Антропология и обретение Смысла Опции

[Ratan]

Это попытка постановки проблемы, навеянная разговором о постмодерне.
В текстах С.Е.Кургиняна постоянно всплывает мысль о самоидентичности и обретении субъектности как условии политического (и не только политического) действия. Этот процесс предстает также как обретение Смысла. Здесь написание «смысла» с большой бу-квы имеет в виду подчеркнуть, что речь идет о смыслах стратегических, генеральных (ме-тафизических) и т.п., т.е. о смыслах, определяющих жизненный путь исторического субъ-екта, если речь идет об обществе, или жизненную стратегию личности, если речь идет о человеке. Эта мысль представлена в текстах в прямой и косвенной форме. Я воспользу-юсь цитатой, в которой она выражена прямо: «Между тем, подлинная власть не носит ве-щественного характера. Миром правит невещественное. Так это происходит везде. И нам не удастся отгородиться от этого. Не будет здесь царства своего Смысла – здесь будет царство чужого Смысла. Или царство Антисмысла. Последнее даже более вероятно… Ближайшие 25 лет распадутся на три периода. Первый – осознание роли Смыслов. Второй – выработка Смыслов. Третий – переход от смыслообновления и смыслоконсолидации к переменам…» http://www.kurginyan.ru/publ.shtml?cmd=art...=10&id=1940
Если актуальный политический анализ выводит на «метафизические» вопросы обретения смысла, то есть резон обсудить, как это совершается в человеческой истории.
Общий тезис заключается в том, что всякая культура имеет свое представление о человеке и смысле его существования, и в этом плане можно говорить об антропологическом на-полнении культурных смыслов и об антропологии как сфере знаний и представлений (пе-реживаний). В этом контексте под антропологией понимается не только набор теоретиче-ских представлений о человеке, но, как уже отмечено, некий интегральный образно-понятийный концепт, образующий по сути фундамент культуры. Это представление о че-ловеке (эта антропология) оживает в искусстве во всех его формах и вообще во всем, что касается человеческих переживаний и поступков человека и социальных групп в опреде-ленной культуре. Указанное соотношение прослеживается во всех культурах и на всех этапах ее развития. Например, эволюция культуры античного греческого полиса предстает как движение от мифа к Логосу, т.е. к концепции человека, соотнесенного с реальность через мышление и познание. Осмысленное и рациональное действие становится в ней культурным образцом уже на ранней стадии становления (рационализация мифа). Рацио-нальным ядром формирующейся культуры становится философия, в которой проблема человека внятно сформулирована в философии Сократа, сократических школ и в после-дующем ее развитии. Учение Конфуция обращено к человеку, к этике его поведения и со-держит в себе образ благородного мужа, задающий модель поведения человека элиты. Христианство создало образ солидарного человека (все люди братья), ставшего этическим основанием христианских общин, и принципы поведения человека христианской веры (нет больше той любви, как если кто отдаст жизнь свою за другие своея) благодаря кон-цепции единого бога, сотворившего мир и человека. И т.п. Создание образа человека все-гда включает в себя представление об его взаимоотношении с внешним миром (космосом, природой, Небом и пр.) и принципы таких взаимоотношений неотделимы от самой антро-пологической модели. Европейское Просвещение сконструировало антропологию, в кото-рой человек есть свободный индивид с его естественными правами, появление которой решающим образом предопределено европейской реформацией. Наконец, постмодерн как культурная программа в определенных отношениях опирается на антропологию эпохи модерна (самодостаточный индивид), но вносит в нее принципиальные качественные из-менения, проводимые под лозунгом борьбы с рационализмом Просвещения за новую ра-циональность.
В таком контексте постановка вопроса о противостоянии постмодерну и об альтернатив-ном историческом проекте как проекте развития, должна в глубоком культурном фунда-мента опираться на антропологию (образ человека), адекватный новому повороту исто-рии. Понятно, что необходимый антропологический образ могут выразить в философии и культуре определенные люди, но родить его может только так или иная культура или не-кий культурный синтез. В повестке дня вопрос: какой должна быть модель человека спо-собная заместить антропологические представления постмодерна?
1.Антропология европейского просвещения базируется на концепции атомарного челове-ка (индивида). Она рождена европейской культурой в результате своеобразной «мутации», происходившей в период Возрождение-Просвещение. Свое рациональное оформление эта антропология получила в философии эпохи Просвещения. Альтернативное мироощуще-ние базируется на образе «солидарного человека», т.е. идее человеческого единения, вы-званного не столько материальной потребностью (глобальный рынок), но самим понима-нием жизни и отношением к жизни. В основе такого отношения к жизни лежит идея че-ловеческого братства, вытекающего из самого факта существования людей. Итак, проти-востояние постмодерну в сфере духа, в сфере метафизики должно опереться на антропо-логигию солидарного человека, выраженную в самосознании общества (философия), а также выраженную всеми иными средствами культуры.
