Антропология и обретение Смысла Опции

[Ratan]

Это попытка постановки проблемы, навеянная разговором о постмодерне.
В текстах С.Е.Кургиняна постоянно всплывает мысль о самоидентичности и обретении субъектности как условии политического (и не только политического) действия. Этот процесс предстает также как обретение Смысла. Здесь написание «смысла» с большой бу-квы имеет в виду подчеркнуть, что речь идет о смыслах стратегических, генеральных (ме-тафизических) и т.п., т.е. о смыслах, определяющих жизненный путь исторического субъ-екта, если речь идет об обществе, или жизненную стратегию личности, если речь идет о человеке. Эта мысль представлена в текстах в прямой и косвенной форме. Я воспользу-юсь цитатой, в которой она выражена прямо: «Между тем, подлинная власть не носит ве-щественного характера. Миром правит невещественное. Так это происходит везде. И нам не удастся отгородиться от этого. Не будет здесь царства своего Смысла – здесь будет царство чужого Смысла. Или царство Антисмысла. Последнее даже более вероятно… Ближайшие 25 лет распадутся на три периода. Первый – осознание роли Смыслов. Второй – выработка Смыслов. Третий – переход от смыслообновления и смыслоконсолидации к переменам…» http://www.kurginyan.ru/publ.shtml?cmd=art...=10&id=1940
Если актуальный политический анализ выводит на «метафизические» вопросы обретения смысла, то есть резон обсудить, как это совершается в человеческой истории.
Общий тезис заключается в том, что всякая культура имеет свое представление о человеке и смысле его существования, и в этом плане можно говорить об антропологическом на-полнении культурных смыслов и об антропологии как сфере знаний и представлений (пе-реживаний). В этом контексте под антропологией понимается не только набор теоретиче-ских представлений о человеке, но, как уже отмечено, некий интегральный образно-понятийный концепт, образующий по сути фундамент культуры. Это представление о че-ловеке (эта антропология) оживает в искусстве во всех его формах и вообще во всем, что касается человеческих переживаний и поступков человека и социальных групп в опреде-ленной культуре. Указанное соотношение прослеживается во всех культурах и на всех этапах ее развития. Например, эволюция культуры античного греческого полиса предстает как движение от мифа к Логосу, т.е. к концепции человека, соотнесенного с реальность через мышление и познание. Осмысленное и рациональное действие становится в ней культурным образцом уже на ранней стадии становления (рационализация мифа). Рацио-нальным ядром формирующейся культуры становится философия, в которой проблема человека внятно сформулирована в философии Сократа, сократических школ и в после-дующем ее развитии. Учение Конфуция обращено к человеку, к этике его поведения и со-держит в себе образ благородного мужа, задающий модель поведения человека элиты. Христианство создало образ солидарного человека (все люди братья), ставшего этическим основанием христианских общин, и принципы поведения человека христианской веры (нет больше той любви, как если кто отдаст жизнь свою за другие своея) благодаря кон-цепции единого бога, сотворившего мир и человека. И т.п. Создание образа человека все-гда включает в себя представление об его взаимоотношении с внешним миром (космосом, природой, Небом и пр.) и принципы таких взаимоотношений неотделимы от самой антро-пологической модели. Европейское Просвещение сконструировало антропологию, в кото-рой человек есть свободный индивид с его естественными правами, появление которой решающим образом предопределено европейской реформацией. Наконец, постмодерн как культурная программа в определенных отношениях опирается на антропологию эпохи модерна (самодостаточный индивид), но вносит в нее принципиальные качественные из-менения, проводимые под лозунгом борьбы с рационализмом Просвещения за новую ра-циональность.
В таком контексте постановка вопроса о противостоянии постмодерну и об альтернатив-ном историческом проекте как проекте развития, должна в глубоком культурном фунда-мента опираться на антропологию (образ человека), адекватный новому повороту исто-рии. Понятно, что необходимый антропологический образ могут выразить в философии и культуре определенные люди, но родить его может только так или иная культура или не-кий культурный синтез. В повестке дня вопрос: какой должна быть модель человека спо-собная заместить антропологические представления постмодерна?
1.Антропология европейского просвещения базируется на концепции атомарного челове-ка (индивида). Она рождена европейской культурой в результате своеобразной «мутации», происходившей в период Возрождение-Просвещение. Свое рациональное оформление эта антропология получила в философии эпохи Просвещения. Альтернативное мироощуще-ние базируется на образе «солидарного человека», т.е. идее человеческого единения, вы-званного не столько материальной потребностью (глобальный рынок), но самим понима-нием жизни и отношением к жизни. В основе такого отношения к жизни лежит идея че-ловеческого братства, вытекающего из самого факта существования людей. Итак, проти-востояние постмодерну в сфере духа, в сфере метафизики должно опереться на антропо-логигию солидарного человека, выраженную в самосознании общества (философия), а также выраженную всеми иными средствами культуры.
