Сергей Кургинян, Юрий Бялый

АНАТОМИЯ БЕЗУМИЯ

Об истоках югославского кризиса и его влиянии на мировую и российскую политику

Доклад опубликован в журнале "Россия XXI". 1999. #1

1. Балканский стабилизатор

Крайне острая реакция огромной части мирового общественного мнения, и в том числе на Западе, на начало агрессии НАТО в Югославии показывает, что синдром сытого, благополучного безразличия к чужой крови и боли еще не стал доминирующим фактором мировой политики, позволяющим отодвигать границы дозволенного в любом направлении и в любых пределах. Однако эмоциональность восприятия происходящего с акцентом на искреннем негодовании — плохой советчик для принятия решений, то есть для эффективного политического действия. И приходится констатировать, что и в реакциях общественных деятелей, и в публичной риторике отечественных и зарубежных политиков явно недостаточно того холодного анализа, на основе которого и строится прежде всего конструктивная властная эффективность.

В аналитическое рассмотрение не вводятся слишком многие из тех политических очевидностей, которые составляют главный нерв югославского процесса. И потому напомнить о них сейчас более чем своевременно.

Прежде всего, Балканы во все исторические времена были особым местом Европы. Эта зона европейско-азиатских коммуникаций и крайне важных торговых путей просто в силу своего географического положения оказывалась транзитом и, соответственно, местом "выяснения отношений" между возникавшими и уходившими в небытие историческими империями. Древняя Греция, Рим, Византия, Венгрия, Болгарское царство, империя Османов, империя Габсбургов — лишь часть тех исторических субъектов, которые в своей экспансии прокатывались военными, миграционными, этнокультурными, конфессиональными и пр. волнами по региону, оставляя за собой неизгладимые следы в виде крайне сложного чересполосного этно-общинного и конфессионально-общинного расселения и наслаивающихся друг на друга пластов взаимных исторических обид.

Кроме того, в результате указанных процессов Балканы оказались уникальным историческим стыком сразу трех цивилизаций — католической, православной, исламской, что даже в нынешнюю сравнительно секуляризованную эпоху, как мы убеждаемся на каждом шагу, имеет огромное значение и также является неотменяемым историческим "следом" в судьбах Балкан.

Те, кто в сегодняшнем "глобализующемся" и модернизированном мире склонен рассматривать подобные следы как книжную архаику, глубоко ошибаются. Историческая память народов, живущих в подобных местах, неизбежно хранит и воспроизводит огромный и сложно выстроенный комплекс исторических и мифоидеологических конструкций, которые только и в состоянии обеспечить самоидентификацию и самосохранение. Все это историческое и мифоисторическое наследство живет в памяти людей, дышит из прошлого в современность и оказывает огромное, иногда решающее влияние на политику.

Главное, что следует из сказанного, — исключительная сложность и радикальность исторических противостояний в регионе. И именно эта радикальность и сложность противостояний сделали Балканы тем "чувствилищем Европы", где "во времена перемен" сходятся, напрягаются и лопаются тонкие нити множества мировых процессов.

Угрожающая очевидность данного факта была осознана Европой уже достаточно давно. Регулярно охватываемая войнами, Европа тем не менее не могла себе позволить иметь на Балканах такую потенциальную легко подрываемую "безгосударственную" или "полугосударственную" мину, которая всегда была чревата войной, непредсказуемой и незапланированной. Европа хорошо усвоила уроки подобной непредсказуемости, в результате которой турки почти внезапно оказывались под Веной. И именно поэтому в 1878г., после поражения Османов, решением Берлинского конгресса была создана Сербия как первый исторический балканский "стабилизатор".

Данный стабилизатор оказался слишком малым и слабым, чему свидетельством Первая и Вторая Балканские войны 1912—13гг. и, главное, выстрел в Сараево в 1914г., запустивший механизмы Первой мировой войны. И потому после победы Антанты в 1919г. на Балканах был создан более крупный и мощный стабилизатор — Королевство сербов, хорватов и словенцев, в 1929г. ставший Королевством Югославия. Это был именно тот политический "гвоздь", который должен был всерьез и надолго скрепить всю балканскую конструкцию.

Опыт Второй мировой показал, что данная задача, по крайней мере отчасти, была решена. Во всяком случае, во время той войны регион уже не вполз в рыхлый безгосударственный формат существования. Хотя разведение народов Югославии по разные стороны баррикад и их взаимная резня еще раз продемонстрировали крайнюю необходимость крупного и устойчивого балканского государственного стабилизатора, который и был вновь зафиксирован после войны решениями Ялты и Потсдама в более широком формате, с включением в новую Югославию Черногории.

В послевоенный период регион не был оставлен вниманием победителей. И выиграл схватку за такое внимание Запад. Именно Великобритания, Франция, а позже и США помогли Тито (в форме концептуального оформления и гигантских финансовых вливаний) реализовать "рыночный социализм", который стал одновременно и средством отдаления Югославии от СССР, и первой показательной "витриной", заманивающей страны соцлагеря на рыночный путь. Здесь весьма знаменательно, что в 1989г. премьер СФРЮ А.Маркович, говоря о причинах надвигающейся экономической катастрофы в стране, открыто и публично признал, что ее экономическая система без регулярных вливаний МВФ попросту нежизнеспособна.

При крайне активном спонсорстве Запада политическая жизнь Югославии была весьма непростой. Уже в середине 70-х в ней все большую косвенную роль начинает играть Германия, перехватывая лидерство у Англии и США. И потому, что туда направлялось большинство искателей лучшей жизни из дозволенной режимом Тито гигантской армии югославских "гастарбайтеров". И потому, что немецкий капитал действовал на югославском рынке очень агрессивно и решительно. И потому, наконец, что хорват Тито очень благосклонно относился к наращиванию прямых экономических связей получающих все большую самостоятельность югославских республик (и в первую очередь союзника Третьего рейха во Второй мировой войне — Хорватии) именно с Германией.

И вряд ли можно считать случайностью то, что при Тито внутренние границы между республиками последовательно "округлялись" в пользу Хорватии в Баранье, Далмации, Славонии, Краине. И то, что при нем католицизм пользовался большей государственной свободой, чем православие. И то, что при Тито высшие руководящие посты в союзных республиках, получающих все большие самостоятельные права в собственных, независимых от федерального центра, политических и экономических коммуникациях с Западом, последовательно переходили к этническим националистам. И то, что при нем, в 1974г., сербские автономии Косово и Воеводина получили статус, почти уравнивающий их с союзными республиками.

Как нельзя считать случайностью и то, наконец, что к моменту распада Югославии, когда элита страны не сделала почти ничего для его предотвращения, президент Месич, премьер Маркович, глава МИД Лончаревич, командующий Югославской народной армией Кадиевич, главком авиации Юрьевич, глава разведки Мустич были хорватами. А через два года после распада страны уже упомянутый президент Месич публично заявлял, что на своем посту сделал все необходимое для того, чтобы развалить империю.

