капитализм и проект модерн, капитализм в прошлом и настоящем Опции

[Dok]

Промышленный капитализм наука интересовала, и чем дальше, тем больше.

В принципе, согласен. Наука Нового времени соответствует этому делу.
Но отношение к науке было инструментальное. Наука интересовала капитализм как инструмент извлечения выгоды, но не как саму по себе (науку как таковую). Хотя, конечно, наука вообще - штука довольно-таки инструментальная, ценность-средство, а не ценность-цель.

[Ratan]

'Dok' date='30.9.2011, 18:59' post='92416']
Пока "форумные руководители" не могут решить технический вопрос Олега Ивановича Пыльцына (у него нет доступа к форуму старожилов, причем он числится в активе форума), повыполняю функцию форумного почтальона. И выложу сообщение Олега Ивановича, тем более что он занимается исследованием капитализма.

Если ценности модерна – гуманизм, прогресс и права человека (я так понимаю, что равенство этих прав), то они задают очень четкую рамку тому нечто, что условно и можно назвать проектом модерн. Конечно, название проект действительно условное, но адекватного термина тому культурному явлению в Европе, которое стартовало в период Ренессанса, я не знаю.

Движение гуманистов могло закончиться ничем, если бы не было социальных групп, заинтересованных по тем или иным причинам в этих новых умонастроениях. Гуманисты суть генераторы новых ценностей, они могли даже утверждать их в своей жизни, в своем отношении к жизни, своим друзьям и т.д. Но в жизни общества участвуют многие факторы, которые как-то сливаются в совокупный общественный процесс. Вот, например, великие географические открытия, которые стимулировала торговля на дальние расстояния. События, отстоящие друг от друга довольно далеко, но в общем-то заинтересованные друг в друге. Гуманистические ценности вырастают на социальной почве, которая их питает. А они, в свою очередь, распахивают почву. Можно называть такие процессы началом нового социального проекта, который еще неизвестен всем участникам процесса. Важно, что они хотят чего-то и ради этого «чего-то, по разному представляемого, натыкаются на социальные препятствия и начинают их «преодолевать». Но, назвав эти начинания «проектом», мы себя ни к чему не обяжем. Это не будущая социальная конструкция, это ручейки, которые либо сольются либо иссохнут. В общем, как жизнь покажет.

Фактически кружком гуманистов была задана новая культурная рамка, в которой и расцвела эпоха Ренессанса.

Да, эта новая рамка действительно опиралась на античную историю Европы, В этом плане была творческой реанимацией того, что отвергла христианская история.

Эпоха французского Просвещения внесла свои дополнения в культурный фонд итальянского Ренессанса. Это акцент на идее прогресса и концепция общественного договора. Идею прогресса гуманисты, насколько я помню, не выдвигали, а концепцию общественного договора им было особо нечего обсуждать, ведь они уже жили при республиканском строе. После деятелей Просвещения последовала эпоха немецкой философии, когда появились идеи развития и эволюции. И я так понимаю, что весь этот культурно-политический пласт явлений европейской истории и отнесен к проекту модерн. В принципе можно и оставить этот термин, подчеркнув нетрадиционную трактовку термина проект.

