Новая философия 21 века – вызов времени, Взгляд на современные проблемы развития Человечества Опции

[regissi]

Спасибо, я получил от Вас хорошую порцию положительных эмоций, приятно пообщатся с умным человеком. Но я давно заметил, что много эмоций притупляют способность их восприятия, и требуется смена деятельность, чтобы восстановить нервную систему для восприятия новой порции положительных эмоций. Пойду, позанимаюсь Веб дизайном. Занятие практическим делом дает возможность подготовить нервную систему к получению новой порции положительных эмоций :-)
С Уважением Виктор.

Согласен Во всем надо знать меру, даже в миру мире и положительных эмоциях...

Сообщение отредактировал regissi - 2.9.2011, 15:05

[Вершинин Владими...]

Для себя я определил (...), религия это сказка для взрослых, которые любят сказки не меньше детей. Религия опасна только тогда, когда она агрессивна, как например, было в средневековье, и когда она претендует на власть над людьми и навязывает свое видение мира. Так же отрицательным в религии является слепая, доходящая до фанатизма вера, при этом отключается разумное мышление. Но я думаю, что у религии есть и положительные моменты. Это поддержание духовных традиций, а также благотворное влияние на психику части людей, которые не могут справиться с негативным воздействием на них окружающей реальности и религия спасает их от депрессии.

В начале предложенного уважаемым форумчанам текста СверхМодерн: «иначе-возможное» против универсума вечного «теперь» сообщается, что он явился четвертой, "заключительной статьей цикла, в который вошли также (последовательно): Цивилизация: слово - термин - теория, Этнос - народ - нация - гражданское общество - глобальное общество - постобщество, Культура: регулятор общественных отношений и источник социальных энергий".

Вот фрагмент статьи "Культура...", повествующий о религиозной и светской духовности:

Оглавление

1. Введение
2. Гуманитарная герменевтика и социальная культурология
3. Культурная компаративистика
4. Культурно-историческая концепция

4.1. Язык
4.2. Стиль и символика
4.3. Этика
4.4. Знание
4.5. Культурное наследие
4.6. Экзистенции
4.7. Преемственность
4.8. Сеть отношений

5. «Большая» и «малая» традиции
6. «Срединная» культура
7. Мировые религии

7.1. Спасение
7.2. Интегративные функции

7.2.1. Пророк
7.2.2. Священное писание и Предание
7.2.3. Догматика
7.2.4. Вера
7.2.5. Культ (ритуал)
7.2.6. Церковь

8. Светская духовность

8.1. Художественная культура
8.2. Знание
8.3. Право
8.4. Наука

9. Заключение составителя
10. Источник
11. Ссылки

(...)

7. Мировые религии

В классических цивилизациях религия выступает как весьма значимый, а иногда и как доминирующий компонент культуры, и эту роль она в некоторой степени сохраняет и в «постклассический» период, наступающий с утверждением рыночных отношений как основы новой социальности и с формированием принципов национального государства, права и просвещения.

Универсалистские принципы мировых религий - то, что отличает их прежде всего от предшествующих «языческих» религий, связанных с регуляцией жизни данного племени, народа или государства. По словам П. Бергера, «религия - установление священного космоса... дерзкая попытка считать всю вселенную значимой для человека», она проецирует созданный человеком порядок на всю вселенную, объединяет всех людей перед лицом жизни и смерти [33]. Как комплексная и многомерная система социальной регуляции, религия в значительной степени оформляла общество не только в духовном и социальном, во внутренней идентичности и в отношениях с другими общностями, но также и во временном планах, обеспечивая длительную преемственность многих поколений.

Всей системой своего воздействия на общество, религия выполняет сложный и противоречивый функциональный комплекс. Среди задач собственно духовного плана, имеющих непосредственное отношение к общественному устроению, следует выделить прежде всего следующие:

1. Расширение духовного пространства, его дифференциация и «вертикальное» упорядочение той совокупности норм, ценностей, значений и знаний, которые вырабатываются в различных сферах деятельности. Религия оперирует средствами духовного «возвышения» специально выделенных норм и ценностей через придание им особого сакрального значения. Она значительно расширяет шкалу оценок, создавая поле духовной и моральной напряженности между Богом или Законом и остальным миром, а заодно и антиномии возможного выбора и оценки между Добром и Злом. В этом поле совершаются некоторые высшие духовные операции, недоступные обыденному или мифологическому сознанию [34]. В этом видно отличие религии от собственно мифологии, а соответственно и от «языческих» форм религии, в которых проводится по существу «горизонтальное» упорядочение норм и смыслов, их адаптация к миру сложившихся отношений и создается мифоэпическая система их взаимодействия.

2. Утверждение всеобщности веры, т.е. принципиального единства всех верующих, несмотря на присущие им различия в жизненных судьбах, социальном положении, степени продвижения на пути к спасению и т.д.

3. Нарушение тесной связи субъекта и объекта, материальной и духовной сторон деятельности. Мировая религия «отстраняет» или ограничивает роль природы в сознании человека, подрывает значение мифологии или переподчиняет ее своим задачам, противопоставляет земное и трансцендентное, мирское и божественное, обыденное и священное. Ослабляется (а в крайних вариантах мистицизма преодолевается) связь человека с конкретной природной и социальной средой, с тем, чтобы способствовать универсализации связи верующих между собой и мирозданием в целом с помощью единого «сверхобъекта», т.е. Бога или Космического закона.

4. Уменьшение доверия к непосредственному эмоциональному и витальному отношению к миру и собственно мирским побуждениям, которые подвергаются подавлению или ограничению в силу их греховности, ошибочности или иллюзорности. Это становится предпосылкой для выработки планирования, устойчивой рациональности, подчиняющей всю жизнь верующего избранным целям спасения. Главное отношение человека переносится на трансцендентный объект, выходящий за рамки человеческого бытия и понимания.

5. Введение религией (хотя и в разной степени) измерения исторического времени. Правда, историзм в рамках восточных религий большей частью ограничен циклами либо идеальным «золотым веком», существовавшим в прошлом и должным вернуться в будущем.

6. Установление соотношения между индивидуальным и коллективным началом. Во всякой мировой религии содержится признание личности как индивидуального субъекта социальной регуляции, однако включенного в определенные структуры аскриптивных отношений и символической соотнесенности с высшим началом. Проблема соотношения высшего начала и индивида, как субъекта мирового устроения, решается через утверждение понятий души и судьбы. Душа во всякой религии обозначает индивидуального субъекта, имеющего определенную степень выделенности из природы и общества, но вместе с тем соединенного с ними совокупностью своих отношений и поступков. Судьба - жизненный путь индивида, в прохождении которого сказываются как внешние обстоятельства, так и совершаемые дела, накопленный опыт, составляющий не сиюминутное сочетание разных факторов, а достояние, в нем фиксируются добрые и злые дела, которые «взвешиваются» на шкале ценностей по степени греховности или заслуги.

7.1. Спасение

В процессе формирования в религии многоступенчатой системы вертикального упорядочения норм, ценностей, смыслов и знаний, устанавливаются высшие нормы и ценности («не убий», «не укради», «возлюби ближнего» и т.д.), возводимые на уровень священных заповедей, от соблюдения которых зависит спасение верующих - важнейший принцип, утверждаемый мировой религией в духовной жизни. Он оказывал воздействие и на всю систему жизненного поведения индивидов.

Что же значит спасение в контексте культуры? По определению С.С. Аверинцева, - спасение - «предельно желательное состояние человека, характеризующееся избавлением от зла - как морального, так и физического - полным преодолением отчуждения и несвободы. Спасение выступает как конечная цель религиозных усилий человека и высшее дарение со стороны бога» [35]. Оно может достигаться либо индивидуально, либо в составе своей религиозной группы, либо всей общностью.

В социологической терминологии, функция спасения может быть определена, в соответствии с веберовской методологией, как рационализация человеческой жизнедеятельности. Эта рационализация подразумевает не конечное состояние, а ту постоянную регуляцию поведения, которая становится существенным фактором, влияющим на земные судьбы верующего или общество в целом. Рационализация означает целенаправленное упорядочение человеческого поведения, ориентированного на достижение некоторой цели через сосредоточение на существенных мыслях и поступках, способствующих продвижению к цели и, наоборот, через отстранение от всего случайного, второстепенного, «порочного» и «греховного». Тем самым, достигается не только мобилизация человеческих усилий, но и их сохранение и накапливание в некоторой форме достоинства, «заслуги», «успеха». Неудача в достижении цели получает объяснение как следствие «греховной слабости» либо как «происки» разрушительного, демонического начала в самом человеке или же в его внешнем окружении.

Спасение раскрывается М. Вебером как систематизированное практическое поведение верующего, направленное на достижение конечной цели, определяемой через его отношение к богу или же к трансцендентному закону. В этом поведении верующий черпает конечное оправдание и смысл своего бытия. Те формы спасения, которые выделял в своей классификации М. Вебер - моральное совершенствование, ритуализм, выполнение долга, знание и вера, любовное благочестие, мистицизм, институциональное спасение через церковь или сепаратное через «гетеродоксию» (сектантство), - могут рассматриваться в социологическом плане как типы рационализации поведения, соотнесенного с другими сторонами жизни общества - хозяйством, политикой и социальными отношениями.

Для всякого типа спасения нужна как критическая, мироотвергающая сторона, так и позитивная ориентация. Спасение достигается лишь при постоянном сосредоточении человеческих сил и помыслов на избавлении от негативных элементов бытия и достижении поставленной цели, единственно существенной в религиозном отношении. Преодолевать приходится не только интерес к реальным, преходящим жизненным благам, но и сами естественные физические и психические функции - через пищевые ограничения, очищение, сексуальное воздержание, подавление негативных социальных чувств (своекорыстия, злобы, ненависти, зависти и т.д.). Физико-психическая тренировка сочетается с методическим регулированием мышления и поведения с целью внутреннего самосовершенствования, с внедрением запретов и предписаний как предпосылки к спасению. Так, буддизм накладывает следующие запреты: физические (убийство, кража, плотские наслаждения), словесные (ложь, грубость, болтовня), психические (жадность, злоба, ненависть, лень). Предписания включают праведные усилия, мысли и намерения, щедрость и жертвенность, чувство долга, нравственную стойкость, терпеливость и т.д. В идеале, перестройке должна подвергнуться вся жизнь верующего, хотя на деле это достигалось в той или иной степени лишь в рамках монашеских организаций и орденов, в то время как остальное население лишь спорадически включалось в собственно религиозные формы деятельности, прежде всего при выполнении ритуалов. Тем не менее, широкое и массированное внедрение различных форм религиозной регуляции в обществе оказывало воздействие на всю систему его (общества) духовного производства.

Помимо организации верующих на дело спасения, всякая религия выполняет и другую важную функцию - объединение верующих в некоторую крупномасштабную общность, превосходящую все остальные аскриптивные связи человека, и установление в этой общности нормативного порядка. Именно принадлежность к данной религии объединяет верующих и поддерживает в них чувство солидарности. Рамки такой аскриптивности сильно варьировались - в зависимости как от объема «высшего начала», так и от признанных механизмов соотнесенности с этим началом в различных вариантах спасения.

7.2. Интегративные функции

Получили существенное раскрытие в подходе Э. Дюркгейма. В русле дюркгеймовской традиции и на материале различных мировых религий, был раскрыт механизм установления социокультурного единства общества, который вырабатывается на основе этих религий. Наряду с поддержанием социокультурной дифференциации, каждая религия внедряла и принципы универсализации, в которой в той или иной степени преодолевались локальность и изолированность, разнородность и противоречивость ячеек и структур, входивших в состав большого общества. Не устраняя такого рода разнородности, религия способствовала поддержанию стабильности, взаимодействию различных частей и групп, восстановлению нарушенной устойчивости и сохранению социальных структур. В этом процессе верх одерживают те варианты религии, которые оказываются наиболее адекватными в решении задачи «всеобщности» спасения. Раннее христианство - прибежище жителей катакомб и египетской пустыни, - преобразовалось в «кафолический», т.е. всеобщий, институт, и даже его разделение произошло на два «всеобщих» варианта: римско-кафолический (католицизм) и греко-кафолический (православие). В исламе границы расширены до принятия в умму всякого, кто относит себя к этой религии. В строго аскетическом и мироотрицающем, казалось бы, буддизме жесткий ригоризм духовной практики оставлен для «виртуозов», а для огромного числа верующих предоставлены максимально широкие возможности «большой колесницы» или благодати, накопленной монахами (в буддизме тхеравады или ламаизме).

Не избавляя в принципе от социальных и политических потрясений или сокрушительных набегов, религии не раз в ходе истории способствовали регенерации общества - восстановлению его прежней структуры и продлению культурной традиции. Даже тогда, когда государство оказывалось ослабленным, парализованным или разрушенным в периоды политического упадка, завоеваний или раздробленности, религия обнаруживает высокую способность к выживанию, беря на себя в немалой степени функции социальной интеграции и правопорядка, как это делал, например, ислам в период крушения халифата под натиском тюркских кочевников, индуизм - в условиях политической раздробленности субконтинента или конфуцианство в Китае в периоды политических неурядиц.

Каждая мировая религия формирует свою сложную и многообразную структуру интеграции, но в том или ином варианте в ней присутствуют следующие основные компоненты.

7.2.1. Пророк

Культ Пророка или Основателя становится важнейшей составной частью системы консолидации. Роль Пророка как провозвестника священного учения превращала и его в сверхличность даже в том случае, если поддерживалась историческая память о его реальном бытии. В теистических религиях пророк - лишь посредник между верующими и Богом, и поэтому необходимо выявление и утверждение его сакрального статуса и статуса его учения. Христианство обошло эту трудность, превратив основателя религии в божьего сына, получившего земное воплощение, распятого, но затем воскресшего в полностью божественном облике. Культ Мухаммеда с самого начала стал одним из столпов ислама, хотя в вероучении и повторялось неизменно, что он - всего лишь посланник, представитель, посредник между Аллахом и людьми, что полным знанием обладает только Бог. Посредничество обеспечивало ему статус выразителя истины и непререкаемого образца поведения. Все теоретические возражения были напрасны, и, идя навстречу настоятельным требованиям, в XIII в. официальный суннизм признал положение, давно уже несомненное для шиитов, а именно что Мухаммед - совершенная, безгрешная, свободная от недостатков личность. Упоминаемые в Коране его человеческие слабости стали достоинствами: пример того, как верующим следует раскаиваться за свои прегрешения. Превращение нетеистических учений - буддизма или даосизма - в религию также приводило не только к созданию культа пророка, но и к его обожествлению и даже той или иной степени онтологизации. Характерной трансформации подвергся образ Будды, который из исторического принца Сидхартхи Гаутамы и проповедника Шакьямуни превратился в божественную фигуру, обладающую основными чертами верховного бога. Он был «тиражирован» и возведен в метафизическую сверхсущность, высший принцип и первооснову вселенной. В своей высшей ипостаси Адибудды, он стал «первопричиной всего, вечным богом, высшим над всеми вещами, верховным существом, первым из всех будд, не имеющим себе равных и ни с чем не сравнимым» [36]. В своей телесной ипостаси, Будда стал образцом чистоты, высокой нравственности и самопожертвования, в духовной ипостаси - объектом почитания, предметом созерцания, символом совершенства и т.д.