В контексте всего описанного вряд ли можно считать чем-то необычным тот факт, что Германия признала независимость Хорватии (и тем самым необратимо запустила процесс распада страны) практически сразу после того, как Загреб ее провозгласил.

Конечно, этот факт нельзя рассматривать в отрыве от новой ситуации в мире, возникшей в связи с крушением Восточного блока и фактическим началом распада всей Ялтинско-Потсдамской мировой системы. Суть указанной новой ситуации была в том, что открылась возможность заново делить сферы влияния и строить новую геополитическую архитектуру Европы и мира. И югославский балканский стабилизатор оказался одновременно и уже подготовленным древней, новой и новейшей историей "слабым звеном", и теперь уже явной помехой для большинства конкурирующих проектов новых миропорядков. И это звено начали согласованно и последовательно демонтировать.

2. Демонтаж

Первый этап демонтажа балканского макрорегионального стабилизатора проходил в несколько стадий, как показано на рис.1.

Начальная стадия — распад "Большой Югославии" в 1990г., после чего в составе федерации остались лишь Сербия и Черногория, а инициировавшая процесс Германия получила (через Австрию и отныне дружественные Словению и Хорватию) выход в Адриатику. Распад этот происходил бурно и кроваво и начался сербско-хорватской войной. Оказалось, Хорватия мгновенно стала государством не "хорват-ского и сербского", а лишь хорватского народа. Затем оказалось, что подавляющее большинство сербов вовсе не намерено покорно покидать Краину, которая была присоединена к Хорватии Третьим рейхом лишь в 1941 году, и наотрез отказывается водружать на свои дома государственный флаг новой независимой Хорватии, учрежденный усташами в 41-м с санкции Гитлера.

Рис.1.
Балканское домино. Этап 1

Выяснилось, что, казалось бы, забытые в Союзной Югославии понятия "сербокос" (нож для перерезания горла сербу) и "усташский геноцид" возродились в реалиях за несколько недель. И знаменательно, что одной из первых акций войны стало разрушение хорватами мемориала в усташском концлагере Ясеновац, где во время Второй мировой войны было уничтожено более 700 тысяч сербов, евреев и цыган. А далее отказ Туджмана предоставить населенным сербами Краине, Баранье, Славонии и Западному Срему хотя бы автономию в составе Хорватии - привел к развязыванию полномасштабной войны, в ходе которой погибло не менее 35 тысяч человек, а Сербия получила более полумиллиона беженцев.

Очень знаменательно, что Ватикан сразу занял совершенно непримиримую позицию в отношении православной Сербии, и не случайно выступления Папы Иоанна ПавлаII в это время однозначно воспринимались в католической Хорватии как призывы к борьбе с православным населением республики.

Сразу после этого процесс вошел во вторую стадию — войны в Боснии и Герцеговине. Не останавливаясь на многократно описанных перипетиях этой войны, отметим лишь, что Запад во всех случаях и эпизодах был устойчиво против сербов, причем Германия опять-таки крайне активно поддерживала Хорватию и хорватское меньшинство в БиГ, а США и политически, и экономически, и военно (но преимущество косвенно, путем поощрения помощи мировых исламских центров) спонсировали мусульман. Но сразу подчеркнем, что Германия проявила недюжинную политическую волю в пользу мусульман при определении границ Республики Сербской в БиГ по Дейтонскому миру, когда Бонн добился создания мусульманского коридора в направлении Горажде, выходящего почти к границе района Санджак в Сербии. Заметим также, что наиболее тяжелые бои в Боснии длительное время шли именно в ее восточной части, вокруг примыкающих к границе сильно исламизированного сербского Санджака городов — Сребреницы и Горажде. И в результате этой войны Сербия получила дополнительно не менее 200 тысяч беженцев.

Третья стадия балканского демонтажа началась в 1996г., после Дейтона, когда "процесс пошел" в Албании. Причем взрывали Албанию при помощи двух механизмов: наркомафиозного и "военно-спецслужбового".

Сейчас уже стало общим местом, неоднократно воспроизведенным множеством СМИ, что Албания и Косово — одна из наиболее важных зон действий международных наркомафий. Известно, что юг Албании, по утверждениям европейских экспертов, контролировался по преимуществу итальянскими кланами (Коморра, Сакра корона унита), а на севере страны властвовали исламские и турецкие наркокланы.

События в Албании начинались с дестабилизации осенью 1996г., а затем и краха в начале 1997г. знаменитых "финансовых пирамид". В ходе албанского конфликта вопрос об удивительном долголетии этих пирамид привлек пристальное экспертное внимание. Экспертный вердикт был таков: устойчивость пирамид обеспечивалась прежде всего наркоденьгами, а их "внезапный" крах был целиком предопределен резким и очевидно согласованным изменением конфигурации наркофинансовых потоков. Сейчас трудно говорить со всей определенностью, какие силы и как именно осуществляли эти операции, но на них сразу наложилось обострение традиционного противостояния между христианизированным югом Албании ("тоски") и исламизированным севером ("геги"), с одновременным резким усилением влияния наркооружейных кланов и накачкой оружием всего региона.

В этом сюжете знаменательно то, что США изначально отказались официально вмешиваться в албанский конфликт, предоставив "почетное право" расхлебывать наркооружейную кашу Европе. Но еще более знаменательно то, что назначенный сразу после главных албанских событий на должность директора ЦРУ Джордж Тенет — выходец из Южной Албании, эмигрировавший в молодости в Грецию, а затем в США и сделавший там блистательную карьеру, — в последние месяцы перед албанскими событиями четырежды(!) приезжал в страну. Знаменательно и то, что именно США приняли наиболее активное участие в "реструктуризации" албанской армии, в результате которой было уволено почти две трети офицерского состава, часть которого пополнила ряды наркооружейной оргпреступности и стала костяком албанского восстания. Знаменательно также то, что, по экспертным утверждениям, именно спецслужбы США опекали претендента на албанский престол, выдворенного из Испании еще в 1979г. за незаконную торговлю оружием и нашедшего приют в ЮАР "короля" ЛекуI.

С учетом всего изложенного вряд ли можно считать случайностью то, что бывший шеф спецслужб в правительстве Сали Бериши в Тиране — Б.Гадзигеде — прямо и публично обвинил в подготовке и организации албанского мятежа и беспорядков американское лобби. И тем более вряд ли можно считать случайностью то, что огромная часть стрелкового оружия и боеприпасов, расхищенных с армейских складов в Албании во время восстания при очень странном и вряд ли случайном попустительстве армии (по разным оценкам, до 2,3 млн. "стволов" советского и китайского производства) стала последовательно переправляться в Косово, готовя "практическую почву" для следующей стадии балканского демонтажа.