2.Какая культура (какие культуры) были и могут быть местом рождения такой метафизи-ки человека? Вообще-то, все традиционные культуры в той или иной мере альтернативны постмодерну (и европейскому модерну с его идеей нации), но не все культуры смогли адаптировать идею солидарного человека и человечества для уровня индустриального развития. Это смогла сделать русская культура в силу исторических обстоятельств (так Бог замыслил о России, мог бы сказать В.С.Соловьев) и в силу глубокого внутреннего со-лидаристского потенциала, накопленного многовековым развитием. Без какого-либо рус-ского шовинизма следовало бы сознавать, что Россия то историческое культурно-историческое место, где должен был произойти и происходил культурный синтез, способ-ный выплавить адекватную антропологию и соответствующее ей мировоззрение. Оглядка на интеллектуальный опыт запада здесь совершенно необходима, но именно оглядка, обеспечивающая собственное историческое движение.
3.На сегодня опыт русской культуры в этом плане не востребован ни практически, ни ин-теллектуально, что является крупным провалом интеллектуальной работы сегодняшнего дня (точнее, «провалом» можно назвать отсутствие интенсивной интеллектуальной рабо-ты в обсуждаемом здесь направлении). Между тем, солидаристское «всечеловеческое» чувство пронизывает всю историю русской культуры, включая, несомненно, советский период. Материал здесь богатый, я приведу скромный и рядовой пример проявления тако-го чувства всего лишь как иллюстрацию. Всем известная хорошая советская песня «Вечер на рейде», и я спрашиваю иногда своих коллег: могла ли в американском обществе (или в европейском) родиться такая простая и проникновенная словами и музыкой песня о «дружбе большой, о службе морской…»? Может и могла, может и есть что-то подобное, но все равно названный мною советский прецедент корнями уходит в солидаристское чувство русского человека.
4.Где и как должна выстраиваться антропология человеческой солидарности в современ-ных условиях? С одной стороны, она явлена православным религиозным сознанием. Од-нако оно может быть историческим основанием, а не актуальным проектом. Модерн заме-нил веру знанием, наукой. Обратное движение уже невозможно без отступления и архаи-зации (чему, на мой взгляд, способствует сегодня руководство РПЦ). Необходима рацио-нальная (научная по форме) антропологическая концепция, раскрывающая солидаристкую природу человека. Опять-таки, определенные шаги в построении такой модели были сде-ланы в русской дореволюционной (до 1917 года) философии. Практически мы там не встретим идею «свободного индивида» (я не говорю о европейских подражателях вроде Б.Н.Чичерина). От анархиста Бакунина, писавшего о солидарности в животном и челове-ческом мире, до В.С.Соловьева с его «Оправданием Добра», являющимся по сути апофео-зом солидаристской антропологии в русской философии (и потому вызвавшей принципи-альное неприятие со стороны Б.Н.Чичерина). Более того, В.С.Соловьев утверждает идею, что общество (государство) есть собирательный орган делания добра. Такой постановки вопроса мы не найдем в западной философии, она прямо противоположна гоббсовскому естественному состоянию общества как борьбы всех против всех.
5.Рационализация солидаристской антропологии не может опираться только на философ-ские сочинения, она должна включить в себя также опыт «культурной антропологии», эт-нографии, археологии и естественно-научной антропологии. Проще сказать, она должна быть интегральным синтезом научного знания и философского метода. Такая работа прак-тически не начата, и такая работа, по моему убеждению, может быть сделана только в России на ее культурном основании (во всяком случае, она необходима историческому будущему России). Причина здесь в том, что «солидарстская антропология» не может быть чисто теоретической интеллектуальной конструкцией. Она должна опираться на культурный опыт, вырастать из соответствующего культурно-исторического слоя. Всякие рациональные конструкции антропологического плана определенным образом соотнесены с жизнью народа (народов). Например, утверждение Н.Ф.Федорова, что «добро есть про-дление жизни живущим и возвращение ее умершим» в рационально-рассудочной культу-ре запада будет понято совсем иначе, чем в православном мироощущении русского фило-софа. Нужен культурный контекест.
6.Еще раз. Если актуальный политический анализ приводит нас к тому, что мы оказывает-ся перед границей, разделяющей метафизическую реальность (реальность культурно-исторических смыслов) и актуальную действительность, то необходимо перейти эту гра-ницу и открыть дверь в «метафизику». Это необходимо для поиска фундаментальных средств анализа и, что еще более важно, для решения задачи синтеза тех смысловых кон-струкций, на которые должна опереться концепция истории, альтернативная политиче-скому постмодерну.