7.2.2. Священное писание и Предание

Как для фиксации знания о путях спасения, так и в еще большей степени для систематизации учения, объединяющего всех верующих, необходимы единообразные тексты, становящиеся действенным средством утверждения общезначимой коммуникации, имеющим особый статус в обществе. Не столько само по себе содержание, сколько наличие общеобязательного священного текста становилось важным компонентом консолидации. Настолько важным, что на протяжении многих веков именно священный текст (христианская Библия, мусульманский Коран, индуистские Веды, буддийская Трипитака, конфуцианское Пятикнижие и т.д.) служил основным источником знаний, символики, норм и ценностей. Конечно, всякое Священное писание было неполным и неопределенным, и его необходимо было дополнить огромной «святоотеческой» литературой, священными преданиями и просто комментариями различной степени обязательности и признанности, что отвечало и задаче обоснования дифференциации поведения на путях спасения.

Священные тексты в течение долгого раннего периода могли не иметь фиксации, а передаваться устным путем. Индийские веды имели статус шрути - «услышанного» свыше откровения высшей истины, независимой от людей. Услышанное божественное откровение индуизма составляло четыре сборника вед, самый ранний и наиболее почитаемый из которых - «Ригведа» - насчитывает 10 580 стихов [37]. Лишь позднее была признана священным текстом «Атхарваведа», вобравшая в себя элементы магии и «народной поэзии». Две остальные веды большей частью повторяют «Ригведу». В Китае изменения официального курса, вызванные «ошибками» основателя китайской империи Цинь Шихуана (III в. до н.э.), привели вначале к сожжению конфуцианских книг, с тем, чтобы потом превратить их восстановление в официальную сверхзадачу. В результате длительной работы, которая продолжалась вплоть до эпохи Сун (Х-ХIII вв.), был создан конфуцианский канон, составивший вместе с избранными комментариями 40 томов. Основой канона стали Четверокнижие и Пятикнижие, куда были включены не только мысли и поучения Конфуция, Мэн-цзы и их учеников, но и другие трактаты, отредактированные Конфуцием и его последователями [38]. Это Пятикнижие составило предание, знание которого считалось обязательным для каждого образованного человека. Возраставшие со временем трудности в понимании текста и древних письмен потребовали создания огромной комментаторской литературы. Острота духовной обстановки в древней Аравии, заключавшейся не только в необходимости преодоления языческих традиций, но еще больше и в наступавших с двух сторон христианстве и зороастризме, привела к резкому ускорению процессов создания Священного писания в исламе. Фиксация Корана потребовала 30 лет, но и этот текст не может считаться первоначальным учением Мухаммеда, так как уже тогда победившая партия подвергла его пересмотру. Строгий монотеизм мухаммеданского ислама был преодолением не только древнеаравийского язычества, но и тринитарного христианства, а также реставрацией принципа раннебиблейского единобожия [39].

Всякое признание знания как спасительного или объединяющего было обставлено ограничениями, с тем чтобы сделать разум строго направленным как в своей критической, так и в целеполагающей функциях. Первое важнейшее ограничение заключалось не только в сакрализации текста, но и в повышении статуса самого языка, на котором были написаны основные религиозные сочинения - хотя бы и не первичного (древнегреческого, латинского, церковно-славянского, арабского, санскрита, пали).

7.2.3. Догматика

Выступала как важное средство интеллектуального упорядочения тех духовных знаний, с помощью которых обосновывалось прежде всего единство духовных принципов данной религии. Разнородность Священного писания и Предания давала простор для различных толкований, обусловленных конкретными историческими и социальными факторами. Однако нужна была общая фундаментальная духовная основа, превосходящая эти различия и не подверженная давлению мнений и обстоятельств, а тем самым служащая непреходящей основой духовного единства. Догматика утверждалась отнюдь не только как средство ограничения интеллекта и замыкания мышления в жестко установленные рамки. Напротив, часто она представала как значительное расширение духовных горизонтов, как переход от наивной и ограниченной веры в простые символы и авторитеты, в прямой буквальный смысл Писания - к вариантной системе духовных максим. Недаром в исламе утверждение ортодоксии - калама - постоянно наталкивалось на ожесточенное сопротивление шариатистов, усматривавших в этой доктрине опасный источник разночтения простых и ясных императивов и правил. Они полагали, что верующий должен следовать лишь установленным принципам и нормам, слепо веровать в существование Аллаха, «не спрашивая почему» и вообще не задаваясь никакими вопросами. Догматика служит также целям органического инкорпорирования новшеств и заимствований в сложившиеся формы сознания при сохранении их устойчивости и целостности. Именно таким образом присваивали конфуцианцы в ханьское время многие из идей и институтов легизма, а затем даосизма и буддизма. Исламский калам на ранних этапах вводил в свою духовную структуру античные рационально-логические парадигмы, ранее воспринимавшиеся как инородные. Однако, многотрудная работа во всех мировых религиях на протяжении ряда веков заключалась в том, чтобы, расширив сферу знания, вновь оградить ее непререкаемыми рамками веры.

7.2.4. Вера

Как интериоризированная ценностная ориентация, утверждаемая огромным арсеналом религиозной символики, служила и важным фактором интеграции. Ее принятие обеспечивалось не только собственно рациональными способами и образованием, а всеми формами духовного воздействия. Богатый арсенал изобразительных и культовых средств внедрял в сознание безусловную установку на веру, существующую до и помимо всяких рациональных объяснений, основанных на знании. Интенсивные споры о сравнительном превосходстве знаний или веры, давали разные результаты, хотя преобладало стремление подчеркнуть единство знания о боге и вере в него. Но за пределами интеллектуальных споров, занимавших духовную элиту, преобладала вера, равно доступная всем. Если знания приверженцев данной религии неизбежно различались, то вера обладала гораздо большими возможностями унификации. В отличие от знаний, неизбежно порождавших иерархию учености, вера могла создавать наименьший по объему, но наибольший по распространению критерий, определявший принадлежность к данной конфессии. Как интегративное средство, вера несла одновременно большую нагрузку в проведении границы между приверженцами данной религии и иноверцами. Отождествляясь с осознанием принадлежности к своей религиозной общности, вера, тем самым, разделяла конфессии. Общая вера в непреложную и непознаваемую карму - та минимальная предпосылка, которая создавала интегративное духовное поле индуизма. В буддизме тхеравады приверженцем религии считается всякий, кто верит в «три сокровища» - Будду, дхарму и сангху. Длительные споры велись в исламе и исламистике относительно того, кого можно считать мусульманином. Слишком заметны были различия в понимании догматов, образе поведения, правовой системе. Несмотря на интенсивность этих споров, существовало конечное принятие минимума требований вероучения: вера в единого бога, историчность Мухаммеда, признание предписаний о совершении молитвы и поста, хотя и необязательное их выполнение. После многочисленных послаблений оказалось, что, по наблюдению Г. Грюнебаума, «мусульманская умма проявила склонность допустить право членства на основе одностороннего провозглашения намерения принадлежать к последователям пророка» [40]. В этом он видит один из основных, если не самый важный, фактор, способствовавший «поразительно стойкой эмоциональной сплоченности мусульманской общины вопреки тому, что эта сплоченность, как правило, не подкреплялась формальной организацией» [41].

7.2.5. Культ (ритуал)

Важное средство утверждения единства во всех религиях как государственного, так и универсалистского типа. Через храмовые службы, молитвы, праздники, обряды культ создавал и поддерживал привязанность верующего к данной религии и постоянство религиозного чувства. Культ создавал устойчивое семиотическое и поведенческое пространство, целиком отведенное сопричастности высшему началу, внедряющее в структуру личности и группового поведения обязательные общие смыслы и принципы поведения. Важной характеристикой культа является его единообразие во времени и пространстве: одинаковость слов, жестов и ритуала воспринимается как основа для единства всех верующих в общем литургическом универсуме. По этой причине культ, с одной стороны, оказывается одним из самых консервативных компонентов религии, а с другой - источником раскола, так как расхождение по, казалось бы, незначительным деталям культа воспринимается как основание для взаимного отлучения от религиозной общины. Церемонии, праздники, ритуалы, паломничества создавали постоянно поддерживаемый комплекс действий, через которые индивид включался в единообразную жизнь религиозной общности именно в те значимые моменты, когда он перестает быть «самим собой». М. Элиаде полагает возможным рассматривать праздники как регулярное возвращение к коллективной жизни (о сильнейшем сплачивающем воздействии ритуалов хорошо знает Великий инквизитор Ф.М. Достоевского).

В самом вероучении, культовым действиям могло отводиться разное место. В учении Будды, формировавшемся как реакция на брахманический ритуализм, они признаются бесполезными для спасения, но впоследствии рождение, просветление и паринирвана Будды, а также его восхождение на небо и спуск на землю стали поводом не только для собственно религиозных церемоний и молитв, но и для праздничных мероприятий. В индуизме издревле сложилась сложнейшая и разветвленная культовая система, лишенная, как и вероучение, унифицированности. Но интегративная сила культового индуизма была связана с тщательно разработанной системой горизонтальных и вертикальных иерархических связей, включенных в культовую организацию. Конфуцианство с самого начала отводило огромную роль тщательно разработанным ритуалам, построенным на иерархии верхов и низов и пронизывающим всю систему жизненных отношений. Отличительной особенностью китайской ритуальной системы была тесная связь ее важнейшего варианта - конфуцианского - с государственно-имперским культом. В нем сочетался культ Неба и Конфуция с поклонением самому императору, который одновременно был «Сыном неба» и «Отцом народа». В исламе уже Мухаммед установил обязательность совершения пятеричной молитвы, хаджа, поста, т.е. тех основных ритуалов, которые стали отличительной особенностью мусульманской общины. В принципе, они носили уравнительный характер для всех верующих, всячески подчеркивалась совместность их участия без различия социального и имущественного положения.

7.2.6. Церковь

Важнейшее социальное средство интеграции верующих. Если для священников и монахов этот институт был прежде всего средством спасения, то для мирян он выполнял двойную функцию: содействовал спасению и способствовал созданию единства. Переплетение этих функций находило выражение в том, что церковь накапливала духовные заслуги и перераспределяла их среди верующих. В духовном плане, это находило выражение в почитании святых и различного рода учителей, содействовавших продвижению верующих к спасению. В материальном плане, большое значение приобретал сбор религиозных налогов и подношений - как для содержания самой церкви, так и для частичного перераспределения среди менее обеспеченных слоев. Этот религиозный институт основательно отличается в разных религиях, что обусловлено как историческим своеобразием его становления, так и общей структурой данной религии. Так, мусульмане полагают, что в их религии «нет церкви» как формального института, отделенного от «паствы», и каждый может стать муллой, т.е. священнослужителем, если он хорошо знает Коран и пользуется авторитетом у других верующих. Однако, существуют довольно жесткие требования к учености и святости; существует и отлаженная процедура признания оснований считаться муллой. В Индии священнослужителем может быть только брахман, как член высшей касты, и его обязанность - с юных лет изучать священные книги Вед и хранить «священное знание». В буддизме утвердилась система тщательной подготовки ученых монахов, которую на определенной стадии проходила большая часть лиц мужского пола.

Миссионерская деятельность представителей мировых религий в той или иной форме была осуществлением определенной цивилизаторской миссии. Она способствовала созданию у различных «окраинных» народов понятий о «высших» нормах культуры, морали и поведения, вовлечению в эту культуру населения окраин и смежных стран, снимая в рамках своего региона дихотомию «цивилизация - варвары», хотя бы ценой установления новых принципов иерархии. Несмотря на периодическое возникновение во всех регионах сильных государственных образований, носивших большей частью ощутимый межцивилизационный характер (империи Чингисхана, Тамерлана, Акбара, Османская, Монгольская и т.д.), сокрушительные нашествия на Китай монголов и маньчжуров, постоянные войны между различными царствами в Юго-Восточной Азии, каждая цивилизация сохраняла и усиливала свое социокультурное единство, изгоняя или же поглощая «кочевнические» элементы. Откатываясь в свои степи и плоскогорья, эти завоеватели соглашались на посылку им миссионеров и грамотеев, чтобы через отречение от собственных насильственных деяний стяжать себе духовное спасение. И хотя в хозяйственно-политическом плане последующие отношения центра и периферии во многом представали как колонизация и подчинение, в культурном плане все же происходило приобщение к более развитым центрам. Устанавливаемые религией универсалистские связи способствовали выходу общества за рамки локального бытия, развитию культурных контактов, более широким объединениям стран, входящих в сферу влияния данной религии.

8. Светская духовность

Развитие светской культуры было обусловлено необходимостью обеспечения возникающего разнообразия духовной жизни, ее различных уровней (элитарного и массового) и социальных вариантов (культуры привилегированных и культуры подчиненных классов, центра и провинции, города и села). Светские компоненты культуры были так или иначе связаны с «большой» традицией, со стержневыми принципами духовной организации, воплощенными в религии, но именно эти компоненты обусловливали богатство и разнообразие духовной жизни, ведущему к обособлению светской культуры в самостоятельную сферу, когда она находит свое означивание и опредмечивание, материальные и социальные условия для созревания и утверждения в подъеме производительных сил, накоплении знаний о природе, обществе и человеке.

С учетом вышеизложенного, должно быть несомненным, что высшие принципы религии, ее идейная доктрина и образный строй, ее символика были важным источником складывания остальных форм общественного сознания: морали, права, эстетики, науки, философии. Все они так или иначе должны быть привязаны к религии и составлять системную «большую» традицию, которая устанавливает общие принципы художественного восприятия мира и интеллектуального осмысления его природы. Таким образом, оформляется тесная связь принципов, общих для религии и светской культуры. Тем не менее, возникали самые разные варианты ценностных ориентаций, смыслов и типов поведения, приобретавшие не только дополнительный, но, подчас, противоположный, антиномичный, исключающий друг друга характер: аскетическое подавление желаний - и изощренная чувственность, отказ от богатства - и жадное приобретательство, мистические экстазы - и рациональная практичность в торговых и политических делах, жесткая аскриптивность - и достижительные ориентации в духовной, военной или торговой карьере, привязанность к «своим» - и выполнение долга, почитание всего живого - и жестокие войны.

Здесь важен исторический пример религиозной системы, определявшей не только общее и конечное содержание человеческой деятельности, но и создававшей нормативную структуру регуляции антиномий и совокупного полиморфизма культуры. Важным средством поддержания многообразия в единстве стало разграничение сфер и каналов распространения специальных знаний и тех ценностей и норм, которые предназначались для всеобщего пользования. Это в еще большей степени относится к светской культуре, которая на всем протяжении существования тех обществ, где отсутствовало всеобщее образование, неизбежно была ограничена в своем распространении - литература, научное и философское знание в значительной мере функционировали в среде «посвященных» и просвещенных и пользовались специальным языком. Как светская культура, так и религиозная гетеродоксия, обеспечивавшая варианты спасения, не предназначенные для всех, создавали специальные способы отбора последователей и передачи им особых знаний и традиций творчества. Такая система оказывалась достаточно эффективной, чтобы обеспечить функционирование как общенормативных, так и специальных знаний и ориентаций. Знание публичное и тайное, явное и скрытое, навязываемое и запретное, распределялось по соответствующим сферам. Публичное знание избавлялось от необходимости давать ответы на вопросы, порождавшиеся критическим мышлением, что обусловливало его синтез с верой. Но одновременно, это давало возможность выжить инакомыслию, развиваться различным видам литературы и искусства, философии, естествознанию и другим наукам.