Конечно, нельзя сказать, что этой почвы в крае вовсе не было. Косовский процесс, как и многие другие на Балканах, коренился в том комплексе сложнейших проблем, с описания которых мы начали свой доклад. Но "почва" готовилась еще с середины 70-х, с упомянутого ранее решения Тито о расширенной автономии Косово и Метохии.

Уже в начале 80-х стало достаточно ясно, что идет тихий, но неуклонный процесс этнической албанизации края. Очень существенным (но не главным и не единственным) его фактором оказалась традиционно более высокая рождаемость в албанских семьях. Однако одновременно шел и процесс вытеснения неалбанцев (сербов, черногорцев, турок, цыган, боснийских мусульман) из органов власти, суда, образования, здравоохранения и т.д. Этот процесс неизбежно вызывал к жизни повышенную эмиграцию неалбанцев из края как в форме прямого переселения, так и в форме невозвращения на родину после западного гастарбайтерства, еще более радикально смещая этнический баланс и все более напоминая скрытую этническую чистку. И в 1989г. руководство Сербии, понимающее, что край находится в нескольких шагах от начала сецессии, принимает решение о резком ограничении косовской и воеводинской автономии. И опять-таки вряд ли следует считать случайностью то, что указанное решение принимается почти одновременно с объединением Германии.

Косовары ответили на сужение автономии акциями массового неповиновения. Фактически произошло следующее: их государственная система органов власти просто перешла в режим неофициального, но вполне реального функционирования параллельно созданной после 89г. в автономии легальной власти. И оказалось, что преимущественно албанские города и деревни управляются теневой властью (включая образование, здравоохранение и суд), а преимущественно неалбанские находятся под официальной государственной юрисдикцией. А это, естественно, не могло не поднять градус межобщинных противоречий и межобщинного противостояния, и не вызвать новой волны локальных (и тогда еще обычно бескровных) этнических чисток.

Но одновременно созданная в ходе административной реформы 89г. теневая структура албанской власти фактически легализовалась и пустила глубокие корни в албанской диаспоре. Помимо теневого президента Ибрагима Руговы в Приштине, для Запада приобрело фактически официальный статус теневое правительство Буджара Букоши в Мюнхене, которое при (сперва неофициальной, а с начала боснийской войны уже и вполне легальной) поддержке власти стран диаспоры начало готовить "косовскую независимость".

Учитывая, что албанская диаспора только в Европе составляет несколько сот тысяч человек (прежде всего в Германии, Швейцарии, Швеции, Великобритании, Бельгии, Голландии), можно заключить, что возможности для такой подготовки были достаточные. Во-первых, как уже было сказано и многократно воспроизведено в конкретных подробностях зарубежными СМИ, косовские албанцы контролируют очень значимую часть не только региональной и европейской, но и мировой наркоторговли. Во-вторых, "правительство в изгнании" очень быстро организовало в албанских диаспорах теневые властно-криминальные структуры, собирающие со всех без исключения албанцев очень немалый нелегальный "налог на свободу".

Центром этих структур вновь оказалась Германия, и уже с 1993—94гг. в Косово сначала тонкой, а после албанских событий уже широкой струей потекли деньги, снаряжение и оружие. И в 1996г. была создана, а в 1998г. легализована Освободительная армия Косово (ОАК), которая развернула полномасштабный и беспощадный террор сначала против косовских албанцев, не желающих сецессии и сотрудничающих с сербскими органами власти, а затем, в возрастающих масштабах, и против неалбанских (прежде всего сербских) мирных жителей и властей. Что, разумеется, привело к ужесточению в крае полицейского режима власти и ответным военным репрессиям против косоварского террора.

При этом костяком ОАК, естественно, оказались те крепко спаянные и вооруженные наркокриминальные "семьи", для которых сужение косовской автономии и полицейский контроль одновременно оказались болезненным ударом по их "спецбизнесу". В этом плане очень знаменателен экспертный комментарий к сообщениям западных СМИ в 1996г. о "злодейской карательной операции сербского спецназа против жителей мирной албанской деревни": тогда была разгромлена хорошо известная международным правоохранительным органам "семья" местного наркобарона Адема Яшари. И при этом, действительно, погибли несовершеннолетние мальчишки из "семьи", лежавшие в засадах вдоль дороги с гранатометами.

Однако не следует полагать, что этническая поляризация на косоваров и неалбанцев стала главной разделительной чертой в крае. Подчеркнем, что подавляющее большинство косоваров вовсе не стремилось к обещанной политическими лидерами наркокриминальной "свободе", в которую их пытались загнать принудительными мобилизациями и денежными поборами. И еще подчеркнем, что состоятельные албанцы чаще всего откупались от боевиков, многие из них добросовестно служили в сербских органах власти и госучреждениях и террор ОАК направлялся в первую очередь именно против них.

Напомним, что и косовский "ящик Пандорры" тоже первой открыла Германия. Она начала примериваться к вопросу переноса специфического "урегулирования" в Косово уже в 1994г. Многочисленные неофициальные встречи с самопровозглашенным президентом Косово Руговой и премьером Букоши к 1996г. вылились во вполне официальные заявления главы МИД ФРГ Кинкеля, а затем и канцлера Коля о том, что "права косовских албанцев не должны оставаться в тени проблем Боснии". Но уже в 1995г. в западной прессе появились сообщения, что данный процесс совсем не случаен и обусловлен далеко не только геополитическими притязаниями Бонна или его повышенным вниманием к вопросу прав человека.

Дело в том, что до Дейтона главный наркоканал из Турции, Афганистана и Пакистана действовал прежде всего через аэродром в Тузле, на мусульманской территории Боснии, куда "спецтовар" поступал вместе с "гуманитарными грузами" и вооружением, поставляемым боснийским мусульманам исламскими странами при скрытом поощрении Запада, и прежде всего Германии и США. Далее наркотики шли в Хорватию, откуда маломерными судами переправлялись через Адриатику в Италию, а деньги аккумулировались в немецких банках, прежде всего в Мюнхене.

По экспертным утверждениям, эта система была отлажена еще в 1990г., когда ФРГ снабжала Хорватию оружием бывшей ГДР, и находилась под прямым патронажем БНД, причем одним из главных действующих лиц в указанных спецоперациях стал Хюппе-банк. Но после Дейтона наркоканал в Тузлу оказался под контролем миротворческих сил и понадобилось создавать новый. И Косово, вполне возможно, и является той крайне важной опорной конструкцией, которая должна быть существенным звеном в новой конфигурации наркопотоков. На обоснованность такой гипотезы указывает и уже упомянутая очень высокая включенность наркокриминальных кланов в косовскую политику и операции ОАК.

