Антропология и обретение Смысла Опции

[Ratan]

Это попытка постановки проблемы, навеянная разговором о постмодерне.
В текстах С.Е.Кургиняна постоянно всплывает мысль о самоидентичности и обретении субъектности как условии политического (и не только политического) действия. Этот процесс предстает также как обретение Смысла. Здесь написание «смысла» с большой бу-квы имеет в виду подчеркнуть, что речь идет о смыслах стратегических, генеральных (ме-тафизических) и т.п., т.е. о смыслах, определяющих жизненный путь исторического субъ-екта, если речь идет об обществе, или жизненную стратегию личности, если речь идет о человеке. Эта мысль представлена в текстах в прямой и косвенной форме. Я воспользу-юсь цитатой, в которой она выражена прямо: «Между тем, подлинная власть не носит ве-щественного характера. Миром правит невещественное. Так это происходит везде. И нам не удастся отгородиться от этого. Не будет здесь царства своего Смысла – здесь будет царство чужого Смысла. Или царство Антисмысла. Последнее даже более вероятно… Ближайшие 25 лет распадутся на три периода. Первый – осознание роли Смыслов. Второй – выработка Смыслов. Третий – переход от смыслообновления и смыслоконсолидации к переменам…» http://www.kurginyan.ru/publ.shtml?cmd=art...=10&id=1940
Если актуальный политический анализ выводит на «метафизические» вопросы обретения смысла, то есть резон обсудить, как это совершается в человеческой истории.
Общий тезис заключается в том, что всякая культура имеет свое представление о человеке и смысле его существования, и в этом плане можно говорить об антропологическом на-полнении культурных смыслов и об антропологии как сфере знаний и представлений (пе-реживаний). В этом контексте под антропологией понимается не только набор теоретиче-ских представлений о человеке, но, как уже отмечено, некий интегральный образно-понятийный концепт, образующий по сути фундамент культуры. Это представление о че-ловеке (эта антропология) оживает в искусстве во всех его формах и вообще во всем, что касается человеческих переживаний и поступков человека и социальных групп в опреде-ленной культуре. Указанное соотношение прослеживается во всех культурах и на всех этапах ее развития. Например, эволюция культуры античного греческого полиса предстает как движение от мифа к Логосу, т.е. к концепции человека, соотнесенного с реальность через мышление и познание. Осмысленное и рациональное действие становится в ней культурным образцом уже на ранней стадии становления (рационализация мифа). Рацио-нальным ядром формирующейся культуры становится философия, в которой проблема человека внятно сформулирована в философии Сократа, сократических школ и в после-дующем ее развитии. Учение Конфуция обращено к человеку, к этике его поведения и со-держит в себе образ благородного мужа, задающий модель поведения человека элиты. Христианство создало образ солидарного человека (все люди братья), ставшего этическим основанием христианских общин, и принципы поведения человека христианской веры (нет больше той любви, как если кто отдаст жизнь свою за другие своея) благодаря кон-цепции единого бога, сотворившего мир и человека. И т.п. Создание образа человека все-гда включает в себя представление об его взаимоотношении с внешним миром (космосом, природой, Небом и пр.) и принципы таких взаимоотношений неотделимы от самой антро-пологической модели. Европейское Просвещение сконструировало антропологию, в кото-рой человек есть свободный индивид с его естественными правами, появление которой решающим образом предопределено европейской реформацией. Наконец, постмодерн как культурная программа в определенных отношениях опирается на антропологию эпохи модерна (самодостаточный индивид), но вносит в нее принципиальные качественные из-менения, проводимые под лозунгом борьбы с рационализмом Просвещения за новую ра-циональность.
В таком контексте постановка вопроса о противостоянии постмодерну и об альтернатив-ном историческом проекте как проекте развития, должна в глубоком культурном фунда-мента опираться на антропологию (образ человека), адекватный новому повороту исто-рии. Понятно, что необходимый антропологический образ могут выразить в философии и культуре определенные люди, но родить его может только так или иная культура или не-кий культурный синтез. В повестке дня вопрос: какой должна быть модель человека спо-собная заместить антропологические представления постмодерна?
1.Антропология европейского просвещения базируется на концепции атомарного челове-ка (индивида). Она рождена европейской культурой в результате своеобразной «мутации», происходившей в период Возрождение-Просвещение. Свое рациональное оформление эта антропология получила в философии эпохи Просвещения. Альтернативное мироощуще-ние базируется на образе «солидарного человека», т.е. идее человеческого единения, вы-званного не столько материальной потребностью (глобальный рынок), но самим понима-нием жизни и отношением к жизни. В основе такого отношения к жизни лежит идея че-ловеческого братства, вытекающего из самого факта существования людей. Итак, проти-востояние постмодерну в сфере духа, в сфере метафизики должно опереться на антропо-логигию солидарного человека, выраженную в самосознании общества (философия), а также выраженную всеми иными средствами культуры.
