Сергей Кургинян

ЛИСТ МЕБИУСА

Доклад опубликован в журнале "Россия XXI". 1997. #1–2

Недавно произошло печальное событие. Умер академик Коптюг. С этим порядочным человеком у нас все время шли острые интеллектуальные дискуссии по проблемам устойчивого развития. К проблемам этим мы вернемся в этом обсуждении. Но вначале я предлагаю почтить память Валентина Афанасьевича Коптюга минутой молчания.

Я буду говорить не только об итогах 1996 года. Речь пойдет и об итогах становления политической элиты страны за более длинный период, который можно назвать "временем перемен". Восточная мудрость весьма печально оценивает подобное время. Но мы ведь не выбираем время. Оно выбирает нас. За это "время перемен", иначе иногда называемое эпохой перестройки и постперестройки, общество, и в особенности его политическая элита, осуществили в своем движении некую странную петлю, вернувшись в исходную точку отнюдь не по знакомой нам из школьных учебников "диалектической спирали". Скорее, речь может идти о некоей политической петле Мебиуса.

В системе политических переменных, определяющих параметры этой "петли", важное место занимает процесс складывания в широких кругах общества нового образа КПРФ и оппозиции в целом (то есть того, что сейчас называет себя НПСР). В прошлом году мы "прощупывали" отношение к этой "силе" в разных (в том числе нетипичных для нас) кругах, зачастую не имеющих никакого отношения к политической элите страны. Ощущение странного, алогичного и, скажем прямо, политически недоброкачественного поведения наших "системных" оппозиционеров имеется. Оно носит уже достаточно острый характер и распространяется, подчеркну еще раз, не только на так называемый истеблишмент, занятый как реальным "дележом политических бабок", так и ханжески возмущенным судаченьем по части того, "как грязно их делят".

А ведь когда мы несколько лет назад говорили об опасности перерождения оппозиции (а старожилы нашего клуба помнят, что именно этой темой начинались наши заседания), то наши суждения многим казались сомнительными и даже чуть ли не двусмысленными. В этих суждениях и непростых логических построениях, являющихся опорой для нелицеприятных и не лишенных парадоксальности выводов, тогда (впрочем, как и сегодня) многим виделась, как минимум, какая-то заумь, а то и ангажированность. Это вызывало отторжение. Наверное, есть и моя вина в том, что я не сумел преодолеть такое отторжение не очень близкой мне по духу и типу ментальности политической среды, не сумел быть проще, доступнее и убедительнее. И все же в основе вина (или беда) политической среды, привычно отторгающей все, что требует интеллектуального напряжения. Среды, начиненной стереотипами и предрассудками, мешающими ей победить даже в очень выгодных для нее ситуациях.

Но почему я говорю все время о КПРФ и об оппозиции, а не о Ельцине или Чубайсе? Ответ на этот часто задаваемый вопрос, как мне представляется, достаточно очевиден. Да потому, что с Ельциным и Чубайсом все более или менее ясно! А вот зачем нужна оппозиция, которая получает большинство в парламенте, но не может сдвинуть реальный процесс ни на йоту? В чем смысл оппозиции, которая никуда ничего не может повернуть? Это вопрос существенный! Зачем нужна эта странная декоративная конструкция? Ведь ее цена — иллюзия общества, что вот-вот все повернется, как пелось в знаменитой песне Окуджавы: "Ах завтра, наверное, что-нибудь произойдет!" Это что — такой изощренный способ воспрепятствовать всем, кто хочет что-то реально изменить?

Повторю еще раз. То, что собой представляют силы по ту сторону политического барьера, понятно. А вот кто по эту сторону? Есть ли у поименованных властных сил реальные оппоненты? И наконец — барьер... Есть ли он? И не является ли в действительности и впрямь чем-то вроде знаменитого листа Мебиуса, скользя по которому антагонисты ухитряются быть и по разные стороны, и по одну, обмениваясь двусмысленными политическими энергиями? В чем содержание подобного обмена? Кто его субъекты? Все видят, что пока что подобный обмен идет в "дуэте" "Черномырдин — Зюганов". Но очевидно, что возможен и обмен в дуэте "Чубайс — некий икс". Или — "Купцов и какой-то игрек". Я отнюдь не считаю, что, например, у Подберезкина есть глубокая аллергия на Чубайса. Я знаю твердо, что у него есть аллергия по отношению к Примакову. Память о неких шрамах, полученных в конкурентных дуэлях прошлого, — это святое в партийной среде. Что же касается Чубайса... С ним у Подберезкина карьерных дуэлей не было. Поэтому шанс занять, например, пост министра иностранных дел — аргумент достаточный, чтобы перешагнуть через "мелкие идейные разногласия".

Наблюдая за танцем наших политических балерунов, искусно движущихся по поверхности листа Мебиуса, нельзя не обратить внимания на наличие движущихся в череде бесконечных трюков и вывертов политических пар. Пара первая — уже указывавшиеся неоднократно "два Че": Черномырдин и Чубайс. Пара вторая — министр обороны Родионов и секретарь Совета обороны Батурин. Пара третья — кто-нибудь из нынешних силовиков и зам. Чубайса Севастьянов. Пара четвертая... Перечислять подобные пары можно очень и очень долго. Главное же не в таком перечислении, а в том, каков смысл подобных пар. Тут я дерзко ухожу из сферы балета в сферу вокала, напоминая собравшимся знакомую по другим временам частушку: "С неба звездочка упала прямо к милому в штаны. Ничего, что все побило... Только б не было войны!" Парные балеруны постоянно талдычат нечто сходное: "только б не было..." Батурина, Чубайса и т.п. Но при этом руками лебедей "белых", видимых антагонистов сих "черных" лебедей зловещей демократии, делается все то же самое. То есть "все побито" правительством Черномырдина с подачи КПРФ, но... О радость! Нет Чубайса!!! А почему, позволю себе этот дерзкий вопрос, я так должен радоваться сему отсутствию Анатолия Борисовича в Белом Доме? И что если я, грешник, в подобной игре не вижу принципиальной разницы между Черномырдиным и Чубайсом? В каком-то смысле, очень парадоксальном, Чубайс хорош своей определенностью и тем, что он решительнее, что он "прет" именно туда, куда говорит. Можно, соответственно, блокировать этот ясный напор, или использовать его иным образом, или по крайней мере играть в системе разнонаправленных политических воль. Ибо в том, что знаменует собой Чубайс, есть хоть какая-то политическая воля. А вот в том, что я называю правительством, политической воли нет. Это такая цепкая, протоплазменная, все разъедающая и ничего не создающая вневолевая среда, беспредел интриги и воровства, ни в чем вдобавок реально не противостоящий курсу Чубайса, а если и дающий отпор, то именно политическим амбициям конкретного лица. И не более.

А в оппозиционном сообществе повизгивают: "Только бы не пришел Чубайс". Если, чтобы не пришел Чубайс, надо сделать все по Чубайсу, то в чем смысл его неприхода? Сразу припоминается эпоха Горбачева, когда он говорил: "Главное, чтобы Ельцин не пришел". Или в диссидентской среде все боролись, чтобы не пришла Новодворская. Потом все состоялось, что хотела Новодворская, и даже хуже, но главное — Новодворскую "не пустили".

Оппозиция — это что такое? Дуэт игровых пар под аккомпанемент частушечных причитаний? Тогда (скажу опять кощунственное!) пусть ее не будет вовсе! Без нее станет и чище, и... В чем-то лучше станет просто потому, что не будет иллюзий по части того, что сейчас спрятанное ружье "как выстрелит" — и все сразу изменится, и заживем, как в раю. Станет лучше, ибо станем жить без оглядки на какие-то рядом находящиеся мощные силы, которые, конечно, в решающий момент все остановят и повернут. Станет лучше потому, что исчезнет дикая компрометация, когда фактически руками людей, кричавших про оккупационный режим, делается все то, что они про этот режим рассказывали. Станет лучше, потому что... Потому что, перестанут народ дурачить!

Но к чему, спросят меня, эти пустые пожелания? Псевдооппозиция нужна и потому будет. Так что лучше не станет. А народ... Пока кто-то не станет всерьез бороться за то, чтобы народ перестал хотеть, чтобы его дурачили, ничего не изменится. Вот в чем цель! В этом, а не в бесконечном перечислении теперь уже всем очевидных странностей так называемой оппозиции. Всмотримся попристальнее в политический процесс, развертывающийся на достаточно длинных временных интервалах. И что увидим? Что в этом году происходит то же самое, что и в предыдущие годы! Отличие в совсем ином, неизмеримо большем количестве политического крика по поводу давно происходящих "вещей". А не в самих этих вещах. Они-то, как ни странно, все те же! В самом деле, принятие бюджета правительства главной оппозиционной силой — КПРФ — впервые произошло не сегодня. Оно происходит уже несколько лет! Что же все взбесились сейчас по поводу КПРФ-ной бюджетной "подлянки"? Она же не первая! Бюджет был гадостным и в 1994, и в 1995, и в 1996 годах. В него и раньше были заложены падение производства, разрушение промышленности. Мы начали говорить о данном феномене два года назад, когда это еще вызывало какой-то правомочный шок новизны. Мы говорили тогда: "Да вы что? Да ведь ясно, что оппозиция, проголосовавшая за бюджет, уже не оппозиция. Да вы ж берете на себя ответственность!" И получали ответы: "Да ладно. Мы тут с Черномырдиным поговорим, между собой договоримся, и тут-то и начнется самая настоящая политическая игра". Естественно, речь шла об игре краплеными картами против одураченного большинства населения.

И в этой игре остаточные элементы компартии осуществили на территории России такой постмодерн, который никакая Франция, Америка, Англия не могли себе позволить, ибо там ответственность элиты перед большинством населения все же не совсем пустой звук. Здесь же оказалась создано царство тотальной безответственности, абсолютного шарлатанства, безграничной стихии чистой игры. Повторю еще раз — как минимум два года они, эти игровые оппозиционеры, безоговорочно принимали бюджет "оккупантов". И только сейчас в правила игры оказался введен визг по поводу подобных аномальных принятий. И тут же стекла задребезжали от этого запоздало пустопорожнего визга.

Бюджетные предательства — это лишь один из моментов, говорящих о существе наших оппозиционеров. Второй момент, который, помнится, поверг меня в шок, — это провозглашение на прошлом съезде КПРФ марксизма-ленинизма плюс концепции устойчивого развития плюс идеи лимитов на революцию. Я это уже разбирал, но повторю, что марксизм и особенно ленинизм — теория революции. В сочетании с тем, что есть лимит на революции (то есть революции быть не может, а должна быть эволюция), — это уже "киськин бред", как говорил один мой педагог по режиссуре. Но пусть бы сказали, что не будет революции, а будет эволюция! Так нет, еще и какие-то лимиты во все это вворачивают. И это при том, что само словосочетание "лимиты на революцию" — абсолютный постмодерн.

