Альтернативный проект, альтернативная модель? Опции

[bella_ciao_2010]

В последнем выпуске Сути времени была заявлена ясная концепция организации движения, в том числе, институт АЛМОР, как инструмент для работы над альтернативными моделями развития (Сверхмодерна). Поскольку за всё это время (старательно изучая все доступные материалы) я не нашел расхождений в наших взглядах на происходящее и будущее, считаю разумным дальнейшую работу над своим проектом (создания инфраструктуры благотворительности) вести в рамках движения, если конечно это не вызовет обоснованных возражений.

В этой теме, в несколько приемов, я постараюсь дать минимально необходимую информацию по данному вопросу - идеи, наработки, примеры и комментарии. Благотворительная сфера покрыта «туманом» стереотипов и ложных представлений, под которыми трудно увидеть семена и ростки будущего, еще труднее помочь им вырасти. Именно этим (выращиванием) и должна заниматься предлагаемая мною лаборатория.

Итак, для начала:

1. БЛАГОТВОРИТЕЛЬНАЯ СФЕРА (сектор, сообщество) – катакомба, разнообразно оформленная социальная среда, самой основой существования которой являются ценностные (идеальные) мотивации. Эта катакомба не проявлена и не осознана ею самой, хаотична, мифологизирована, но при этом, реально существующая, работающая на благо людей в гораздо большем объёме, чем это представляет большинство наших сограждан.

Я не смог найти другого сегмента нашего общества, где сочеталось бы столько необходимых свойств и потенциалов, а также противоречий.

2. БЛАГОТВОРИТЕЛЬНАЯ СФЕРА – наиболее перспективный сегмент общества, с точки зрения создания, с его помощью, «правильной», концептуально обоснованной «альтернативной» социальной инфраструктуры. Эта инфраструктура должна, через интеграцию, способствовать созданию подобной инфраструктуры в смежных сферах – здравоохранении, образовании, культуре и т.д.

[Вячеслав.]

Занимаясь вопросом об альтернативных моделях развития России, необходимо учитывать, что далеко не каждая мыслимая модель может срастись с русской культурной матрицей. Есть фрукты и овощи, которые можно взрастить на русской почве, которые адресуют к мощным, мобилизующим ценностным установкам и потаенным чаяниям Ильи Муромца, а есть те, которые будут им отторгнуты. Очень важно выяснить, в чем специфика России как исторической личности, какие идеи задевают струны её души, какой мессидж адекватен её природе. Необходимо погрузиться вглубь и найти те ключи, те источники, которые питают и воспроизводят этот родник.

К отвергаемым моделям, прежде всего, относятся те, которые в своем развитии приводят к пирамидальной структуре человеческого рода, которая, по образному выражению А. Проханова заключается в том, что наверху восседает бриллиант сверхлюдей, а основание пирамиды формируют корчащиеся народы, голодающие, умирающие, мерзкие. Наиболее точно эту мысль выразил один из обитателей форума так: «Россия – не та страна, где одни генетически больше предрасположены грести всю жизнь веслами на галерах, а другие больше предрасположены вкушать кофеи на верхней палубе».

Другой феномен, который во многом определяет спектр возможных моделей развития, является промежуточная между Западом и Востоком роль России. Запад тяготеет к технологизму, и в конечном счете ко внешнему. Культ Закона на Западе – это по существу культ отчужденной нравственности, нравственности, вынесенной за пределы человеческого существа, и представленной в виде стенок сосуда, в котором атомы-индивиды свободно движутся («все разрешено, что не запрещено законом»). Даже самокритичные утопии Запада, например, фильмы «Дух Времени», не видят решение социальных проблем через возвышение человека. Они аппелируют к технологиям, как к способу снятия социальных противоречий, формирующих деструктивный социальный характер, все более очевидно ведущий к поезд Запада к обрыву.

Восток же, напротив, тяготеет к этическим системам, видит причину катаклизмов в упадке нравов.
Промежуточная роль России заключается в том, что она не приемлет технологического развития, уничтожающего человека, выхолащивающего, выветривающего из него собственно человеческое, оставляя только выеденное яйцо или оболочку, на которую так похож какой-нибудь выступающий по ящику либероид. Салтыков-Щедрин писал: «Нет опаснее человека, которому чуждо человеческое, который равнодушен к судьбам родной страны, к судьбам ближнего, ко всему, кроме судеб пущенного им в оборот алтына». Борьба с отчуждением человека от собственно человеческого, от идеального в нем, борьба с технологизацией, терминаторизацией человека, борьба с попытками втиснуть человека в одномерную шкалу прибыли – вот камень, лежащий в основе дихотомии Россия-Запад.

Если Западное понимание удела экономики – это быть наукой о том, кому, как и в каком количестве производить товары, то русская душа этого не может понять. Как это? Разве это не удел морали, нравственности – определять, кому и что производить? Запад отвечает: нет, потому что это неэффективно.