2.Какая культура (какие культуры) были и могут быть местом рождения такой метафизи-ки человека? Вообще-то, все традиционные культуры в той или иной мере альтернативны постмодерну (и европейскому модерну с его идеей нации), но не все культуры смогли адаптировать идею солидарного человека и человечества для уровня индустриального развития. Это смогла сделать русская культура в силу исторических обстоятельств (так Бог замыслил о России, мог бы сказать В.С.Соловьев) и в силу глубокого внутреннего со-лидаристского потенциала, накопленного многовековым развитием. Без какого-либо рус-ского шовинизма следовало бы сознавать, что Россия то историческое культурно-историческое место, где должен был произойти и происходил культурный синтез, способ-ный выплавить адекватную антропологию и соответствующее ей мировоззрение. Оглядка на интеллектуальный опыт запада здесь совершенно необходима, но именно оглядка, обеспечивающая собственное историческое движение.
3.На сегодня опыт русской культуры в этом плане не востребован ни практически, ни ин-теллектуально, что является крупным провалом интеллектуальной работы сегодняшнего дня (точнее, «провалом» можно назвать отсутствие интенсивной интеллектуальной рабо-ты в обсуждаемом здесь направлении). Между тем, солидаристское «всечеловеческое» чувство пронизывает всю историю русской культуры, включая, несомненно, советский период. Материал здесь богатый, я приведу скромный и рядовой пример проявления тако-го чувства всего лишь как иллюстрацию. Всем известная хорошая советская песня «Вечер на рейде», и я спрашиваю иногда своих коллег: могла ли в американском обществе (или в европейском) родиться такая простая и проникновенная словами и музыкой песня о «дружбе большой, о службе морской…»? Может и могла, может и есть что-то подобное, но все равно названный мною советский прецедент корнями уходит в солидаристское чувство русского человека.
4.Где и как должна выстраиваться антропология человеческой солидарности в современ-ных условиях? С одной стороны, она явлена православным религиозным сознанием. Од-нако оно может быть историческим основанием, а не актуальным проектом. Модерн заме-нил веру знанием, наукой. Обратное движение уже невозможно без отступления и архаи-зации (чему, на мой взгляд, способствует сегодня руководство РПЦ). Необходима рацио-нальная (научная по форме) антропологическая концепция, раскрывающая солидаристкую природу человека. Опять-таки, определенные шаги в построении такой модели были сде-ланы в русской дореволюционной (до 1917 года) философии. Практически мы там не встретим идею «свободного индивида» (я не говорю о европейских подражателях вроде Б.Н.Чичерина). От анархиста Бакунина, писавшего о солидарности в животном и челове-ческом мире, до В.С.Соловьева с его «Оправданием Добра», являющимся по сути апофео-зом солидаристской антропологии в русской философии (и потому вызвавшей принципи-альное неприятие со стороны Б.Н.Чичерина). Более того, В.С.Соловьев утверждает идею, что общество (государство) есть собирательный орган делания добра. Такой постановки вопроса мы не найдем в западной философии, она прямо противоположна гоббсовскому естественному состоянию общества как борьбы всех против всех.
5.Рационализация солидаристской антропологии не может опираться только на философ-ские сочинения, она должна включить в себя также опыт «культурной антропологии», эт-нографии, археологии и естественно-научной антропологии. Проще сказать, она должна быть интегральным синтезом научного знания и философского метода. Такая работа прак-тически не начата, и такая работа, по моему убеждению, может быть сделана только в России на ее культурном основании (во всяком случае, она необходима историческому будущему России). Причина здесь в том, что «солидарстская антропология» не может быть чисто теоретической интеллектуальной конструкцией. Она должна опираться на культурный опыт, вырастать из соответствующего культурно-исторического слоя. Всякие рациональные конструкции антропологического плана определенным образом соотнесены с жизнью народа (народов). Например, утверждение Н.Ф.Федорова, что «добро есть про-дление жизни живущим и возвращение ее умершим» в рационально-рассудочной культу-ре запада будет понято совсем иначе, чем в православном мироощущении русского фило-софа. Нужен культурный контекест.
6.Еще раз. Если актуальный политический анализ приводит нас к тому, что мы оказывает-ся перед границей, разделяющей метафизическую реальность (реальность культурно-исторических смыслов) и актуальную действительность, то необходимо перейти эту гра-ницу и открыть дверь в «метафизику». Это необходимо для поиска фундаментальных средств анализа и, что еще более важно, для решения задачи синтеза тех смысловых кон-струкций, на которые должна опереться концепция истории, альтернативная политиче-скому постмодерну.