Крайне знаменательно также, что создание ОАК в 96г. почти совпало по времени с назначением шефом БНД Ханса-Йорга Гегера, сразу учредившего представительство БНД в Тиране, начавшего там вербовку офицеров в командование ОАК и их обучение пользованию спецсредствами связи и наблюдения. Но работа велась не только в Албании. Как заявил представитель ОАК, в Германии есть для албанцев из Косово тренировочные лагеря, и для лидеров ОАК доступ в военное ведомство ФРГ всегда обеспечен. Вербовка косоваров на территории Германии проводится через албанские клубы. Многие немецкие СМИ открыто пропагандируют концепцию "Великой Албании".

Западные разведслужбы считают, что доходы ОАК превышают 900 млн. марок в год, из которых половина идет от торговли наркотиками, а остальное — из фондов "Родина зовет", "Родина просит твоей помощи", которыми руководит Б.Букоши. Албанцы Германии платят в эти фонды 3% своих доходов, а после активизации военных действий в Косово еще и военный налог. В конце 1998г. лидеров теневого косовского кабмина Б.Букоши и Ф.Агани принял новый глава МИД ФРГ Й.Фишер, причем в официальном сообщении было сказано о встрече с "высокими представителями косовских албанцев".

В 1998г. стало почти очевидно, что Германия не только проявляет очень высокую активность в Косово, но и постепенно, в том числе через наркокриминальные терминалы, приобретает все большие возможности скрытого управления балканской дестабилизацией. В этих условиях более чем естественно то, что США, очень ревниво относящиеся к усилению германских позиций на Балканах, поторопились перехватить инициативу. И уже к осени 1998г. Вашингтон постепенно переходит в статус одного из главных косовских "миротворцев". Это отражается и в частоте визитов и приглашений, и в изменении характера обсуждений вопроса в Контактной группе по бывшей Югославии, и в нацеленности на косовскую проблему большинства публичных выступлений высших чинов Госдепа. США усиленно ищут и находят среди косоваров "удобные" политические фигуры, согласуют позиции с оппонентами Германии внутри ЕС, НАТО и исламского мира и быстро разворачивают в крае также дестабилизирующую, но свою собственную игру.

В результате к началу 1999г. противостояние в Косово приобретает все более выраженный военный характер. Взаимная поляризация общин подогревается множеством терактов и политических убийств, направленных, что очень важно, прежде всего против лидеров умеренных и склонных к компромиссу групп крайне разобщенного косоварского политического спектра. Теракты вызывают ответные репрессии сербской власти, что вместе не могло не радикализовать конфликт. Миротворчество ОБСЕ, всегда крайне неэффективное в подобных ситуациях, в данном случае было заранее обречено на провал сугубо провокационными действиями главы миссии наблюдателей ОБСЕ американца У.Уокера, еще до своего появления в Косово объявившего безусловными и единственными виновниками конфликта сербов.

В политической верхушке косоваров умеренный Ругова играет все более "представительскую" роль, а решения принимают крайне радикальные Адем Демачи и Хашим Тачи. Одновременно террор и этнические чистки, проводимые ОАК в Косово, а также ответные репрессии сербских войск вызывают огромные потоки беженцев, в том числе сербских, неизбежно радикализующие также весьма живучий великосербский национализм и диктующие руководству Сербии необходимость жесткой политики в крае.

Вот в таких заданных обстоятельствах регион пришел к мирным переговорам в Рамбуйе. Разработанный с подачи США Контактной группой мирный план к тому моменту имел очень мало шансов на подписание. С одной стороны, в нем признавалась территориальная целостность Сербии и провозглашалось предоставление Косово лишь широкой автономии, а не независимости (в том числе "отложенной", как в Чечне, до референдума через три года). Что не могло устроить косоваров. С другой стороны, этот план не мог быть подписан сербами, поскольку предусматривал грубую правовую коллизию международного масштаба — ввод в Косово войск НАТО, тем самым легализующий фактическую отмену сербского суверенитета.

Однако США, видимо, надеялись, что сумеют "обработать" косоварскую делегацию и заставить ее подписать план, что позволило бы, при отказе от подписания сербов, незамедлительно начать военную акцию против Белграда. А на случай, если сербы вдруг согласятся с подобным политическим унижением и примут условия Контактной группы, Вашингтон приготовил "рояль в кустах" — даже не согласованный с своими союзниками по переговорам пакет военных приложений, заведомо неприемлемый для Белграда и гарантирующий, что военной акции НАТО не избежать.

Так, согласно этому плану, договаривающиеся стороны приглашают НАТО составить и возглавить военные силы КФОР, чтобы "помочь обеспечить выполнение приложений". Командующий силами КФОР фактически будет иметь неограниченные полномочия по управлению в крае. В течение года с момента вступления соглашения в силу на территории Косово численность "гражданской полиции МВД должна быть сокращена до нуля(!)". Естественно, в этом случае весь контроль над автономией будет фактически в руках ОАК, что по понятным причинам оказывалось абсолютно неприемлемо для сербов.

В Рамбуйе планы США нарушили косовары. Они решительно отказались от подписания, несмотря на "обработку", и переговоры были прерваны. Ярость Олбрайт читалась и у нее на лице, и в ее решительном отказе давать любые интервью журналистам. Но время до начала второго, парижского, раунда переговоров она зря не тратила. Лидеры косоваров, широко известные своей террористической деятельностью, были официально приглашены в оплот антитеррористической мировой борьбы — США — и подвергнуты новому циклу "обработки". В чем она заключалась — мы узнаем когда-нибудь позже, но в Париже косовская делегация подписала мирный план Контактной группы. А сербы, напротив, привезли к нему около 20 поправок, которые были крайне умеренными и лишь минимально гарантировали территориальную целостность Югославии, но не могли быть приняты уже по условиям переговоров и поэтому автоматически переводили Белград в статус виновного в срыве соглашения, тем самым открывая путь к военным акциям НАТО.

Но здесь следует подчеркнуть, что все стороны конфликта не испытывали особых иллюзий относительно планов друг друга. Албанцы понимали, что сербы Косово отдать не могут. Европейцы и американцы это понимали тоже. Сербы видели, насколько нагло и решительно США конструируют именно военный исход якобы переговорного процесса. Кроме того, сербская разведка вряд ли могла не обратить внимание на то, что американская группа "наблюдателей" ОБСЕ работала исключительно с отрядами ОАК и вышла из края далеко не полностью, оставив в албанском тылу у сербов мощную агентурную сеть.

И мир получил в Косово то, что мы все увидели вчера, 24 марта.

3. О военном аспекте ситуации

Что касается военного аспекта силовой акции НАТО в Югославии, то ее успех вовсе не предопределен.

Ультиматум НАТО на переговорах в Париже, коротко говоря, состоял в следующем: подпишете договор с косовскими албанцами — введем войска в Косово, не подпишете — ударим с воздуха. Сейчас, когда удары начались, можно предположить, что НАТО намерен объединить оба варианта ультиматума в один и продолжать удары столько, сколько нужно, чтобы без опаски ввести войска. Возникающих в этой ситуации вопросов два:

— сколько ударов (и жертв с обеих сторон) нужно, чтобы сербы согласились на введение войск;

— прекратится ли сопротивление сербов после официального согласия на введение 28-тысячного контингента НАТО. Оба эти вопроса при рассмотрении в несколько ином ракурсе объединяются в один — какую цену альянс готов заплатить за то, чтобы добиться своих целей?

