Дегероизация Опции

[Дикенс]

Эти цитаты из книги Кургиняна "Исав и Иаков"

Последовательная дегероизация, изобретенная спецкульторологией и спецантропологией для так называемой денацификации Германии (и потом примененная для декоммунизации и дебольшевизации), оказалась весьма коварным изобретением.

Искоренять же героизм («дегероизация» называется) стали только после 1945 года, когда каким-то умникам показалось, что фашистский ужас может быть преодолен только при тотальном искоренении всего героического вообще. И возвеличивании маленького человека. При этом под «маленьким человеком» понимался вовсе не бедняк, а некий специфический, якобы абсолютно не подверженный никакой героизации обыватель.

Однако там нет никаких ссылок. Не могли бы Вы посоветовать литературу где можно больше узнать о дегероизации?

[Правдин]

Не могли бы Вы посоветовать литературу где можно больше узнать о дегероизации?

Почитайте следующую статью:

Обезьяна бога
(Лингвистическая матрица современности в феномене «гоблинского» кино)

Рубеж тысячелетий оказался ознаменован немаловажным культурным событием практически планетарного масштаба. Речь идёт о реализации одного из самых выдающихся кинопроектов в истории – создании фильма по всемирно известному и популярному роману Д. Толкиена «Властелин Колец».

Внимание к фильму было приковано ещё задолго до выходов на экраны первой серии – недаром Толкиен является самым читаемым автором ХХ века. Поэтому фильм изначально был обречён на повальный зрительский интерес. В результате интерес оказался оправдан, поскольку создатели картины сумели сотворить настоящий шедевр. Но… фильм попал в Россию. И спустя совсем немного появился в совершенно неузнаваемом облике.

Предприимчивый и остроумный человек решил написать свой сценарий к фильму и заменить музыкальный ряд. И сделал это. Вот только никакого отношения к Толкиену всё это уже не имело. Ребята из команды своего лидера, назвавшие себя «гоблинами» (отрицательными персонажами «Властелина Колец»), оставив прежнюю фабулу, совершенно изменили детали происходящего – названия, имена, диалоги и мотивы поступков, насытив свой вариант массой реминисценций из культуры советского периода и реалий нашей современной жизни.
Всё стало выглядеть следующим образом.

В центре новой истории оказалось Супермегакольцо, которое «цены необыкновенной» («Место встречи изменить нельзя») и которое надо отнести сначала участковому по имени «агент Смит» (актёр, играющий в фильме роль предводителя эльфов Элронда, снимался и в фильме «Матрица» в роли агента Смита), а потом и вовсе уничтожить в глубинах Мордовии (Мордора). Хобот Фёдор Сумкин (хоббит – маленький человечек по имени Фродо Бэггинс) в окружении других столь же пародийных персонажей типа злого мага Сарумяна (Сарумана), королевы Прибалтики Электродрели (Галадриэли) или интеллигента Шмыги по кличке Голый (Смеагол\Горлум), постоянно почему-то срывающегося на «абыр! абыр!» из «Собачьего сердца», принял на себя «важное партийное задание» и отправился в путь. Герои ночевали на заброшенной турбазе, спасались от эсэсовцев на чёрных конях под песню «Погоня в горячей крови», шли через Панкисское ущелье, избегая встречи с многочисленными урками (злобными существами орками), общались с ожившими после кислотных дождей деревянными чурками-мутантами (в оригинале – древними живыми деревьями)… Ведя при этом «политически грамотные» беседы о своей иногда чекистской, иногда уголовной деятельности.

Многие события происходят в нашей жизни внезапно и при этом сразу же становятся значимым фактором общекультурного пространства. Это доказывает их органичность и глубокое соответствие ожиданиям многих людей, которые порой плохо осознаются. Таким общекультурным событием стали и «гоблинские переводы».

После выхода на экраны «Властелина Колец» даже официальные деятели кино выражали опасение, что ничего более величественного и панорамного не может быть создано при нынешнем техническом уровне. Более того, появилось мнение, что вообще нереально найти более подходящее явление в мировой литературе, чтобы оно послужило материалом к созданию столь же захватывающего и многокрасочного зрелища на всенародно любимую тему.