2.Какая культура (какие культуры) были и могут быть местом рождения такой метафизи-ки человека? Вообще-то, все традиционные культуры в той или иной мере альтернативны постмодерну (и европейскому модерну с его идеей нации), но не все культуры смогли адаптировать идею солидарного человека и человечества для уровня индустриального развития. Это смогла сделать русская культура в силу исторических обстоятельств (так Бог замыслил о России, мог бы сказать В.С.Соловьев) и в силу глубокого внутреннего со-лидаристского потенциала, накопленного многовековым развитием. Без какого-либо рус-ского шовинизма следовало бы сознавать, что Россия то историческое культурно-историческое место, где должен был произойти и происходил культурный синтез, способ-ный выплавить адекватную антропологию и соответствующее ей мировоззрение. Оглядка на интеллектуальный опыт запада здесь совершенно необходима, но именно оглядка, обеспечивающая собственное историческое движение.
3.На сегодня опыт русской культуры в этом плане не востребован ни практически, ни ин-теллектуально, что является крупным провалом интеллектуальной работы сегодняшнего дня (точнее, «провалом» можно назвать отсутствие интенсивной интеллектуальной рабо-ты в обсуждаемом здесь направлении). Между тем, солидаристское «всечеловеческое» чувство пронизывает всю историю русской культуры, включая, несомненно, советский период. Материал здесь богатый, я приведу скромный и рядовой пример проявления тако-го чувства всего лишь как иллюстрацию. Всем известная хорошая советская песня «Вечер на рейде», и я спрашиваю иногда своих коллег: могла ли в американском обществе (или в европейском) родиться такая простая и проникновенная словами и музыкой песня о «дружбе большой, о службе морской…»? Может и могла, может и есть что-то подобное, но все равно названный мною советский прецедент корнями уходит в солидаристское чувство русского человека.
4.Где и как должна выстраиваться антропология человеческой солидарности в современ-ных условиях? С одной стороны, она явлена православным религиозным сознанием. Од-нако оно может быть историческим основанием, а не актуальным проектом. Модерн заме-нил веру знанием, наукой. Обратное движение уже невозможно без отступления и архаи-зации (чему, на мой взгляд, способствует сегодня руководство РПЦ). Необходима рацио-нальная (научная по форме) антропологическая концепция, раскрывающая солидаристкую природу человека. Опять-таки, определенные шаги в построении такой модели были сде-ланы в русской дореволюционной (до 1917 года) философии. Практически мы там не встретим идею «свободного индивида» (я не говорю о европейских подражателях вроде Б.Н.Чичерина). От анархиста Бакунина, писавшего о солидарности в животном и челове-ческом мире, до В.С.Соловьева с его «Оправданием Добра», являющимся по сути апофео-зом солидаристской антропологии в русской философии (и потому вызвавшей принципи-альное неприятие со стороны Б.Н.Чичерина). Более того, В.С.Соловьев утверждает идею, что общество (государство) есть собирательный орган делания добра. Такой постановки вопроса мы не найдем в западной философии, она прямо противоположна гоббсовскому естественному состоянию общества как борьбы всех против всех.
5.Рационализация солидаристской антропологии не может опираться только на философ-ские сочинения, она должна включить в себя также опыт «культурной антропологии», эт-нографии, археологии и естественно-научной антропологии. Проще сказать, она должна быть интегральным синтезом научного знания и философского метода. Такая работа прак-тически не начата, и такая работа, по моему убеждению, может быть сделана только в России на ее культурном основании (во всяком случае, она необходима историческому будущему России). Причина здесь в том, что «солидарстская антропология» не может быть чисто теоретической интеллектуальной конструкцией. Она должна опираться на культурный опыт, вырастать из соответствующего культурно-исторического слоя. Всякие рациональные конструкции антропологического плана определенным образом соотнесены с жизнью народа (народов). Например, утверждение Н.Ф.Федорова, что «добро есть про-дление жизни живущим и возвращение ее умершим» в рационально-рассудочной культу-ре запада будет понято совсем иначе, чем в православном мироощущении русского фило-софа. Нужен культурный контекест.
6.Еще раз. Если актуальный политический анализ приводит нас к тому, что мы оказывает-ся перед границей, разделяющей метафизическую реальность (реальность культурно-исторических смыслов) и актуальную действительность, то необходимо перейти эту гра-ницу и открыть дверь в «метафизику». Это необходимо для поиска фундаментальных средств анализа и, что еще более важно, для решения задачи синтеза тех смысловых кон-струкций, на которые должна опереться концепция истории, альтернативная политиче-скому постмодерну.