Я склонен поддержать логику этого рассуждения. Идея прогресса как вектора общественного развития у гуманистов отсутствует. Вообще идея развития более поздняя. Даже Р.Декарт и Ф.Бэкон, ратующие за познание природы ради наращивания могущества человека, идее прогресса не оперируют ни явно, ни в имплицитной форме. Но просветители 18 века гораздо более «проективнны». Отказываясь от христианского провиденциализма, они воленс-ноленс должны впускать идею развития, идею прогресса. Если человек есть природное существо, а эта мысль доминирует у французских просветителей, то от природного состояния он дошел до цивилизованного, в то время как другие народы, с которыми имеет дело совершающаяся колонизация, до цивилизации еще не доросли. Так что новая историческая реальность и новая антропология как бы сами собой толкают к идее прогресса, проложившего пропасть между белым европейцем и «примитивными народами» становящимися объектами колонизации. И весьма быстро выясняется, что основа прогресса есть научное и техническое развитие, с которым разом соединяется просвещенческая идея свободы. Но если Ж.Верн предстает как певец индустриального (научно-технического) прогресса, то 18 век ничего об этом не думает. Все необходимые условия индустриализации вырастают как бы сами собой в европейской истории. Ни гуманисты, ни «просвещенцы» прямого отношения к нему не имеют. Можно вопрос поставить, а состоялась бы в Европе индустриализация без капитализма? С одной стороны, вопрос представляется праздным. Но ведь крупное ремесленное производство, концентрировавшееся в мануфактуре с его разделение труда, предшествует индустриальному предприятию. В общем, индустриальное общество возникло как действие суммы обстоятельств, и если «модерн» имеет в виду индустриальное общество (а он явно имеет его в виду с прибавкой суммы ценностей, с которым связывают его цветение), то найти в культурной истории проект индустриального общества трудноватно. Правда, что капитализм приложил руки к его становлению и расцвету. Но не один капитализм и не сам по себе. Отождествление индустриального общества и капитализма тянется от Маркса. Действительно, в Европе индустриализация потребовала формирования рынка рабочей силы (капиталистический путь), но СССР индустриализировался иначе. Но, видимо, органического слияния русской традиции и русской индустриализации не произошло. И здесь уместно припомнить Броделя, который пишет о том, что промышленное развитие (индустриализация) представляет собой объект сложный и возникающий при сумме целого ряда благоприятных факторов общественного развития. В Европе они сложились, в других странах дело обстояло иначе. В СССР индустриализация была результатом крупного социального проекта. И к этому промышленному научно-техническому рывку была приложена не только историческая необходимость (иначе нас сомнут, сказал Сталин), но и сумма ценностей традиционного русского общества. Синтез оказался непрочным также в силу ряда исторических обстоятельств, часть из которых унаследована из прошлого России.
На этом фоне столь важно вновь и вновь отдавать себе отчет в том, что есть европейское развитие и что есть капитализм. Вот об этом последнем сегодня без обращения к сочинению Ф.Броделя по-моему говорить невозможно.

О термине буржуазный. Дело в том, что обозначение жителей городов как буржуа уже устарело в европейских языках, а буржуазия сейчас воспринимается практически классово, как класс капиталистов.

Действительно, сегодня у нас буржуа и капиталист звучит как одно и то же. Опять-таки не без помощи марксизма. Разводить эти понятия вроде бы уже и нет смысла, но, с другой стороны, не нашлось другого слова для обозначения процессов того времени. В определенном смысле революции были капиталистическими (расчищали путь капитализму и сам капитал участвовал тем или иным образом), но марксистская трактовка их капиталистичности слишком уж ригористична. Это потому, что Маркс делает капитализм носителем прогресса и двигателем истории. А нужно ли с этим соглашаться? У меня, например, есть сомнения, которые питает как раз Ф. Бродель. Вот сегодня капиталимзм обнаруживает свою природу как раз как противник Истории. А раньше он не был таким? Это для меня вопрос, на который не нужно торопиться с ответом.

[Dok]

О.И. Пыльцын излагает свою позицию тезисно:

1) Движение гуманистов привело к определенным результатам: появились гуманистические ценности, светские по своей природе. Что отменило, например, продажу индульгенций Человеческая жизнь обрела не только ценность через религию, но и сама по себе. В Древнем мире человеческая жизнь (рабов, подвластных народов) ценилась очень мало. Отсюда и гладиаторские бои и распятия на столбах, практиковавшиеся в римском государстве. Так что прогресс в этом отношении налицо.
2) Гуманистические ценности напрямую никак не связаны с индустриализацией. Но индустриализация повышает производительность труда, в этом смысле должна облегчать жизнь людям. Теперь нормой является 8-часовой рабочий день, да ещё с 2 выходными, а раньше трудились 12 часов, да ещё в лучшем случае с одним выходным.
3) С индустриализацией мало связан и капитализм, индустриализацию подпитывало желание людей изобретать и развитие научного знания. Но капитализм создает возможность на удачных изобретениях делать состояния. В этом смысле он может служить мощным стимулом. И это надо учитывать. Однако наверняка подобные стимулы может создавать и не только капитализм.
4) Индустриализация и НТП стали венцом европейского вектора развития. А сейчас явно наметилось движение к закату. И если в эпоху индустриализации капитал способствовал её ускорению и глобализации, то сейчас дело может состоять с точностью до наоборот: капитал может, оказывается, служить и деиндустриализации.