8.1. Художественная культура

Определяется, с одной стороны, религиозными, внеэстетическими принципами, с другой - дает образное воссоздание реального мира или же его идеализованную форму, отвечающую эстетическим принципам. Художественная культура заполняет все духовное пространство между конечными смыслами бытия и повседневными заботами людей, и поэтому предметом ее «обработки» становятся проявления реальной жизни и деятельности людей, направленные отнюдь не всегда на дело спасения. Каким бы широким ни становилось содержание религиозных учений с учетом их метафизических и социально-этических компонентов, сложилась и обширная светская культура, включающая изящную словесность, историю, географию, астрономию (астрологию), математику и философию.

Соотношение художественной культуры зрелого периода и религии не может быть определено однозначно. С одной стороны, эта культура еще в значительной степени не отделилась от религиозной идеологии, а с другой - литература и искусство в большой степени отказались от догматизма и ритуализации жизни; в них раскрывалось могущество человеческого разума, отстаивалось значение чувственного опыта и внутреннего мира личности, содержалась социальная критика существующих порядков. И все же, такое противоречие зачастую оказывалось мнимым, так как многие произведения литературы и искусства были связаны с неканоническими вариантами религии. Если учесть разделение функций религии на спасительную и интегративную, то обнаружится большая степень приспособленности некоторой части ее спасительных вариантов к выражению широкого комплекса идей и чувств, внутренних стремлений человека. Таково было основное содержание мистических течений, принимавших подчас сектантский характер - суфизма, бхакти, чань. В то же время, относительная свобода этих течений от догматизма допускала появление далеко идущих идей свободомыслия и социальной критики.

Наличие общего языка и общей системы образования создавало возможность интенсивного обмена плодами духовной деятельности между самыми отдаленными центрами. Овладение механизмами художественной культуры обеспечивало мыслителю и художнику приобщение к духовным сокровищам огромного региона и столь же широкое признание в случае успеха. Именно огромная потребность в общем языке общения способствовала утверждению арабского языка в этом качестве в огромном регионе. Историческая «случайность» и «божественная воля» привели к тому, что именно на арабском языке было записано Откровение, на нем была создана огромная каноническая и нормативная литература, и он стал официальным литературным и научным языком огромной цивилизации.

8.2. Знание

Расширение объема духовности и ее усложнение в «осевых» (К. Ясперс) цивилизациях резко обострили необходимость расширения системы образования. Развитие китайской цивилизации было связано именно с системой образования, получившей идейное обоснование в учении Конфуция. Исламская цивилизация стала складываться не в результате победоносных завоеваний арабских легионов, а в ходе повсеместного распространения нового нормативного знания. Образование выполняло несколько важнейших функций, и прежде всего обеспечивало передачу культурного наследия от одного поколения к другому, а тем самым и сохранение преемственности, которая постоянно ставилась под сомнение происходящими переменами. Как пишет М. Ходжсон об исламской системе образования, «эта задача рассматривалась крайне серьезно. Предполагалось, что последующие поколения окажутся на более низком моральном и интеллектуальном уровне, чем предшествующие поколения, а перемены могут быть только к худшему либо иметь второстепенное значение. Жизнь, в общем, подтверждала этот взгляд. Поэтому проблема заключалась в том, чтобы задержать или ослабить неизбежный упадок» [42]. Вторая функция образования - подготовка некоторой части молодого поколения к выполнению специфических социальных ролей.

8.3. Право

Не все сферы поведения подлежали регуляции на основе священного права, предписывающего нормы благочестивого поведения, соблюдая которые верующий может приблизиться к сакральному идеалу. Помимо такого права, всякое развитое общество имело разработанный корпус норм двух видов: 1) регуляция сферы практического поведения различных социальных слоев и 2) регуляция управления государственными делами и организации власти. Например, индийские дхармашастры содержали детальное предписание относительно порядка и норм, обеспечивающих привилегированное положение брахманов среди других каст и покровительство по отношению к ним со стороны царя как выразителя брахманской дхармы [43]. В них же фиксировалось и традиционное индийское право, т.е. брачно-семейные отношения и наследственные нормы [44]. Другие принципы содержала «Артхашастра», привлекшая внимание научных кругов своим рациональным прагматизмом, откровенным признанием приоритета государственного интереса и допустимости любых средств для достижения политических целей [45]. В исламе шариат как священное право определяет значительную часть не только культовых, но и юридических норм. Сообщения о поступках и мнениях Мухаммеда и его сподвижников, т.е. сумма прецедентов, составили основной источник санкционированных норм поведения и оценки отклонений от них - право тесно переплеталось с сакральными положениями вероучения, а государственного уложения законов мусульманский мир не знал вплоть до очень позднего времени. Однако, обычно наряду с шариатом в большинстве стран постоянно учитывались нормы традиционного права - адата. Особую сферу составлял фикх, который, подчас, толковался как внесакральное юридическое дополнение к шариату в тех сферах, где необходимо было решение, основанное на иджтихаде, т.е. на согласованном суждении юристов по вопросам, не имеющим канонических решений [46]. В Китае конфуцианские каноны содержали детальную регламентацию труда и поведения основных групп населения; тщательно разработанный церемониал должен был внушать повиновение низших слоев высшим, и на самой вершине бюрократической иерархии стоял император, в обязанность которого входило выполнять обряды и следить за соблюдением морально-этических норм и установленных стереотипов поведения. Для него самого тоже существовали канонизированные предписания должного поведения, восходящие еще к Конфуцию. Однако, он сам, во главе административного аппарата, пользовался легистскими принципами прямого вмешательства государства в экономическую и социальную жизнь с целью отстаивания интересов высшей власти [47].

8.4. Наука

Проблема определения места научного знания зависит от соотношения между наукой и социокультурным устроением общества - от присущей ему системы ценностных ориентаций, смысловых средств и институциональной структуры. Обычно допускается, что ценности и смыслы в значительной степени отмечены печатью самобытности, составляют культурную основу как разнообразия, так и единства общества, и их полиморфизм упорядочен принципами иерархичности, доминантности и структуризации. Однако, при этом предполагается, что наука «сама по себе» универсальна и едина, не зависит от ценностных аспектов бытия в силу присущего ей «нейтрального рационализма». Дискуссии по этому поводу и изучение истории науки показали всю сложность и неоднозначность обеих составляющих этого соотношения. С одной стороны, в ценностном и институциональном устроении общества существуют различные структуры, особым образом влияющие на судьбы науки, а с другой - наука (и шире - научное знание) также может существовать в разных парадигмах и модальностях. В течение длительного времени основной темой таких дискуссий было соотношение между «западной наукой» и «восточной духовностью», т.е. между современным научным знанием и «азиатскими» принципами культурной регуляции. При этом всегда признавались значительные достижения Востока в гуманитарных науках, к которым принадлежит широкий круг филологических дисциплин (в том числе грамматика, поэтика, эстетика, теория музыки), философия, история, география, оккультные науки, а в более «просвещенной» ориенталистике признание получили и практические науки: медицина, ветеринария, фармакогнозия [48]. Однако, существовало упорное непризнание достижений восточных цивилизаций в области естественно-научного знания, в познании окружающего мира, в технике и технологии, а также в философском обосновании материализма и его рационализма. Лишь постепенно за последние десятилетия это положение стало меняться благодаря совместным усилиям многих ученых Запада и Востока.

Важнейший прорыв в решении этого вопроса был сделан английским ученым Дж. Нидэмом в многотомном исследовании «Наука и цивилизация в Китае» [49]. Образовавшийся вокруг этого ученого в Кембридже центр по изучению истории науки в различных цивилизациях провел обширную работу по изучению истории научного знания в Китае, характера этого знания, по выяснению его места в общей системе культуры. Важнейшей заслугой Дж. Нидэма стали доказательство самого факта существования самобытной китайской науки именно как науки. На колоссальном фактическом материале было продемонстрировано чрезвычайное эмпирическое богатство и высокий теоретический уровень китайской научной традиции, в немалой степени обогатившей и научно-технический арсенал Запада. Как показал Дж. Нидэм, средневековая наука на Западе и Востоке настолько связана с цивилизационной спецификой, что представителям одной и той же дисциплины было бы очень трудно и даже практически невозможно найти общий теоретический язык [50]. Например, лежащая в основе китайской космологии концепция бинарных принципов инь и ян и пяти элементов у син была бы совершенно непонятна европейским и даже индийским коллегам. Однако, это само по себе еще не становилось препятствием ни для формирования научного мышления, ни для переноса идей и открытий, имеющих большое общественное значение, из одной цивилизации в другую. В отличие от механистичного рационализма, присущего европейскому научному мышлению, для Китая был характерен организмический материализм, а механистическое мировоззрение в китайской мысли вообще отсутствовало. В определенных аспектах, эта натурфилософия способствовала научному мышлению. Китай обладал более развитой математикой; раньше, чем где бы то ни было, в китайской математике появились десятичные дроби и пустая позиция для обозначения нуля. На этом была построена десятичная метрология. Из физических дисциплин, значительное развитие получили оптика, акустика и теория магнетизма, тогда как на Западе, при относительно большом развитии механики и динамики, почти ничего не знали о магнитных явлениях. При таком определяющем критерии научности, как кумулятивность, личная заинтересованность и кооперирование в собирании и передаче информации, Китай значительно превосходил предренессансный Запад.

Достижения в области прикладных наук в Китае в немалой степени - результат влияния сложной феодально-бюрократической системы. Скажем, изобретение сейсмографа и методов измерения количества осадков стимулировались стремлением предвидеть и предупреждать землетрясения, наводнения и засухи. Официальное поощрение астрономии, математики и физики сказалось в том, что в некоторые периоды они занимали видное место на государственных экзаменах [51], а гидроинженер был важнейшим деятелем китайской науки и техники. В перечне исследований по истории науки и техники в средневековой Индии с VIII по XIX в. приводится около 10 000 названий, преимущественно по медицине (около 5000) и астрономии (около 3000). Число работ возрастает от 26 в VIII в. до 704 в XVII в., но в следующем столетии происходит крутой спад и одновременно усиливается проникновение западной науки [52]. В общем, вплоть до очень позднего времени (XVI-XVII вв.) как естественные, так и социальные науки в восточных обществах существенно обгоняли научные достижения Европы. Изучение истории науки в Китае, Индии и арабских странах продемонстрировало, что вплоть до этого времени научное, техническое и философское знание распространялось в основном с Востока на Запад. Лишь впоследствии быстрое индустриальное развитие Запада стимулировало интенсивное развитие науки и техники, породившее в XX в. научно-техническую революцию, хотя и «азиатские» науки имели в своих основах предпосылки для дальнейшего развития. И в своих более поздних работах Дж. Нидэм даже полагает, что парадигма китайской науки более соответствовала тем новейшим принципам, которые были сформулированы в западной постньютоновской науке. В этой новой парадигме китайская наука оказывается изначально более передовой в области методологии, чем ньютоновская. То есть, для научной революции в Китае существовали интеллектуальные предпосылки.

Почему же самобытная средневековая наука в Китае, в исламском и индийском регионах так и не трансформировалась самостоятельно в науку современного типа, как это произошло в Европе, хотя и на довольно позднем этапе - в XVII-XVIII вв.? Учитывая объяснение Дж. Нидэма, ответ на этот вопрос можно резюмировать тем, что развитие научных знаний вполне отвечало потребности в дальнейшей дифференциации и плюрализации обществ, становившихся все более сложными за счет усиления самостоятельности и значимости отдельных более развитых структур и ячеек. Однако, это подрывало в общественном сознании значение тех универсалистских принципов и механизмов (Высший закон, Бог, Священное писание, единый религиозный институт), на основе которых религия обеспечивала целостность общества, так как обращение людей к самостоятельному источнику знаний, к эмпирическим реалиям, существующим «сами по себе» и доступным пониманию и приспосабливанию к потребностям человека, уменьшало значение «абсолютной истины» и Откровения как ее источника. В первую очередь, как показала историческая социология, это проявилось в среде духовных элит восточных обществ, оказавшихся достаточно восприимчивыми к дестабилизирующим последствиям идейного разномыслия, накопления технических и протонаучных знаний. Как известно, аналогичные процессы происходили и в средневековом христианстве. Именно потребность в поддержании стабильности и единства огромных социокультурных конгломератов через механизм религиозной консолидации приводила к усилению консервативных принципов. Но на Западе эти «нормальные» процессы были нарушены в ходе вызревания Модерна - нового типа социальности, допускающего гораздо большую степень дифференциации духовной жизни.

9. Заключение составителя

Как известно, общепризнанной основой научного метода является триада «наблюдение - обобщение - проверка», в соответствии с которым и было проведено описание исторического феномена «культуры» в многообразии ее известных компонентов. Такое изложение ex initio позволяет, наконец, заключить статью одним из возможных определений, охватывающим не только «статическую» роль культуры как регулятора общественных отношений, но и «динамическую» роль источника социальных энергий, как предпосылки общественного развития: «ее содержание определяется триадой: система верований, система ценностей, система норм. В этом смысле культура воспроизводит в современном обществе функции церкви: ей дано освящать и отлучать, возвеличивать и дискредитировать, поощрять и осуждать. При этом современная «культура-церковь» наследует статус великих мировых религий: она действует независимо от властей предержащих (во всяком случае, только такие ее действия являются «церковно» подлинными, аффицирующими общественные верования и страсти, независимо от национальных границ и классовых статусов)» [53].

Это соответствует тому наблюденному факту, что ментальные реакции человека на раздражители опосредованы его прошлой культурной (и коллективной) историей, интериоризированной в его сознании. Именно это гарантирует человеку не только избирательность его поведения, но и определяет правила отбора событий и выстраивания из них иерархий значимого и незначимого, адекватного и неадекватного. И других людей у истории для нас нет - в противоречие с наивным просвещенческим мифом о «естественном человеке» и «естественном порядке». Этот миф нигде не сохранялся и не оберегался с таким тщанием, как в Америке.

10. Источник

Ерасов Б.С. Цивилизации. Универсалии и самобытность. М., 2002. С. 12 - 219.

11. Ссылки

(...)