[Bang]

Какую бы антропологическую модель человека вы не взяли она будет неполная. Это конструкт человеческой мысли, а значит вся природа человека там редуцируется до какого-то одного аспекта. Можно взять антропологическую модель человека в свете коммунистической идеи. Если убрать антагонистические противоречия в обществе (между трудом и капиталом), то откроется дорога к воспитанию такого человека у которого возникнет высшая потребность - служить обществу. Люди сами будут с радостью приносить пользу всему социуму, не будут действовать исходя только из меркантильных соображений, будут мотивированы исключительно своей гражданской советью (а не страхом) и т.д. Одухотворенные таким высоким служением люди постепенно избавятся от пороков мучавшие человечество на протяжении всей его истории. Отпадет надобность в государстве как в аппарате насилия. Солидарность человечества здесь прописана.

Можно взять антропологическую модель в свете либеральной идеи. Человек тут рассматривается только как существо потребляющее что-то, как правило это что-то на практике сводится к хлебу и зрелищам. Но не всегда. Это могут быть и какие-то социальные увлечения - помощь инвалидам, общества защиты животных и т.д. Либеральная идея рассматривает всеобщее счастье как арифметическую сумму удовлетворенных по максимуму потребностей самых различных индивидов. Отсюда вытекает все то гедонистическое многообразие, так активно защищаемое либерализмом. Предполагается что потребности безграничны. Мораль которая может их ограничивать ставится на задний план. Она носит утилитарный характер, появляется моральный релятивизм. Высшие идеи (коммунизм, церковь) становятся врагом либерального общества. Не смей вмешиваться в чужую частную жизнь! Ты не обладатель Истины. Истин много и все они частные, с маленькой буквы. В либеральном обществе мы имеем атомизированное общество индивидуалистов, стянутое связями частных интересов и увлечений (кто какие потребности любит удовлетворять). Мы имеем общество частных суверенов, которые суверенно удовлетворяя свои потребности, более склонны к миролюбию и братскому сосуществованию. Нет источника порождающего агрессию. Потребности удовлетворены, возьмемся за руки друзья и выпьем за это! Солидарность людей здесь тоже прописана.

Как видите антропологическая модель предполагает создание такого конечного Нечто, что История остановится и наступит Золотой Век человечества. Мне кажется попытка построения такой глобальной модели обречена на неудачу.

Я предлагаю жить Здесь и Сейчас. Кургинян уже как-то затрагивал вопрос виртуализации реальности и самого человеческого существования. Когда Я индивидуума растворяется в Матрице, ничто подлинно реальное уже не интересует. Интересуют суррогаты. Поэтому я бы в свете поставленной темы копал бы в сторону обретения подлинности. Это не антропологическая модель грешащая определенным упрощением природы человека. Это то что можно всегда достичь в любую эпоху и в любое время. У меня такое ощущение что люди теряют свою человеческую подлинность. Становятся заложниками каких-то высших сил (политических, общественных и т.д.) Человек становится как штампованная болванка которой указывают как жить и что любить. Люди теряют себя, появляются всякие дурацкие протестные субкультуры, все это жалкие попытки найти себя, свое подлинное человеческое начало. Я не говорю что оно хорошее или плохое. Оно может быть и негативным, но главное оно должно быть! Человек потерявший себя уже не человек.