[Ratan]

='Dok' date='6.10.2011, 15:39' post='92922']
О.И. Пыльцын излагает свою позицию тезисно:

С одной стороны вроде бы нет основания для принципиальных возражений. С другой, едва ли не каждая фраза напрашивается на комментарий.

1) Движение гуманистов привело к определенным результатам: появились гуманистические ценности, светские по своей природе. Что отменило, например, продажу индульгенций

К отмене индульгенций гуманизм практически никакого отношения не имел. А вот протестантизм имел прямое отношение. Продажа индульгенций несовместима с основными догмами протестантизма. Вместе с Реформацией пропали и индульгенции.

Человеческая жизнь обрела не только ценность через религию, но и сама по себе. В Древнем мире человеческая жизнь (рабов, подвластных народов) ценилась очень мало. Отсюда и гладиаторские бои и распятия на столбах, практиковавшиеся в римском государстве. Так что прогресс в этом отношении налицо.

Да, прогресс налицо, слов нет. С другой стороны распятиям на столбах не угнаться за бомбардировками «нецивилизованных народов». Цивилизованный европеец в массе своей мало ценил и мало ценит жизнь не европейцев. О действительных европейских гуманистах речи не веду. Они были и есть, но не на видном месте.

2) Гуманистические ценности напрямую никак не связаны с индустриализацией. Но индустриализация повышает производительность труда, в этом смысле должна облегчать жизнь людям. Теперь нормой является 8-часовой рабочий день, да ещё с 2 выходными, а раньше трудились 12 часов, да ещё в лучшем случае с одним выходным.

Два замечания. 1.Американский антрополог М. Салинз, исследовавший экономику древнего общества, как-то не заметил, чтобы жизнь этих людей была тяжела. Рабочий день около 4 часов, редко до 6 часов. Это городское европейское сознание (и мы вслед за ним) воображают жизнь туземца крайне тяжелой (ну, нет теплого клозета и т.п.). Просто те удобства, без которых мы не мыслим жизнь, когда-то просто были не нужны. Я не против удобств. Я против представления, что смысл жизни всегда был в повышении производительности труда и обретении удобств. Здпсь мы в плену марксизма и экономизма.

2. Теперь нормой является 8-часовой рабочий день, да ещё с 2 выходными, а раньше трудились 12 часов, да ещё в лучшем случае с одним выходным

За 8-ми часовой рабочий день пришлось долго бороться уже в эпоху индустриализма. Но и сегодня так не везде. Китайцы трудятся больше. И не только они.

3) С индустриализацией мало связан и капитализм, индустриализацию подпитывало желание людей изобретать и развитие научного знания.

Желание изобретать и развивать было всегда, в том числе в эпоху неолитической революции. Здесь это желание было специфическим и подпитывалось новой культурной установкой, новым пониманием смыла жизни и положения человека на Земле.

Но капитализм создает возможность на удачных изобретениях делать состояния. В этом смысле он может служить мощным стимулом. И это надо учитывать. Однако наверняка подобные стимулы может создавать и не только капитализм.

Согласен, вопросов нет

4) Индустриализация и НТП стали венцом европейского вектора развития. А сейчас явно наметилось движение к закату.

Действительно, потенциал развития исчерпан. Того развития, которое задавалось Новым временем и капитализмом. А есть ли в европейской культуре точки опоры для другой модели роста – это вопрос. Осталось ли место для реанимации солидаристского сознания? У меня ответа нет, но думаю, что в критической точке (бифуркации) этот импульс может пробудиться. Ведь он был в европейской культуре. Христианство тому залог. И может ли европейский человек «захватить Уолл-Стрит» (метафора) и обратиться к другой модели развития? Не знаю, уместен ли здесь категорический ответ. Пока был СССР, а они в его тени сыты, пьяны и нос в табаке, душа у них не болела. А теперь ситуация меняется.

И если в эпоху индустриализации капитал способствовал её ускорению и глобализации, то сейчас дело может состоять с точностью до наоборот: капитал может, оказывается, служить и деиндустриализации.