НАТО на своем заседании 22 марта дал полномочия своему генсеку Х.Солане наносить удары не только по ПВО, но и по всей югославской армии, где бы ни находились ее подразделения. И сегодня уже видно, что избран вариант массированных ударов крылатыми и обычными авиационными (воздух—земля) ракетами по многим целям как в Косово, так и непосредственно по территории Югославии.

В этом варианте, кроме пунктов ПВО, мишенями становятся штабы, позиции артиллерии, арсеналы, казармы, авиабазы и даже полицейские участки. Понятно, что об ограничении человеческих жертв, особенно среди мирного населения, речи при этом варианте уже нет. В случае недостижения поставленных целей, второй вариант перерастет в третий, который состоит в том, что вся территория Югославии, а не только военные цели, подвергается ударам. При этом дипломатов и политиков не выпускают на сцену до тех пор, пока не будет достигнута главная цель — уничтожение сербской армии.

Глава военного комитета НАТО генерал Клаус Науманн подчеркнул, что альянс запланировал "продолжительную кампанию бомбардировок". НАТОвские авиасилы, брошенные на Югославию, состоят более чем из 400 самолетов, из которых 250 американских. В случае необходимости они легко могут быть увеличены более чем вдвое — до 1000.

Что же касается уверенности в выполнении военных задач, то сами НАТОвцы признают, что "Сербия — это не Ирак", и вспоминают, что в 1995 году в Боснии сербы сбили ракетами класса "земля — воздух" американский Ф-16 и французский "Мираж". Американские независимые аналитики, в частности директор Центра русских и восточноевропейских исследований Питтсбургского университета Роберт Хейден, уверены, что бомбардировки Сербии не достигнут своей цели и лишь укрепят позиции Милошевича. Хейден, и не только он, вообще очень критически оценивает всю политику США на Балканах и считает ее контрпродуктивной. Знаменательно также, что, по экспертным оценкам, к военной акции на Балканах весьма отрицательно относятся именно военные во Франции, Италии, Великобритании и даже в Пентагоне. Не менее знаменательно, что подавляющая часть генералитета НАТО и США категорически не согласна с идеей ввода войск в Косово, не подкрепленного официальным согласием обеих (и сербской, и косоварской) сторон конфликта.

Что касается оценки результативности бомбардировок, то есть того, сколько времени, военных сил и жертв понадобится на то, чтобы заставить Сербию согласиться на введение войск НАТО (читай, на отделение Косово), попробуем сначала оценить решимость сербов защищаться. В заявлении правящей в Сербии Социалистической партии, возглавляемой Милошевичем, опубликованном после отказа Белграда подписать ультиматум НАТО, сказано: "Даже ценой бомбардировок мы не согласимся на ввод иностранных войск на нашу территорию". И американские политики, в наибольшей степени "демонизирующие" Милошевича, тем не менее признают, что удары НАТО скорее приведут к консолидации общества вокруг сербского лидера, чем к снижению его популярности. В Сербии, по последним сообщениям, начата мобилизация, едва ли не самая масштабная со времен Второй мировой войны. Милошевич, личность, безусловно, харизматическая, опирается не просто на патриотизм, но на сербский национализм — смесь гораздо более гремучую. Подавляющее большинство населения Сербии уверено, что армия сможет защитить народ от НАТОвских атак, которые практически все без исключения здесь считают агрессией.

Что касается военных возможностей Сербии и, в частности, сербских сил ПВО, по отражению ударов НАТО, то Белград имеет 18 полков и бригад самоходно-ракетных систем САМ-6, САМ-8 и САМ-9 российского производства, которые дислоцированы в виде пяти "защитных колец" вокруг Белграда, Крагуево, Подгорицы, Ниша и Приштины. Эти средства ПВО должны отразить первый ракетный удар. К отражению второго удара должны быть готовы эскадрильи МиГ-21 (около 60 единиц) и МиГ-29 (по разным оценкам, от 15 до 30 единиц). И хотя западные военные специалисты говорят о том, что противостояние с югославской армией не станет для НАТО легкой прогулкой, большой опасности для самолетов альянса эти системы не представляют.

Исключение здесь представляет, конечно, определенная часть систем ПВО Сербии, недавно модернизированная за счет установки новой электроники наведения: эти системы С-125 и "Куб" способны успешно сбивать как самолеты, так и крылатые ракеты "Томагавк". И то, что в первом же налете НАТО на счету сербских ПВО оказался сбитый германский "Торнадо", показывает, что Сербия — действительно не Ирак.

Однако сербы, видимо, намерены не только защищаться, но и нападать. Министр обороны СРЮ Павле Булатович заявил, что в случае начала боевых действий его армия будет рассматривать в качестве "легальных целей" не только самолеты и "томагавки", но и дислоцированные вне югославских границ сухопутные части стран НАТО: находящийся в Македонии корпус быстрого реагирования (12 тысяч человек), подразделения Сил по выполнению соглашения в Боснии и Герцоговине (около 30 тысяч человек) и контингент американской базы в Южной Венгрии (2 тысячи человек). В Италии тоже не исключают югославских "ударов возмездия" по НАТОвским объектам, расположенным на Апеннинском полуострове, и в частности по базам в центральной Италии и на Сицилии.

Однако сербы вполне понимают невозможность адекватного сопротивления мощи НАТО в ракетной и противоракетной борьбе и потому сделали ставку отнюдь не на ПВО, а на наземные силы вплоть до пехоты. Сами по себе бомбардировки наносят ущерб инфраструктуре и технике, однако причиняемый ими ущерб живой силе незначителен, да и техника в случае ее постоянных передислокаций страдает не так уж сильно. Весьма показателен тот факт, что численность группировки ЮНА в Косово сразу после заявления НАТО о начале акции против Югославии доведена, по экспертным оценкам, до 50 тысяч человек, причем туда введены также новейшие танки Т-84 (весьма удачная модификация советского Т-72).

Это говорит о подготовке к применению указанных сил против косовских албанцев — и не только террористов. Если Милошевич действительно, как опасаются, отдаст приказ о начале этнических чисток, то НАТО очень быстро будет поставлен перед необходимостью ввода своего наземного контингента на территорию, где ведутся боевые действия. Или — в качестве альтернативы — силы НАТО будут вынуждены справляться на территориях соседних стран с потоком в сотни тысяч беженцев, убежденных, что НАТО их предал.