Абсолютна или относительна вершина, достигнутая создателями «Властелина Колец», сейчас говорить преждевременно. Да и вряд ли можно говорить об абсолютности какого-либо достижения. Тем не менее, грандиозный успех «Властелина Колец» закономерен.

И тут в действие вступил «фактор зеркала» – явление, детально описанное многими психологами и культурологами и прослеживающееся на протяжении тысячелетий человеческой истории. Речь идёт о создании своеобразной «обезьяны бога», искажённого отражения какого-либо знаменательного события, переиначивания его на скоморошеский лад, высмеивания и вышучивания заключённого в нём героического пафоса. Естественно, подобное происходит в том только случае, если утеряно непосредственное переживание трагического события, и этот пафос по тем или иным причинам стал формальной нормой. Надо сказать, создатели «гоблинского» перевода интуитивно поняли этот фактор, сообщив в самом начале своего перевода: «Обо всём, естественно, забыли. История стала легендой, легенда превратилась в фарс, а потом уже и анекдотов насочиняли…»

Для большинства людей невозможно воспринимать какое-либо выдающееся явление без привязки к нему своеобразной «тени», о чём писал ещё знаменитый швейцарский психолог Карл Юнг. Сила впечатления оказывается иногда настолько высока, что перед человеком встаёт дилемма: или измениться самому, вырасти до того уровня, который позволил бы любоваться вершиной в её естественном величии, либо попытаться «посмотреть на солнце через закопчённое стекло», одним словом, как-то принизить явление, привязать его к своему повседневному уровню, вывернуть другой стороной самые яркие фрагменты, заставить их работать на «равнине», а то и в условиях «болота».

В зависимости от силы и направленности энергии явления такой перевёртыш может быть смешным, ироничным или даже абсурдным. В прошлые века несомненным авторитетом обладала церковь, в результате чего порождались разнообразные «обезьяны церкви» – «Служба кабаку», «всешутейские соборы» Петра I или французские народные представления на площадях в Средние века, пародирующие церковные службы.

Во времена СССР центр тяжести переместился с религии на светскую идеологию. Комичны многочисленные «обезьянки» культовых советских фильмов «Чапаев» и «Семнадцать мгновений весны» – соответствующие циклы анекдотов про Штирлица и Василь Иваныча. Последнее лежит в непосредственном родстве с предметом нашего разговора.

«Властелин Колец» стал тем перевалом, за которым восхищённым и благодарным зрителям открылось беспредельное пространство зыбкого и ещё неясного будущего. На многие десятилетия все игровые ленты, претендующие на эпичность, обречены на сравнение с «Властелином Колец». Возникшую пустоту от созерцания чистого неба необходимо было заземлить.

Фактически «гоблинский перевод» киноэпопеи стал не только заземлителем для слишком впечатлительных или, напротив, духовно неподвижных людей, но и аккумулировал воедино накопленные в советском и российском обществе стереотипы и штампы. В ход пошли не только старые анекдоты: были собраны и обыграны новые. Огромный массив гуляющих в нашей речи приговорок, словечек и типических ассоциаций был извлечён и сознательно использован авторами. «Лампочка Ильича», «экстрасенсы, лечащие по фотографии», «атаман Борис, закодированный от алкоголизма», «чистые руки, холодная голова и горячее сердце», «дети – цветы жизни» – переплетение подобных образов оформило восприятие ушедшей действительности как одного огромного анекдота. Особенно если вспомнить контекстное окружение вышеперечисленных слоганов: «Засвети им по-взрослому!» к «лампочке Ильича» или: «Ворьё, блин, растёт…» к «цветам жизни».

«Коронные» словечки и выражения, давно ставшие народными, вроде: «Я требую продолжения банкета», «Господа, я собрал вас всех, чтобы сообщить пренеприятное известие…», «Если ты плюнешь на коллектив, то коллектив утрётся…», «Тварь ли я дрожащая или право имею?» – в соответствующем окружении закрепляет их в сознании зрителя как опорные точки шутовства и пародии на прошлое. Прошлое, в котором совершенно смешивается Гоголь с Достоевским, революционные агитки и кинокомедии тридцатилетней давности.