Занимательная мысль. То, что капитал служил и в прошлом разрушению чужой индустрии – не новость. А может ли он оказаться разрушителем своей индустрии – это занимательный вопрос.

[Dok]

О.И. Пыльцын:


Цитата: Два замечания. 1.Американский антрополог М. Салинз, исследовавший экономику древнего общества, как-то не заметил, чтобы жизнь этих людей была тяжела. Рабочий день около 4 часов, редко до 6 часов. Это городское европейское сознание (и мы вслед за ним) воображают жизнь туземца крайне тяжелой (ну, нет теплого клозета и т.п.). Просто те удобства, без которых мы не мыслим жизнь, когда-то просто были не нужны. Я не против удобств. Я против представления, что смысл жизни всегда был в повышении производительности труда и обретении удобств. Здпсь мы в плену марксизма и экономизма…За 8-ми часовой рабочий день пришлось долго бороться уже в эпоху индустриализма. Но и сегодня так не везде. Китайцы трудятся больше. И не только они.

В чем смысл жизни человека, вернее в чем предназначение человечества на Земле? Если ретроспективно взглянуть на историю человечества, то его предназначение в том, чтобы менять природную среду. Животный мир природную среду не меняет, люди охотники и собиратели, по сути, тоже. Выход из состояния охоты и собирательства начался тогда, когда началось сознательное выращивание злаков, а затем последовала ирригация Нила и долин рек Месопотамии. Вектор изменений природной среды может быть плох или хорош, но это другой вопрос. Отличие человеческого труда от охоты и собирательства и заключается в том, что только труд изменяет природную среду. Хотя бы тем, что строит жилище, в котором можно согреться и спастись от холода. Но жилище только удобство в вашей терминологии, т.е. вряд ли составляет смысл жизни. Но это очень важный шаг в создании человеческой цивилизации, отличающий его от животного мира. То есть, в определенной степени можно сказать, что человек без своих удобств не был бы человеком.

Насчет рабочего дня туземца. Это слабый аргумент, потому что «рабочий день» тех же обезьян ещё короче. Пару часов в день они занимаются в день тем, что лазят по деревьям и срывают бананы, а в остальное время занимаются или боями самцов, или брачными играми. Вопрос и заключается в том, что природная среда способна без её преобразования прокормить относительно мало охотников и собирателей. И прогресс в средствах её преобразования практически всегда служил только одной цели – увеличения численности кормившихся на определенной территории. Когда же определенное человеческое сообщество могло существенно нарастить свою численность за счет преобразования природной среды, то оно обычно начинало теснить другие человеческие сообщества или быть, по крайней мере, конкурентоспособным по отношению к ним. Ярким примером здесь может служить история Руси. Территории севера Русской равнины даже на подсечном земледелии могли прокормить относительно мало народа, поэтому финно-угорские и балтские племена, их населявшие до славян, в военном отношении не могли противостоять соседям кочевникам. Славяне же принесли пашенное земледелие, основанное на использовании лошади и сохи. В результате чего численность населения на территории Северо-Восточной Руси возросла примерно в 10 раз по сравнению с временами, когда здесь жили только финно-угорские народы. А возросшее количество населения позволило создать Московию, сумевшую не только успешно противостоять кочевым соседям, но даже и завоевать их. Однако для того, чтобы Московская Русь стало мощным государством и смогло расти территориально, русский крестьянин должен был пахать, пахать и ещё раз пахать в прямом и переносном смысле слова.

Индустриализация создала невиданные до того возможности для наращивания численности населения. Но начальный её этап отличается тем, что за счет практически рабского труда создавались производственные мощности, позволившие в дальнейшем резко нарастить пресловутую производительность труда. То есть тяжелый труд на её начальном этапе служил в конечном счете тему, чтобы потом можно было сократить продолжительность рабочей недели, сделать труд менее тяжелым. Понятно, что за сокращение рабочей недели рабочему классу пришлось бороться с капиталистами. Но без создания производственных мощностей в результате начальной индустриализации такой возможности вообще бы не было. А китайцы много работают, потому что Китай в последние полвека и занимался начальной индустриализацией. Но сейчас он близок к её завершению, так что вполне возможно, что и в Китае через некоторое время начнется процесс сокращения длительности трудового дня.