[Dimkos]

В общем, мне тема представляется заслуживающей внимание во всех аспектах. Может еще кто-то так думает?

Тема и впрямь актуальная.
Постмодерн отрицает целостность как таковую... Отрицает ее на гносиологическом, методологическом, онтологическом уровнях... А месте с этим он и отрицает целостность социального организма, возможность формирования социальной целостности через целостность идейную, смысловую. В итоге: смерть субъекта (постмодернисты, что нацию, что общество - все считают лишь виртуальными образами, а не чем-то субстанционально наличествующим и объективным), смерть проекта, смерть идеологии, смерть... смерть... смерть... Смерть всего, социального, политического, реального... Букет смертей... Целостного субъекта быть не может, целостной идеи, смысла быть тоже не может? Одно с другим связано.
А что человек в отсутствие смысла?

Сведи к необходимому всю жизнь.
Что человек тогда?
Животное - не боле.

Не знаю, может не в ту степь (может надо в ветку о постмодернизме - хотя она трансформировалась), но заявленные здесь темы важны и чудовищно актуальны.
Что ведь такое отрицаемая постмодерном целостность в социальном плане? Это среди прочего и солидарность. А постмодерн над целостностью (холизмом) как принципом издевается, презирает, считая именно целостность виновницей диктатур и главное тоталитаризма (т.е. фашизма и коммунизма как равных друг другу по смыслу и содержанию феномена).
Итог - отказ от целостности, четче - от солидарности как от принципов социальности, принципов социального управления, исполнения исторической миссии, снятие таких вопросов вообще. И тут цепь безидейности и бессубъектности порожддает контр-антропологию, антигуманизм, обессмысливание... Целый букет смертей...
Преодоление этого - серьезная задача. А значит и наращивание глубокого понимания необходимо - соответственно тема актуальна.

[Ratan]

='Dimkos' date='13.7.2009, 1:21' post='5624']

Не знаю, может не в ту степь (может надо в ветку о постмодернизме - хотя она трансформировалась), но заявленные здесь темы важны и чудовищно актуальны.
Что ведь такое отрицаемая постмодерном целостность в социальном плане? Это среди прочего и солидарность. А постмодерн над целостностью (холизмом) как принципом издевается, презирает, считая именно целостность виновницей диктатур и главное тоталитаризма (т.е. фашизма и коммунизма как равных друг другу по смыслу и содержанию феномена).