[33] Berger P.L. The social reality of religion. L., 1969. P. 1.
[34] Этот перечень духовных функций религии опирается на социологический анализ в кн.: Левада Ю.А. Социальная природа религии. М., 1965.
[35] Аверинцев С.С. Спасение // Философская энциклопедия. М., 1970. Т. 5. С. 100.
[36] Радхакришнан С. Индийская философия. М., 1956. Т. 1. С. 511.
[37] Бонгард-Левин Г.М., Ильин Г.Ф. Индия в древности. М., 1985. С. 640.
[38] Васильев Л.С. Культы, религии, традиции в Китае. М., 1970. С. 186 - 187.
[39] Батунский М.А. О некоторых новых тенденциях в историографии первоначального ислама // Народы Азии и Африки. 1987. № 6. С. 152.
[40] Grunebaum G.E. von. Medieval Islam: A study in cultural orientation. Chicago, 1956. P. 68.
[41] Там же.
[42] Hodgson M.G.S. The venture of Islam: Conscience and history in a world civilization. Chicago; London, 1974. P. 438 - 440.
[43] Бонгард-Левин Г.М., Ильин Г.Ф. Указ. соч. С. 560.
[44] Вигасин А.А., Самозванцев A.M. Артхашастра: Проблемы социальной структуры и права. М., 1984. С. 223.
[45] Бонгард-Левин Г.М., Ильин Г.Ф. Указ. соч. С. 565.
[46] Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право. М., 1986. С. 33 - 35.
[47] Переломов Л.С. Конфуцианство и легизм в политической жизни Китая. М., 1981.
[48] Халидов А.Б. Книжная культура // Очерки истории арабской культуры V-XV вв. М., 1982.
[49] Needham J. Science and civilization in China. Cambridge, 1954-1983. Vol. 1-5. Издание получило широкую известность в научных кругах, и потребовалось выпустить ряд книг, в которых сжато и более популярно излагаются основные положения концепции Нидэма: Needham J. The grand titration: Science and society in East and West. L., 1969; Roman C. The shorter science and civilization in China: An abridgment of Joseph Needham's original text. Cambridge, 1978.
[50] Кобзев A.И., Зимин С.В. Китайская традиционная наука и Дж. Нидэм // Современные историко-научные исследования: Наука в традиционном Китае. М., 1987; Кобзев А.И. Концепция Дж. Нидэма и ее критика // Там же; Зимин С.В. Китайская традиционная наука и Джозеф Нидэм // Восток. 1997. № 1.
[51] Кобзев А.И. Указ. соч.; Зимин С.В. Указ. Соч.
[52] Rahman A. Intellectual colonization...
[53] Панарин А.С. Глобальное политическое прогнозирование. М., 2002. С. 28 - 29.

[biglov]

В начале предложенного уважаемым форумчанам текста СверхМодерн: «иначе-возможное» против универсума вечного «теперь» сообщается, что он явился четвертой, "заключительной статьей цикла, в который вошли также (последовательно): Цивилизация: слово - термин - теория, Этнос - народ - нация - гражданское общество - глобальное общество - постобщество, Культура: регулятор общественных отношений и источник социальных энергий".

Вот фрагмент статьи "Культура...", повествующий о религиозной и светской духовности:

Оглавление

1. Введение
2. Гуманитарная герменевтика и социальная культурология
3. Культурная компаративистика
4. Культурно-историческая концепция

4.1. Язык
4.2. Стиль и символика
4.3. Этика
4.4. Знание
4.5. Культурное наследие
4.6. Экзистенции
4.7. Преемственность
4.8. Сеть отношений

5. «Большая» и «малая» традиции
6. «Срединная» культура
7. Мировые религии

7.1. Спасение
7.2. Интегративные функции

7.2.1. Пророк
7.2.2. Священное писание и Предание
7.2.3. Догматика
7.2.4. Вера
7.2.5. Культ (ритуал)
7.2.6. Церковь

8. Светская духовность

8.1. Художественная культура
8.2. Знание
8.3. Право
8.4. Наука

9. Заключение составителя
10. Источник
11. Ссылки

(...)

7. Мировые религии

В классических цивилизациях религия выступает как весьма значимый, а иногда и как доминирующий компонент культуры, и эту роль она в некоторой степени сохраняет и в «постклассический» период, наступающий с утверждением рыночных отношений как основы новой социальности и с формированием принципов национального государства, права и просвещения.

Универсалистские принципы мировых религий - то, что отличает их прежде всего от предшествующих «языческих» религий, связанных с регуляцией жизни данного племени, народа или государства. По словам П. Бергера, «религия - установление священного космоса... дерзкая попытка считать всю вселенную значимой для человека», она проецирует созданный человеком порядок на всю вселенную, объединяет всех людей перед лицом жизни и смерти [33]. Как комплексная и многомерная система социальной регуляции, религия в значительной степени оформляла общество не только в духовном и социальном, во внутренней идентичности и в отношениях с другими общностями, но также и во временном планах, обеспечивая длительную преемственность многих поколений.

Всей системой своего воздействия на общество, религия выполняет сложный и противоречивый функциональный комплекс. Среди задач собственно духовного плана, имеющих непосредственное отношение к общественному устроению, следует выделить прежде всего следующие:

1. Расширение духовного пространства, его дифференциация и «вертикальное» упорядочение той совокупности норм, ценностей, значений и знаний, которые вырабатываются в различных сферах деятельности. Религия оперирует средствами духовного «возвышения» специально выделенных норм и ценностей через придание им особого сакрального значения. Она значительно расширяет шкалу оценок, создавая поле духовной и моральной напряженности между Богом или Законом и остальным миром, а заодно и антиномии возможного выбора и оценки между Добром и Злом. В этом поле совершаются некоторые высшие духовные операции, недоступные обыденному или мифологическому сознанию [34]. В этом видно отличие религии от собственно мифологии, а соответственно и от «языческих» форм религии, в которых проводится по существу «горизонтальное» упорядочение норм и смыслов, их адаптация к миру сложившихся отношений и создается мифоэпическая система их взаимодействия.

2. Утверждение всеобщности веры, т.е. принципиального единства всех верующих, несмотря на присущие им различия в жизненных судьбах, социальном положении, степени продвижения на пути к спасению и т.д.

3. Нарушение тесной связи субъекта и объекта, материальной и духовной сторон деятельности. Мировая религия «отстраняет» или ограничивает роль природы в сознании человека, подрывает значение мифологии или переподчиняет ее своим задачам, противопоставляет земное и трансцендентное, мирское и божественное, обыденное и священное. Ослабляется (а в крайних вариантах мистицизма преодолевается) связь человека с конкретной природной и социальной средой, с тем, чтобы способствовать универсализации связи верующих между собой и мирозданием в целом с помощью единого «сверхобъекта», т.е. Бога или Космического закона.

4. Уменьшение доверия к непосредственному эмоциональному и витальному отношению к миру и собственно мирским побуждениям, которые подвергаются подавлению или ограничению в силу их греховности, ошибочности или иллюзорности. Это становится предпосылкой для выработки планирования, устойчивой рациональности, подчиняющей всю жизнь верующего избранным целям спасения. Главное отношение человека переносится на трансцендентный объект, выходящий за рамки человеческого бытия и понимания.

5. Введение религией (хотя и в разной степени) измерения исторического времени. Правда, историзм в рамках восточных религий большей частью ограничен циклами либо идеальным «золотым веком», существовавшим в прошлом и должным вернуться в будущем.

6. Установление соотношения между индивидуальным и коллективным началом. Во всякой мировой религии содержится признание личности как индивидуального субъекта социальной регуляции, однако включенного в определенные структуры аскриптивных отношений и символической соотнесенности с высшим началом. Проблема соотношения высшего начала и индивида, как субъекта мирового устроения, решается через утверждение понятий души и судьбы. Душа во всякой религии обозначает индивидуального субъекта, имеющего определенную степень выделенности из природы и общества, но вместе с тем соединенного с ними совокупностью своих отношений и поступков. Судьба - жизненный путь индивида, в прохождении которого сказываются как внешние обстоятельства, так и совершаемые дела, накопленный опыт, составляющий не сиюминутное сочетание разных факторов, а достояние, в нем фиксируются добрые и злые дела, которые «взвешиваются» на шкале ценностей по степени греховности или заслуги.

7.1. Спасение

В процессе формирования в религии многоступенчатой системы вертикального упорядочения норм, ценностей, смыслов и знаний, устанавливаются высшие нормы и ценности («не убий», «не укради», «возлюби ближнего» и т.д.), возводимые на уровень священных заповедей, от соблюдения которых зависит спасение верующих - важнейший принцип, утверждаемый мировой религией в духовной жизни. Он оказывал воздействие и на всю систему жизненного поведения индивидов.

Что же значит спасение в контексте культуры? По определению С.С. Аверинцева, - спасение - «предельно желательное состояние человека, характеризующееся избавлением от зла - как морального, так и физического - полным преодолением отчуждения и несвободы. Спасение выступает как конечная цель религиозных усилий человека и высшее дарение со стороны бога» [35]. Оно может достигаться либо индивидуально, либо в составе своей религиозной группы, либо всей общностью.

В социологической терминологии, функция спасения может быть определена, в соответствии с веберовской методологией, как рационализация человеческой жизнедеятельности. Эта рационализация подразумевает не конечное состояние, а ту постоянную регуляцию поведения, которая становится существенным фактором, влияющим на земные судьбы верующего или общество в целом. Рационализация означает целенаправленное упорядочение человеческого поведения, ориентированного на достижение некоторой цели через сосредоточение на существенных мыслях и поступках, способствующих продвижению к цели и, наоборот, через отстранение от всего случайного, второстепенного, «порочного» и «греховного». Тем самым, достигается не только мобилизация человеческих усилий, но и их сохранение и накапливание в некоторой форме достоинства, «заслуги», «успеха». Неудача в достижении цели получает объяснение как следствие «греховной слабости» либо как «происки» разрушительного, демонического начала в самом человеке или же в его внешнем окружении.

Спасение раскрывается М. Вебером как систематизированное практическое поведение верующего, направленное на достижение конечной цели, определяемой через его отношение к богу или же к трансцендентному закону. В этом поведении верующий черпает конечное оправдание и смысл своего бытия. Те формы спасения, которые выделял в своей классификации М. Вебер - моральное совершенствование, ритуализм, выполнение долга, знание и вера, любовное благочестие, мистицизм, институциональное спасение через церковь или сепаратное через «гетеродоксию» (сектантство), - могут рассматриваться в социологическом плане как типы рационализации поведения, соотнесенного с другими сторонами жизни общества - хозяйством, политикой и социальными отношениями.

Для всякого типа спасения нужна как критическая, мироотвергающая сторона, так и позитивная ориентация. Спасение достигается лишь при постоянном сосредоточении человеческих сил и помыслов на избавлении от негативных элементов бытия и достижении поставленной цели, единственно существенной в религиозном отношении. Преодолевать приходится не только интерес к реальным, преходящим жизненным благам, но и сами естественные физические и психические функции - через пищевые ограничения, очищение, сексуальное воздержание, подавление негативных социальных чувств (своекорыстия, злобы, ненависти, зависти и т.д.). Физико-психическая тренировка сочетается с методическим регулированием мышления и поведения с целью внутреннего самосовершенствования, с внедрением запретов и предписаний как предпосылки к спасению. Так, буддизм накладывает следующие запреты: физические (убийство, кража, плотские наслаждения), словесные (ложь, грубость, болтовня), психические (жадность, злоба, ненависть, лень). Предписания включают праведные усилия, мысли и намерения, щедрость и жертвенность, чувство долга, нравственную стойкость, терпеливость и т.д. В идеале, перестройке должна подвергнуться вся жизнь верующего, хотя на деле это достигалось в той или иной степени лишь в рамках монашеских организаций и орденов, в то время как остальное население лишь спорадически включалось в собственно религиозные формы деятельности, прежде всего при выполнении ритуалов. Тем не менее, широкое и массированное внедрение различных форм религиозной регуляции в обществе оказывало воздействие на всю систему его (общества) духовного производства.

Помимо организации верующих на дело спасения, всякая религия выполняет и другую важную функцию - объединение верующих в некоторую крупномасштабную общность, превосходящую все остальные аскриптивные связи человека, и установление в этой общности нормативного порядка. Именно принадлежность к данной религии объединяет верующих и поддерживает в них чувство солидарности. Рамки такой аскриптивности сильно варьировались - в зависимости как от объема «высшего начала», так и от признанных механизмов соотнесенности с этим началом в различных вариантах спасения.

7.2. Интегративные функции

Получили существенное раскрытие в подходе Э. Дюркгейма. В русле дюркгеймовской традиции и на материале различных мировых религий, был раскрыт механизм установления социокультурного единства общества, который вырабатывается на основе этих религий. Наряду с поддержанием социокультурной дифференциации, каждая религия внедряла и принципы универсализации, в которой в той или иной степени преодолевались локальность и изолированность, разнородность и противоречивость ячеек и структур, входивших в состав большого общества. Не устраняя такого рода разнородности, религия способствовала поддержанию стабильности, взаимодействию различных частей и групп, восстановлению нарушенной устойчивости и сохранению социальных структур. В этом процессе верх одерживают те варианты религии, которые оказываются наиболее адекватными в решении задачи «всеобщности» спасения. Раннее христианство - прибежище жителей катакомб и египетской пустыни, - преобразовалось в «кафолический», т.е. всеобщий, институт, и даже его разделение произошло на два «всеобщих» варианта: римско-кафолический (католицизм) и греко-кафолический (православие). В исламе границы расширены до принятия в умму всякого, кто относит себя к этой религии. В строго аскетическом и мироотрицающем, казалось бы, буддизме жесткий ригоризм духовной практики оставлен для «виртуозов», а для огромного числа верующих предоставлены максимально широкие возможности «большой колесницы» или благодати, накопленной монахами (в буддизме тхеравады или ламаизме).

Не избавляя в принципе от социальных и политических потрясений или сокрушительных набегов, религии не раз в ходе истории способствовали регенерации общества - восстановлению его прежней структуры и продлению культурной традиции. Даже тогда, когда государство оказывалось ослабленным, парализованным или разрушенным в периоды политического упадка, завоеваний или раздробленности, религия обнаруживает высокую способность к выживанию, беря на себя в немалой степени функции социальной интеграции и правопорядка, как это делал, например, ислам в период крушения халифата под натиском тюркских кочевников, индуизм - в условиях политической раздробленности субконтинента или конфуцианство в Китае в периоды политических неурядиц.

Каждая мировая религия формирует свою сложную и многообразную структуру интеграции, но в том или ином варианте в ней присутствуют следующие основные компоненты.

7.2.1. Пророк

Культ Пророка или Основателя становится важнейшей составной частью системы консолидации. Роль Пророка как провозвестника священного учения превращала и его в сверхличность даже в том случае, если поддерживалась историческая память о его реальном бытии. В теистических религиях пророк - лишь посредник между верующими и Богом, и поэтому необходимо выявление и утверждение его сакрального статуса и статуса его учения. Христианство обошло эту трудность, превратив основателя религии в божьего сына, получившего земное воплощение, распятого, но затем воскресшего в полностью божественном облике. Культ Мухаммеда с самого начала стал одним из столпов ислама, хотя в вероучении и повторялось неизменно, что он - всего лишь посланник, представитель, посредник между Аллахом и людьми, что полным знанием обладает только Бог. Посредничество обеспечивало ему статус выразителя истины и непререкаемого образца поведения. Все теоретические возражения были напрасны, и, идя навстречу настоятельным требованиям, в XIII в. официальный суннизм признал положение, давно уже несомненное для шиитов, а именно что Мухаммед - совершенная, безгрешная, свободная от недостатков личность. Упоминаемые в Коране его человеческие слабости стали достоинствами: пример того, как верующим следует раскаиваться за свои прегрешения. Превращение нетеистических учений - буддизма или даосизма - в религию также приводило не только к созданию культа пророка, но и к его обожествлению и даже той или иной степени онтологизации. Характерной трансформации подвергся образ Будды, который из исторического принца Сидхартхи Гаутамы и проповедника Шакьямуни превратился в божественную фигуру, обладающую основными чертами верховного бога. Он был «тиражирован» и возведен в метафизическую сверхсущность, высший принцип и первооснову вселенной. В своей высшей ипостаси Адибудды, он стал «первопричиной всего, вечным богом, высшим над всеми вещами, верховным существом, первым из всех будд, не имеющим себе равных и ни с чем не сравнимым» [36]. В своей телесной ипостаси, Будда стал образцом чистоты, высокой нравственности и самопожертвования, в духовной ипостаси - объектом почитания, предметом созерцания, символом совершенства и т.д.