[Лёвин]

1. Об одном

Какую бы антропологическую модель человека вы не взяли она будет неполная.

Какую бы модель чего угодно Вы не взяли, она всегда будет "неполная", ибо МОДЕЛЬ.

Это конструкт человеческой мысли, а значит вся природа человека там редуцируется до какого-то одного аспекта.

Что конструкт? Модель? Ну да, ведь не природное же явление. Но каким образом это приводит к редукции к одному? Нация, скажем, тоже конструкт, и государство, но вот уже несколько столетий не прекращаются попытки свести их к чему-нибудь.

И потом, редукционизм как метод стремиться свести нечто не до "какого-то", а до "самого важного" (принципального) аспекта, sine qua non. Помнится, Сергей Ервандович нарек товарищей, исповедующих методологический монизм, "сверхгениями".

2. О коммунистической и либеральной антропологиях

ИМХО, исходная марксистская антропология не сильно разнится с либеральной, ибо порожденый едиными течениями европейской мысли. И там, и там человек рассматривается как цель сама по себе. Его счастье является высшей общественной ценностью. Но счастье слишком сложный конструкт, поэтому для удобства его дробят на потребности, ставя далее практическую задачу, как их по максимуму удовлетворить. "Счастье" как доминанта стала неким заменителем средневековой добродетели или античного совершенства. Недаром "пёрсьют ов хеппинесс" упомянут в Декларации независимости США.

Возможно, именно российские реалии и свойственное русским мироощущение добавили в исходную материалистическую антропологию аля Гоббс-Локк некой "святости" что ли. То есть про потребности не забыли, но их чуть-чуть задвинули, указывая, что как бы это самое... есть ведь еще и долг, и нравственность... Короче в России левая идея "поправела". При этом я не говорю, о марксистах, но о марксистской антропологии. Ни Маркса, ни Энгельса, ни Троцкого, ни сами назвите обвинить в потребительском отношении к жизни никак нельзя. Но заложенное в учение воззрение было таковым.

3. О здесь и сейчас

Я предлагаю жить Здесь и Сейчас.

Товарищ Кожев, о котором Сергей Ервандович не раз тепло отзывался, полагал, что "сдесь и сейчас" - это животный способ существования, к которому, кстати, склонна буржуазия. Человек остается человеком, лишь пока трансендентируется либо в будущее, либо в прошлое. То есть либо пока он желает будущего (вынашивает или осуществляет проект, или по крайней мере мечту), либо пока серьезно относится к прошлому (читает историю Украины с бромом, словами Винниченко) и трепещет над традицией. Я склонен солидаризироваться с Кожевым, хотя не исключаю, что просто Вас не понял.

Кургинян уже как-то затрагивал вопрос виртуализации реальности и самого человеческого существования. Когда Я индивидуума растворяется в Матрице, ничто подлинно реальное уже не интересует. Интересуют суррогаты. Поэтому я бы в свете поставленной темы копал бы в сторону обретения подлинности. Это не антропологическая модель грешащая определенным упрощением природы человека. Это то что можно всегда достичь в любую эпоху и в любое время. У меня такое ощущение что люди теряют свою человеческую подлинность. Становятся заложниками каких-то высших сил (политических, общественных и т.д.) Человек становится как штампованная болванка которой указывают как жить и что любить. Люди теряют себя, появляются всякие дурацкие протестные субкультуры, все это жалкие попытки найти себя, свое подлинное человеческое начало. Я не говорю что оно хорошее или плохое. Оно может быть и негативным, но главное оно должно быть! Человек потерявший себя уже не человек.

А вот этого совсем не понял, как-то много всего и сразу. Почему человеческое начало "должно быть", если оно вдруг окажется "негативным"? Если "негативное" значит не должно, значит "человек - это то, что должно быть преодолено", грязный поток и все такое.