Это, видимо, следует понимать так: лимиты и квоты выписываются где-то в ТЭКе — например, в Минтопэнерго. Выписали — есть революция, не выписали — нет революции. И такому бредовому словосочетанию, тем не менее, аплодировал съезд КПРФ! Я смотрел на этих людей и думал: "А чего они опять аплодируют?" Я ведь помню закат КПСС, когда те же самые люди фактически лизали руки убийце партии: сидел Горбачев, и в глазах его было бесконечное презрение к этой "партийной элите". А она, элита эта, стояла на задних лапах. Потом "элита" так называемых коммунистов поразительно мирно рассыпалась. Потом ее обнаружили в банках "капиталистов"... В менеджерской или хозяйской роли... Потом она опять как-то собралась в какую-то партию и делает все то же самое: так же сидит, ничего не понимая по сути, в президиумах, так же хлопает, так же вертит в коридорах "вечно тупую" интригу.

Ситуация напоминает дурной сон. Второй раз передать власть над государством силе, которая его уже один раз "грохнула"... Согласитесь, это шаг, слишком рискованный в любых обстоятельствах... Но в обстоятельствах, когда эта сила загодя несет деструктивную околесицу по поводу КУР (концепции устойчивого развития), марксизма-ленинизма и лимитов на революцию... Но, может быть, речь идет о легко исправимом недоразумении? Ничуть не бывало. Я пробовал вести диалог с данной политической средой. Внизу — глухое непонимание. Наверху — гибрид тупоумия и чванства. Это, так сказать, родимые пятна данного политического верха и низа. В самом деле, в данной политической среде понимание связи между мировоззренческой заданностью и политической результативностью вообще отсутствует. Из мировоззрения здесь как бы ничего не вытекает — я думаю, чуть ли не с конца 20-х годов. Тут все отдельно. "Надо говорить с массами о мировоззрении на уроках марксизма-ленинизма, а в политических кругах мы делаем главное — живую реальную политику". Таков обычный чванливо народофобческий тупоумный ответ. То, что люди, заявившие такую идеологическую конструкцию, будут вести себя политически неэффективно при ее воплощении, — это не входит в голову... Скажем так, в голову имеющегося габарита и содержания.

Бюджетное предательство... КУРизм... Ленинизм плюс лимиты на революцию... Дальше — больше! Дальше — руками коммунистов, "державников", твердивших, что у России свой путь, мы вошли в Совет Европы. Что говорила нам все время КПРФ? Что Россия — это совершенно своеобразный субъект, это целая цивилизация, в Европу не входящая, имеющая свои ценности — неевропейские, идущая своим самобытным путем. Но политическая практика свелась к тому, чтобы привести Россию в Совет Европы, где на дверях написано, что это храм европейских ценностей, храм европейской цивилизации. И, войдя в СЕ, представители КПРФ стали возмущаться по поводу расширения НАТО. Но НАТО — это лишь кольчуга, которая охватывает смысловое тело европейских ценностей. Поэтому, войдя в СЕ, они имеют право лишь ждать, пока их примут в НАТО. А примут их в НАТО лишь по частям... Как номенклатурно-суверенные ханства и княжества... Да и вообще... Как коммунисты относятся к перспективе вхождения России в НАТО? Вопрос не праздный, хотя такое вхождение нам, конечно, не "светит"... Пока... И в нынешней роли... Итак, вхождение в СЕ... Характерно, что это сделано было не руками Гайдара, который верит как в бога в эти европейские ценности, а руками тех, кто проклинал их на каждом шагу...

Я отношусь к масонству как к одной из форм организации западной элиты, и не более того. Мои оппоненты из компартии относились к масонству как к исчадию ада, как к концентрации всяческого зла. Но предельно масонскую "концепцию устойчивого развития" они записали к себе в программу! Это уже какая-то шизофрения. Либо ты возобнови дискуссию Зиновьева с Лениным о запрете участия в Коминтерне и масонских организациях одновременно (что, кстати, дорого обошлось Ленину), после чего скажи, что участвовать можно, и прекрати проклятия данным "злым силам", начав применять в собственной политике масонские формы проективной субъектности. Либо ты, изначально прокляв масонство, не принимай программ, на которых этикетка Римского Клуба — классической масонской организации, программ форумов и институтов, которые прямо говорят, к какой именно масонской ложе они относятся, программ людей, которые никогда не скрывали, что они являются гроссмейстерами, магистрами, входят в капитулы масонских организаций, гордятся этим и считают "устойчивое развитие" выражением своего мировоззрения. Масоны Шотландского обряда считают, например, что данная концепция — их представления о равновесии в мире, которое надо поддерживать.

А у нас сначала в переполненных залах с пеной на губах извергают из себя проклятия "злым масонским силам", колдующим над человечеством, а затем вписывают в программные документы базовые концепции этих сил. Что это как не смесь лживости и тупоумия? Лживости — поскольку одна пасть номенклатурной гидры вещает "массам" всякие "глупости", а другая лижется с теми, кого клеймит первая пасть. Тупоумия — потому что... Повторю еще раз то, что говорил уже неоднократно: коммунисты интересуют мир тогда и постольку, когда и поскольку у них есть альтернативный проект мирового развития. Как только они вписываются в чужой проект мирового развития, да еще не содержащий развития как такового, (а устойчивое развитие — это и не развитие вовсе! Это понятно самим творцам КУР!), они как серьезная политическая сила исчезают. Хотя бы потому, что, если надо реализовать концепцию устойчивого развития, это лучше делать руками Гайдара или кого-то похожего. При них есть шанс вписаться чуть ли не на равных и при минимальной "цене вписывания". А вот коммунисты могут вписаться лишь в определенной — и зловещей — периферийной роли и при максимальной цене, уплаченной не ими, а населением России.

Что было дальше? Дальше "у нас шли" странные выборы в Думу, которые почему-то были названы победоносными. В чем же была эта победоносность? В течение 3—4 лет идет "бодание" за социально-консервативную нишу общества, составляющую около 30 процентов российского электората. Все дерутся за эту социально-консервативную нишу. То побеждает Жириновский, то побеждают коммунисты, но ниша-то от этого не расширяется! И "бодающиеся" из этой ниши не выходят. Значит, 2 года жизни компартии были потрачены на то, чтобы не позволить самим себе выйти за пределы этой ниши, но "съесть" в ее пределах всех своих конкурентов. Когда они наконец этого добились, хапнули все эти 30% "соцконсервов" и стали самой крупной фракцией, возникла ситуация, которая части лидеров, возможно, кажется идеальной. Ибо они получили всю инфраструктуру политического успеха (от телевидения, трибун и международных поездок до, извините, простых и понятных удобств быта), не имея никакой политической ответственности. А нужно ли этим людям что-то другое?

С осени 1995г. шли настойчивые просьбы (подчеркну — просьбы, помните у Б.Брехта: "Прошу вас, а просить я не люблю") нашего клуба, адресованные оппозиционным политикам: "Объединитесь перед парламентскими выборами, потому что иначе на них вы перегрызетесь так, что потом в Думе не создадите коалицию". — "Нет, мы этого делать не будем", — следовал ответ. И понятно почему. Потому что надо было показать Руцкому, что он-то "стоит" всего 3%, а Зюганов — аж вон столько, и все должны были "лечь под Зюганова". Для этого и нужна была такая предвыборная конструкция, а что с ней делать потом, никто об этом не думал.

Дальше — президентские выборы. Перед ними я несколько раз говорил, что верный способ для коммунистов победить на выборах — взять абсолютно некоммунистического кандидата. Чем более некоммунистический, тем лучше. Почему? Потому что социально-консервативный электорат делится на собственно коммунистический, который проголосует за директиву партии, и сопутствующий, для которого хорош любой неблизкий режиму патриотический кандидат. Такими кандидатами могли быть Зорькин, Говорухин, еще кто-то — лишь бы не было острого режимного привкуса. Вот что важно "в нише". А за ее границами важно, чтобы не было пугающей коммунистичности. Кроме того, поскольку договор шел с самыми разными силами (силами, я подчеркну, а не слоями избирателей!) и только такой договор мог пустить оппозицию к власти, то кандидат коммунистов по крайней мере не должен был эти разные силы отпугивать. Однако была выбрана единственная схема, почти стопроцентно гарантировавшая Ельцину и его команде проход в дамки, — выдвижение генсека компартии в кандидаты. Никакая другая схема гарантировать Ельцину в такой степени успех не могла.

Далее, когда уже в ходе президентской кампании встал вопрос об объединении КПРФ с Жириновским (эксперты говорили: хороший он или плохой, хулиган или нет, но вы объединитесь, потому что его "электорат и ваш разный, и вы получите уже 40%"), Селезнев заявил, что если будет выбор между Ельциным и Жириновским, то КПРФ объединится только с Ельциным. Имеющий уши да услышит. О каких выборах после этого шла речь?

И тогда возникли очень странные мысли. Что оппозиция есть не политический блок, а некая стабилизирующая власть машина и одновременно трамплин, батут, с помощью которого власть должна успешно запрыгивать на высоту своего легитимного переизбрания. Но если это так, то не надо спрашивать батут: "Почему ты так плохо прыгаешь?" Батут не прыгает. Он подбрасывает прыгуна. И, с точки зрения батута, эта конструкция была задумана и выполнена идеально.

Дальше? Дальше началась жуткая поствыборная вакханалия, раскол фракции на принятии бюджета, что было недопустимо. Коммунисты пугали нас всех на любом витке дискуссии расколом, как последним смертным грехом. "Вот сейчас Кургинян начнет атаковать Коптюга — будет раскол. Если Шенин скажет, что надо выбираться так, а не эдак, — это раскол". А потом взяли и раскололись самым омерзительным образом, просто голосованием по бюджету. А когда лидеров партии спросили: "Как это так произошло, у вас такая хорошая дисциплина?" — они сказали: "Партия не давала установки по этому вопросу". Партия, дающая установку, с какой ноги вставать утром, не давала установки на голосование по бюджету, т.е. САМА "давала отмашку" расколоться! Не мировоззренчески, не фракционно, а просто так, по факту!

После этого становление "двугорбой" политической системы стало реальностью, очевидной для многих, а не только для нас. Принятие всех условий правительственного "горба", включая худшие условия по бюджету, продемонстрировало это с вопиющей отчетливостью. Но произошло не только такое принятие, но и нечто худшее. Партия стала, используя бюджет, выруливать из протестной социальной зоны. Причем активно! Несколько лет говорили: "Народ устал терпеть. Сейчас будет социальный взрыв!" И вот, когда народ действительно начал взрываться, в этот момент компартия снялась из протестной ниши и ушла в элитную, а протестную нишу оставила Лебедю и отчасти Явлинскому, которые могут в ней вертеть все, что хотят.

Я никогда не эксплуатировал тему социального неблагополучия в обществе. Никогда не брал стакан чаю и не говорил, что "раньше он стоил 5 копеек и был с сахаром, а сейчас 500 рублей без сахара". Я никогда не предупреждал граждан, что "вот-вот рванет". Все это раз за разом делал Зюганов. Но сейчас я говорю ответственно, что общество действительно подходит к той черте, где массовое социальное недовольство становится реальностью. Экономическая ситуация текущего года действительно оказывается предельно неблагополучной. Об этом говорят все эксперты, которые хоть что-то понимают в происходящем. Об этом говорят главы регионов вне зависимости от того, коммунисты они или нет. В регионах закипает протестный бульон. Не дай нам Бог испить то, что он с собой несет. Это совсем не горьковский "Буревестник", поверьте мне. И в такой момент, имея все шансы на успех, эта странная партия (у Шолохова, помните, "у партии появилось два крыла: правое и левое. Может, она сымется и на этих крыльях улетит к такой-то матери?") "сымается и улетает" на своих двух крыльях — в точности в Белый Дом.