7.2.2. Священное писание и Предание

Как для фиксации знания о путях спасения, так и в еще большей степени для систематизации учения, объединяющего всех верующих, необходимы единообразные тексты, становящиеся действенным средством утверждения общезначимой коммуникации, имеющим особый статус в обществе. Не столько само по себе содержание, сколько наличие общеобязательного священного текста становилось важным компонентом консолидации. Настолько важным, что на протяжении многих веков именно священный текст (христианская Библия, мусульманский Коран, индуистские Веды, буддийская Трипитака, конфуцианское Пятикнижие и т.д.) служил основным источником знаний, символики, норм и ценностей. Конечно, всякое Священное писание было неполным и неопределенным, и его необходимо было дополнить огромной «святоотеческой» литературой, священными преданиями и просто комментариями различной степени обязательности и признанности, что отвечало и задаче обоснования дифференциации поведения на путях спасения.

Священные тексты в течение долгого раннего периода могли не иметь фиксации, а передаваться устным путем. Индийские веды имели статус шрути - «услышанного» свыше откровения высшей истины, независимой от людей. Услышанное божественное откровение индуизма составляло четыре сборника вед, самый ранний и наиболее почитаемый из которых - «Ригведа» - насчитывает 10 580 стихов [37]. Лишь позднее была признана священным текстом «Атхарваведа», вобравшая в себя элементы магии и «народной поэзии». Две остальные веды большей частью повторяют «Ригведу». В Китае изменения официального курса, вызванные «ошибками» основателя китайской империи Цинь Шихуана (III в. до н.э.), привели вначале к сожжению конфуцианских книг, с тем, чтобы потом превратить их восстановление в официальную сверхзадачу. В результате длительной работы, которая продолжалась вплоть до эпохи Сун (Х-ХIII вв.), был создан конфуцианский канон, составивший вместе с избранными комментариями 40 томов. Основой канона стали Четверокнижие и Пятикнижие, куда были включены не только мысли и поучения Конфуция, Мэн-цзы и их учеников, но и другие трактаты, отредактированные Конфуцием и его последователями [38]. Это Пятикнижие составило предание, знание которого считалось обязательным для каждого образованного человека. Возраставшие со временем трудности в понимании текста и древних письмен потребовали создания огромной комментаторской литературы. Острота духовной обстановки в древней Аравии, заключавшейся не только в необходимости преодоления языческих традиций, но еще больше и в наступавших с двух сторон христианстве и зороастризме, привела к резкому ускорению процессов создания Священного писания в исламе. Фиксация Корана потребовала 30 лет, но и этот текст не может считаться первоначальным учением Мухаммеда, так как уже тогда победившая партия подвергла его пересмотру. Строгий монотеизм мухаммеданского ислама был преодолением не только древнеаравийского язычества, но и тринитарного христианства, а также реставрацией принципа раннебиблейского единобожия [39].

Всякое признание знания как спасительного или объединяющего было обставлено ограничениями, с тем чтобы сделать разум строго направленным как в своей критической, так и в целеполагающей функциях. Первое важнейшее ограничение заключалось не только в сакрализации текста, но и в повышении статуса самого языка, на котором были написаны основные религиозные сочинения - хотя бы и не первичного (древнегреческого, латинского, церковно-славянского, арабского, санскрита, пали).

7.2.3. Догматика

Выступала как важное средство интеллектуального упорядочения тех духовных знаний, с помощью которых обосновывалось прежде всего единство духовных принципов данной религии. Разнородность Священного писания и Предания давала простор для различных толкований, обусловленных конкретными историческими и социальными факторами. Однако нужна была общая фундаментальная духовная основа, превосходящая эти различия и не подверженная давлению мнений и обстоятельств, а тем самым служащая непреходящей основой духовного единства. Догматика утверждалась отнюдь не только как средство ограничения интеллекта и замыкания мышления в жестко установленные рамки. Напротив, часто она представала как значительное расширение духовных горизонтов, как переход от наивной и ограниченной веры в простые символы и авторитеты, в прямой буквальный смысл Писания - к вариантной системе духовных максим. Недаром в исламе утверждение ортодоксии - калама - постоянно наталкивалось на ожесточенное сопротивление шариатистов, усматривавших в этой доктрине опасный источник разночтения простых и ясных императивов и правил. Они полагали, что верующий должен следовать лишь установленным принципам и нормам, слепо веровать в существование Аллаха, «не спрашивая почему» и вообще не задаваясь никакими вопросами. Догматика служит также целям органического инкорпорирования новшеств и заимствований в сложившиеся формы сознания при сохранении их устойчивости и целостности. Именно таким образом присваивали конфуцианцы в ханьское время многие из идей и институтов легизма, а затем даосизма и буддизма. Исламский калам на ранних этапах вводил в свою духовную структуру античные рационально-логические парадигмы, ранее воспринимавшиеся как инородные. Однако, многотрудная работа во всех мировых религиях на протяжении ряда веков заключалась в том, чтобы, расширив сферу знания, вновь оградить ее непререкаемыми рамками веры.

7.2.4. Вера

Как интериоризированная ценностная ориентация, утверждаемая огромным арсеналом религиозной символики, служила и важным фактором интеграции. Ее принятие обеспечивалось не только собственно рациональными способами и образованием, а всеми формами духовного воздействия. Богатый арсенал изобразительных и культовых средств внедрял в сознание безусловную установку на веру, существующую до и помимо всяких рациональных объяснений, основанных на знании. Интенсивные споры о сравнительном превосходстве знаний или веры, давали разные результаты, хотя преобладало стремление подчеркнуть единство знания о боге и вере в него. Но за пределами интеллектуальных споров, занимавших духовную элиту, преобладала вера, равно доступная всем. Если знания приверженцев данной религии неизбежно различались, то вера обладала гораздо большими возможностями унификации. В отличие от знаний, неизбежно порождавших иерархию учености, вера могла создавать наименьший по объему, но наибольший по распространению критерий, определявший принадлежность к данной конфессии. Как интегративное средство, вера несла одновременно большую нагрузку в проведении границы между приверженцами данной религии и иноверцами. Отождествляясь с осознанием принадлежности к своей религиозной общности, вера, тем самым, разделяла конфессии. Общая вера в непреложную и непознаваемую карму - та минимальная предпосылка, которая создавала интегративное духовное поле индуизма. В буддизме тхеравады приверженцем религии считается всякий, кто верит в «три сокровища» - Будду, дхарму и сангху. Длительные споры велись в исламе и исламистике относительно того, кого можно считать мусульманином. Слишком заметны были различия в понимании догматов, образе поведения, правовой системе. Несмотря на интенсивность этих споров, существовало конечное принятие минимума требований вероучения: вера в единого бога, историчность Мухаммеда, признание предписаний о совершении молитвы и поста, хотя и необязательное их выполнение. После многочисленных послаблений оказалось, что, по наблюдению Г. Грюнебаума, «мусульманская умма проявила склонность допустить право членства на основе одностороннего провозглашения намерения принадлежать к последователям пророка» [40]. В этом он видит один из основных, если не самый важный, фактор, способствовавший «поразительно стойкой эмоциональной сплоченности мусульманской общины вопреки тому, что эта сплоченность, как правило, не подкреплялась формальной организацией» [41].

7.2.5. Культ (ритуал)

Важное средство утверждения единства во всех религиях как государственного, так и универсалистского типа. Через храмовые службы, молитвы, праздники, обряды культ создавал и поддерживал привязанность верующего к данной религии и постоянство религиозного чувства. Культ создавал устойчивое семиотическое и поведенческое пространство, целиком отведенное сопричастности высшему началу, внедряющее в структуру личности и группового поведения обязательные общие смыслы и принципы поведения. Важной характеристикой культа является его единообразие во времени и пространстве: одинаковость слов, жестов и ритуала воспринимается как основа для единства всех верующих в общем литургическом универсуме. По этой причине культ, с одной стороны, оказывается одним из самых консервативных компонентов религии, а с другой - источником раскола, так как расхождение по, казалось бы, незначительным деталям культа воспринимается как основание для взаимного отлучения от религиозной общины. Церемонии, праздники, ритуалы, паломничества создавали постоянно поддерживаемый комплекс действий, через которые индивид включался в единообразную жизнь религиозной общности именно в те значимые моменты, когда он перестает быть «самим собой». М. Элиаде полагает возможным рассматривать праздники как регулярное возвращение к коллективной жизни (о сильнейшем сплачивающем воздействии ритуалов хорошо знает Великий инквизитор Ф.М. Достоевского).

В самом вероучении, культовым действиям могло отводиться разное место. В учении Будды, формировавшемся как реакция на брахманический ритуализм, они признаются бесполезными для спасения, но впоследствии рождение, просветление и паринирвана Будды, а также его восхождение на небо и спуск на землю стали поводом не только для собственно религиозных церемоний и молитв, но и для праздничных мероприятий. В индуизме издревле сложилась сложнейшая и разветвленная культовая система, лишенная, как и вероучение, унифицированности. Но интегративная сила культового индуизма была связана с тщательно разработанной системой горизонтальных и вертикальных иерархических связей, включенных в культовую организацию. Конфуцианство с самого начала отводило огромную роль тщательно разработанным ритуалам, построенным на иерархии верхов и низов и пронизывающим всю систему жизненных отношений. Отличительной особенностью китайской ритуальной системы была тесная связь ее важнейшего варианта - конфуцианского - с государственно-имперским культом. В нем сочетался культ Неба и Конфуция с поклонением самому императору, который одновременно был «Сыном неба» и «Отцом народа». В исламе уже Мухаммед установил обязательность совершения пятеричной молитвы, хаджа, поста, т.е. тех основных ритуалов, которые стали отличительной особенностью мусульманской общины. В принципе, они носили уравнительный характер для всех верующих, всячески подчеркивалась совместность их участия без различия социального и имущественного положения.

7.2.6. Церковь

Важнейшее социальное средство интеграции верующих. Если для священников и монахов этот институт был прежде всего средством спасения, то для мирян он выполнял двойную функцию: содействовал спасению и способствовал созданию единства. Переплетение этих функций находило выражение в том, что церковь накапливала духовные заслуги и перераспределяла их среди верующих. В духовном плане, это находило выражение в почитании святых и различного рода учителей, содействовавших продвижению верующих к спасению. В материальном плане, большое значение приобретал сбор религиозных налогов и подношений - как для содержания самой церкви, так и для частичного перераспределения среди менее обеспеченных слоев. Этот религиозный институт основательно отличается в разных религиях, что обусловлено как историческим своеобразием его становления, так и общей структурой данной религии. Так, мусульмане полагают, что в их религии «нет церкви» как формального института, отделенного от «паствы», и каждый может стать муллой, т.е. священнослужителем, если он хорошо знает Коран и пользуется авторитетом у других верующих. Однако, существуют довольно жесткие требования к учености и святости; существует и отлаженная процедура признания оснований считаться муллой. В Индии священнослужителем может быть только брахман, как член высшей касты, и его обязанность - с юных лет изучать священные книги Вед и хранить «священное знание». В буддизме утвердилась система тщательной подготовки ученых монахов, которую на определенной стадии проходила большая часть лиц мужского пола.

Миссионерская деятельность представителей мировых религий в той или иной форме была осуществлением определенной цивилизаторской миссии. Она способствовала созданию у различных «окраинных» народов понятий о «высших» нормах культуры, морали и поведения, вовлечению в эту культуру населения окраин и смежных стран, снимая в рамках своего региона дихотомию «цивилизация - варвары», хотя бы ценой установления новых принципов иерархии. Несмотря на периодическое возникновение во всех регионах сильных государственных образований, носивших большей частью ощутимый межцивилизационный характер (империи Чингисхана, Тамерлана, Акбара, Османская, Монгольская и т.д.), сокрушительные нашествия на Китай монголов и маньчжуров, постоянные войны между различными царствами в Юго-Восточной Азии, каждая цивилизация сохраняла и усиливала свое социокультурное единство, изгоняя или же поглощая «кочевнические» элементы. Откатываясь в свои степи и плоскогорья, эти завоеватели соглашались на посылку им миссионеров и грамотеев, чтобы через отречение от собственных насильственных деяний стяжать себе духовное спасение. И хотя в хозяйственно-политическом плане последующие отношения центра и периферии во многом представали как колонизация и подчинение, в культурном плане все же происходило приобщение к более развитым центрам. Устанавливаемые религией универсалистские связи способствовали выходу общества за рамки локального бытия, развитию культурных контактов, более широким объединениям стран, входящих в сферу влияния данной религии.

8. Светская духовность

Развитие светской культуры было обусловлено необходимостью обеспечения возникающего разнообразия духовной жизни, ее различных уровней (элитарного и массового) и социальных вариантов (культуры привилегированных и культуры подчиненных классов, центра и провинции, города и села). Светские компоненты культуры были так или иначе связаны с «большой» традицией, со стержневыми принципами духовной организации, воплощенными в религии, но именно эти компоненты обусловливали богатство и разнообразие духовной жизни, ведущему к обособлению светской культуры в самостоятельную сферу, когда она находит свое означивание и опредмечивание, материальные и социальные условия для созревания и утверждения в подъеме производительных сил, накоплении знаний о природе, обществе и человеке.

С учетом вышеизложенного, должно быть несомненным, что высшие принципы религии, ее идейная доктрина и образный строй, ее символика были важным источником складывания остальных форм общественного сознания: морали, права, эстетики, науки, философии. Все они так или иначе должны быть привязаны к религии и составлять системную «большую» традицию, которая устанавливает общие принципы художественного восприятия мира и интеллектуального осмысления его природы. Таким образом, оформляется тесная связь принципов, общих для религии и светской культуры. Тем не менее, возникали самые разные варианты ценностных ориентаций, смыслов и типов поведения, приобретавшие не только дополнительный, но, подчас, противоположный, антиномичный, исключающий друг друга характер: аскетическое подавление желаний - и изощренная чувственность, отказ от богатства - и жадное приобретательство, мистические экстазы - и рациональная практичность в торговых и политических делах, жесткая аскриптивность - и достижительные ориентации в духовной, военной или торговой карьере, привязанность к «своим» - и выполнение долга, почитание всего живого - и жестокие войны.

Здесь важен исторический пример религиозной системы, определявшей не только общее и конечное содержание человеческой деятельности, но и создававшей нормативную структуру регуляции антиномий и совокупного полиморфизма культуры. Важным средством поддержания многообразия в единстве стало разграничение сфер и каналов распространения специальных знаний и тех ценностей и норм, которые предназначались для всеобщего пользования. Это в еще большей степени относится к светской культуре, которая на всем протяжении существования тех обществ, где отсутствовало всеобщее образование, неизбежно была ограничена в своем распространении - литература, научное и философское знание в значительной мере функционировали в среде «посвященных» и просвещенных и пользовались специальным языком. Как светская культура, так и религиозная гетеродоксия, обеспечивавшая варианты спасения, не предназначенные для всех, создавали специальные способы отбора последователей и передачи им особых знаний и традиций творчества. Такая система оказывалась достаточно эффективной, чтобы обеспечить функционирование как общенормативных, так и специальных знаний и ориентаций. Знание публичное и тайное, явное и скрытое, навязываемое и запретное, распределялось по соответствующим сферам. Публичное знание избавлялось от необходимости давать ответы на вопросы, порождавшиеся критическим мышлением, что обусловливало его синтез с верой. Но одновременно, это давало возможность выжить инакомыслию, развиваться различным видам литературы и искусства, философии, естествознанию и другим наукам.