[Paix]

ИМХО, исходная марксистская антропология не сильно разнится с либеральной, ибо порожденый едиными течениями европейской мысли. И там, и там человек рассматривается как цель сама по себе. Его счастье является высшей общественной ценностью. Но счастье слишком сложный конструкт, поэтому для удобства его дробят на потребности, ставя далее практическую задачу, как их по максимуму удовлетворить. "Счастье" как доминанта стала неким заменителем средневековой добродетели или античного совершенства. Недаром "пёрсьют ов хеппинесс" упомянут в Декларации независимости США.

ИМХО, в марксизме речь шла не счастье (раздробленном на потребности), а о Творчестве. Как об украденном ("отчужденном") свойстве человека, которое ему необходимо вернуть. Ибо без Творчества человек - не Человек. Творчество отнюдь (и глубоко) не тождественно счастью. Например, созидание истории - тоже Творчество. В иудаизме существует образ Софии, в начале времен танцевавшей перед Иеговой. (Можно привести и другие примеры.) Творчество - сакральная величина. Да, в марксизме речь идет и об экономических параметрах. Но проблема отчуждения для Маркса первична. Именно это в основе марксовой философии. Не стоит путать основы либерализма и марксизма.

[Лёвин]

ИМХО :-), отчуждению подлежит не Творчество, а Труд. Между ними тоже нет глубокого тождества. Нетворческий труд шахтеров отчуждается не хуже творческого дизайнера. Даже наоборот, чем больше в труде творчества, тем проблемнее его отчуждать (с высококвалифицированными и креативными специалистами всегда столько мороки).

"Сакральность" Творчества обосновывал Ницше, а не Маркс.

В любом случае для наших целей можем поставить знак равенства между счастьем, творчеством и более поздним термином - самореализацией, ведь Т.Джефферсон тоже имел в виду далеко не возможность нажираться от пуза. Его "хеппинесс" ближе к нашей упомянутой "самореализации". Высшая ценность Творчества совсем не претит либерализму, даже наоборот. Посмотрите любые либеральные тексты, особенно современные, "творческий аргумент" в них довольно заметен.

Ни марксист, ни либерал не сказал бы подобно индейцам майя, что человек создан, чтобы вести счет времени, или там творить волю Божью, преодолевать законы термодинамики, словом, заниматься чем-то, обусловленным "свыше", а не им самим. То есть для них нет ценности, высшей чем человек и человечество.

[Tapa]

ИМХО :-), отчуждению подлежит не Творчество, а Труд. Между ними тоже нет глубокого тождества. Нетворческий труд шахтеров отчуждается не хуже творческого дизайнера. Даже наоборот, чем больше в труде творчества, тем проблемнее его отчуждать (с высококвалифицированными и креативными специалистами всегда столько мороки).

"Сакральность" Творчества обосновывал Ницше, а не Маркс.

В любом случае для наших целей можем поставить знак равенства между счастьем, творчеством и более поздним термином - самореализацией, ведь Т.Джефферсон тоже имел в виду далеко не возможность нажираться от пуза. Его "хеппинесс" ближе к нашей упомянутой "самореализации". Высшая ценность Творчества совсем не претит либерализму, даже наоборот. Посмотрите любые либеральные тексты, особенно современные, "творческий аргумент" в них довольно заметен.

Ни марксист, ни либерал не сказал бы подобно индейцам майя, что человек создан, чтобы вести счет времени, или там творить волю Божью, преодолевать законы термодинамики, словом, заниматься чем-то, обусловленным "свыше", а не им самим. То есть для них нет ценности, высшей чем человек и человечество.

Путаница, извините, у Вас. "Творить волю Божью" может даже либерал, если он в обычном смысле религиозен.
Что же касается русского коммунизма, то он содержал в себе такую значимую вещь, как "богостроительство" и именно, что сакрализовал творчество. Человек мыслился существом восходящим, "становящимся Богом", и именно богом-Творцом. И как раз посягающим на второй з-н термодинамики . Ильенков так далеко не шел - он не считал возможным отменить ВЗТ, но считал возможным для Человека сопротивляться ему - поддерживая Огонь во Вселенной. Тоже, согласитесь, немало
Можно назвать все это несбыточными амбициями, но слова-то из песни не выкинешь.