Новую атмосферу в партии многие связывают с именем Подберезкина. Мне кажется, что дело глубже. Но некоторые высказывания Подберезкина, согласитесь, создают настороженность. Когда не слишком матерый и никакими явными заслугами не выделившийся человек говорит, что "должны пойти вон те, кто не думают как я", — это вызывает ощущение молодежной бестактности и неадекватности. Но, когда этот человек претендует на место чуть ли не идеолога той партии, которая затыканием ртов угробила страну, и никто не ставит этого человека на место... Это уже, простите, ПРЯМАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОПАСНОСТЬ!

И, наконец, состоялось выступление Зюганова против объединения России и Белоруссии. Это сопровождается разговорами об осмотрительности: "Не надо нам туда влезать, надо быть осмотрительными". Ну хорошо, если хотите быть осмотрительными, почему вы начали в очередной раз так шутовски "импичить" президента, когда совершенно ясно, что вы его импичить не собираетесь? Зачем вылезать в очередной раз и кричать о поправках в Конституцию, чтобы потом извиняться три дня перед читателями и телезрителями? На самом деле, конечно, дело не в осмотрительности. Когда депутаты в крайне неподходящий момент денонсировали Беловежские соглашения и приходилось останавливать военную машину, которая уже почти двинулась на них 17-го марта, то они не думали об осмотрительности. Дело в том, что некто имярек не хочет иметь Лукашенко потенциальным конкурентом на политической сцене. И ларчик открывается просто. Если у Лебедя хватает ума сказать: "Надо подумать, так ли это объединяют, хватит ли у них сил", то здесь говорится прямо: никакого объединения. Просто потому, что придет Лукашенко и ясно, что у него рейтинг выше.

Вот образ, набранный из мозаики, из простеньких стекляшек, еще ни к какой теории, ни к какому анализу процесса не взывающий, — вот картина ситуации в партии. Сейчас ее уже видят все, кто хочет видеть. И у кого есть глаза. Но видение и понимание — вещи разные! Для того, чтобы двигаться от видения к пониманию, придется для начала как бы уйти в сторону.

Нужно сказать, что меня и на интуитивном, и на рациональном уровне поражает совпадение нынешней ситуации с ситуацией 93-го года. Начну с мелочи, с того, что президент в очередной раз говорит о согласии, о договоре общественных сил и об общенациональной идеологии. Когда это начинается, как было в апреле 93-го года, то ясно, что дальше разборка будет крутая. Ведь понятно, что говорится прямо противоположное тому, что будет делаться.

Следующий момент, на который нельзя не обратить внимания, — глубина компрометационной войны, в которой мы зависли. Вы помните 93-й год? Тогда это казалось потрясающе ярким и свежим! Руцкой объявил, что у него семь чемоданов компромата на Чубайса. Потом он вытащил полторы бумаги, которые ему дали в МВД, их прочитал и на этом заглох, но "полилось" другое. Извлекли Якубовского, он быстро нарисовал какие-то там договоры с участием Руцкого и вывел на первый план Бирштейна. Бирштейн начал компрометировать собой всех, кого только мог. "И всего-то!?" Тогда эту компрометационную машину "качнули" 3—4 раза, и какой был результат!

Теперь посмотрите, сколько раз эту машину уже "качнули" сейчас. Газеты заполнены необработанными стенограммами оперативных записей. Тайные счета в швейцарских банках фигурируют с экранов телевизоров уже не штучно, а сериями. После того, как счета Сосковца были опубликованы (вы же понимаете, что это не журналистское расследование, а данные спецслужб, и вряд ли отечественных) и озвучены с экранов ТВ, другая сторона сказала, что еще чуть-чуть подождет и потом озвучит такие счета, по сравнению с которыми счета Сосковца будут детским лепетом. Походя и между прочим фигурируют уже не только братья Черные, фигурирует Толя Быков — главный уголовный авторитет Красноярского края, имеющий выходы в Москве на высокие уровни политического истеблишмента, фигурируют десятки каких-то контор, счетов, уголовных дел.

Мало того, появляется какая-то фиктивная экспертиза американской фирмы по поводу аутентичности записи переговоров Чубайса. Экспертиза, несерьезность которой у любого грамотного человека вызывает чувство гадливого недоумения и которая нужна была лишь затем, чтобы сказать, что запись делалась с помощью карманного магнитофона — то есть одним из собеседников. А поскольку из них двое названы настоящими именами, то все это нужно было, чтобы опубликовать фамилию третьего — Зверева. Что-нибудь подобное по уровню компрометационной войны можно было представить в 93-м году? Нельзя.

Но ведь это не все! Выборы в Туле с Коржаковым через месяц. Компрометационная война идет каждый день. Общество, извините, просто топят в дерьме. Это значит, что две группы, как бы они себя ни называли, сошлись в "последнем и решительном" бою, что они не хотят что-то обсуждать, договариваться. Нет, они видят конечный результат просто! — Их конкурент в гробу, у которого они смогут спеть: "Наш друг — хороший парень, об этом знают все". Поскольку за каждой группой стоят минимум 15—20 миллиардов долларов, военные части, сегменты политической элиты, то ничего хорошего это не сулит.

Следующее обстоятельство — игры вокруг импичмента Ельцину. Вот, мол, чуть не завтра по состоянию здоровья отправим его на пенсию! Но Ельцин не напишет заявление об уходе на пенсию и не подаст в отставку даже под глубоким наркозом. И это должен понимать каждый, кто переступает порог Госдумы, Белого Дома или любого другого учреждения, где занимаются азами политики. А это значит, в переводе на русский язык, что речь идет не об отправлении кого-то там в отставку, а о насильственном снятии. Оппозиция к этому готова? Она к этому абсолютно не готова, она этого абсолютно не хочет, даже мыслить об этом не может, тем более что на следующем ходе станет понятно, что место освобождают вовсе не для нее, а для людей, которых она боится больше Ельцина. Поэтому импичмент — какая-то полушутовская затея, забава, которая беспредельно дискредитирует тех, кто ее начинает.

Но разве мы не помним, что самым модным словом в кулуарах Съезда Народных Депутатов России в 1993г. было выражение "мы сейчас его отымпичим"? Тогда я говорил почтенным людям, руководящим партиями: "Почему вы решили, что вы его отымпичите? Посмотрите на его лицо. Он сам кого хошь отымпичит"... Когда я этот вопрос повторил близко к октябрю 1993г., один высокий военачальник, который потом все провалил, сказал мне (грубее, чем я сейчас говорю), что у него "с фигову тучу дивизий, готовых двигаться на помощь Белому Дому". Потом мы все видели, что получилось. Но сегодня опять идет игра в "отымпичение".

Следующий момент — конституционные поправки. Кто сегодня не говорит о конституционных поправках? Только ленивый не говорит. Читаю в "Общей газете" господина Егора Яковлева о том, что правительство — гнилое, вся элита коррумпированная и мафиозная и "слить" ее можно одним образом — люстрацией, запретив членам КПСС появляться на политическом небосклоне, (т.е. не только запретив эту партию, но и всех, кто в ней был, лишив доступа к политическому процессу). Дальше пишется еще 3 или 4 таких же идиотизма — столь же шутовских, как и то, что "мы завтра отымпичим Ельцина", и, наконец, заявляется, что для всего этого нужен референдум. А в референдум должен быть внесен, помимо люстрации и прочего, еще один вопрос. Как вы думаете, какой? О ПРАВЕ КАЖДОГО НАРОДА РОССИИ НА САМООПРЕДЕЛЕНИЕ ВПЛОТЬ ДО ОТДЕЛЕНИЯ, Т.Е. О ВОЗВРАЩЕНИИ К ЛЕНИНСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКЕ В МАСШТАБАХ РФ.

Скажу очень больную для меня вещь. Если есть какой-то смысл в гибели людей, которые лучше нас хотя бы потому, что они умерли за идею в Белом Доме в 1993 году, то главный политический смысл их гибели — в том, что, схлестнувшись с другой силой, они (каким-то парадоксальным, в каких-то иных планах бытия задаваемым образом) добились нынешней федеративности Конституции, добились того, что в ней, наконец-то, нет права нации на самоопределение вплоть до отделения. А теперь кому-то нужно, чтобы это отделение вновь началось по модели горбачевского СССР, когда "ленинскую национальную политику оживили". В тот же день, что и "Общая газета", после долгого молчания выходит "Русский вестник", который фактически пишет примерно следующее: "Правительство чудовищно, оно ожидовлено и т.д... Надо бороться за русский порядок". А как? "Надо провести референдум о ... ПРАВЕ РУССКОГО НАРОДА НА САМООПРЕДЕЛЕНИЕ ВПЛОТЬ ДО ОТДЕЛЕНИЯ". Я не знаю, печатается это в одной типографии или в разных, но такие совпадения в политике случайными не бывают! Все мы не дети и понимаем, что такое "игра в две руки".

Далее Зюганов говорит, что главная борьба — это поправки в Конституцию, которые будут принимать совместно Дума и... СОВЕТ ФЕДЕРАЦИИ. Ну, я еще могу представить, что Дума может принимать поправки по вожделенному вопросу назначения правительства. В конце концов черт с ним, кто назначает правительство, если оно наделено большой властью. Но ведь Совет Федерации совершенно не хочет, чтобы правительство было наделено большой властью. И если и будет вносить поправки, так только те, которые ему самому, то есть региональным хозяевам, передают власть. Это же понятно, они ведь теперь, избравшись, и стали властью. Значит, сейчас самое время для внесения поправок в Конституцию, при которых остаточная, куцая федерация превратится в конфедерацию.

В этот момент происходит съезд партии "Реформы — Новый курс", где Шумейко говорит о необходимости объединять республики и области в укрупненные регионы, а их объединять на конфедеративной основе. Затем выступает Лебедь и говорит: "Дело Ельцина сейчас — срочно внести поправки в Конституцию, пока не поздно". Но ему-то зачем поправки в Конституцию, если он хочет бороться за президентский пост? Тогда ему нужно всю власть себе присвоить, а не дырявить и раздавать? Чуть позже выступает Строев, который тоже говорит о поправках в Конституцию. Осторожнейший человек — и тоже о поправках заговорил!

Если сейчас проанализировать, какой тезис в хоре политических голосов звучит громче всего, если измерить частотность, напряженность интонаций, то оказывается, что чаще и громче звучит именно тезис о поправках в Конституцию. Конституционный кризис — на пороге. Даже казаки, которые совершенно справедливо поднимаются на юге России, в конечном итоге что говорят? Что "в гробу мы видали эту вашу Конституцию, мы будем действовать мимо нее, потому что вы в ее пределах и полномочиях не можете нас защитить". Каждый регион озабочен поправками в Конституцию. Единственный, кто пока не говорит о поправках в Конституцию, — Жириновский.