8.1. Художественная культура

Определяется, с одной стороны, религиозными, внеэстетическими принципами, с другой - дает образное воссоздание реального мира или же его идеализованную форму, отвечающую эстетическим принципам. Художественная культура заполняет все духовное пространство между конечными смыслами бытия и повседневными заботами людей, и поэтому предметом ее «обработки» становятся проявления реальной жизни и деятельности людей, направленные отнюдь не всегда на дело спасения. Каким бы широким ни становилось содержание религиозных учений с учетом их метафизических и социально-этических компонентов, сложилась и обширная светская культура, включающая изящную словесность, историю, географию, астрономию (астрологию), математику и философию.

Соотношение художественной культуры зрелого периода и религии не может быть определено однозначно. С одной стороны, эта культура еще в значительной степени не отделилась от религиозной идеологии, а с другой - литература и искусство в большой степени отказались от догматизма и ритуализации жизни; в них раскрывалось могущество человеческого разума, отстаивалось значение чувственного опыта и внутреннего мира личности, содержалась социальная критика существующих порядков. И все же, такое противоречие зачастую оказывалось мнимым, так как многие произведения литературы и искусства были связаны с неканоническими вариантами религии. Если учесть разделение функций религии на спасительную и интегративную, то обнаружится большая степень приспособленности некоторой части ее спасительных вариантов к выражению широкого комплекса идей и чувств, внутренних стремлений человека. Таково было основное содержание мистических течений, принимавших подчас сектантский характер - суфизма, бхакти, чань. В то же время, относительная свобода этих течений от догматизма допускала появление далеко идущих идей свободомыслия и социальной критики.

Наличие общего языка и общей системы образования создавало возможность интенсивного обмена плодами духовной деятельности между самыми отдаленными центрами. Овладение механизмами художественной культуры обеспечивало мыслителю и художнику приобщение к духовным сокровищам огромного региона и столь же широкое признание в случае успеха. Именно огромная потребность в общем языке общения способствовала утверждению арабского языка в этом качестве в огромном регионе. Историческая «случайность» и «божественная воля» привели к тому, что именно на арабском языке было записано Откровение, на нем была создана огромная каноническая и нормативная литература, и он стал официальным литературным и научным языком огромной цивилизации.

8.2. Знание

Расширение объема духовности и ее усложнение в «осевых» (К. Ясперс) цивилизациях резко обострили необходимость расширения системы образования. Развитие китайской цивилизации было связано именно с системой образования, получившей идейное обоснование в учении Конфуция. Исламская цивилизация стала складываться не в результате победоносных завоеваний арабских легионов, а в ходе повсеместного распространения нового нормативного знания. Образование выполняло несколько важнейших функций, и прежде всего обеспечивало передачу культурного наследия от одного поколения к другому, а тем самым и сохранение преемственности, которая постоянно ставилась под сомнение происходящими переменами. Как пишет М. Ходжсон об исламской системе образования, «эта задача рассматривалась крайне серьезно. Предполагалось, что последующие поколения окажутся на более низком моральном и интеллектуальном уровне, чем предшествующие поколения, а перемены могут быть только к худшему либо иметь второстепенное значение. Жизнь, в общем, подтверждала этот взгляд. Поэтому проблема заключалась в том, чтобы задержать или ослабить неизбежный упадок» [42]. Вторая функция образования - подготовка некоторой части молодого поколения к выполнению специфических социальных ролей.

8.3. Право

Не все сферы поведения подлежали регуляции на основе священного права, предписывающего нормы благочестивого поведения, соблюдая которые верующий может приблизиться к сакральному идеалу. Помимо такого права, всякое развитое общество имело разработанный корпус норм двух видов: 1) регуляция сферы практического поведения различных социальных слоев и 2) регуляция управления государственными делами и организации власти. Например, индийские дхармашастры содержали детальное предписание относительно порядка и норм, обеспечивающих привилегированное положение брахманов среди других каст и покровительство по отношению к ним со стороны царя как выразителя брахманской дхармы [43]. В них же фиксировалось и традиционное индийское право, т.е. брачно-семейные отношения и наследственные нормы [44]. Другие принципы содержала «Артхашастра», привлекшая внимание научных кругов своим рациональным прагматизмом, откровенным признанием приоритета государственного интереса и допустимости любых средств для достижения политических целей [45]. В исламе шариат как священное право определяет значительную часть не только культовых, но и юридических норм. Сообщения о поступках и мнениях Мухаммеда и его сподвижников, т.е. сумма прецедентов, составили основной источник санкционированных норм поведения и оценки отклонений от них - право тесно переплеталось с сакральными положениями вероучения, а государственного уложения законов мусульманский мир не знал вплоть до очень позднего времени. Однако, обычно наряду с шариатом в большинстве стран постоянно учитывались нормы традиционного права - адата. Особую сферу составлял фикх, который, подчас, толковался как внесакральное юридическое дополнение к шариату в тех сферах, где необходимо было решение, основанное на иджтихаде, т.е. на согласованном суждении юристов по вопросам, не имеющим канонических решений [46]. В Китае конфуцианские каноны содержали детальную регламентацию труда и поведения основных групп населения; тщательно разработанный церемониал должен был внушать повиновение низших слоев высшим, и на самой вершине бюрократической иерархии стоял император, в обязанность которого входило выполнять обряды и следить за соблюдением морально-этических норм и установленных стереотипов поведения. Для него самого тоже существовали канонизированные предписания должного поведения, восходящие еще к Конфуцию. Однако, он сам, во главе административного аппарата, пользовался легистскими принципами прямого вмешательства государства в экономическую и социальную жизнь с целью отстаивания интересов высшей власти [47].

8.4. Наука

Проблема определения места научного знания зависит от соотношения между наукой и социокультурным устроением общества - от присущей ему системы ценностных ориентаций, смысловых средств и институциональной структуры. Обычно допускается, что ценности и смыслы в значительной степени отмечены печатью самобытности, составляют культурную основу как разнообразия, так и единства общества, и их полиморфизм упорядочен принципами иерархичности, доминантности и структуризации. Однако, при этом предполагается, что наука «сама по себе» универсальна и едина, не зависит от ценностных аспектов бытия в силу присущего ей «нейтрального рационализма». Дискуссии по этому поводу и изучение истории науки показали всю сложность и неоднозначность обеих составляющих этого соотношения. С одной стороны, в ценностном и институциональном устроении общества существуют различные структуры, особым образом влияющие на судьбы науки, а с другой - наука (и шире - научное знание) также может существовать в разных парадигмах и модальностях. В течение длительного времени основной темой таких дискуссий было соотношение между «западной наукой» и «восточной духовностью», т.е. между современным научным знанием и «азиатскими» принципами культурной регуляции. При этом всегда признавались значительные достижения Востока в гуманитарных науках, к которым принадлежит широкий круг филологических дисциплин (в том числе грамматика, поэтика, эстетика, теория музыки), философия, история, география, оккультные науки, а в более «просвещенной» ориенталистике признание получили и практические науки: медицина, ветеринария, фармакогнозия [48]. Однако, существовало упорное непризнание достижений восточных цивилизаций в области естественно-научного знания, в познании окружающего мира, в технике и технологии, а также в философском обосновании материализма и его рационализма. Лишь постепенно за последние десятилетия это положение стало меняться благодаря совместным усилиям многих ученых Запада и Востока.

Важнейший прорыв в решении этого вопроса был сделан английским ученым Дж. Нидэмом в многотомном исследовании «Наука и цивилизация в Китае» [49]. Образовавшийся вокруг этого ученого в Кембридже центр по изучению истории науки в различных цивилизациях провел обширную работу по изучению истории научного знания в Китае, характера этого знания, по выяснению его места в общей системе культуры. Важнейшей заслугой Дж. Нидэма стали доказательство самого факта существования самобытной китайской науки именно как науки. На колоссальном фактическом материале было продемонстрировано чрезвычайное эмпирическое богатство и высокий теоретический уровень китайской научной традиции, в немалой степени обогатившей и научно-технический арсенал Запада. Как показал Дж. Нидэм, средневековая наука на Западе и Востоке настолько связана с цивилизационной спецификой, что представителям одной и той же дисциплины было бы очень трудно и даже практически невозможно найти общий теоретический язык [50]. Например, лежащая в основе китайской космологии концепция бинарных принципов инь и ян и пяти элементов у син была бы совершенно непонятна европейским и даже индийским коллегам. Однако, это само по себе еще не становилось препятствием ни для формирования научного мышления, ни для переноса идей и открытий, имеющих большое общественное значение, из одной цивилизации в другую. В отличие от механистичного рационализма, присущего европейскому научному мышлению, для Китая был характерен организмический материализм, а механистическое мировоззрение в китайской мысли вообще отсутствовало. В определенных аспектах, эта натурфилософия способствовала научному мышлению. Китай обладал более развитой математикой; раньше, чем где бы то ни было, в китайской математике появились десятичные дроби и пустая позиция для обозначения нуля. На этом была построена десятичная метрология. Из физических дисциплин, значительное развитие получили оптика, акустика и теория магнетизма, тогда как на Западе, при относительно большом развитии механики и динамики, почти ничего не знали о магнитных явлениях. При таком определяющем критерии научности, как кумулятивность, личная заинтересованность и кооперирование в собирании и передаче информации, Китай значительно превосходил предренессансный Запад.

Достижения в области прикладных наук в Китае в немалой степени - результат влияния сложной феодально-бюрократической системы. Скажем, изобретение сейсмографа и методов измерения количества осадков стимулировались стремлением предвидеть и предупреждать землетрясения, наводнения и засухи. Официальное поощрение астрономии, математики и физики сказалось в том, что в некоторые периоды они занимали видное место на государственных экзаменах [51], а гидроинженер был важнейшим деятелем китайской науки и техники. В перечне исследований по истории науки и техники в средневековой Индии с VIII по XIX в. приводится около 10 000 названий, преимущественно по медицине (около 5000) и астрономии (около 3000). Число работ возрастает от 26 в VIII в. до 704 в XVII в., но в следующем столетии происходит крутой спад и одновременно усиливается проникновение западной науки [52]. В общем, вплоть до очень позднего времени (XVI-XVII вв.) как естественные, так и социальные науки в восточных обществах существенно обгоняли научные достижения Европы. Изучение истории науки в Китае, Индии и арабских странах продемонстрировало, что вплоть до этого времени научное, техническое и философское знание распространялось в основном с Востока на Запад. Лишь впоследствии быстрое индустриальное развитие Запада стимулировало интенсивное развитие науки и техники, породившее в XX в. научно-техническую революцию, хотя и «азиатские» науки имели в своих основах предпосылки для дальнейшего развития. И в своих более поздних работах Дж. Нидэм даже полагает, что парадигма китайской науки более соответствовала тем новейшим принципам, которые были сформулированы в западной постньютоновской науке. В этой новой парадигме китайская наука оказывается изначально более передовой в области методологии, чем ньютоновская. То есть, для научной революции в Китае существовали интеллектуальные предпосылки.

Почему же самобытная средневековая наука в Китае, в исламском и индийском регионах так и не трансформировалась самостоятельно в науку современного типа, как это произошло в Европе, хотя и на довольно позднем этапе - в XVII-XVIII вв.? Учитывая объяснение Дж. Нидэма, ответ на этот вопрос можно резюмировать тем, что развитие научных знаний вполне отвечало потребности в дальнейшей дифференциации и плюрализации обществ, становившихся все более сложными за счет усиления самостоятельности и значимости отдельных более развитых структур и ячеек. Однако, это подрывало в общественном сознании значение тех универсалистских принципов и механизмов (Высший закон, Бог, Священное писание, единый религиозный институт), на основе которых религия обеспечивала целостность общества, так как обращение людей к самостоятельному источнику знаний, к эмпирическим реалиям, существующим «сами по себе» и доступным пониманию и приспосабливанию к потребностям человека, уменьшало значение «абсолютной истины» и Откровения как ее источника. В первую очередь, как показала историческая социология, это проявилось в среде духовных элит восточных обществ, оказавшихся достаточно восприимчивыми к дестабилизирующим последствиям идейного разномыслия, накопления технических и протонаучных знаний. Как известно, аналогичные процессы происходили и в средневековом христианстве. Именно потребность в поддержании стабильности и единства огромных социокультурных конгломератов через механизм религиозной консолидации приводила к усилению консервативных принципов. Но на Западе эти «нормальные» процессы были нарушены в ходе вызревания Модерна - нового типа социальности, допускающего гораздо большую степень дифференциации духовной жизни.

9. Заключение составителя

Как известно, общепризнанной основой научного метода является триада «наблюдение - обобщение - проверка», в соответствии с которым и было проведено описание исторического феномена «культуры» в многообразии ее известных компонентов. Такое изложение ex initio позволяет, наконец, заключить статью одним из возможных определений, охватывающим не только «статическую» роль культуры как регулятора общественных отношений, но и «динамическую» роль источника социальных энергий, как предпосылки общественного развития: «ее содержание определяется триадой: система верований, система ценностей, система норм. В этом смысле культура воспроизводит в современном обществе функции церкви: ей дано освящать и отлучать, возвеличивать и дискредитировать, поощрять и осуждать. При этом современная «культура-церковь» наследует статус великих мировых религий: она действует независимо от властей предержащих (во всяком случае, только такие ее действия являются «церковно» подлинными, аффицирующими общественные верования и страсти, независимо от национальных границ и классовых статусов)» [53].

Это соответствует тому наблюденному факту, что ментальные реакции человека на раздражители опосредованы его прошлой культурной (и коллективной) историей, интериоризированной в его сознании. Именно это гарантирует человеку не только избирательность его поведения, но и определяет правила отбора событий и выстраивания из них иерархий значимого и незначимого, адекватного и неадекватного. И других людей у истории для нас нет - в противоречие с наивным просвещенческим мифом о «естественном человеке» и «естественном порядке». Этот миф нигде не сохранялся и не оберегался с таким тщанием, как в Америке.

10. Источник

Ерасов Б.С. Цивилизации. Универсалии и самобытность. М., 2002. С. 12 - 219.

11. Ссылки

(...)