Проблема не только в теоретическом плане актуальная, еще более важно вскрыть антропологические основания Красной идеи. Они ведь были де-факто, даже если не рефлексировались и не провозглашались. Но ведь вполне однозначно провозглашались и рефлексировались.. Значит проблема в том, чтобы подвергнуть анализу эту самую рефлексию на ее соответствие фактическому положению дел. А то ведь у нас сегодня есть навязанная «антропологическая формула»: кровавая ГЭБня; ее невинные жертвы – лучшие люди, генофонд нации; и молчаливое и покорное большинство, так сказать, красно-коричневые. Понятно, что реальности это незатейливая политизированная версия никак не соответствует, она для возбуждения эмоций, чтобы головой не работать. Так вот обсуждение человеческих отношений как официально декларируемый и закладываемых властью, так и реально поддерживаемых на основе традиционной культуры. – вот вопрос поиска «антропологической истины». Это позволит на время отстраниться от бессмысленных перепирательств вокруг символов веры, которые все время отнимают, а результат не дают (для чего и провоцируются). Разумеется, речь должна о доминирующей тенденции, пробивавшей себе дорогу в комплексе действий власти поведения еальных людей. И мой тезис здесь в том, что Красным проектом двигала идея солидарного человека и солидарного человечества. Раскрытия смысла этой солидарности по сути и по форме можно немного заняться. Более того, показать, что она и есть самое привлекательное в Красном проекте. Но для этого нужно видеть, чем он был по сути.

[Ratan]

[='Ratan' date='16.7.2009, 9:51' post='5720']

Раскрытием смысла этой солидарности по сути и по форме можно немного заняться. Более того, показать, что она и есть самое привлекательное в Красном проекте. Но для этого нужно видеть, чем он был по сути.

Сегодня настойчиво внедряется и во многом успешно образ советского прошлого, в котором была кровожадная власть, уничтожавшая свой народ, и народ, которого перестройка вдруг чудесным образом освободила от этой напасти. Но властители были разные, а принятие политических решений – специфическая работа в обществе, при исследовании которой нужно принимать во внимание системную совокупность факторов, при которой «кровожадность» власти может оказаться фактором отнюдь не решающим. Для понимания же социально-культурной природы советского общества полезно обратить к тому, что я называю «антропологический образ», принятый тем или иным обществом. Он может оказаться нечетким, но без него общества не бывает. Один штрих к этому образу. Сегодня только старшее поколение может сравнить, например, «звучащую атмосферу» прошлого и настоящего. Сегодня на всех радиоволнах можно услышать непрерывные пошловато-дебильные кривляния ведущих, причем на всех станциях без исключения, включая «Маяк» и первый канал. Согласитесь, просто слушать не возможно, вульгарность, мягко говоря, немыслимая. А что звучало в прошлом? В частности, в послевоенном прошлом еще в 50-е-60ые-годы? Радио (до появления телевизора) было настоящей отдушиной, из которой веяло культурой высокого уровня. Музыка классическая всех жанров, русский романс, русские и советская песни, радиопостановки, стихи и проза, читаемая классными артистами. Серость к «большому эфиру» просто не допускалась, а в любой точке Союза радио оказывалось средством серьезного культурного просвещения. Это было, здесь ничего доказывать не нужно, кому нужны доказательства, пусть найдет архивы и программы того времени. Все это было направлено на развитие человека. И этот никак не стыкуется с устойчивым мифом, почти уже вбитым в сознание, что в прошлом были одни страшные ГЭБисты, разыскивающие честных и образованных по всем щелям, чтобы сгноить их в ГУЛАге. Ясно, что создатели черных мифов просто молчат о том, что не укладывается в миф.
Но, все-таки, как соединяется эта светлая радио-сторона (а она мне запомнилась, в дальней провинции иначе нельзя было слышать Лемешева, Козловского, Александрова, Шаляпина, Нежданову и т.п., правда, пластинки дополняли репертуар) жизни в советском обществе с установками власти. (Кстати, противно слышать, как иные ведущие телепрограмм утверждают, что в советское время был запрещен русский романс и т.п.) Она имела место вопреки желанию власти? Или эта форма ее маскировки? Последнее предположение нелепо. Эта непрерывная культурно-просветительская работа несомненно есть выражение той антропологической установки, которой следовало общество, и которую в той или иной форме принимала власть. Усвоение культурного наследия, развитие человека на этой основе было одной из ее программных установок, и на этой почве сохранялся и поддерживался высокий профессиональный уровень исполнителей и нравственная направленность искусства.
Вопрос, что же за человек виделся этой власти как ее опора, как непосредственная цель ее усилий, направленных на человека? Четкий ответ не готов, но можно в последующем попробовать нарисовать этот антропологический лик.