Это все очень напоминает 93-й год, когда Съезд Народных депутатов и справа, и слева сверлил Конституцию как хотел до тех пор, пока она не превратилась в решето. Я не буду здесь говорить, что все происходит на фоне событий в Чечне. Я не буду напоминать, что все это происходит на фоне ваххабитского движения в Дагестане. Я думаю, сказанного достаточно, чтобы понять, в чем настоящее содержание политического процесса. В чем итоги года? В том, что различные силы договорились. О чем они договорились? О том, что они будут дырявить Конституцию со всех сторон. Т.е. единственная общая политическая собственность государства в очередной раз подвергается глубокому и последовательному разрушению, что превращает простое "бодание" главных политических сил в дезинтеграционный процесс.

Продолжу перечень своих параллелизмов между 1993 и 1997 годом. Импичмент президента мы уже разобрали, синдром регионализации разобрали, сепаратизм разобрали. Следующее — резкие демарши против Ельцина: "развалина, алкаш" и т.д. В 1993-м один жест Хасбулатова — щелчок по кадыку — привел к "баллистическим" последствиям гораздо большего масштаба, чем долгая политическая борьба многих сил. Сегодня Лебедь: "Клиент снова начал пить, долго не протянет..."

Следующее — сращивание оппозиционных элементов с властным истеблишментом. Тут сходство доходит до "политической жути". Тот же самый кабинет в том же Белом Доме. Те же политические маневры... И почти те же слова... Возникает ощущение заколдованного какого-то здания. И ситуации... заколдованной! Самотиражирующейся, самовоспроизводящейся, множащей себя в зеркалах политических провокаций. Сколько раз можно стрелять по одному, пусть даже большому, дому? На фоне подобных "штук" и "штучек" кто-то говорит о политическом единстве в элите. О каком таком единстве? Лебедь хочет договариваться с Ельциным? Нет, он его "мочит". Черномырдин и Зюганов договариваются друг с другом, как власть договаривается с оппозицией? Нет, это маневры с другим содержанием. Причем с содержанием, достаточно очевидным для большинства тех, у кого есть глаза. И кто не боится использовать политическое зрение по назначению. Совет Федерации уже занимается фактически тем же.

Я уже обратил внимание присутствующих на то, что сегодня, как и в 93-м, имеет место "блефотина" какая-то по части "общественного договора". Размышления Сатарова, Рубцова о национальной идеологии, о главных метафорах и образах, которыми должна руководствоваться власть для того, чтобы в обществе наступило мгновенное и повальное единение в любви друг к другу... И это в ситуации глубокого вакуума смыслов, в ситуации провала двух идеологий — правящей либеральной и патриотическо-оппозиционной. Вакуум смыслов чудовищен. А где-то на глубокой периферии власти зависимые люди отрабатывают писание каких-то бумажек, осуществляют подживляж... ЧЕГО?!

Остановившись перед той чертой, которую фиксирует подобный вопрос, спросим себя — а какой из перечисленных выше факторов все-таки является главным? Компрометационная война? Конституционные поправки? Сращивание элит? Протестная волна? И я отвечу, что, с точки зрения принципиальной, теоретической, методологической, стратегической, главное — это, конечно, сращивание КПРФ и НДР. А для того, чтобы точнее понять, в чем политическая приоритетность этого сращивания, придется проанализировать еще один аспект наличествующего процесса, очевидно, связанный с предыдущими, но почему-то выбрасываемый большинством за пределы стратегического анализа нынешней политической ситуации. Я имею в виду прошедший юбилей реформ Гайдара и все с ним сопряженные "воспоминания о будущем". Они, эти воспоминания, настолько примечательны, что хочется посвятить этому отдельную часть доклада.

Итак, Гайдар, Бурбулис и их коронная идея номенклатурного реванша... Кстати, Бурбулис теперь является апологетом номенклатурного реванша номер один. Но только ли он? Анализируя прессу, могу сказать, что в идеологическом плане главная тема сегодняшнего дня — апология застоя. Пресса всех видов и родов занимается апологией застоя. Застой — это лучшее время, застой — это то, что должно быть. И даже те, кто, вроде Арбатова и Памфиловой, критикуют застой, тоже фиксируют: "Да, мы входим в застой... Да, это неозастой... Ельцин — это Брежнев сегодня... Мы имеем дело с необрежневизмом... Нам придется жить при необрежневизме... Мы должны готовиться к тому, чтобы в пределах этого необрежневизма снова заниматься духовной и интеллектуальной оппозицией у себя на кухнях..."

Что это такое? О чем речь? Какой Брежнев? Тогда в стране с огромным ресурсом устойчивости сидел человек, который действительно не хотел никого задевать. Сегодня вместо этого человек, который, только поднявшись после операции, первое, что заявил: "Готов к бою". А Бурбулис причитает: "Хватит, не надо боя! Он спутал, это не 93-й год!"

Те форматы, в которых проблема "место Гайдара и гайдаризма на корабле современности" обсуждалась в связи с юбилеем гайдаровского курса, меня не устраивают. Еще раз подчеркну, что не устраивают не мысли и высказывания, а именно форматы этих выступлений. Это то ли читательские конференции по книге Гайдара, то ли теоретические семинары, то ли некие политические тризны, где "бойцы вспоминают минувшие дни". Такая жанровая многоликость поражает не только меня. Многие недоумевают, почему очевидно "звериная" реальность, надвигающаяся на нас, — сама по себе, а воспоминания о Гайдаре — сами по себе?

Сегодня, наконец, Ельцин начинает понимать необходимость некой "очень чуждой" его существу "гадости" для именно властного выживания. "Гадость" эта называется стратегией. Более омерзительного слова для Бориса Николаевича не существует. Потому что стратегия — это обязательства, необходимость двигаться в каком-то створе. Это заданность! Это определенность! А ну как через три года враг у тебя окажется не справа, а слева? Тебе надо повернуться и двинуть в лоб, а по стратегии он задан как твой союзник? Ельцин страшно не любит "этого" и никогда не готов был "это" принять. Но он любит власть, "состоит из власти". Теперь же он в силу своей интуиции стал понимать, что его власть сегодня уже зависит от того, сумеет ли он какую-то свою стратегию запихнуть в пространство чистой борьбы за власть. И впервые в московской элите, имеющей отношение к власти, заговорили: "Какой же все-таки будет курс?"

Мифы, овладевающие сознанием элиты, становятся материальной силой. Ключевой миф, овладевший сейчас нашей элитой, — нужна именно стратегия. "Идейка", де мол, идеологическая залепуха эта — "для бедных". А стратегия необходима "без дураков". Курс нужен. Причем, конечно, не сам по себе. А как новый лейтмотив игры. Теперь, по-видимому, драка за власть будет идти "под флагом курса". Что говорит Сванидзе, который все понимает? "Да, Ельцин впервые жестко обошелся с премьером, потому что нужен новый курс, это будет инфляционный курс, а Черномырдин никогда не согласится включить печатный станок". Да Черномырдин, чтобы сохраниться в кресле, согласится включить что угодно, хоть ракетные ядерные установки, и это на нем "написано крупными буквами"! Но Сванидзе надо сказать, что, видите ли, Черномырдин не согласится включить печатный станок, а значит, надо убрать Черномырдина, но тогда придет Лужков, который не может работать с Чубайсом, а значит, надо убрать Чубайса.

То есть как стратегия никого не интересовала по существу, так по существу и не интересует. НО СТЕРЖНЕМ ВЛАСТНОЙ ИГРЫ СТРАТЕГИЯ ПОНЕМНОГУ СТАНОВИТСЯ. И в качестве подобного стержня тут же превращается в "сад ветвящихся тропок". Называются три тропы, три новых разветвления курса (или три возможных курса, в данном случае это не столь существенно). Первый — курс "как бы назад". Арбатов, Моисеев, многие другие говорят, что "нужен НЭП". Новый НЭП, разумеется! Как бы НЭП наизнанку! Если считать Гайдара за военный коммунизм, то этот новый НЭП — это госкапитализм с некоторыми элементами планирования, инфляцией, государственным контролем. О чем идет речь? Речь о том, чтобы как-то повернуть назад и затихнуть, что очень совпадает с представлениями о застое. Под НЭП нужен либо Лужков, либо Строев (все разговоры о Большакове — "в пользу бедных").

Второй курс — это наращивание "гайдаровских реформ". Об этом говорят твердо, жестко и решительно. Нужна структурная модернизация как основа этой второй волны, банкротство предприятий: "Хватит валять дурака и говорить людям, что мы им платим зарплату, надо банкротить, и жестоко". Элитная верхушка нашего бизнеса, которая "переварила" энергокомплекс и сырье, смотрит жадными глазами на ВПК, и прежде всего на пресловутую "тысячу" заводов, которые наиболее современны и которые раньше удалось вывести в "неприкосновенный фонд". Но ВПК тоже грезит приватизацией по своему образцу.

Сейчас многие хотят нового витка драки за собственность — через структурную модернизацию и лидера a la Гайдар. И характеристики такого лидера называются прямо. Это должен быть человек, который сдвинет широкие слои в сторону еще большего недопотребления настолько же по отношению к 96-му году, насколько Гайдар их сдвинул в эту сторону по отношению к 86-му году. То есть куда? В небытие! Социальное, а возможно, и физическое! Я не стал бы заниматься рассмотрением данной модели курса, если бы речь шла об отдельных публикациях или фиглярствах ученых. Еще раз подчеркиваю, что материальной силой становятся мифы, овладевшие сознанием элиты. Миф "второй волны реформ" сознанием элиты овладел, и борьба под этим лозунгом будет. Чаще всего в качестве реализатора такого курса называют Немцова. Иногда вместе с Немцовым фигурирует Дубинин, иногда — Потанин, реже — Чубайс. Чем больше говорят, что Ельцин обещал Чубайсу премьерство, тем ниже его шансы. Но это может быть и Чубайс — человек жестокий, решительный.

И, наконец, пунктиром говорят о третьем курсе (возможно, "в погонах"), который бы был реально эффективен. Речь идет об антикриминальных акциях, проводимых в очень резких формах, о попытке выдавить хоть какие-то инвестиционные ресурсы из крупного нынешнего капитала и запуске этих ресурсов для нужд производства. В связи с этим третьим курсом обращаю внимание на западные демарши против "русской мафии"! Какие-то неслабые, по-видимому, силы распространили одновременно по всем ведущим западным СМИ список "146 крупнейших российских мафиози", куда включена элита российского бизнеса вне зависимости от того, Гусинский это или Виноградов, Вяхирев или Сосковец. Видимо, речь идет о том, что пузырь российского капитала заметно вздулся, и это вздутие уже кого-то тревожит.

В таких условиях Гайдар оказывается важен как некая фигура, через призму которой можно всмотреться в достаточно глубокие пласты российского политического процесса. Ключевая фраза, которая часто говорится по поводу Гайдара: все, кто ездил за рубеж до 85-го года, были "ужалены в сердце" тем, что там увидели, и возвращались диссидентами. Они-то и составляли базу реформ Гайдара. Не буду оспаривать этот тезис, возьму его за исходный и позволю себе спросить: "А кто ездил за рубеж до 85-го года?" Оставим в стороне ударников коммунистического труда и передовых доярок, которые раз в пять лет могли съездить за границу по путевке, — их ничто в сердце не жалило. А если и жалило, то никого, кроме них самих, это не волновало в политическом плане. Для политики имело значение прежде всего то, как и чем была ужалена после этих поездок определенная часть нашей элиты, номенклатурной или околономенклатурной. Та, которая устами Василия Аксенова сказала правящим ортодоксам: "Что такое ваши распределители по сравнению с нормальным западным супермаркетом!?"