[33] Berger P.L. The social reality of religion. L., 1969. P. 1.
[34] Этот перечень духовных функций религии опирается на социологический анализ в кн.: Левада Ю.А. Социальная природа религии. М., 1965.
[35] Аверинцев С.С. Спасение // Философская энциклопедия. М., 1970. Т. 5. С. 100.
[36] Радхакришнан С. Индийская философия. М., 1956. Т. 1. С. 511.
[37] Бонгард-Левин Г.М., Ильин Г.Ф. Индия в древности. М., 1985. С. 640.
[38] Васильев Л.С. Культы, религии, традиции в Китае. М., 1970. С. 186 - 187.
[39] Батунский М.А. О некоторых новых тенденциях в историографии первоначального ислама // Народы Азии и Африки. 1987. № 6. С. 152.
[40] Grunebaum G.E. von. Medieval Islam: A study in cultural orientation. Chicago, 1956. P. 68.
[41] Там же.
[42] Hodgson M.G.S. The venture of Islam: Conscience and history in a world civilization. Chicago; London, 1974. P. 438 - 440.
[43] Бонгард-Левин Г.М., Ильин Г.Ф. Указ. соч. С. 560.
[44] Вигасин А.А., Самозванцев A.M. Артхашастра: Проблемы социальной структуры и права. М., 1984. С. 223.
[45] Бонгард-Левин Г.М., Ильин Г.Ф. Указ. соч. С. 565.
[46] Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право. М., 1986. С. 33 - 35.
[47] Переломов Л.С. Конфуцианство и легизм в политической жизни Китая. М., 1981.
[48] Халидов А.Б. Книжная культура // Очерки истории арабской культуры V-XV вв. М., 1982.
[49] Needham J. Science and civilization in China. Cambridge, 1954-1983. Vol. 1-5. Издание получило широкую известность в научных кругах, и потребовалось выпустить ряд книг, в которых сжато и более популярно излагаются основные положения концепции Нидэма: Needham J. The grand titration: Science and society in East and West. L., 1969; Roman C. The shorter science and civilization in China: An abridgment of Joseph Needham's original text. Cambridge, 1978.
[50] Кобзев A.И., Зимин С.В. Китайская традиционная наука и Дж. Нидэм // Современные историко-научные исследования: Наука в традиционном Китае. М., 1987; Кобзев А.И. Концепция Дж. Нидэма и ее критика // Там же; Зимин С.В. Китайская традиционная наука и Джозеф Нидэм // Восток. 1997. № 1.
[51] Кобзев А.И. Указ. соч.; Зимин С.В. Указ. Соч.
[52] Rahman A. Intellectual colonization...
[53] Панарин А.С. Глобальное политическое прогнозирование. М., 2002. С. 28 - 29.

Нас, участников обсуждения в этой теме, может спасти только одно чудо. Это - если у уважаемого Вершинина проснется чувство меры .

Сообщение отредактировал biglov - 2.9.2011, 15:53

[Вершинин Владими...]

Нас, участников обсуждения в этой теме, может спасти только одно чудо. Это - если у уважаемого Вершинина проснется чувство меры.

А в сравнении с тем, "что" и "сколько" здесь "умеренно" наговорили?..

[biglov]

Где же взять эту идею? Но не высосать же ее из пальца. Думаю, что в ее поисках необходимо непредвзято и не свысока осмыслить идеи традиционного (сейчас в угоду различного вида модернистов любят говорить - архаичного) общества, человек которого на самом деле мыслил более реалистично, чем мы, обремененные различными рамками, выстроенными современными идеологиями, религиями, наукой. Говорю не голословно. Ведь в любом споре в качестве аргумента или повседневно мы, так или иначе, часто обращаемся к сохранившимся в Библии, Коране, родном языке осколкам древних знаний. Почему же так? (Кстати, ищем там то, что было заповедано древними пророками, Иисусом, Магометом, а находим корреляцию с нашими знаниями, представлениями об устройстве мира, хранящимися в нашем подсознании, в нашей генетической памяти).

А если несколько изменить вектор поиска: искать новую идею не в старом (архаичном), а как инвариант большой части всего идейного наследия? То есть - не раскапывать в глубину веков (ведь там жили такие же люди, как мы, и тоже умели прятать суровую истину от себя за ширмочками вымысла), а почистить от шелухи наше современное миропонимание. Почистить от всего локального и исторически конкретного, которое придумывалось в ответ на злобу дня, изменялось, опровергалось. И дальше будет "колебаться вместе с линией Партии" - был такой анекдот про стойкого коммуниста, который если и колебался, то только вместе с линией Партии.
А нам нужно найти то, что всегда оставалось и должно бы остаться неизменным.
Дальше я, естественно, надоевшим всем образом предлагаю на роль такого инварианта высшую человеческую ценность - выживание человечества. Мы даже с Yurixx почти что согласились с этим, но, к сожалению, это согласие так и не состоялось.

[biglov]

А в сравнении с тем, "что" и "сколько" здесь "умеренно" наговорили?..

В форум как-то не принято валить готовые тексты. Каждое сообщение - это, хоть пусть плохонькое, но личное и сиюминутное. В этом - специфика формата форума.

[biglov]

Что за привычка свое сознание приписывать другим.
И вообще дешевый прием, не достойный для профессионалов, на высказанную мысль заявлять, да ты дурак. Такие приемы используются на базаре.

Разъясняю. Я оценил Ваше утверждение, что капитализм может быть справедливым, а у нас "неправильный" капитализм (криминальный и т.п.), как проявление известного архетипа человеческого мышления. Это когда наличное объявляется не настоящим, а настоящее - враги от нас прячут.
Где же здесь объявление кого-нибудь дураком? Архетипы потому и архетипы, что они срабатывают в головах всех людей одной культуры, хотя сам человек это может и не заметить.

[aleksandr2]

А если несколько изменить вектор поиска: искать новую идею не в старом (архаичном), а как инвариант большой части всего идейного наследия? То есть - не раскапывать в глубину веков (ведь там жили такие же люди, как мы, и тоже умели прятать суровую истину от себя за ширмочками вымысла), а почистить от шелухи наше современное миропонимание. Почистить от всего локального и исторически конкретного, которое придумывалось в ответ на злобу дня, изменялось, опровергалось. И дальше будет "колебаться вместе с линией Партии" - был такой анекдот про стойкого коммуниста, который если и колебался, то только вместе с линией Партии.
А нам нужно найти то, что всегда оставалось и должно бы остаться неизменным.
Дальше я, естественно, надоевшим всем образом предлагаю на роль такого инварианта высшую человеческую ценность - выживание человечества. Мы даже с Yurixx почти что согласились с этим, но, к сожалению, это согласие так и не состоялось.

Я вновь к Вам присоединяюсь в первой части. Т.е. действительно необходимо искать ответы не только там, где их искали до нас. Я как то уже говорил, что учение Маркса в основе своей это учение об экономическом этапе развития цивилизации. Но он же говорил и об общесте будущего, как обществе без экономических отношений. Иначе говоря поиск в этом направлении, мне кажется, будет наиболее плодотворным.
Что касается второй части - цели развития ( здесь цель сливается с "...высшей человеческой ценностью...") - не согласен. Тема выживания человечества проходит через всю историю его существования. И не была так актуальна для предыдущих поколений в силу отсутствия у них осознания целостности цивилизации. Земная цивилизация имеет гораздо более развитый инстинкт самосохранения, чем отдельный человек. Цель развития должна быть с одной стороны более значительна, а с другой стороны более прогматична.

[biglov]

Что касается второй части - цели развития ( здесь цель сливается с "...высшей человеческой ценностью...") - не согласен. Тема выживания человечества проходит через всю историю его существования. И не была так актуальна для предыдущих поколений в силу отсутствия у них осознания целостности цивилизации.
Земная цивилизация имеет гораздо более развитый инстинкт самосохранения, чем отдельный человек. Цель развития должна быть с одной стороны более значительна, а с другой стороны более прогматична.

Так дело не в осознании выживания, как общей цели. Эта цель записана в каждом из нас биологически, она связывает психическое с биологическим в каждом из нас. Без всякого осознания. И уж у человека "предыдущих поколений" приоритет выживания "своего человечества" перед любыми другими целями и проблемами просто не мог быть неактуальным. Это сейчас, имея булки в магазине, тепло то ли в батарее отопления, то ли в газовой плите, врача в районной поликлинике, защиту в как-то там существующей армии, можно поискать "более значительную" цель развития, не говоря уже о прагматизме цели.
Но ведь нам нужна общечеловеческая цель, цель - объединитель людей. А значительность (в отрыве от выживания) и прагматичность - качества преходящие, вкусовые. Получится не объединение, а интересная дискуссия, переходящая в потасовку.
Ну, а насчет инстинкта цивилизации - так это ведь метафора? Инстинкты - это у организмов, а цивилизация - далеко не организм. И уж совсем неясно, как объединить наши цивилизации, в понимании людьми "значительности" и "прагматичности".

[RusMoroz]

А если несколько изменить вектор поиска: искать новую идею не в старом (архаичном), а как инвариант большой части всего идейного наследия? То есть - не раскапывать в глубину веков (ведь там жили такие же люди, как мы, и тоже умели прятать суровую истину от себя за ширмочками вымысла), а почистить от шелухи наше современное миропонимание. Почистить от всего локального и исторически конкретного, которое придумывалось в ответ на злобу дня, изменялось, опровергалось. И дальше будет "колебаться вместе с линией Партии" - был такой анекдот про стойкого коммуниста, который если и колебался, то только вместе с линией Партии.
А нам нужно найти то, что всегда оставалось и должно бы остаться неизменным.
Дальше я, естественно, надоевшим всем образом предлагаю на роль такого инварианта высшую человеческую ценность - выживание человечества. Мы даже с Yurixx почти что согласились с этим, но, к сожалению, это согласие так и не состоялось.

А ведь Вы указываете на тот же самый вектор, что и я: "...почистить от шелухи наше современное миропонимание. Почистить от всего локального и исторически конкретного, которое придумывалось в ответ на злобу дня, изменялось, опровергалось." Только вот предлагаете не покопаться в первоисточниках и найти семя, а свое понимание высшей ценности человечества - выживание.

Я понимаю, что для атеиста религиозные тексты не аргумент, потому что в его понятии вера и знания - понятия различные по своей сути. Но посмотрите на это с другой стороны. С верой в Бога обычно связывают религию . А что значит - верить в Бога? Мне это словосочетание непонятно . Я могу хлопнуть по плечу своего друга Васю и сказать: "Я верю в тебя. Ты это сможешь сделать!". Но я никогда не смогу сказать подобное Богу и лишь потому, что уровень кардинально разный. А может быть верить в Бога - это всего лишь быть убежденным, что он существует? Тогда в чем необходимость изучать Писания, соблюдать ритуалы, молиться? Необходимость существует, но больше связана с религией, каждая из которых в своих целях основывается на собственном миропонимании. В чем же его основа? Древние знания. И в своем первоисточнике все религии инвариантны. Однако современные тексты отчасти имеют искажения, отчасти несовместимую с сутью трактовку.

А Вера - это осознание устройства мира. Это как раз и есть то, о чем Вы говорите: "нам нужно найти то, что всегда оставалось и должно бы остаться неизменным."

[biglov]

А ведь Вы указываете на тот же самый вектор, что и я: "...почистить от шелухи наше современное миропонимание. Почистить от всего локального и исторически конкретного, которое придумывалось в ответ на злобу дня, изменялось, опровергалось." Только вот предлагаете не покопаться в первоисточниках и найти семя, а свое понимание высшей ценности человечества - выживание.

Я понимаю, что для атеиста религиозные тексты не аргумент, потому что в его понятии вера и знания - понятия различные по своей сути. Но посмотрите на это с другой стороны. С верой в Бога обычно связывают религию . А что значит - верить в Бога? Мне это словосочетание непонятно . Я могу хлопнуть по плечу своего друга Васю и сказать: "Я верю в тебя. Ты это сможешь сделать!". Но я никогда не смогу сказать подобное Богу и лишь потому, что уровень кардинально разный. А может быть верить в Бога - это всего лишь быть убежденным, что он существует? Тогда в чем необходимость изучать Писания, соблюдать ритуалы, молиться? Необходимость существует, но больше связана с религией, каждая из которых в своих целях основывается на собственном миропонимании. В чем же его основа? Древние знания. И в своем первоисточнике все религии инвариантны. Однако современные тексты отчасти имеют искажения, отчасти несовместимую с сутью трактовку.

А Вера - это осознание устройства мира. Это как раз и есть то, о чем Вы говорите: "нам нужно найти то, что всегда оставалось и должно бы остаться неизменным."

Вы зарулили туда, где логика бессильна. Но промолчать было бы все же неверным шагом. Так что, уж извините...
Вера настолько же "всегда оставалась" и настолько же инвариантна, насколько и с того времени, как появился человеческий разум. Мы ведь не о доверчивости говорим, а об образе Абсолюта (причины всех причин и смысла всех смыслов). Этот образ закономерно появляется в картине мира разумного человека, когда он, следуя природному и полезному алгоритму распознавания образов при стохастическом последовательном предъявлении признаков, рекурсивно поднимается по лестнице причин/смыслов явлений наблюдаемого мира.
А вот дальше работает критика продукции собственного мозга, которая у одних людей достаточно сильна (это - умеренно верующие, агностики и неверующие, коих много больше половины людей), а у других людей - послабее (это - сильно верующие, включающие представляемую активность Абсолюта в связи своей картины мира).
Так что вера (в Абсолют) - действительно является продуктом осознания устройства мира, но паразитным продуктом, артефактом мышления, следствием технических особенностей человеческого мышления.
Сейчас прорывные результаты нейро-всяческих исследований оставляют единственную лазейку для грамотного человека (без существенной асимметрии в функциях левого и правого полушарий мозга) сохранить Веру в своём миропонимании. Лазейка это - присвоить "зоне Бога" в мозге человека роль средства связи с потусторонним миром. Но такому утверждению нет никаких предпосылок, кроме психологической потребности верующего человека примирить в своей картине мира физику и Веру.
Всё это - настолько же инвариантно и всеобще, насколько инвариантен и всеобщ человеческий разум. Но дальше человек (опять же следуя всеобще распространенному и полезному, например, для согласованности совместных действий людей, алгоритму анимации внешних объектов) персонифицирует образ Абсолюта. И уж в этом действии люди следуют локальным и исторически конкретным обстоятельствам. У одних получается Бог - медведь, а у других - Абсолютная идея (почти без личностных качеств).
И никогда людям не удастся объединиться на основе веры.

[Visitor]

Вы бы товарищ воздержались бы от своих экзальтированных оценок. Что это вы тут взялись выдавать свои субъективные понты за объективные оценки. Если ваша оценка крайне не совпадает с оценкой вашего коллеги, умейте воздерживать эпитеты в своих ответах. Вам говорят, что возможностей сомневаться в объективности этого мира столько же, сколько в его субъективности, а вы не сомневаясь понтуетесь.

1) посмотрел Ваши постинги, поэтому могу сказать, что я Вам не товарищ.
2) У меня не было "экзальтированных" оценок. Это у Вас - несколько истерическая реакция.
3) Понты - это не философский термин, а уж повтороное его использование в такой коротенькой реплике - явный признак языкового неблагополучия.

Впрочем, мне все равно, что Вы там думаете о моих оценках.

[Visitor]

Вы сильно обяжете участников этой ветки, если существенно умерите агрессивность и снобизм, по-видимому приобретенные в процессе "воспитания" Вашей персоны. Чувство собственной важности, не является аргументом ни в каком споре, в том числе и в философском.

Вы, милейший, привыкайте отвечать за себя. Вам что-то там мерещится - в соответствие с воспитанностью Вашей персоны - так и пишите.
Насчет "философского спора" - это, простите, просто смешно, где Вы здесь увидели философский спор.

А Ваши оценки - лишь плод Ваших личных убеждений/заблуждений. Они не имеют никакого отношения ни к понятию "объективности", ни к критерию истины, о которых Вы изволили рассуждать, и потому лучше оставить их при себе.

