Три дня Виктора Чернышева Опции

[traveller]

Добрый день! К сожалению, из-за недостатка времени, отведенного на обсуждение фильма "Три дня Виктора Чернышева", показанного на киноклубе, мне (как и некоторым другим желающим выступить) не удалось поделиться своими впечатлениями. Хотел бы это сделать на форуме, тем более что такая форма продолжения диалога была предложена и самими организаторами мероприятия.
"Три дня Виктора Чернышева" (режиссера М.Осепьяна, 1967 г.) - это уже не первый советский фильм, показанный на киноклубе, где ставился вопрос о потере связи между поколениями, о сложности передачи молодежи тех идей и смыслов, которыми жили и живут деды и отцы. И дело здесь не столько в том, что в фильме показаны молодые ребята из рабочей среды, которые, как выразилась одна из участниц дискуссии "книг не читают". Мы видели фильм М.Хуциева "Июльский дождь", где главные действующие лица - интеллигенция, которая не только читает, но и пишет. А проблема та же.
Значит, вопрос не только в способности "вступающего в жизнь" человека воспринять историю своей семьи, своей страны, как нечто дорогое и священное, что нужно беречь и продлевать. Тут не менее важно - кто и как эту "вечную память", традицию передаёт, что сумеют сохранить для передачи сами "учителя".
Например, можно упрекать героя фильма (родившегося в 1946 году) в том, что он ничего не знает о своем отце. Но кто как не мать должна была что-то рассказать сыну о самом близком (и незнакомом) для него человеке? Конечно, после войны огромное количество женщин в одиночку растили детей, решая такие сложные для того времени вопросы, как накормить, одеть, дать возможность получить образование. Вырастить парня и уберечь от "криминалки" уже был своего рода героизм. И низкий поклон всем матерям, взвалившим на свои плечи все тяготы военного и послевоенного периода! Но молодому парню дальше надо с кого-то "строить жизнь".
Несколько раз в фильме мы видим фотографию, где мать целует дитя, слышим колыбельную, в которой мать хочет счастья для своего ребенка. Сама мать героя (после того, как он побывал в милиции за участие в попытке избиения ветерана войны) говорит сыну, что все вложила в него и в этом смысл ее жизни. И один из главных вопросов, который ставится в фильме - как, подарив человеку жизнь, и вырастив его, суметь передать ему те моральные и духовные ценности, которыми живет старшее поколение, открыть в нем способность жить идеальными сущностями и создавать новые высокие жизненные цели.
Итак, герой не получил "образец для подражания" в семье. Но он не увидел его и в окружающей жизни. Те организации (пионерия и комсомол), которые изначально были созданы для того, чтобы "ковать" "нового человека", живущего идеями и желанием строить новую жизнь, к 60-м годам уже превратились в пустые "оболочки" без содержания, в солидные бюрократические структуры, выполняющие скорее организационные и надзорные, а не воспитательные функции. Герой, как и его сверстники на заводе старается избегать комсомольских собраний, а если участвует в общественной жизни коллектива (кроссы, картошка), то для того, чтобы "быть как все". Настоящими "учителями" для него становятся друзья, уличная компания, ищущая развлечений и расслабухи.
Конечно, видно, что герой фильма чуть выбивается из своего дворового коллектива. Это видно по тому, как с удовлетворением и рабочей гордостью он смотрит на сделанные им детали. Как он общается с представителями старшего поколения (его дядя, заводские товарищи), пытаясь их понять. Как пытается уберечь своего друга от нечестного поступка в отношении отца. И весь вопрос в том, станет ли герой еще одним безликим членом уличной тусовки (с вполне возможным криминальным будущим) или найдет свой путь сознательной и ответственной жизни, несовместимый с банальностью и пошлостью.
Поражает судьба этих неудобных для советских чиновников кинофильмов, где ставились наиважнейшие вопросы, касающиеся проблемы умирания советских идеологических институтов, которые должны были раскрывать и обновлять смыслы и идеи, которыми жило общество. Вопросы выращивания и воспитания нового поколения, а значит и строительства будущего страны. Неудобные фильмы запрещались, ставились на полку, показывались в сокращенном виде к какой-нибудь дате. Причина - трусость советской элиты, боящейся признать существование разрыва между декларируемыми идеями и теми уже достаточно приземленными ценностями, которыми жили и партийная номенклатура и народ. Ибо признание такого разрыва означало, что нужно либо расписаться в поражении, либо начать с большим надрывом исправлять ситуацию. А для последнего уже не было ни огня, ни высокой мотивации.
А "цена вопроса" - необычайно велика. Например, способность следующего поколения отстоять свободу и независимость своей страны.
В фильме есть достаточно пронзительные моменты. Один из них, когда герой с другом и двумя девицами смотрят фильм, в который вмонтированы кадры фашистской кинохроники. На экране под знаменами со свастикой маршируют молодые штурмовики. И сразу же невольно возникает вопрос: способны ли тонущие в "расслабухе" дети фронтовиков противостоять этим выдрессированным будущим эсесовцам?
Более того, режиссер в следующий момент разворачивает свой прием, и ставит такой вопрос впрямую. Герой оказывается на экране (сон или игра воображения) и вместо убитого артиллериста пытается сам с гранатой в руках остановить наступающие фашистские танки. И ситуация остается неопределенной.
Можно было бы уподобиться некоторым советским цензорам и сказать, что проблема, поднятая в фильмах М.Осепьяна и М.Хуциева, надуманная, если бы мы своими глазами не видели сокрушительный результат, имеющий отношение к истории нашей страны. Если в середине 60-х (спустя 20 лет после окончания Великой Отечественной войны) некоторые представители молодого поколения уже благополучно омещанились и могли за бутылку водки избить фронтовика, то еще через 20 лет (в середине 80-х) новое поколение уже пассивно наблюдало, как идет уничтожение тех идеалов и смыслов, на которых было построено советское государство, а затем и участвовало в его разрушении.