Но тут я хочу быть осторожным и точным. Что такое номенклатура? Это принципиальный вопрос. И для его понимания понадобится некое довольно большое отступление.

На первой схеме приведена модель сегодняшнего политического процесса. С какой ситуацией мы сегодня столкнулись? Прежде всего есть Ельцин — это "сверхцентр" существующей власти. Рядом с ним силовые министерства, находящиеся в раздрае, часть крупного капитала, верные административные кадры второго призыва — администрация Чубайса, Совет Безопасности (Рыбкин — Березовский), Шахрай, Шумейко и еще кое-кто. А по отношению к этому совокупному центру Ельцина существуют три направления и группы атаки.

Группа первая кого в себя включает? Международные силы, которые устами Стива Коэна произносят: "В Кремле сидят просто атаманы ельцинской шайки". Горбачева с соратниками: "Ельцин — погубитель Союза, аморальный тип". Бурбулиса: "Горбачев ушел красиво, то же должен сделать и Ельцин".

Здесь же "вторая волна демократической революции". Явлинский: "Сбросить олигархический режим!" И здесь же национал-сепаратисты: "Добить империю!" Достаточно прочитать то, что говорит Басаев в ходе предвыборной кампании, чтобы с ними все стало ясно. Вот эти силы и составляют первую группу атаки на Ельцина.

Вторая группа — Лужков, Лебедь и Коржаков. Насколько они связаны — вопрос отдельный, но это люди, нечуждые друг другу. Здесь же фигурирует небезызвестная организация Народно-трудовой союз, что уже не скрывается. Здесь и часть крупного капитала, и серьезные теневые структуры. Поездки Лебедя в Красноярский край, Кузбасс и т.д. показывают: разговоры идут со второй волной теневой экономики, с Быковым и другими. Здесь же и альянсы кланов в своих и чужих спецслужбах.

И, наконец, третья группа. Это Черномырдин с "Нашим домом — Россией", деньгами ТЭКа и властными позициями, Центробанком, связкой НДР — КПРФ через Зюганова, Подберезкина, Воронина, Маслюкова и других, со связкой через номенклатурную часть ЛДПР с фракцией Жириновского и т.п.

Куда устремляются все эти силы? Они устремляются в сегодняшний пусковой политический механизм под названием "усилившийся Совет Федерации", где существует база самого Ельцина, база Лужкова —Коржакова — Лебедя (ибо Лужков вел выборы в регионах, и очень активно), база коммунистов и база Черномырдина. И еще маленький, но сверхопасный для власти, неявный, но отчетливый союз нынешних и будущих горячих регионов — база сепаратизма, — готовый взорвать всю систему российских властных институтов и отношений.

Схема 1.

Вот три петли, которые смыкаются сегодня на горле Ельцина. В этой ситуации атакуемый президент, если он адекватен, должен "прыгнуть", он просто не может не "прыгнуть". При этом совершенно ясно, что если в перспективе самый опасный конкурент для него Лебедь, то наибольшая текущая опасность исходит от вязких маневров номенклатуры. Заостряя, скажу: с точки зрения Ельцина как политика опасно не то, что бюджет могли не принять, а то, что его вот-вот примут (и КАК его примут).

В этом смысле при плохом состоянии здоровья Ельцин находится в удобной ситуации. У него есть выбор хода. Первый: бюджет принимают в четвертом чтении. Вот тут-то болезнь и играет важную роль, болеть надо в точности до принятия бюджета. С момента, когда он принят, можно выйти и сказать: "Какие мерзавцы! Сделали бюджет, при котором страдает народ, в котором гибнет научный комплекс, гибнет экономика, рушится все народное хозяйство! Кто это сделал в мое отсутствие? Без меня? Пользуясь моментом? Ты это сделал? Вон отсюда!" Второй ход: бюджет не принимается. "Кто мешает мне выполнять мою президентскую программу? Кто не может договориться со здоровыми силами в условиях национального согласия?" С этой точки зрения политически ситуацию для Ельцина при всех ее издержках можно считать почти идеальной. "Еще импичат, не дают работать и людям зарплату выплатить! Вот уже лежат чемоданы с деньгами, а они не дают!" И еще важно, что перед этим все оппоненты "засветились".

Ситуация созрела. Но момент, когда Ельцин должен "прыгнуть" на выстроенную против него и набирающую обороты машину, крайне рискованный. Пожалуй, впервые свердловский партаппаратчик выходит на смертельный бой, где шансы быть уничтоженным не меньше 50-ти процентов. И все разговоры типа "элитный консенсус", "тишь-гладь и божья благодать" — разговоры людей, которые ничего не понимают в политике.

А теперь для того, чтобы объяснить формирование такой политической ситуации, вернусь к теме Гайдара. Да, выразителем интересов той номенклатуры, которая после поездок на Запад восторженно говорила словами героя Шукшина — "осюсение, мля", действительно был Гайдар. Но это не означает, что Гайдар сам в наибольшей степени концентрировал данный цинизм. Гайдар не циник. Я даже скажу, что в каком-то смысле это, может быть, трагически разорванная фигура. И Гайдар реализовывал вовсе не собственные писания про государство и эволюцию, и не труды Фридмана или Сакса, а (как вам ни покажется странным) модели братьев Стругацких.

Я не шучу. Что это действительно так — стало окончательно понятно после 93-го года, когда начали писать, что по Белому Дому стрелял десант прогрессоров из космофлота. Прогрессоры двинулись сокрушать этот омерзительный мир, мир сопротивлялся, миру "вклеили" — а он опять сопротивляется. Теория вмешательства, синдром прогрессорства и т.п. — Гайдар в этом был не одинок, это был целый слой, воспитанный в определенной логике, системе ценностей, мировоззренческих установок. Стержень этих представлений и установок был донельзя прост и одновременно достаточно сложен. Попробую его раскрыть.

Утверждение первое: если некий мир, где время остановилось, где произошло выпадение из Истории (т.е. советский мир), оформился, то нужно вернуть этот мир на рельсы истории, спасать любой ценой.

Утверждение второе. Такое возвращение не может быть мягким и постепенным, ибо сопротивление мира слишком велико, а возвращение его в систему исторических координат требует высокой степени задействования внутренних ресурсов самого этого мира. Нельзя возвращать мир чужими руками! "Трудно быть богом"!.. Но надо. Элемент революции обязательно присутствует.

Утверждение третье. Поскольку необходимо вернуть мир на рельсы истории с задействованием внутренних ресурсов самого мира, причем в предельно больших количествах, то надо революционно разрушать имеющееся, а затем предоставить вершить свое дело нормальному ходу истории, т.е. эволюции. Благородные доны, они же "трудные боги", сначала лупят по точкам, мешающим людям нормально жить. А когда они отлупили как следует, сами люди должны заниматься революциями, живым творчеством масс или "невидимой рукой рынка". Но в любом случае должны быть задействованы внутренние ресурсы самой системы.

Не экономические реформаторы вышли на сцену в 92-м году, на сцену вышли прогрессоры, причем сторонники активного вмешательства в этом прогрессорстве. Они были абсолютно заряжены этим и только этим. Всем остальным могло казаться, что они занимаются монетаризмом и регулированием ценовых показателей. А Гайдар если и занимался ценовыми показателями, то лишь постольку, поскольку у Стругацких Странник говорил Максиму: "Думай об инфляции". Вот Гайдар и думал об инфляции. Он совершенно не собирался заниматься такими скучными стихиями "на полном серьезе".

Данную позицию можно восхвалять или ругать, но то и другое не по существу дела. Приведенные три утверждения несовместимы — вот главное! Ибо революционные разрушения требуют и революционного созидания. Разрушение без созидания не создает нового исторического движения. А вот прогрессорство как раз основано на том, что, поскольку созидать ты не имеешь права (ты — чужой, не свой), ты можешь только разрушать. Разрушение же без созидания не создает исторического движения! Оно приводит к социальному регрессу, к движению вспять, конверсии исторического времени! Кстати, у Стругацких это тоже имеется: как мы помним, "серые" приводят "черных". Я не буду выискивать похожих персонажей рядом с Гайдаром, но скажу, что доны рэбы имелись в 92-м году, имеются и сейчас, и если бы им дали волю в конце 92-го или в начале 96-го года, то "черные" давно бы пришли во всей своей красе и орденском величии.

А на указанный тип несовместимости приведенных "базовых утверждений" накладывается еще одно обстоятельство: Гайдар пытался совместить прогрессорство с поклонением Западу. Однако это как раз несоединимо в принципе, т.к. нынешний Запад — это Запад постисторический, он сам о себе говорит, что история в нем кончилась. Редуцировать выпавшую из истории страну (а торжество в СССР застойной номенклатуры, задавившей свободу мысли, вожделеющей западную жрачку, накапливающей социальное время, давало некие основания для разговора о выпадении из истории) к эталонной западной модели, где истории уже нет, и одновременно возвращать ее на рельсы истории — нельзя. Вот тут-то и началась игровая шизофрения Гайдара и все его заскоки и закидоны.

В революции 91-го года участвовали те слои общества, которые хотели сбросить номенклатуру, как устарелый класс, и заменить собой, как опережающей технократией. Это и было бы революцией на деле, революцией без дураков. Это дало бы импульс истории, в том числе и мировой. Это могло бы разбудить постисторический Запад и дать второе дыхание замирающему историческому процессу. Действуя так, Гайдар был бы до конца верен Стругацким в их понимании действительного прогрессорства, т.е. понимании, не лишенном неортодоксального коммунистического начала (хотя бы в начальных произведениях). Но Гайдар был ярым антикоммунистом и предельным западофилом. В этих двух ипостасях он революционным прогрессором быть не мог и поэтому в каком-то смысле стал игрушкой, проводником идей той самой номенклатуры с ее "осюсениями, мля", с которой боролся революционный класс. Гайдар невольно и отчасти сыграл роль провокатора. Ибо для номенклатуры цели процесса выглядели совершенно иначе. И сегодня, когда мы все стоим на перепутье и подводим итоги предшествующего периода, понимание этих целей в особенности необходимо.

На схеме 2 приведена структура коммунистической номенклатуры в доперестроечный период — полагаю, уже к концу 50-х, и уж по крайней мере к середине 70-х годов. Оговорюсь, что приведенные наименования нужно воспринимать условно. Я уже не раз говорил, что не понимаю, почему Сосковца и братьев Черных нужно называть Русской Партией, а Гусинского — космополитической. Но почему-то это так — такие возникли химерические знаки для описания сложного реального соотношения позиций.

Схема 2.

Итак, номенклатура состояла из трех частей. Во-первых, из ортодоксии. Я в это слово не вкладываю ничего плохого. Ортодоксы — люди, которые хотели жить по правилам, заданным системой. Если государство говорит, что собственность государственная, а тебе платят зарплату, значит, так должно быть. Если тебе полагается черная "Волга" — значит, "Волга". Если социализм, то социализм. Если марксистско-ленинский семинар, то надо читать Ленина и что-то там подчеркивать. И в любом случае надо защищать сформировавшийся уклад жизни, его надо отстаивать, он обладает ценностью, несет в себе некие блага, в том числе и всему миру. Никаких фундаментальных перемен в образе жизни коммунистическая ортодоксия не хотела, что совершенно не значит, что она состояла только из идиотов.