Кроме того, сценарий ракетно-бомбовых ударов, на которые очень надеются НАТОвские стратеги, может оказаться вовсе не последним этапом перед "миротворчеством по-американски", а первым, начальным, этапом "сопротивления по-сербски". И это уже будет сценарий затяжной, вязкой террористической или партизанской войны, в которой американцы совсем не жаждут участвовать в качестве объекта. Рассмотрим, насколько возможен такой ход событий.

Первая возможность связана с использованием сербских сухопутных вооруженных сил, о которой мы говорили. В горно-лесистой местности небольшие моторизованные и разведывательно-диверсионные группы общей численностью в несколько десятков тысяч бойцов смогут действовать практически без помех со стороны воздушных сил НАТО, если только НАТОвские самолеты и вертолеты не начнут за ними охоту с малых высот. Но, опустившись ниже 5 тысяч метров, ударные самолеты и вертолеты НАТО неизбежно попадут под огонь ЗРК "Стрела" и "Игла" различных модификаций, которых в югославской армии вполне достаточно. Причем эти комплексы способны действовать автономно, без целеуказаний от радаров системы ПВО, а потому против них будут бессильны противорадиолокационные ракеты, уничтожившие ПВО Ирака. Альтернатива такому ходу событий — уничтожение со средних высот всего, что движется по дорогам. А поскольку двигаться по ним будут в основном беженцы, в этом случае крупных потерь среди мирного населения именно от НАТОвских ударов не избежать.

Вторым вариантом сербского противодействия акции НАТО является начало широкомасштабной партизанской войны против "миротворческого" корпуса альянса в Боснии. Там, при обилии горно-лесистой местности и разобщенности НАТОвских сил по мелким гарнизонам, блок-постам и патрулям, не имеющим нигде надежного тыла, подобная партизанская война имеет все шансы на успех. И наличие полного господства в воздухе авиации НАТО в этом случае также не подмога. Минная война, практика терактов, партизанских засад и обстрелов с мгновенным отходом после совершения акции унесут жизни десятков, если не сотен, американцев, англичан и французов. И это без учета того, что и в Боснии, и в других регионах Балкан подобная партизанская война почти наверняка превратится в интернациональную. Во всяком случае, в России уже сегодня объявлено о множестве требований добровольцев о направлении их в Югославию.

Победить военную машину НАТО партизаны, естественно, не смогут. Но и в борьбе с партизанами, как известно, победы также практически никогда не бывает. И здесь одним из главных факторов для перспектив акций НАТО являются цифры возможных потерь. Приведем для сравнения некоторые данные.

В Сомали в 1992—94гг. в стычках в Могадишо США потеряли убитыми 18 десантников из отряда "Дельта", 74 солдата были ранены. Сообщение об этом потрясло Америку, и Клинтон почти сразу объявил о выводе американских войск из страны. На Гаити в 1994г. США, которые были инициаторами "миротворческой операции", вывели свою 20-тысячную группировку через 6 месяцев, опасаясь повторения ситуации в Сомали. Все это время американцы находились в районе своих баз и только изредка участвовали в патрулировании территории. В ходе конфликта в Боснии с 1994 года потери многонациональных сил составили 213 человек убитыми (из них 43 человека потеряли американцы) и 1485 ранеными. Сразу после подписания Дейтонских соглашений Пентагон передал сенату заниженные данные о потерях, назвав 4 человек убитыми и 19 ранеными. Эти цифры официально оспорены не были.

Итак, "лимиты на потери" для войск НАТО, и особенно американцев, весьма незначительны. Каковы же возможные сценарии действий НАТО в случае неприемлемых потерь на этапе воздушных ударов и тем более в случае действительного разворачивания террористической и/или партизанской войны в центре Европы? Особенно с учетом того, что и единство НАТО в оценке необходимости войны отнюдь не безусловно?

Первый сценарий, по условной аналогии с Сомали, заключается в том, что полного подавления сил ПВО Сербии авиацией и ракетами НАТО не произойдет. Тогда сопротивление, которое сербы будут оказывать "миротворцам", приведет к таким потерям, которые заставят политическое руководство альянса свернуть интервенцию в кратчайшие сроки. Этот сценарий приведет к "зависанию" ситуации и возврату к политическому формату переговоров, а для сербов будет означать возможность принятия еще более жестких мер по отношению к албанским сепаратистам Косово.

Второй сценарий, по аналогии с Ираком, предполагает, что НАТО сумеет быстро и эффективно подавить средства ПВО Сербии, что даст альянсу безграничное господство в воздухе и возможность регулярных бомбардировок в любое время без ввода сухопутного контингента. В этом случае давление сербов на отряды ОАК будет продолжаться, но возрастет и сопротивление сепаратистов, получающих поддержку своих акций от НАТОвской авиации.

Наконец, третий сценарий, который может вылиться в аналогию с Вьетнамом, сводится к тому, что НАТО вводит войска в Косово или даже в другие районы Югославии, что обязательно спровоцирует диверсионную или партизанскую войну. В этом сценарии почти неизбежно не только "увязание" НАТО в конфликте на длительный срок, но и трансляция указанной партизанско-диверсионной войны прежде всего в места размещения передовых баз альянса — Боснию, Македонию, Венгрию, а затем, не исключено, на весь мир, в уже знакомом формате "исламского терроризма". Со всеми последствиями.

Представляется, что в любом случае и при любом из указанных сценариев опрокинуть режим Милошевича в Сербии таким образом не удастся, и политические дивиденды в балканском конфликте НАТО не получит. Скорее, с учетом достаточно распространенного во всем мире феномена "симпатии к слабому и подвергаемому агрессии", такие политические дивиденды достанутся как раз именно Милошевичу.

4. Перспективы "Балканского домино"

Но почему Сербия так ревниво относится к тому, что происходит в Косово — настолько ревниво, что ради сохранения этой территории готова на войну с крупнейшей в мире военной машиной? Это определяется в первую очередь тем, что возможность отторжения Косово запускает второй этап балканской дестабилизации, схема которого приведена на рис. 2. И уже понятно, что страдательной стороной в этой дестабилизации окажутся отнюдь не только сербы.

Рис.2.
Балканское "домино". Этап 2

Цена Косово для Белграда огромна. И она определяется отнюдь не только исторической ролью сражения на Косовом поле, любовью к священным для любого серба камням или православным монастырям края. Здесь дело еще в крайне существенных геополитических обстоятельствах. Потеря Косово почти неизбежно означает дестабилизацию и в другом автономном сербском крае, Воеводине, где большую роль играет очень крупная община этнических венгров. Там пока о сецессии не говорят, как не говорят о ней (в отличие от Албании) и в Венгрии. Но уже в прошлом году, в момент нарастающего обострения в Косово, из Воеводины раздавались достаточно авторитетные голоса, заявляющие, что "край не пошлет в Косово воевать за сербов ни одного солдата".