Интересно, почему это Вы, прекрасный сэр, не следуете своим же советам, а именно - оставить свои оценки при себе?
А из того, что я Вам написал, Вы ничего не поняли. Ваше незнание не может быть маитерией, поскольку зависит полностью от Вашего сознания. А вот оценка "незнание" и "невежество" может быть совершенно объективной, т.е. не материальной, поскольку касается использования определенных правил для сравнения сущеностей.
Я своим студенатм в качестве упражения давал задачку подсчета числа счастливых билетов. Ну, были такие билеты, с шестизначным номером каждый. Так вот, уважаемый филосов, то, что на билете решили указать шестищначный номер - это идеальное. А вот количество счиастливых билетов - жто уже материя, поскольку результат их подсчета (после задания сущностей и операций над ними) от сознания - какого угодно - уже не зависит. Форма представления этого результата - да, идеальна, а сам результат - совершенно материален.

Вы наверное полагаете, что дали фундаментально, наиболее общее определение материи ?

Не надо приписывать мне глупости. Если бы читали мое сообщение, прежде чем писать на него ответ, Вы бы обратили внимание на то, что я несколко раз подчеркнул, что смысл любого термина существует только в определенном контексте. То, что я привел - наиболее общее изветсное мне определние материи в диалектиче ском материализме.
У портных по поводу материи другое мнение.

Может быть. А может быть и нет.

Бессмысленная фраза. Никто из марксистов (=диалектических материалистов) никогда не перетендует на "наиболее общее" определение чего бы то ни было.

Проблема в том, что оно содержит в себе одно неразрешимое противоречие.

Да что Вы говорите!

Если это "то", которое Вы определили как материю, не существует, то и Ваше определение не имеет ни смысла, ни какого бы то ни было отношения к объективной реальности.

О-о-о, еще более тяжелый случай. Вы, милейший, даже не знаете, что такое противоречие.
Нет в этом определении никакогопротиворечия.Впрочем, это долго объяснять.

А нет ни одного доказательства, что существует хотя бы что-нибудь, что "не зависит ни от чьего реального сознания - конкретного человека, Бога или там постигающей самое себя Абсолютной Идеи".

Не смешите меня. Вы просто не знаете, что такое доказательство (и что такое критерий истины).

Впрочем, если Вам известно такое доказательство, то приведите его скорее. Материализм, как концепция, и все материалисты как один, будут Вам за это вечно признательны, поскольку это будет означать их окончательную и бесповоротную победу и вековом споре.

Я Вам ниже объясню, что такое доказательство, и какие они бывают.

Если у Вас хотя бы на мгновение возникла мысль, что я пытаюсь таким образом защищать идеализм, то это Ваше личное заблуждение. Я всего лишь пытаюсь показать, что уверенность, с которой Вы взялись тут отвечать на философские вопросы, совершенно наивная,

Вы действительно считаете, что я здесь даю свой собственный ответ, который по моей наивности пришел мне в голову во время чтения этой забавной ветки?

[Visitor]

ленинское определение не имеет к философии никакого отношения,

'
Забыли добавить - с точки зрения Yurixx'a, С этой добавкой - возражений нет.

а Ваша приверженность практике, как критерию истины, чисто умозрительная - на практике (извините за каламбур) Вы ее не применяете.

Ну Вам-то почем знать?
Кстати, здесь, на этом форуме, я его и применияю. Вот сделаю еще несколько попыток найти что-то живое здесь, а потом - если ничего не получится - уйду отсюда, очень мне надо объяснять азбучные истины кучке сектантов.

Возвращаю Вам Ваш вопрос - что, интересно, Вы понимаете под доказательством ?

Возвращать вопрос, не ответив на него, в дискуссии невежливо. Впрочем, понятно почему Вы это сделали. Я отвечу в отдельном постинге, поскольку здесь, наверное, есть ограничения по размеру постов.

Он вызван тем, что я не обнаружил в марксизме, ни в одной из составляющих его частей, доказательства того, о чем Вы толкуете - первичности материи по отношению к ЛЮБОМУ сознанию.

Перечислите те сознания, которые не могут быть сведены к:
1) Сознанию организма, обладающего разумом.
2) сознанию Бога - сверхъестественной разумно и целенаправленно действующей воли.
3) сознанию как таковому, сознанию вообще, чистой абстракции.
По поводу перечисленных мною сознаний у Вас есть вопросы касательно позиции марксизма в обсуждаемом смысле?

Было бы здорово, если бы Вы привели соответствующие цитаты из классиков, или, на худой конец, из курса марксизма-ленинизма.

Легко.
Материя исчезла, – говорят нам, – желая делать отсюда гносеологические выводы. А мысль осталась? – спросим мы. Если нет, если с исчезновением материя исчезла и мысль, с исчезновением мозга и нервной системы исчезли и представления и ощущения, – тогда, значит, все исчезло, исчезло и ваше рассуждение, как один из образчиков какой ни на есть "мысли" (или недомыслия)! Если же – да, если при исчезновении материи предполагается не исчезнувшей мысль (представление, ощущение и т.д.), то вы, значит, тайком перешли на точку зрения философского идеализма. Это именно и бывает всегда с людьми, из "экономии" желающими мыслить движение без материи, ибо молчаливо, просто тем самым, что они продолжают свое рассуждение, они признают существование мысли после исчезновения материи. А это значит, что очень простой или очень сложный философский идеализм берется за основу: очень простой, если дело сводится открыто к солипсизму (я существую, весь мир есть только мое ощущение); очень сложный, если вместо мысли, представления, ощущения живого человека берется мертвая абстракция: ничья мысль, ничье представление, ничье ощущение, мысль вообще (абсолютная идея, универсальная воля и т.п.), ощущение, как неопределенный "элемент", "психическое", подставляемое под всю физическую природу и т.д. и т.п. Между разновидностями философского идеализма возможны при этом тысячи оттенков, и всегда можно создать тысяча первый оттенок, и автору такой тысяча первой системки (напр., эмпириомонизма) различие ее от остальных может казаться важным. С точки зрения материализма эти различия совершенно несущественны. Существенен исходный пункт. Существенно то, что попытка мыслить движение без материи протаскивает мысль, оторванную от материи, а это и есть философский идеализм.

Дело, конечно, не в цитатах, а в том, что Ваше утверждение, что "это доказывается в марксизме", ставит под сомнение то, что Вы вообще понимаете с чем имеет дело философия, в том числе и философия марксизма.

Я написал "доказывается в марксизме"? Странно, есои написал, этой мой недосмотр.
"Это" доказывается не в марксизме, а в общественно-значимой человеческой практике. Марксизм просто на этом основании формулирует свой критерий истинности. Ничего марксизм в этом плане не доказывает.

[Visitor]

О доказательствах.

Строгие - неопровержимые, раз и навсегда найденные доказательсва - возможны только применительно к конструкциям сознания. Пример - математические доказательства. Они построены с учетом принятых допущений (соответствующей аксиоматики) и разрешенных операций. И аксиом, и сущностей, над которыми возможны операции, и самих операций всегда конечное число.
Это не реальность во всей ее полноте, а только идеальная и ограниченная модель этой реальности. Довольно давно показано - и доказано строго, раз и навсегда - что такого рода системы не полны в том смысле, что всегда будут утверждения, которые в рамках существующей конечной системы нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Вообще-то так лихо распространять условия теоремы Геделя о полноте на произвольные системы, конечно, математически некорректно, но я думаю, что такой подход в целом - так сказать, на философском уровне - оправдан. Поскольку мир един, поскольку он материален.

Это означает, что ВСЕГДА будеи непознанное. Но, поскольку систему аксиом, сущеностей и операций можно расширять - причем бесконечно - нет никаких оснований считать, что есть непознаваемое.

Естественные науки имеют дело с реальностью неаосрдественно. Поэтому, например, в физике нет и быть не может точных доказательств, не может быть полных моделей. Поэтому естественно-научное доказательство - это совсем другое, нежели доказательство математическое.

Если подходить с математической точки зрения, то наука не доказала НИЧЕГО. Ну нет и быть не может в этой области конечных и вечных доказательств. Вы, как своеобразный марксист, можете сделать из этого вывод, что наука "ничего не доказала". Да делайте себе на здоровье, кого это колышет-то из людей, которые занимаются живым делом?
Так вот. Наука, конечно, штука молодая, мало чего еще знает, но все-таки процесс научного (а еще в большей степени - нацчно-практического, так сказать, инженерного) познания никогда, ни при каких обстоятельствах, не использует ни гипотезу Бога,ни идеального воздействия какого-либо сознания на объект познания. Поэтому наука каждый день, каждым своим шагом, доказывает, что материя существует. Просто потому, что еще никогда не столкнулась с ситуацией, которая требовала бы для ответа на вопрос использования "нематериальных причин".

То, что материя существует независимо от сознания, можно утверждать абсолютно с той же степенью вероятности, как то, что не существует Деда Мороза. Еще раз - ни то, ни другое не доказано (и, в Вашем понимании доказательства, недоказуемо). Вы можете утвеждать, что "верить" в существование Бога (или Деда Мороза) и "не верить" в него - одно и тоже, так сказать, "равномощные подходы".

Это объясняется интеллектуальной неразвитостью деревенских народов, в которые сильно вбита матрица религиозного восприятия мира. Это не вина, это беда. С философией дело обстоит точно так же, как и с наукой - ну нельзя без знаний, тренировки интеллекта, следования научным школам, без привлечения дистиплины ума - создавать что новое направление в науке, что новую философию.

Вы попробуйте для начала почитать Историю философии Гегеля. Гегель пишет убийственно тяжело, но он большая умница и интеллектуально честнейший человек. Он ставит острые вопросы и отвечает на них. По крайней мере, у Ваc не будет легкости в мыслях необыкновенной по поводу "новой философии". Вы же не рветесь здесь всем форумом писать фугу, разрабатывать новую модель самолета или внести лепту в создание единой теории поля. И правильно делаете.



Логика же - просто разновидность "математики" (если логика формализована, разумеется, средтвами математики), ничего нового здесь нечего добавить.

[Алаг]

Visitorу
Измов различных много, на каждого по одному можно при желании найти. Однако не стоит спешить вешать ярлыки. Для начала следует понять, кто на чем стоит. Махать шашкой тоже работа и небезопасная, если не в пустоте машешь. Если Вы полистаете тему в обратном направлении, то не обнаружите, что бы я где то говорил, что материя не существует или что она не объективна. В ее существовании и ее объективности у меня нет сомнения, однако мой опыт говорит о том, что реальность не исчерпывается материальным и к материи только не сводится. И это подтверждает мудрость сохраненная в преданиях. Является ли это достаточным для того что бы понять, что и материализм и идеализм не прямое отражение объективной реальности, а всего лишь проекции объективной реальности в материальное или идеальное? Я считаю, что достаточно. Является ли это достаточным для того, что бы понять, что они содержат истину преломленную в соответствии с областью? Я считаю, что достаточно. Так же как и Ваши знания о участниках темы я считаю достаточными, для дачи очень поверхностных оценок. Но моих знаний явно недостаточно для осознания столь сложного феномена, как Ваше сознание, поэтому я воздержусь от каких либо комментариев к последующим Вашим постам.

Сообщение отредактировал Алаг - 3.9.2011, 6:11

[aleksandr2]

Но ведь нам нужна общечеловеческая цель, цель - объединитель людей. А значительность (в отрыве от выживания) и прагматичность - качества преходящие, вкусовые. Получится не объединение, а интересная дискуссия, переходящая в потасовку.
Ну, а насчет инстинкта цивилизации - так это ведь метафора? Инстинкты - это у организмов, а цивилизация - далеко не организм. И уж совсем неясно, как объединить наши цивилизации, в понимании людьми "значительности" и "прагматичности".

Цель, по моему, не мажет выражаться глаголом, она должна быть существительным. Объединение? С какой целью? Дальнейшие дествия? Любая цель, даже очень далекая, всего лишь прожежуточная перед следующей и так далее. Человеческая цивилизация несомненно отличается от человеческого организма, но только сложностью своей организации. Себя мы видим целиком, но свои детали изучая уже тысячи лет не знаем досконально. С цивилизацией ровно наоборот - кое-как знаем детали, а как целостный организм только начинам осознавать. Я уверен, что свизи "элементов" цивилизации не менее устойчивы, чем связи "элементов" человеческого организма. Это нам еще продстоит осознать.

[regissi]

1) посмотрел Ваши постинги, поэтому могу сказать, что я Вам не товарищ.
2) У меня не было "экзальтированных" оценок. Это у Вас - несколько истерическая реакция.
3) Понты - это не философский термин, а уж повтороное его использование в такой коротенькой реплике - явный признак языкового неблагополучия.

Впрочем, мне все равно, что Вы там думаете о моих оценках.

Вам нравиться скалиться, здесь это никто не оценит. Найдите конструктивные способы обратить внимание на свои слова.

[алекс]

Соблюдайте правила форума

3. На форуме установлен лимит на размеры сообщения – 2-3 страницы машинописного текста формата А4. При необходимости поместить текст большего размера или ознакомить посетителей форума с какой-либо статьей необходимо поместить ссылку.

.

[Visitor]

Visitorу
Измов различных много, на каждого по одному можно при желании найти.

Конечно. Но фокус в том, что у разных "измов" разная логика, разная аксиоматика, разный понятийный аппарат, разные критерии истины. Это нужно учесть при высказываниях.

Однако не стоит спешить вешать ярлыки.

Это фраза - уже давно навешивание ярлыка.

Для начала следует понять, кто на чем стоит.

Это очент просто. Здесь, на форуме, я имею в виду.

Махать шашкой тоже работа и небезопасная, если не в пустоте машешь. Если Вы полистаете тему в обратном направлении, то не обнаружите, что бы я где то говорил, что материя не существует или что она не объективна. В ее существовании и ее объективности у меня нет сомнения, однако мой опыт говорит о том, что реальность не исчерпывается материальным и к материи только не сводится.

Разумеется, не сводится. Есть еще и иделальное. Вы не знали, что марксизм это вполне признает? У меня есть сейчас - во время написания поста - кое-какие мысли. Ясно, что это реальность. И что?

И это подтверждает мудрость сохраненная в преданиях. Является ли это достаточным для того что бы понять, что и материализм и идеализм не прямое отражение объективной реальности, а всего лишь проекции объективной реальности в материальное или идеальное?

Это все чушь, простите за категоричность. Определение - подчеркиваю, ОПРЕДЕЛЕНИЕ материальногои идеального в марксизме таково, что не оставляет места ничему вне их. Это просто аксиоматика такая. Не хотите ее признавать - создавайте свою философскую систему. Только не надо называть ее марксизмом. Но это дело не такое тривиальное, как многим здесь кажется.
Да, и чем отличается таинственное "прямое отражение" (что бы это ни значило) от "проекций"?
И на основании чего Вы решили, что Вашу странную гипотезу обязательно нужно "понять" - в смысле - она более или менее верна?

Я считаю, что достаточно.

Кто угодно может считать все, что угодно. А толку.

Является ли это достаточным для того, что бы понять, что они содержат истину преломленную в соответствии с областью? Я считаю, что достаточно. Так же как и Ваши знания о участниках темы я считаю достаточными, для дачи очень поверхностных оценок. Но моих знаний явно недостаточно для осознания столь сложного феномена, как Ваше сознание, поэтому я воздержусь от каких либо комментариев к последующим Вашим постам.

Не смешите меня, я ни словс не сказал об "участниках темы", я говорю только об их постингах.