами.
Дело в том, что фильм Вольфганга Беккера наполнен мягкой лирикой человеческой теплоты, неподдельной искренности. Фильм Беккера о людях и воспевает лучшее в них поверх барьеров и шор. В нем нет места штампам западной киноидустрии. Политический же контекст на первый взгляд «притянут за уши», возникает недоумение - а зачем он вообще введен в оборот? Только ли потому, что авторов заела личная ностальгия по минувшему?
Чем дальше во времени мы отдаляемся от эпохи слома восточногерманского государства, по мере выхода мемуаров непосредственных участников «действа» и облегчения доступа к архивам нагляднее становится степень взаимной мифологизации обществ ГДР и ФРГ. Правящие структуры без удержу вели взаимную интоксикацию общественного мнения обоих государств пропагандистскими мифами, затемняющими реальную глубину противоречий, не гнушаясь идеологическими диверсиями. Поддержание состояния холодной войны приносило для элит существенные внутриполитические выгоды. В 80-ых годах произошел перелом: германо-германский диалог обвально перерос рамки контролируемого сверхдержавами экономического сближения (пресловутая конвергенция). Горбачев отказал в поддержке союзнику, проще говоря - предал самых верных друзей, позволил Западу разыграть крапленую карту «германского самоопределения» и раздавить попытку обновления режима в ГДР.
Почему события, случившееся в ФРГ в 1968 году, повлекшие всплеск социального конфликтного потенциала не привели к реформам в ФРГ? Германия находилась в эпицентре противоборства двух глобальных систем, не позволивших сломать статус-кво. Входящее в политическую зрелость поколение западных немцев в неявной форме протестовало против раскола нации на ФРГ и ГДР, представляя их единство на путях преодоления капитализма и милитаризма. Реакционная же фракция западногерманских интеллектуалов старшего поколения решила пожертвовать антифашистской, антимилитаристской идеологией, посредством фокусировки общественного внимания на дефектах исторической практики по другую сторону германо-германской границы, возведения их в ранг главной общегерманской проблемы.
Самые невероятные мечты антикоммунистов сбылись. Освобожденные от сдерживающего гуманистического начала, избавленные от необходимости прикрывать властные амбиции восточноевропейские диссиденты вызывают омерзение. Попраны идеалы, борьбой за осуществление которых они обязаны своими политическими карьерами. Для интеллектуалов наступил момент истины. Самые честные из них вполне осознают безнадежность гуманизации и нравственную пустоту. Кшиштоф Занусси назвал поучительную книгу мемуаров трагично - «Пора умирать».
По минованию «злобы дня» многие идеологические наслоения, возводившие «тень на плетень», уже не эффективны и за ненадобностью гниют на исторической свалке и раскрывается яснее фундамент общественного строя ГДР. Коммунизм как проект проявляет все признаки воскресения. Демифологизация эпохи существования ГДР, проводимая объективными историками и политиками, влечет за собой соответствующее раскрепощение немецкого сознания, избавление его от оголтелых антикоммунистических напластований, моральное обновление. Иоахим Фест выразил это горькими словами: «По-видимому, моральный импульс следует за политическими убеждениями». Вольфганг Беккера своей работой задает высокую планку гуманистических поисков.

[Марта]

Alex пишет: «Падение Стены - это, прежде всего, победа немецкого народа над американо-СССРовской пропагандой».
Что сильнее объединят людей, национализм или капитализм?
Конечно капитализм. Интернационализм по определению выше национализма, т. к. он всеобъемлющ. Поэтому, например, германский фашизм (гитлеровский национал-социализм) ушёл со сцены реальных политических действий, уступив место «мировым религиям»: коммунизму, капитализму и религии собственно (ислам).
На первый взгляд можно сравнить два лагеря по разные стороны Стены с двумя больницами. Одна - на западный манер, другая (менее материально обеспеченная) - социалистическая. Пациенты оказались в разных клиниках больше по факту проживания, нежели по своим убеждениям. Но переходить из больницы в больницу нельзя, врачи не заинтересованы отпускать клиентов, и каждый хвалит свой шесток изо всех сил. Похоже на перетягивание каната. Так увидел mayorov.
Однако системы неравноценны, и дело не только в количестве финансовых инъекций. Капитализм направлен на «хорошую жизнь» здесь и сейчас, коммунизм же - на построение «светлого будущего». Есть масса других различий в идеологии держав и проведении их политики.
На тему сравнения СССР - США и вообще американской картины мира могу предложить статью г-на Альмендингера «Рабы и хозяева».
http://www.imperativ.net/imp8/allmend.html
В этой статье, в частности, объясняется, почему «гудбай», Ленин», а не «ауфидерзейн». «Ауфидерзейн!» могло быть только при доминировании Советского союза, потому что именно там, а не в хвалёной Америке, сохранялась культура входивших в состав народов.
Миф о плавильном котле (melting pot) - это сплошная выдумка, так как на деле продуктом плавления становятся люди, сформированные под «белых англо-саксских протестантов», наиболее преуспевшую в американском обществе формулу, задавившую всё остальное.
Согласна с комментатором по имени Тара. Фильм Беккера о ГДР, которой не было.
Maja пишет: «Что же выясняется в конце фильма? Выясняется, что мама, понимая, что ее мужа заедают на работе, не дают ему творчески расти, решила бежать с ним в западный Берлин! Муж сбежал, а она в последний момент струсила. Представляете? Ее искренняя любовь к социалистическому строю - ложь!»
Всё верно. Только это не «шиза», дело обстоит гораздо проще. Обыкновенным людям, обывателям, коих большинство, безразлична какая-то ни было государственная идеология и политика, пока она не касается их лично. Они хотят просто жить: есть, пить, растить детей. Конечно, «обеспеченное настоящее» гораздо заманчивее постоянного построения «светлого будущего», до которого (этого самого «светлого будущего») могут не дожить даже внуки Кристианы. Героиня фильма разыгрывала из себя ярую коммунистку, стремясь приспособить детей к окружающей ситуации, чтобы они успешно влились в заданное по факту общество. Изменись политическая ситуация - изменилось бы и направление воспитания. Мама переключилась бы на новые ценности, как телевизор или радио на другую волну.Бытие изменяется, и сознание изменяется вслед за ним. А точнее, сознание остаётся тем же, оно просто подстраивается под задаваемую политиками реальность, сохраняя свои языческие идолы: успешная социализация и обеспеченный быт. Этот эффект характерен как для слившейся воедино Германии 90-х гг., так и для других стран.
Г-н mayorov пишет:
«Фильм Беккера посвящен, может быть, частному, нехарактерному явлению - личным трагедиям, искреннему энтузиазму людей, несмотря ни на что не изменившим идеалам».
Вот и все Ваши идеалы.
Хотя, сын, по-доброму относящийся к матери, хорош во все времена. В систему простых обывательских ценностей входят любовь к семье, своим друзьям, а за ними тянется любовь к своему народу, своей стране. И это замечательно. Не все рождены стать героями. Быть хорошим трубочистом, а тем более хорошей матерью - это достойный труд и большая ответственность