Далее, потеря Косово (или даже его южной части, что предполагается некоторыми, пока официально не озвученными, но существующими планами разделения края на сербскую и косоварскую зоны) не может не вызвать волны дестабилизации в еще одном ключевом регионе Сербии — Санджаке, расположенном в юго-западном "углу" между Черногорией, Косово и Боснией. В Санджаке косовары и боснийские мусульмане составляют, по разным оценкам, от 30 до 40% населения, которое к тому же постепенно наращивается за счет беженцев. А потеря Косово, Санджака и Воеводины не только уполовинит территорию Сербии, но одновременно и отсечет ее от Черногории, предопределив развал и нынешней, уже обкорнанной, Югославии. Но это, кроме крайне болезненных территориальных, ресурсных, инфраструктурных и психологических последствий, станет полным отсечением Сербии от моря и, следовательно, от подавляющего большинства возможностей товарных поставок в условиях эмбарго (см. рис.3).

Рис.3.
Карта конфликтного балканского региона

Для Сербии "патовость" косовской ситуации определяется еще и тем, что в последний год трещина между ней и Черногорией и так постепенно расширяется. Черногорский процесс отчуждения от Сербии начался еще летом 1997г. Формальной причиной расхождений была поддержка Белградом политического оппонента Джукановича (тогдашнего премьера, а ныне президента Черногории) — Момира Булатовича — в качестве претендента на президентский пост. Уже тогда Джуканович вступил в резкую конфронтацию с Милошевичем и активно поддержал его прогерманского оппонента в Сербии — Зорана Джинджича. Однако знаменательно, что резкое охлаждение отношений между Милошевичем и Джукановичем (брат которого, по экспертным данным, все годы последней югославской войны контролировал один из наиболее крупных каналов поступления в Югославию через Черногорию контрабандных товарных потоков в обход эмбарго ООН) наступило в точности после уже описанных событий в Албании и явно усиливается в последние месяцы. Так, в середине февраля премьер Черногории Ф.Вуянович заявил, что республика готова не только предоставить свою территорию для тылового снабжения войск НАТО, но и разрешить использование порта Бар на Адриатике для размещения НАТОвских "миротворческих сил" в Косово.

Что будет означать окончательный демонтаж югославского "государственного стабилизатора" на Балканах? Вопрос отнюдь не праздный, поскольку, повторим, регион, как нигде в мире, до краев начинен множеством конфликтных имперских, государственных, этнических, конфессиональных и социокультурных наследий и мифонаследий, которые сдерживались на уровне фольклора, исторической памяти и интеллигентских штудий лишь относительно благополучным социально-экономическим государственным существованием этносов и народов в жестком обруче международно признанных границ. Нынешнее обрушение социально-экономического благополучия в регионе и идущая на наших глазах фактическая ликвидация таких границ - не могут не выпустить демонов этих наследий и мифонаследий на оперативный простор практической Большой Политики.

Данное утверждение — совсем не безосновательная спекуляция! В порядке краткого перечисления лишь главных из возможных дестабилизирующих государственно-территориальных процессов в регионе можно указать, например:

— великоалбанскую идею, уже неоднократно озвученную в Албании и Косово. В своем минимальном варианте она предполагает отторжение Косово от Сербии и Югославии и его присоединение к Албании. В промежуточном варианте "великоалбанство" выдвигает дополнительные территориальные претензии к Сербии, Македонии, Греции, Черногории. В наиболее широком варианте, основанном на утверждениях, что албанцы — последние прямые потомки кельтов в юго-восточном регионе Европы, претензии Великой Албании простираются и на якобы основанные кельтами Белград и Вену, и на многое другое;

— возможные территориальные претензии Македонии к Сербии, Греции и Болгарии (Пиринский край). Во-первых, Македония была разделена между этими странами после Балканских войн 1912—13гг., и сегодняшние государственные границы республики охватывают лишь ее "сербскую" часть. Во-вторых, и в этой части, и в других не перестают звучать заявления о необходимости восстановления исторического величия времен императора Александра Македонского;

— возможные территориальные претензии Болгарии к Турции (часть Фракии), Румынии (Южная Добруджа), Греции (Южная Македония с выходом в Эгейское море), Сербии (Северная Македония). Именно эти территории Болгария потеряла после Второй Балканской войны по Бухарестскому договору и после Первой мировой войны по Нейинскому договору. Но и в Болгарии есть люди, для которых это — лишь программа-минимум, и которые грезят территориальными масштабами времен расцвета Первого Болгарского царства более 1000 лет назад, когда Болгария владела землями от Адриатики до северной Трансильвании, а царь Симеон с немалыми основаниями претендовал на престол василевса в Константинополе;

— возможные территориальные претензии Греции к Македонии (что отчетливо проявилось уже с момента распада Югославии, когда Афины категорически не желали признавать ни отдельную македонскую национально-государственную общность, ни название республики, ни ее флаг) и Албании, а также Турции. Не говоря уже о мифоидеологии былого имперского величия Греции времен эллинистического расцвета, которая, подчеркнем, также находит именно политический резонанс в определенной части общества и элит страны.

— наконец, политически озвученные уже несчетное число раз претензии Турции к Греции, которые, увы, вовсе не ограничиваются спором вокруг Кипра. А также гораздо более крупные великоосманские претензии, согласно которым не худо бы вернуться к временам, когда в состав Порты входил Белградский пашалук, и далеко не только он один.

И это — лишь часть готовых к актуализации историко-политических наследий, не включающая множества очагов внутригосударственных конфликтов в упомянутых странах, где, в силу указанных выше исторических обстоятельств, практически нигде, из-за чересполосного размещения групп и общин, невозможно "выкроить" территории с моноэтническим или моноконфессиональным расселением.

Разумеется, практически ни одна из стран региона не в состоянии военно-политически реализовать подобные территориальные претензии к соседям. Но, учитывая описанный выше провокационно-игровой механизм дестабилизации Югославии, можно не сомневаться, что в нужный момент и в нужном месте наверняка найдутся великодержавные спонсоры и помощники, готовые услужливо поднести спичку к фитилю внутреннего либо международного конфликта.

Однако было бы наивно полагать, что запущенный в Югославии процесс обрушения "балканского домино" ограничится пределами региона. Фраза о "чувствилище Европы" в начале нашего доклада — не голая риторическая фигура, чему свидетельством, как мы знаем, далеко не только лишь роковой выстрел в Сараево в 1914г. Это "домино" обязательно начнет аукаться и продолжать свой процесс последовательного "падения камней" сначала во многих других точках Европы, а затем и мира. И "аукаться" — есть где. Опять-таки в порядке перечисления сделаем краткий и неполный обзор подобных точек лишь для Европы, показав главные из этих точек на карте на рис.4:

— возможные (и уже не раз заявленные после распада СССР) претензии Румынии на Молдавию;

— возможные претензии Венгрии к Румынии по Трансильвании;

— возможные (и также не раз озвученные в последние годы) претензии Польши к Украине, Белоруссии, Литве;

— возможные претензии Германии к Польше (Силезия, Восточная Пруссия, Гданьск), России (Калининградская область), Чехии (Судеты), Австрии (также уже озвученная тема нового аншлюса), Франции (Эльзас, Лотарингия);

— ольстерский конфликт на Британских островах;

— уже давно не шуточная ситуация вокруг "Независимой республики Падания" в Северной Италии;

— проблемы Франции с Корсикой;

— проблемы Испании с Басконией.