Другая часть — это как бы "космополитическая партия", условно — международный отдел ЦК, который твердо знал, что реформы должны быть социал-демократические, желательно с либеральным уклоном, что в СССР имеет место не новый тип жизни, а тотальный абсурд, что общество так устроено быть не может, что по-настоящему развивается только Запад, что вот он идет и идет вперед, а мы стоим на месте, как дураки, и в абсурд почему-то надо верить. Если кто-то слышал недавно выступление по телевизору вполне уважаемого мною человека, господина Добрынина, то понимаете, как он именно об этом говорит: "Наша дипломатия решила свои задачи. Ядерной войны нет". Вы можете представить князя Горчакова, который бы сказал, что "наша дипломатия решила свои задачи. Российской империи не существует"? Не можете.

И одновременно существовала "Русская Партия", условно — партия Орготдела ЦК. А между ними не только я, но и многие из тех, кто был старше, умнее и образованнее по части этих вещей, пытались найти, "что же такое действительно красные?" Есть начетничество, есть розоватая западная социал-демократия, есть самодержавие и православие. А "красные" где в этой партии, которые хоть как-то пытаются всерьез в новом мире соответствовать тому, что является смыслом СССР как идеократической империи? Боюсь, что последние люди, к которым это могло относиться, оказались вышвырнуты из партии где-то в конце 40-х годов и позже не имели в КПСС сколько-нибудь решающего значения. А партия была расколота именно на три бесперспективные части, показанные на схеме.

Теперь о главном. Внутри заключивших между собой условный договор модернизаторов (неортодоксов) созрело решение, что власть надо перевести в собственность. Нельзя, де мол, жить так, как этого требуют ортодоксы! Не интересно! Противно! Это решение олицетворялось не какими-то умными рассуждениями, а одним показательным пассажем из книги Ельцина: "Приезжаю на дачу, сажусь на стул, на нем штамп "Управление делами ЦК КПСС", беру простыню — на ней опять штамп. Где же мое?" Пафос был в том, что этот абсурдный образ жизни надо менять на некий логический, при котором власть гарантировала бы собственность из поколения в поколение. Необходимость такого поворота жизни легитимировалась тем, что только формирование класса собственников обеспечивает нормальное устройство жизни. А абсурдный коммунистический эксперимент, навязанный какими-то троцкистами (или, наоборот, сталинистами), надо кончать, превратив, внутри своего слоя, разумеется, власть в собственность.

И, наверное, это могло бы получиться, но не получилось. А у китайцев — получилось. Почему? Потому что у них ортодоксам противостоял единый блок! Этнополитического раскола и антагонизма не было. Спрашивают, почему мы не пошли китайским путем? Потому что существует китайская нация. И у китайской нации, при всех межклановых элитных обидах, противоречия типа "ты батю моего в Ленинграде за что сажал? Кто Жданова губил?" — "А вы нас в сталинских лагерях за что? А Лаврентия Палыча за что?" — не было. А у нас — это было, и раскол не позволял гладко решать проблемы приватизации внутри номенклатурного слоя.

Как пытались решить сначала, показано на 3-й схеме. То, что называло себя "Русской партией", выдвигает вперед "Космо-П" и говорит: "Давай, "мочи" ортодоксию!" При этом "Космо-П" смертельно боялась ортодоксии только потому, что не была уверена в надежности союза с РП. Как группа А.Н.Яковлева в ЦК эпохи перестройки боялась вроде ничего не значащего Лигачева! Начинается политический кризис 1988—1991гг. Вроде бы ясно. Надо вводить военное положение на всем Кавказе. "Ах, нет, что вы! Это значит — победят ортодоксы!" Какие ортодоксы! Помилуйте! "Нет, нет, они так сильны!" Конечно, страх был связан не с ортодоксией как таковой, а с "пятой колонной", с "РП", с ненадежностью ее позиции.

Итак, уравнение реформ по китайской модели в рамках расколотой номенклатуры не решалось! И тогда в 89-м году Горбачев понимает: "Все! Конец!" И начинается демократизация! Т.е. на штурм выдвигается "третье сословие". Началось это созданием кооперативов. Смысл этого создания для многих и поныне неясен. Между тем, речь шла о борьбе внутри номенклатуры. Той борьбе, которую уже тогда можно было назвать "клановой". Для того, чтобы разобраться в этом, вдумаемся в три взаимопротиворечащих утверждения, на которых базируется политология постсоветского общества. Первое — 85% потенциала СССР и России составляет ВПК. Второе — ВПК не хотел реформ. Третье — реформы произошли. Как это может быть? Это может быть только в том случае, если в ВПК существуют две группы: условно — Московско-Ленинградская с высокотехнологическими министерствами, которые реально отстают от мирового уровня, но чиновники которых непрерывно ездят за рубеж, ввозят недостающие им товары специального назначения, преодолевают барьер КОКОМ по неизвестным ценам, и разница цен оседает под крышами непонятных фирм во Франции, Германии и Италии.

Схема 3.

Эта группа сделала бы приватизацию в один скачок. Если бы не вторая группа, которая, по ее собственным словам, ничего этого не имела, "видаков не ввозила с Запада, КОКОМовским приработком не обладала", а по уровню разработок и изделий не отставала от Запада. Иногда даже шла впереди него. Поэтому комплекса неполноценности, что "есть какой-то замечательный Запад, а вот тут мы такие несчастные", у нее не было. Итак, эта группа по технологическим достижениям опережала Запад, но получала за это, как она говорила, "Волгу" под задницу, звезду на грудь и дачу после пенсии". Эта группа имела своим выражением Свердловск. Персонально ее интересы на первом этапе выражал Рыжков, а на втором — Ельцин. Справедливости ради скажу, что эта группа долго не хотела никакой перестройки, потому что честно играла по заданным идеологией КПСС правилам.

Но где-то в 87-м году, может быть, после Рейкьявика ее лидеры сказали: "Все, мужики, старая жизнь сломана". И тогда возникает Закон о кооперативах, который выполнял одну элитную "гранзадачу": позволял этой группе превратить в деньги (для начала — в рубли!) сверхнормативные запасы предприятий контролируемого этой группой ВПК. Это сделал "АНТ". Удар по "АНТ"у был нанесен мощнейший. И Рыжков, не выдержавший этого удара, оказался не нужен. Нужен был другой, более революционный человек — для "дела Фильшина", — помните такое, то есть для конвертации рублевой массы в валюту. И, как только это было сделано, капитал ВПК оказался "двугорбым".

Но одновременно, когда Закон о кооперативах был подписан, вперед пошло третье сословие. В бизнес бросились МНСы, бывшие агенты 5-го и 6-го Управления, мальчики из элитных институтов и ГКНТ. И именно эта волна вместе с "космопартией" смела ортодоксию, которая, ко всему прочему, боялась собственной тени, что и показал ГКЧП. Но ортодоксия постоянно получала прямые удары и от "русской" номенклатурной группы. Это было видно и при воссоединении Германии, что бы там Коль сейчас ни писал, и во время ГКЧП. Цель у Космо—П и РП была тогда общей — уничтожить ортодоксию и начать все делить.

Схема 4.

Ортодоксию-то уничтожили, да! Но возникло осложняющее обстоятельство, показанное на схеме 4. При Гайдаре третье сословие прорвалось на верхний этаж власти. Гайдар решил не предвиденную его противниками задачу. Он всю номенклатурную систему уравнений "заклинил". Не могу в связи с этим не испытывать странно-веселого чувства (при всей трагичности ситуации), потому что эти мальчишки с компьютерами, эти бандиты, переведшие черный нал в кооперативы, схватив с собой интеллигенцию и рванувшись вперед, так глубоко внедрились в социальную ткань, что номенклатурная машина если не сломалась, то заклинила очень сильно.

Прежде, чем обсуждать схему 5, позволю себе еще одно небольшое отвлечение. В чем был вначале пафос нашего клуба (как теперь ясно, пафос совсем или почти совсем нереалистичный)? Он заключался в том, что есть некие ортодоксальные слои, которые после 93-го года видят возникший тупик, понимают, что, будучи так "интеллектуально вооружены", они бороться не могут, и одновременно готовы трансформироваться под воздействием неких интеллектуальных импульсов. Ни к чему этому они не готовы! В 1991 г. их заклинили, в 1993г. — наказали... А затем... Затем произошел, как показано на схеме 5, переход наказанной ортодоксии из штурмуемой группы в арьергард "русской партии", из А в А'. Переход был нетрудным! Навыки есть, связи есть! Им сказали: "В банковских структурах места — пожалуйста, будьте консультантами — кем угодно. Что надо? Ваша записная книжка. Вы позвоните, мы с вами зайдем, а как взятку дать — мы знаем сами. Вы порядочный человек, сидите рядом, пейте чай, это вас не касается, за это вам 5%". С 93-го года по 96-й огромная часть бывшей ортодоксии так демонтировалась и перемонтировалась в придаток РП.

Схема 5.

И возникла новая система координат (схема 6). Есть "космопартия", которую можно добить (и это нетрудно сделать), есть "русская партия", есть "прежде ортодоксальный" придаток — "зюганизм" (A’), но есть и "вздутие" третьего сословия. И возникает мучительный вопрос: "А с ним-то что делать?" Я однажды в высокопоставленной семье спросил: "Иван Иваныч, как же так, говорили — создавай "молодежные" банки, а теперь их под нож?" Собеседник вспыхнул: "Вот и я думаю, кричали — создавай, создавай, а теперь говорят: "Кончай с этим на фиг!" Как так можно!?" А вот Коржаков считал, что "можно и нужно" и что этих мальчиков он "снесет" легко.

Он волевой человек, но в данном случае этого недостаточно. Третьесословные "мальчики" в 96-м году окрысились, сказав, что "так легко мы из процесса не уйдем". И показали это в марте 96-го года, затем в июне — июле, затем в октябре. Теперь все заклинило. И достаточно прочно: тупик! А номенклатуре надо задачу решать, и решить ее можно, по большому счету, только ПУСТИВ "ТРЕТЬЕСОСЛОВНОЕ ВЗДУТИЕ" ПОД НОЖ. Ибо только тогда наступит идеальное для перегруппировавшейся номенклатуры состояние — неозастой.

А поэтому один из бывших сотрудников МИДа, работавший в Афганистане, с чьих-то подач пишет непрерывно статьи об олигархии. Мне в этих статьях даже многое нравится, кроме того, что гусинских и пр. называют олигархией. Это не олигархия, это "непристойно вырвавшийся наверх третьесословный элемент", "нувориши", оказавшиеся во властной системе координат. Они как бы "лишние". Но каждый раз, последовательно, не будь дураком, Ельцин становится на сторону этих "лишних", делает ставку на них. И уцелевает только поэтому.

Схема 6.

