воспоминания о будущем Опции

[mayorov]

О чем фильм Вольфганга Беккера «Гуд бай, Ленин!»? Только ли о неизбывной сыновней любви? А также о роли ностальгии в сознании человека? Или о возможности воскресить неосуществленное прошлое? Или обо всем этом сразу?
На фоне сонма бездарных, по большей части мелодраматических мистификаций выделяется мастерски сработанный боевик «Хвост вертит собакой» Барри Левинсона. Что же - фильм Беккера всего лишь «наш» ответ Голливуду? Стремительность развертывания действия, близкий по виртуозности уровень исполнительской и режиссерской работы - вот и все, однако, что связывает эти работы. Все-таки фильм Барри Левинсона перенасыщен цинизмом и крепко сбитыми, но затасканными мизансценами.
Дело в том, что фильм Вольфганга Беккера наполнен мягкой лирикой человеческой теплоты, неподдельной искренности. Фильм Беккера о людях и воспевает лучшее в них поверх барьеров и шор. В нем нет места штампам западной киноидустрии. Политический же контекст на первый взгляд «притянут за уши», возникает недоумение - а зачем он вообще введен в оборот? Только ли потому, что авторов заела личная ностальгия по минувшему?
Чем дальше во времени мы отдаляемся от эпохи слома восточногерманского государства, по мере выхода мемуаров непосредственных участников «действа» и облегчения доступа к архивам нагляднее становится степень взаимной мифологизации обществ ГДР и ФРГ. Правящие структуры без удержу вели взаимную интоксикацию общественного мнения обоих государств пропагандистскими мифами, затемняющими реальную глубину противоречий, не гнушаясь идеологическими диверсиями. Поддержание состояния холодной войны приносило для элит существенные внутриполитические выгоды. В 80-ых годах произошел перелом: германо-германский диалог обвально перерос рамки контролируемого сверхдержавами экономического сближения (пресловутая конвергенция). Горбачев отказал в поддержке союзнику, проще говоря - предал самых верных друзей, позволил Западу разыграть крапленую карту «германского самоопределения» и раздавить попытку обновления режима в ГДР.
Почему события, случившееся в ФРГ в 1968 году, повлекшие всплеск социального конфликтного потенциала не привели к реформам в ФРГ? Германия находилась в эпицентре противоборства двух глобальных систем, не позволивших сломать статус-кво. Входящее в политическую зрелость поколение западных немцев в неявной форме протестовало против раскола нации на ФРГ и ГДР, представляя их единство на путях преодоления капитализма и милитаризма. Реакционная же фракция западногерманских интеллектуалов старшего поколения решила пожертвовать антифашистской, антимилитаристской идеологией, посредством фокусировки общественного внимания на дефектах исторической практики по другую сторону германо-германской границы, возведения их в ранг главной общегерманской проблемы.
Самые невероятные мечты антикоммунистов сбылись. Освобожденные от сдерживающего гуманистического начала, избавленные от необходимости прикрывать властные амбиции восточноевропейские диссиденты вызывают омерзение. Попраны идеалы, борьбой за осуществление которых они обязаны своими политическими карьерами. Для интеллектуалов наступил момент истины. Самые честные из них вполне осознают безнадежность гуманизации и нравственную пустоту. Кшиштоф Занусси назвал поучительную книгу мемуаров трагично - «Пора умирать».
По минованию «злобы дня» многие идеологические наслоения, возводившие «тень на плетень», уже не эффективны и за ненадобностью гниют на исторической свалке и раскрывается яснее фундамент общественного строя ГДР. Коммунизм как проект проявляет все признаки воскресения. Демифологизация эпохи существования ГДР, проводимая объективными историками и политиками, влечет за собой соответствующее раскрепощение немецкого сознания, избавление его от оголтелых антикоммунистических напластований, моральное обновление. Иоахим Фест выразил это горькими словами: «По-видимому, моральный импульс следует за политическими убеждениями». Вольфганг Беккера своей работой задает высокую планку гуманистических поисков.

[Tapa]

Уважаемая Марта, я изначально в целом поняла, что именно Вы имеете в виду, когда называете капитализм религией. Но просто не считаю это до конца верным. Ну, разве что - квазирегигия, «неочевидный культ@«@@ то есть суррогат, которым пытаются подменить отсутствующее «вертикальное измерение». Вообще же оно человеку нужно в несуррогатном варианте. Если он еще человек. Именно поэтому проводится огромная работа по оскотиниванию большинства. Иначе, право, зачем столько каждодневных усилий? -)
Изначально, конечно, капитализм не это предполагал делать. Он «всего лишь» религиозно (в рамках как бы христианства) оправдал фактическое неравенство, создав протестантскую доктрину. Согласно которой богатство дано от Бога, а потому не обсуждаемо. Но и работать в богооставленном мире надо не покладая рук - пресловутая «протестантская этика». (Кстати, придя на наши постсоциалистические просторы, эмиссары капитализма не случайно активно занялись «перековкой» сознания граждан, а не только их развращением насчет «пожрать, понаслаждаться». В том числе и через классических мессионеров-пасторов. Мне пришлось столкнуться как-то с прихожанками церкви «Живого Бога» - украинками, приехавшими на заработки в Россию. Они были насквозь пропитаны протестантской проповедью - работали с буквально религиозной истовостью и еще приговаривали, что «за хозяевов надо молиться, потому что их Бог любит!»).
Хотя сейчас это уже история - западное человечество все-таки существенно нерелигиозно и превращено в «консьюмериат». Нисколько в этом с Вами не спорю.
Однако «работать и потреблять» - формула для миллионов, и в ней отнюдь нет обещаний власти. Ну, может быть, чадолюбивые особи при этом имеют в виду и благополучное будущее детей. Но... где они, эти такие уж крепкие семейные связанности, целостность рода - особенно у упомянутых Вами ВАСПов? Не итальянцы, чай, не латиносы...
Что же касается того узкого слоя, которому есть, что передавать, кроме некрупных накоплений, там действительно речь может идти о власти (и ее передаче), и уж точно, что «удовольствия» там не сводятся к гедонизму. (Не будем путать капиталистическую элиту с нашими «олигархическими» парвеню!). Пользование благами и возможностями в этом слое - лишь попутное и само собой разумеющееся «жизненное обстоятельство». Религией никак не являющееся. Но - поскольку совсем без оной не вытанцовывается (это ведь они других оскотинивают и за скотов считают) - то и возникает новая религия, построенная на ПРИНЦИПИАЛЬНОМ НЕРАВЕНСТВЕ рода человеческого.
То, о чем Вы говорите, предполагает равенство в тяге к «низшему» - примитивным удовольствиям - и отсутствие амбиций на «высшее». (Просто «кому - ананас, а кому - свиной хрящик», кому - наслаждаться бездельем, а кому лишь мечтать об этом, но идеал общий). То же, о чем я говорю, не есть консенсус в части идеала.
Вы, по сути, говорите о классическом капитализме, но растерявшем религиозно-этические ограничители, «обратившемся в хамство». Я же - о постклассическом мире, доразвившем идею капитализма до ее логического завершения, отбросившем христианские иллюзии и прямо заявившем о возможности (и обоснованности) иного - назовем его фашистским... или гностическим... - взгляда на человечество. Есть «высшие» - они осуществляют ВЛАСТЬ (именно власть, а не доминирование более сильных среди равных), да еще приобщены неким тайнам, позволяющим, например, стремиться к бессмертию. И есть «низшие», которые потребляют, купаются в земных понятных удовольствиях. Как курицы в пыли.
Из двух малоприятных картинок мира моя, пожалуй, похуже будет... -)