Вязкость беспрестанного абсурдного ёрничания настолько высока, что многие перестают воспринимать первичный феномен и реагируют лишь на его кривое отражение. Особенно зависимы оказываются дети, для которых «прикольные камрады» Агроном, Баралгин и Логоваз, объединённые в полукриминальную, полупартийную бригаду Пендельфа Белого, эмоционально ближе и понятнее, чем мужественные, стойкие и трагичные Арагорн, Боромир, Леголас и маг Гэндальф.

В результате фильм с богатым философским содержанием, требующий при просмотре немалой духовной работы (что для игрового и тем более американского кино вообще редкость) стал аляпистой иллюстрацией к массированному фарсу, подменяющему собой действительное содержание.

Создатели «гоблинского» перевода не стали менять основную канву сюжета, вот только каждый эпизод при сохранении общего семантического поля стал воплощённой анекдотичностью. Вектор нового смыслового ряда превосходно обозначен в заявлении прибалтийского «братка» Логоваза (эльфа Леголаса): «Ты т-такой умный!.. Тэбе чэреп не жмёт?!», – и снисходительном разъяснении Пендельфа в ответ на предложение «мочить» врагов: «Надо не мочить, а ставить на путь исправления и сотрудничества с администрацией. Десять лет строгого режима для этого вполне достаточно». Это та реальность, которая благодаря СМИ и нашей грустной действительности детям в самом деле близка. В подобном же ключе обыгрывается темы революции, борьбы с фашизмом, отношений мужчины и женщины.

Почему так происходит?
В нашей культуре в последние пятнадцать лет нарастал уровень скептицизма и ироничного отношения к окружающей действительности. Это явилось неизбежным следствием того, что на скепсис и усталость советского времени наложилось встречное разочарование послеперестроечного периода. Недаром всё большую популярность приобретает уникальное явление – КВН, в последние годы значительно поднявшийся над уровнем популярности и – зачастую – мастерства исполнения тех, кто призван развлекать людей профессионально: поп-«звёзд» и маститых сатириков.

«Гоблинский перевод», таким образом, выполнил две функции – создал Тень высочайшему достижению мирового кинематографа и сплавил с этой Тенью другую Тень – нашего с вами бытия. Само по себе это, наверное, неизбежно, потому что бродильная критическая масса бесчисленных компанейских шуток и «приколов», связанная с проявлениями нашей жизни, рано или поздно должна была перейти в новое качество. Характерно, что количественный набор на этой стезе дал эффект затухания, – последующие опыты «гоблинских переводов» известных блокбастеров («Чужие», «Терминатор», «Матрица») аналогичным спросом уже не пользуются.
В итоге «гоблинский перевод» сам стал культурным фактором и ассимилировался той средой, против которой поначалу высказался столь неординарно. Конечно, такова судьба всякого авангардного протеста.

Уже сейчас можно сказать, что его культурная роль выполнена. Российско-советская культура получила гигантское кривое зеркало, куда может теперь при случае смотреться и… забывать своё истинное прошлое, потому что в искривлённом отражении всё меняет свои очертания и превращается в вариант псевдоисторического шоу, вульгарной и гротескной «игры в бисер», произвольно перемещающей акценты и выхватывающей произвольные знаки-символы из сердцевины каких-либо событий.

Что с этим можно сейчас сделать? Наверное, прежде всего учителю необходимо хорошо знать и понимать то, чем интересуется сегодняшняя молодёжь. Знание и понимание дадут возможность протягивать ниточки связи и осмыслять столь внешне различные феномены как классическая литература и те же произведения Толкиена в едином смысловом поле. Иного пути тут нет. Лишь обладая знанием, можно делать квалифицированный анализ происходящего. Если во «Властелине Колец» ребята увидят совершенно те же проблемы, что и в малопривлекательной для многих литературе из школьной программы, тогда и будет возможная обратная связь, которая в качестве результата даст гипотетическую заинтересованность в классике.

Конечно, живя в королевстве кривых зеркал, невозможно игнорировать все искажённые отражения. Тем более такие, как «гоблинские» переводы. Но можно вооружить школьника способностью к распознаванию и пониманием непреходящей ценности того, что ныне предстаёт в примитивном искажённом виде.

[Боргил Храванон]

Почитайте следующую статью:

Пучков-Гоблин - именно гоблин. Своим гоблинским переводом он совершил чернейшее дело, ал берет Гилтониэль!!!