[Лёвин]

Уже вторая ветка упирается в клерикальную тематику. Конечно, моя вина здесь тоже есть: не надо было выпендриваться с Библией, христианством, талмудизмом, Метатронами... В любом случае, может, есть смысл организовать отдельную тему?..

[Ratan]

Уже вторая ветка упирается в клерикальную тематику. Конечно, моя вина здесь тоже есть: не надо было выпендриваться с Библией, христианством, талмудизмом, Метатронами... В любом случае, может, есть смысл организовать отдельную тему?..

Не обязательно отдельную ветку. Эта проблематика вплетена в "антропологию". В качестве оживления темы предлагаю свой текст.
Я хочу обратить внимание на два утверждения из публикаций С.Е.Кургиняна, в частности, из его книги «Исав и Иаков». Одно о том, что Россия должна дать фундаментальное послание миру, который вольно-невольно (т.е. объективно, сознавая или не осознавая) ждет от нее этого послания. И второе – России нужен нагретый преемственный смысл. Собственно, оба утверждения об одном. Нагретый преемственный смысл и станет фундаментальным посланием миру. Какой же смысл может стать нагретым, фундаментальным и преемственным? Ответ на этот вопрос должен быть центральной проблемой интеллектуального поиска. Нагреть и зажечь этот смысл – дело «глагола», дело выразительных средств. Найти же его – дело интеллекта. Конечно, интеллект может предложить и не горючий материал, но необходимость поиска от этого не исчезает.
Преемственный смысл, который может предложить Россия, это тот смысл, который однажды уже был ею предложен, и не только предложен, но и осуществлен в исторически ограниченной форме и защищен в истребительной войне со смыслом прямо противоположным. Это смысл – единое человечество, солидарное человечество, братское человечество и т.п. Слова могут быть разными. «Всемирно устроиться всем», как сказано в речи Достоевского. Этот смысл революционного братства человечества витал в гражданскую войну как высшая мотивация революционного процесса.
Можно ли снова оживить и накалить этот солидаристский смысл? Я бы сказать, другого пути нет. Другой путь – это путь «в мировую цивилизацию», которым из разных побуждений (по большей части «низовых») волокут Россию многие. В чувствах, в переживаниях русского (российского) человека смысл человеческого братства довольно легко пробуждается советским искусством, которое пронизано этой доброй идеей. Но в интеллектуальном поиске как обратиться к этой идее? Через освещение природы человека, через соответствующую антропологию, это, пожалуй, единственный путь, во всяком случае, мимо него не пройти. А для того, чтобы пройти по этому пути, нужно проникнуться тем опытом развития идеи солидарного человечества, который есть в русской культуре. Не просто понять холодным умом (это необходимо), но и проникнуться. Здесь несколько слов об опыте размышления о всеедином человечестве, который оставил В.С.Соловьев.
Соловьевское «всеединство» является общим местом в любом учебнике по истории русской философии. Но идея эта освещается обычно как отвлеченное теоретизирование. Так ли это? Не совсем так, а может и совсем не так. Суть всеединства у Соловьева – это всеединое человечество. Но основа для этого всеединства у него религиозная, теологическая. Человечество по природе своей солидарно, так полагал русский философ, и то, что называется историей, есть путь к постижению, к осознанию этого принципа, а не путь искусственного конструирования солидаризма. В рамках религиозной онтологии (теологии) обретение солидаристского сознания предстает как усилие, совершаемое человеком, возвращающимся к Творцу. История есть процесс этого возвращения, поскольку не может быть единства, совершающегося по внешнему принуждению, но есть (может быть) единство, осуществляемое на основе свободного выбора сознания. Только через это внутреннее осознание и через это внутреннее стремление может быть осуществлено человеческое всеединство.