Цитата: К отмене индульгенций гуманизм практически никакого отношения не имел. А вот протестантизм имел прямое отношение. Продажа индульгенций несовместима с основными догмами протестантизма. Вместе с Реформацией пропали и индульгенции.

В принципе протестантизм и гуманисты боролись (помимо много прочего) против монополии католической церкви на моральную оценку деятельности людей. Именно эта монополия была базой для продажи индульгенций. Деятельность гуманистов началась раньше и вполне возможно, что гуманисты повлияли на мировоззрение отцов протестантизма. Но я этим вопросом не занимался, поэтому не могу утверждать однозначно. Однако мне кажется, что такое влияние должно было иметь место. На этом и было основано моё утверждение.

Цитата: Да, прогресс налицо, слов нет. С другой стороны распятиям на столбах не угнаться за бомбардировками «нецивилизованных народов». Цивилизованный европеец в массе своей мало ценил и мало ценит жизнь не европейцев. О действительных европейских гуманистах речи не веду. Они были и есть, но не на видном месте.

Мне кажется, что гуманистические ценности распространялись, прежде всего, в среде образованной части населения Европы. И чем больше был образованный слой этого населения, тем больше была область для их распространения. Но правители всегда в меньшей степени ориентируются на какие-либо ценности, они обычно ориентируются на прагматизм. А мировая политическая ситуация сейчас такова, что идет нарастание противостояния Запада и дальневосточных стран во главе с Китаем. На обе эти коалиции ресурсов явно не хватит. Поэтому Запад заблаговременно начал менять антизападные режимы на прозападные везде, где это только возможно. И в первую очередь в странах, где много природных ресурсов, главным из которых является нефть. Ливийская интервенция НАТО это просто ещё один виток в борьбе за природные ресурсы планеты. США с союзниками начинают проигрывать Китаю экономически, поэтому скатываются к политике неоколониализма – чтобы оградить эти неоколонии от растущей экономической мощи Китая. И в такой борьбе на ценности гуманизма никто не обращает внимания. Однако просить от правителей, чтобы они были гуманны – это попахивает чистым идеализмом. Но такая позиция правителей не отменяет того, что среди европейского населения гуманистические ценности не играют никакой роли. По крайней мере на это указывает то, что рейтинг того же Саркози остается на низком уровне, несмотря на победоносную войну в Ливии.

Я постарался в своем предыдущем сообщении разделить три пласта явлений в европейской истории последних пяти веков. Это пласт чисто экономических явлений, который напрямую и связан с возникновением капитализма. Второй пласт явлений составляет духовное движение европейских мыслителей, начиная с гуманистов. Далее через ценности просветителей до немецкой философии. Марксизм стал следующей вехой на этом пути. Марксизм породил социал-демократию в европейских странах. А та, в свою очередь, породила современную Европу (но не породила США, там больше капитализма и меньше духовного пласта) Но дальше духовное движение европейских мыслителей как-то застопорилось. То ли они выдохлись, то ли деградировали – не берусь пока судить. Третий пласт явлений связан с индустриализацией и НТП. Если говорить в терминах Тойнби, то у Западной Европы был один мощный природный вызов в истории – вызов Атлантики. И промышленная революция стала ответом на этот вызов. Если плавание парусников от Европы до Северной Америки занимало около месяца, то с помощью пара, а затем и дизельных двигателей это время было сокращено до 4 суток. При этом паровой двигатель на первом пароходе Фултона (1807г.) имел смехотворную мощность – 20 л/с, любая современная легковушка имеет двигатель большей мощности. Но уже через 30 лет корабли смогли переплыть Атлантический океан только на паровом ходу. А в 1936г. «Куин Мэри» смогла это сделать быстрее 4 суток. После Второй мировой реактивный двигатель позволил пассажирским самолетам преодолевать Атлантику менее чем за 8 часов. «Конкорды» летали ещё быстрее, но оказались экономически неэффективны. Но можно уже с уверенностью сказать, что стимул Атлантики в истории Запада исчерпан. Будет ли какой-то иной стимул дальше – тут вряд ли разумно заниматься предсказаниями. Но мне кажется, что стимул Атлантики был самым мощным в истории североатлантической цивилизации.