В 93-м еще боялись ортодоксальной группы номенклатуры. В 94-м, к началу Чечни, уже не боялись. Затем застряли в Чечне (при чьей помощи — мы тоже знаем). Но, не поняв существа своего застревания, начали по модели "блицкрига" оперировать "вздутие". С чего начали? Сперва была группа "Мост". Лицом в снег — вот с чего начали. Надо было "убрать мальчишек". И их положили лицом в снег — на 2 недели. А через две недели оказалось: это уже не те мальчишки. И тогда одни начинают кричать "олигархия", а другие — "русский фашизм". Это слова. Произносящие "олигархия" хотят "вздутие" "прооперировать". А говорящие "русский фашизм" отвечают: "Сначала мы вас прооперируем". И в этом — существо дела.

А теперь принципиальный вопрос: на чьей стороне быть в этой игре? Есть "двугорбая" номенклатура. Это переработанная ортодоксия в лице "зюганизма" и то, что называет себя НДР. Альянс НДР и НПСР — это альянс двугорбой номенклатуры, это попытка номенклатуры окончательно решить уравнение собственности и власти внутри самой себя, что она не смогла сделать в начале перестройки. Эта всепроникающая "ряска" стягивается прежде всего на горле Ельцина. Ельцин, видимо, понимает, что "дружить" они все будут против него. Если он не понимает это сегодня, поймет завтра. Он, может быть, считал, что Селезнев или Илюхин не будут его импичить так по-дурацки, как только он залег в больницу. А они импичат! Он, может, считал, что Строев — друг и брат, а тот все равно в Конституцию поправки хочет внести. Ну не может номенклатура их не вносить, потому что надо процесс замкнуть и заняться делом, то есть дележкой. А для дележки сейчас еще слишком много лишних присутствует.

Теперь о Сосковце и Коржакове. Не хочется сейчас их ругать, когда их все грызут. Но если они говорили, что президент их брат, то не надо же так откровенно делать путч, в ходе которого президент перестает существовать. Либо ты в середине 94-го, когда у него есть ресурс легитимности, "замочи" кого хочешь и с этого момента говори с ним на языке легитимности: "Ваше императорское величество, господин президент". Либо ты веди выборы как следует и добивайся новой его легитимности. А что ж ты за месяц до выборов начинаешь предлагать путч, когда он-то понимает, что он уже никто. Ну, удастся Коржакову всех задавить, будет Коржаков диктатором, не удастся — будет Зюганов, но Ельцина-то в любом случае не будет, он ведь это понимает!

Это, как говорят, клинический факт! А что за этим фактом? Почему каждый раз, когда идет номенклатурный сговор, наезжают на президента? Ельцин, что ли, не нравится? А чем именно? Нет, не в Ельцине дело, а в том, что двугорбой номенклатуре президентская власть не нужна. Вот она-то и есть олигархия, союз бояр, идеалом которого является Земский Собор. Но ведь то же самое было и в 93-м с его "Советом регионов"! И гораздо раньше было! Когда Нечаева выводили из зала суда, он кричал "Земский собор", и все опальные аристократы России кричали "Земский собор!" Это что значит? Что вся романовская история с Петром I у них в горле стоит, они ее не хотят. Они хотят боярской воли, двухсот или семисот равных. Года два назад я говорил одному молодому банкиру, что в России есть 800 семей, которые хотят стать элитой. На что он оскалил желтоватые зубы и сказал: "И еще 5 тысяч, которые хотят отнять у них это почетное право".

Кто из политических сил оказывается за пределами номенклатурной "ряски"? Сам Ельцин с его окружением (он на сторону "ряски", как я уже показал, встать не может), Лебедь, которому тоже в ней места нет, и Явлинский. Вопрос номер один сегодняшнего политического процесса: Ельцин готов в очередной раз рвать эту "ряску" или уже не может? Это определится в течение ближайших месяцев, до апреля или чуть позже. Если он готов, то его проблема, как нейтрализовать тех, кто идет на него с боярской рогатиной. Если он на это не готов, тогда "ряска" может съесть его или он может надолго в ней застрять. И тогда возникает главный вопрос, который я снова и снова повторяю: а чем она плоха, эта "ряска"? А может быть, она хороша? И что такое эта "ряска", если говорить по существу? И снова я упираюсь в концепцию устойчивого развития — как бы абстрактную, как бы никому не нужную, как бы далекую от реальных процессов, где останавливаются заводы и голодают семьи.

Ибо если цель "ряски" в том, чтобы вести куда-то страну, реализовывать державность, о которой так много говорится, свою цивилизацию, то и черт с ней! Пусть будет "ряска"! Другое дело, что Россия цивилизационным миром не является! Пусть кто-нибудь объяснит это наконец Зюганову! Когда завершится формирование исламского блока Д-8 от Малайзии до Алжира (они уже заключают экономический союз, а затем будут строить и политический под эгидой Турции) и когда с другой стороны сомкнется НАТО, а на Балканах будут пробиты и замкнуты в Европу исламские дуги, в этот момент на России сойдутся два мира: мир Д-8 и мир Европы. И есть серьезные основания предполагать, что они нас уже поделили. Вот до чего доводит неумное цитирование моделей прошлого века касательно уже не существующих цивилизационных миров.

Либо Россия, пройдя десятилетнюю петлю, снова рискует и пытается стать сверхдержавой, либо она становится ничем. Я даже не могу упрекать людей, которые хотели сделать ее из сверхдержавы просто одним из полюсов мира. Потому что России при ее населении, ее холодных землях, при ее площадях и инфраструктуре мучительно трудно быть сверхдержавой. Это всегда покупается страшно высокой ценой недоедания и износа населения. Поэтому, если бы она могла стать одним из цивилизационных миров, так и слава Богу.

Но нет этому цивилизационному миру места на карте ХХI века. Тем более, что все эти миры-монады уже давно носят игровой характер, они "рассверлены", сообщаются друг с другом. Китаю или АТР не нужна Россия, чтобы общаться с Европой, у них есть свои возможности установить коммуникации. Куда едет первая послевоенная чеченская делегация? В Японию. И первый проект, который там подписывают, — проект между поляками, украинцами и японцами по транзиту нефти, минуя Болгарию, Югославию, мимо Новороссийска, по территориям Грузии и Турции. Как только это оказывается договорено, тут же начинаются беспорядки сначала в Сербии, а потом в Болгарии. Вот он, мир XXI века! Опыт перестает быть условием адаптации! Тем более опыт поверхностный и бездумно заимствованный!

В этой ситуации Россия нуждается в очень ускоренном развитии, она нуждается в мобилизации — и не нуждается в "ряске". Действительные цели "ряски" при той подлости, которую она устроила стране в последние 10 лет (что бы она ни болтала о русскости, суперпатриотизме и агентах Моссада), как раз и выражены концепцией устойчивого развития. ЦЕЛИ — ВПИСАТЬСЯ В НАСТОЯЩУЮ ТРАНСНАЦИОНАЛЬНУЮ ОЛИГАРХИЮ. Я не знаю, как в нее будет вписываться Гусинский, а вот как в нее будет вписываться Геращенко — ясно, у него все интерфейсы давно существуют, в отличие от мальчиков, пять лет назад торговавших компьютерами.

Но, раз "ряска" хочет в мировую олигархию вписаться, она будет соглашаться на то место для страны, которое ей предложат. А это место колониальное. Поэтому реальное содержание этой "ряски" — колониальное. И двухпартийная система НДР—НПСР — система, завершающая и оформляющая колониальный консенсус. А значит, всю болтовню, что у нас будет как в Америке, надо забыть. Потому что одна из этих партий типа КПРФ должна контролировать социально-консервативную нишу полутуземного населения и обеспечивать туземность, как в Сенегале, за счет местных традиций и культов Умба-Юмба. А другая — типа НДР — должна молиться на Запад и говорить, что "мы больше французы, чем эти чертовы французы, мы лучше знаем Сартра и Камю. Мы этот Сенегал будем модернизировать!"

Тогда этот союз есть союз "туземнизаторов", которые прекрасно понимают друг друга и знают, что сами они люди совсем не туземные, что бога Умба-Юмба нет, а есть мировой разум и постмодерн. Но для того, чтобы контролировать миллионы населения и иметь место в политической элите, одним надо иногда размалевать рожу и танцевать в перьях (когда вы видели последние политические пляски вприсядку, вам это ничего не напоминало?), а другим надо орать: "Великий Запад!" Тогда "туземный" консенсус и обеспечивается.

Теперь обратите внимание на то, как это оформляется на уровне ценностей. В огромной стране, находящейся в поразительно тяжелой ситуации, есть две партии с одинаковой идеологией — идеологией жратвы. Ведь суть не в том, что писал Подберезкин, а в том, что есть на деле. Идеологию не пишут, это не бумажная продукция, идеологию делают в конкретном политическом пространстве. Так вот, идеология НДР — это идеология жратвы в супермаркетах, вкусной, хорошо упакованной — "да, дорогой, да, пока не для всех, но зато с "лейблом", и какое качество!" А идеология КПРФ — это опять же идеология жратвы, "колбаса за 2.20, да, хуже, но зато для всех, и чай с сахаром по 5 копеек".

Ну не может быть страны в такой катастрофической ситуации, в которой доминирует идеология жратвы! Когда в России начинают грезить о 300 сортах колбасы, наступает голод. Обе эти силы объективно убивают страну, "туземнизируют". А что касается дальнейшего, обратите внимание на то, что происходит в Африке, в районе Великих Озер, или на то, что мы видим в Афганистане. Что, Масуд и Раббани не понимают, что они могли взять Кабул и что им просто не подвезли оружие? Понимают, и знают, кто не подвез. Почему не подвезли? Потому что так было договорено. Но Масуд и Раббани тоже с этого "навар" имеют, поэтому мирятся: сейчас "кинули" — может, в следующий раз не "кинут".

Стратегия эта началась в эпоху Киссинджера, если вы помните. И тут-то участвовали обе партии номенклатуры. Товарищ Патоличев участвовал ничуть не меньше, чем его оппоненты. Начиналось с операций "Нефть за зерно", когда Марк Рич получил свои первые регалии, а кончилось операциями "Оружие за наркотики". И в Афганистане, и на Ближнем Востоке, и в Африке, и в Латинской Америке туземцы делают наркотики, продают, деньги тратят на оружие, а дальше друг в друга стреляют и выполняют главную задачу — сокращают население.

В этой ситуации "ряска" с ее красивыми словами вырастает в нечто зловещее. А теперь вопрос: в чьем исполнении процессы мирового "вписывания" омерзительнее всего? Гусинского, Чубайса и др., которые говорят все открыто и у которых все на лице написано? Или какого-нибудь дяди из ЦК, который сначала запрещал иметь 6 соток земли и сажал за это, а теперь под красным флагом с непонятной риторикой будет приватизировать исторический проект, кровь поколений?! Что страшнее всего для страны? Понять, что 70 лет ее истории — это не преступление и не подвиг, и даже не подвиг-преступление, а ... дешевый обман, "наколка". Как это будет доказано населению? И кем? Отвечаю. В тот день, когда коммунисты придут в Кремль и начнут ту же игру, что и Чубайс (а у них другой игры нет), они докажут населению самое страшное. И обрушат его в бездну тотально-антиисторического бытия. Тогда население проклянет окончательно весь свой советский период и погрузится в такую трясину, по отношению к которой сегодняшнее состояние — это состояние идеальной мобилизованности.