Один конкретный факт из жизненного пути философа. Осенью 1891 года в Московском психологическом обществе им был прочтен реферат «О причинах упадка средневекового мировоззрения», повлекший множество нападок и обвинений, главным из которых было обвинение в нападках на христианство, прежде всего, православие и православную церковь. А что же, собственно, сказал философ в реферате? Его центральный тезис: «Сущность истинного христианства есть перерождение человечества и мира в духе Христовом, превращение мирского царства в Царство Божие (которое не от мира сего)… духовное перерождение человечества не может произойти помимо самого человечества, не может быть только внешним фактом; оно есть дело, на нас возложенное, задача, которую мы должны разрешать». На эту последнюю установку я хотел бы обратить внимание: «задача, которую мы должны разрешать». Всеединство не подарок, опускаемый с небес, по поле деятельности самого человека и человечества (в этом смычка с Н.Федоровым). И еще одна важная мысль. Преобразование человека и человечества требует преобразование общества, вне усилий по его преобразованию не может быть «дела всеединства». Таким образом, обретение всечеловеческой солидарности (всеединства) есть дело, возложенное на человечество, и может совершиться только через его свободный выбор, а не извне, как акт чужой, хотя бы и доброй воли. Для этого нужно усилие самого человека. Соловьев называет ложным (или незрелым) средневековое христианство, поскольку оно приняло христианство как внешний факт. Даже те, кто искренне принял христианство, видели в нем путь к личному спасению. Но вот это и не устраивает Соловьева в понимании христианства. Не личное спасение (не только личное спасение) но усилия для спасения всех, и эти усилия должны найти отражение в общественном устройстве.
Не комментируя всех тонкостей вопроса, обращаю внимание на одну. Отчего же так ощетинилась официальная власть и защитники православия на философа за этот его реферат? Понять нетрудно. Вот пойдем мы и предложим сегодня идеи реферата нашей нынешней православной церкви. Какой будет ответ? Думаю, гадать не нужно. Хочет ли нынешняя церковь трудиться над созданием солидарного человечества и преобразованием общества в духе такого человечества? Ответ дает практика. Наша церковь одной рукой учит христианской добродетели (в весьма ограниченной форме, именно, личному спасению), другой рукой помогает тем, кто обстругивает Буратино (см.Кургиняна).
Есть еще одно важное суждение в конце реферата, вызвавшее негативную реакцию названных выше сил, хотя прямо в полемике об этом не говорилось. Если средневековое христианство шло к упадку по названным философом причинам, то совершалось ли в мире христианское дело? Совершалось ли движение к всеединому человечеству, были ли какие-то шаги в этом направлении (Неужели человечество в целом и его история покинуты Духом Христовым?-В.С.). И здесь мысль философа такова. Были, были эти шаги, но их совершали среди прочего те, кто в мыслях своих от христианства отпал. Проще сказать, благое христианское дело могут совершать люди, не принадлежащие христианству в мыслях своих: «Нельзя же отрицать того факта, что социальный прогресс последних веков совершился в духе человеколюбия и справедливости, т.е. в духе Христовом. Уничтожение пытки и жестоких казней, прекращение, по крайней мере на Западе, всяких гонений на иноверцев и еретиков, уничтожение феодального и крепостного рабства – если все эти христианские преобразования были сделаны неверующими, то тем хуже для верующих… Неверующие двигатели новейшего прогресса действовали в пользу истинного христианства, подрывая ложное средневековое мировоззрение с его антихристианским догматизмом, индивидуализмом и спиритуализмом».
По крайней мере, два замечания здесь напрашиваются. Одно заключается в том, что Соловьев – философов Развития (в духе Кургиняня) и в этом плане наш союзник. Второе же заключается в том, что христианское дело всеединого человечества было продолжено в России не христианской церковью, но атеистическим «большевиками». Не зря же Н.А.Бердяев назвал впоследствии советский социальный строй гораздо более христианским, нежели западный капитализм. В этом плане сегодняшний антисоветизм нашей церкви дело как раз не-христианское. Кстати, совсем не удивительно, что русская православная церковь не любила и не любит Соловьева за его деятельное христианство, которое должно участвовать в христианском преображении общества. Полное собрание его сочинений не публиковалось в советское время, а попытка издать его в начале 90-х была прекращена без объяснений.
Мое сообщение – не религиозная агитация. Просто я хочу сказать, что отечественный интеллектуальный опыт в сфере «солидаристской антропологии» необходимо осваивать. Это почва для новых всходов и нового роста.