С моей точки зрения, вопрос стоит ребром. Либо КПРФ берется реализовывать исторический проект, как ей и положено, тогда пусть она скажет об альтернативных мировых целях, пусть скажет о сверхдержаве, пусть выдвинет мобилизационные характеристики, и тогда будет понятно, почему красный флаг лучше других. Если же они реализуют то, о чем я говорю, то их должно постигнуть историческое возмездие. Беспощадное и окончательное! Не за коллективизацию, не за сбитые с церквей кресты, не за Сталина, а за то, что страну вели, обещали, а потом "взяли бабки и поделили". За то, что сначала орали "клячу истории загоним, левой, левой", а потом загнали эту клячу, разрезали на антрекоты и стали жрать.

И если речь идет о том, чтобы строить капитализм, то пусть он будет с самым отвратительным лицом, но только откровенным. Чтобы не было так, что справа монархическо-цивилизационный хвост, слева марксизм-ленинизм с лимитами на революцию, а внутри "бабки", "бабки", "бабки". Тогда лучше Толя Бык: у него все на лице написано, и он все-таки рискует, стреляет. А что означает новый коммунист-предприниматель, который держит казино и одновременно (!) говорит: "Какой отвратительный духовный климат в стране! Я увожу свою дочь в Грецию!" То есть страну ты развращаешь, а на заработанные от разврата деньги... Тьфу, гадость!

Если "ряска" оформится и Ельцин сдаст свои позиции полностью, начнется новый этап "опускания" страны. Но, поверьте, он будет недолгим! Потому что болгарские и сербские прецеденты — это репетиции того, что будет здесь при победе "ряски". Я понимаю, что это игра ЦРУ и других спецслужб. Уже даже Лэнгли не стесняется в передачах НТВ объяснять, как они "сделали" Италию или Индонезию. И как "сделают" нас. Все это так! Но нужно понять и то, что данная "ряска" в подобной ситуации в голодной стране ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СТАНЕТ "КРАСНОЙ МАФИЕЙ". Вы думаете, шахтеры Кемерово или крестьяне Липецка поймут это медленнее, чем болгары? Я думаю, быстрее. И выводы будут гораздо радикальнее.

А для Ельцина последние события, когда в условиях затягивающейся петли вперед идут две силы — Лебедь и Явлинский, — что означают? Почему он так — пожалуй, в первый раз — озверел по-настоящему из-за расширения НАТО? Я не думаю, что его волновали интересы страны, но он почувствовал что-то нехорошее. И вызванной команде было сказано: "Любые ответные меры, чтобы остановить!" Его спросили: "Что значит любые? Ядерные испытания? Или Прибалтику займем?" — "Любые!" А почувствовал он, что здесь вместе со страной пытаются "слить" из власти и его. И тогда сразу возникает диалог с Лукашенко. Все говорят "больной человек, последний срок". Но воссоединение России с Белоруссией означает полное изменение геополитических реалий в Европе! А одновременно нарастает очень жесткая теневая часть политического процесса. Кто и о чем говорит с Лазаренко? Что означает опубликованная на Украине "активка" о сбросе Кучмы? Означает, что с Ельциным, доведенным до сегодняшнего состояния, лучше соглашаться, потому что иначе могут появиться субъекты исполнения определенных "заказов", которые это умеют делать так же "органично", как мы чистим зубы.

Наконец, еще об одной существенной компоненте происходящего. Сейчас все разрабатывают национальную идеологию — например, в Совете Федерации. И все время говорится одно — "патриотизм без национализма, мы отрицаем шовинизм". Я выступаю и говорю: "Что вы проклинаете шовинизм после того, что произошло и еще произойдет в Чечне? Если возможен шовинизм, который сцементирует пространство, то он все равно хорош! Но страшно то, что его нет!"

Банкира, приехавшего к казакам, встретили в аэропорту словами: "Уезжайте быстрее, вас здесь кончат!" Банкир считает, что рушится гениально построенная им схема в Чечне, где три парня из пяти уже свои, четвертый — Басаев — видимо, ГРУшный, а пятый — Яндарбиев — "как бы чужой". Схема стоит дорого, банкира уже много раз взрывали, и он говорит: "Ну убьют, так убьют! Я еду!" Приезжает. Разносится громкий вопль: "Жидов вон отсюда!" И пар уже вышел. Русские же, не немцы. Ему предоставляют слово. Он говорит: "Люди делятся на умных и дураков. Умные учатся на своем опыте, а дураки не учатся. Вы кто?" В зале вой. "Вы кричите "пойдем, пойдем в Чечню", а потом ведь никуда не пойдете. Вы кем будете после этого?" В зале гробовая тишина, т.к. каждый из сидящих в зале понимает, что не пойдет. С этого момента начинается разговор по существу: какое оружие, сколько денег, куда, и т.д. А дальше — "Любо..." Потом поездки по станицам и взаимные признания в теплых чувствах.

В этом природа огромного народа, державшего на себе гигантскую империю. Это трагично, смешно, наивно, велико, но не может быть сведено к рамкам Пруссии. А вся идея Русской партии состояла в том, что при определенных давлениях процесс перейдет в прусскую фазу, и здесь будет национализм. Да пусть он будет! И не патриотизм без него или он без шовинизма, а с любыми формами шовинизма! — Нет этого. Имперский народ, привыкший все это держать, смешивать, организовывать, не переходит в "прусское качество". Нет и не будет этого в стране, где Троцкий плакал над стихами Есенина, а Сталин ценил Пастернака. Изначально все было не так, как пытаются рассказывать разные люди с ультрапатриотическими заморочками.

Только если социальное творчество русского народа, который научился за 70 лет конструировать империю развития, будет угадано и увидено, то может родиться какая-нибудь идеология. Иначе будет написано 50 идеологий и выдано 20 премий, но не появится ни одного человека, готового за написанную идеологию умереть. А тогда какой смысл в этой идеологии? Либо в стране есть группы населения, которые еще можно на что-то мобилизовать, и тогда ее (страну) можно вытянуть из страшной ямы. Либо этих групп нет. Все надежды на "национальный русский фактор" кончены в тот самый момент, когда все это понравилось и Зюганову, и Черномырдину, и Чубайсу. Но понять и отказаться не хватает ума и таланта, все еще рисуют то расширительные химеры с походами на Юг, то "республику Русь" и прочие русские гетто.

Теперь главное и последнее, на чем и завершаю. Если то, что я говорил, правда, то есть три возможности. Драка между Кремлем и "ряской" неминуема. Стать на сторону "ряски" я не могу. Я уже не верю, что внутри этой "ряски" есть сегменты элиты, которые в "клубном" режиме можно пытаться во что-то превратить. Эта "штука" отторгает интеллект, любую новую идею, любую нетривиальность. Она мертва. Умерла социально. Кто-то еще верит, что это не так, что ж — "блажен, кто верует, тепло ему на свете".

Напомню только одно: как Горбачев отбрасывал когда-то программу Явлинского. Поскольку я вместе с Прохановым, Прокофьевым, Баклановым и Шениным стоял у истоков торпедирования Явлинского, то знал, что это произойдет, и хотел лишь понять — как. Включаю телевизор. Жду долгих разъяснений. А вместо этого Михаил Сергеевич сказал одну гениальную фразу, и каждый, кто хочет работать в "ряске", должен ее помнить. Он сказал: "Все говорят "программа Горбачева, программа Горбачева". Не я писал, ученые писали". И в этом слове "ученые" было ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕЗРЕНИЕ. А затем: "Если подумать, то в программе Рыжкова — Абалкина есть много хороших моментов, но, с другой стороны, есть моменты и у Явлинского... А теперь поговорим о том, как мне будут передаваться чрезвычайные полномочия..." Т.е. о серьезном, о власти.

И это будет всегда. Интеллект никогда не будет равным партнером "ряске". Итак, интеллекта не будет... Воля? Воли у нее нет. Есть цепкость. И нет амбиций. Что это означает в совокупности? Что "ряска" — это идеальный субстрат колонизации России. Ряска может строить только колонию. Красная империя не может строиться руками "ряски". А капитализм пусть строит не она, а другие. Те, за кем нет прошлого, в котором практиковались отсидки за индивидуальную трудовую деятельность, за "шесть соток". Пусть это делают "мальчики вздутия". Которые стреляли, бомбили, воровали. Да, это бандитизм первичного накопления. Да, это тигры. Но, если империя есть, она направит тигров на врагов. Если империя — дура, она направит тигров на себя. А то, что сегодня превратилось в "ряску"... Что ж... ЭТО либо должно вспомнить высокий язык, на котором говорило, и поставить новые цели, либо получить все, что ему причитается за предательство. И не в режиме долгих разбирательств в судебных органах.

Если этим займется Ельцин, то проблемы Тараса Бульбы — его проблемы. Пусть грехи берет на себя. Тогда не нужны никакие партии. Нужны техноструктуры, "десижн мейкинг", силовые контуры.

Но если Ельцин этого не делает, если "ряска" затягивается и начинается болгарский вариант, то нельзя, чтобы двумя остающимися силами тарана были Явлинский и Лебедь. Потому что вторая волна "демократической революции" сделает только одно — рассыплет пространство страны до конца. Им "русский национализм" нужен не для того, чтобы спаять империю или перегруппировать ее. Это не великодержавный национализм, он не сработал. И не уменьшительный даже, с позорной и губительной республикой Русь! Это национал-сепаратизм, конфедератство худшего толка, когда можно подписывать хасавюртовские соглашения против Москвы. И в такой ситуации — "ряска" и атакующий национал-сепаратизм — задача будет в том, чтобы создавать третью партию. Это задача не клубной, не техноструктурной, а чисто партийной работы. На этой стадии процесса никакими клубами, никакими "влияниями в коридорах" не обойдешься. Понадобятся действия, выходящие на улицы, в массы, далеко за пределы Садового кольца и окружной дороги.

ПЕРВЫЙ ВАРИАНТ — царь против бояр и за державу и свой путь развития.

ВТОРОЙ — опамятовавшиеся бояре, за державу и свой путь развития.

ТРЕТИЙ — Пожарский против отрепьевых, за державу и свой путь развития. Время, за которое выбор между вариантами исчерпает себя, невелико. У Ельцина в запасе отнюдь не четыре года. Сейчас для него наступает "моменто де вердат" — момент истины именно в прямом испанском значении, когда матадор убивает быка. А по ту сторону времени его решений начинается время другой и весьма суровой ответственности. В том числе и нашей.

Возвращаясь к началу доклада, могу сформулировать нашу задачу на символическом уровне. Теперь уже нельзя говорить просто о связи времен. Ибо время не просто порвано, а еще и связано в петлю, типа мебиусовской, на поверхности которой идет зазеркальный шабаш. Это значит, что время надо не просто связывать. Нужно еще и ломать ложные, порочные, зловещие склейки и спайки, извращающие его смысл и превращающие его в свою же противоположность.

А теперь без символов. Попросту. Готов ли президент к бою — это вопрос отдельный и неглавный.

Будет ли бой? Да, безусловно.

Готовы ли мы к нему? Это, пожалуй, самый главный вопрос.