Рис.4.
Схема существующих и возможных конфликтных зон Европы

И опять-таки, данный перечень — вовсе не умозрительный список, основанный на высказываниях политических маргиналов.

Так, в 1998г. германский бундестаг принял совсем не символическую резолюцию, в которой заявлено, что "изгнание немцев с восточных земель заслуживает осуждения и что в процессе вступления Польши и Чехии в ЕС будет легче решать проблемы переселенцев".

В октябре 1998г. лидер ольстерских умеренных католиков Д.Хьюм и лидер протестантов-юнионистов Д.Тримбл удостоились Нобелевской премии мира "за вклад в разрешение конфликта в Северной Ирландии". В декабре за это же Клинтон получил почетную премию Гарримана. Но договоренность о формировании правительства Ольстера к 10 марта 1999г. не выполнена, и уже в этом году в Белфасте вновь лилась кровь.

В ноябре 1998г. лидер окрепшей "Лиги Севера" в Италии У.Босси заявил, что намерен создать правительство "республики Падания", собственное телевидение, свои кооперативы, свои стадионы. Назревает новый всплеск баскского сепаратизма в Испании, чему свидетельством — недавний арест в Париже группы лидеров и боевиков военного крыла баскской группировки ЭТА с оружием.

И это только Европа. А ведь есть еще Африка, где подобных конфликтогенных узлов — по несколько в каждой стране. Есть Ближний Восток, буквально начиненный подобными узлами — от Палестинской проблемы до проблемы курдской. Есть АТР, где только в Индонезии подобных узлов несколько. Есть Карабах, Абхазия, есть Чечня. Есть, наконец, совсем под боком у США и Канада с ее сепаратистским Квебеком, и тем более Мексика с ее мятежным штатом Чьяпас, и собственные южные, угрожающе латиноамериканизированные, штаты, и многое, многое другое.

Нами перечислена только ничтожная часть потенциальных узлов мировых конфликтов, способных накалиться в результате начавшегося на Балканах НАТОвского безумия. Однако и данный, краткий и общеизвестный, угрожающий перечень, казалось бы, должен был заставить конструкторов балканской дестабилизации остановиться и одуматься. Но этого не происходит. Почему?

5. Деконструктивная геополитика

Прежде всего потому, что у каждого из указанных конструкторов, повторимся, есть свои виды на принципиально новую архитектуру постъялтинского мира. И каждый из них понимает, что переход от старого мира к новому неизбежно должен затронуть прежде всего Европу и что идет такой переход только через разрушение, через хаос. И каждый из них рассчитывает, что именно он сложит из молекул возникающего хаоса собственную, наиболее для него выгодную конструкцию. В связи с этим стоит отметить, что вряд ли случайно в гимне "Французского легиона" появились слова "Мы создадим порядок из хаоса".

Не пытаясь предугадать ход мыслей указанных конструкторов и детали их проектов, пунктирно очертим лишь некие очевидности, вытекающие из исторических параллелей, логики процессов и явных действий игроков.

Заклятые европейские друзья — Англия, Франция, Германия — пытаются вернуться в регион, остро и ревниво переживая усиление друг друга. В Европе хорошо понимают, что дестабилизация и окончательный распад Югославии создадут в регионе геополитическую конфигурацию германского влияния, напоминающую времена Первой мировой и Третьего рейха. С одной стороны, сегодняшняя ситуация с Югославией и германскими региональными амбициями слишком похожа на 30-е годы, когда Франция и Англия, клеймя "агрессивность Чехословакии", аккуратно подталкивали Германию на Восток. С другой стороны, уже однажды "обжегшись" в подобной ситуации во время Второй мировой войны, и Лондон, и Париж помогают США "вставлять палки в колеса" германскому балканскому "дрангу".

Для британцев и французов, которые экономически спонсировали и сербскую монархию между войнами, и антигитлеровское Сопротивление, и построение "рыночного социализма" Тито, вытеснение с Балкан означало бы потерять слишком многое. Лондон имеет особые виды на Югославию в том числе и потому, что Великобритания, и в особенности Виндзорский королевский дом, с начала века до нынешнего времени внимательно опекает членов югославских династических семей — Карагеоргиевичей и Негошей. В частности, последний король Югославии ПетрII с 1941г. нашел пристанище в Лондоне, и там же проживает нынешний официальный наследник югославского престола Александр Карагеоргиевич. Италия также крайне тесно связана с регионом — прежде всего Албанией и Черногорией, которыми она владела в прошлом на мандатных и оккупационных основаниях. Но для Франции (в особенности), а также для Италии противостояние с исламом на Балканах неизбежно означало бы нарастание и ныне уже достаточно горячих проблем и в Северной Африке, и на собственной земле (исламская иммиграция и антиисламский экстремизм). И они вынуждены в этой ситуации лавировать между сербами и косоварами, стремясь, по сути, прежде всего сорвать выстраивание геополитических конфигураций своими великодержавными соперниками.

Германия считает необходимым и своевременным выйти (впервые после Второй мировой войны!) на европейскую политическую сцену в виде легальной и мощной военной силы. Совсем не случайно немецкие танки оказались на передовом плацдарме интервенции НАТО, в Македонии, одними из первых. Кроме того, Бонн считает возможным использовать балканскую дестабилизацию, чтобы быстро и решительно вернуть свои, утерянные после войны, позиции в регионе. И здесь, конечно же, дело не ограничивается лишь Балканами и собственно Балканами, хотя практически Балканы уже довольно давно — зона гегемонии, а с недавних пор (в Болгарии) — и прямого "валютного совета" немецкой марки.

Уже описанные сюжеты с созданием мусульманского коридора к Горажде в Боснии и возможностью исламского прорыва через Санджак и Косово создают ситуацию, открывающую Германии сухопутные пути в Восточное Средиземноморье через "дружественные" Австрию, Словению, Хорватию, Боснию, Санджак, Косово и далее либо через Албанию на юг, либо через Болгарию на восток (см. рис.3). А это слишком явно напоминает достаточно древние идеи геополитиков из германского генштаба по поводу осей Берлин — Анкара и железнодорожных проектов Берлин — Анкара — Багдад, чтобы не встревожить всех геополитических конкурентов.

Кроме того, трудно отделаться от мысли, что Бонн не прочь за счет балканской исламской (и не только исламской) дестабилизации возродить в новом формате и наполнении ситуацию времен империи Габсбургов, когда вынужденная европейская консолидация определялась необходимостью собирания Европы под знаменами "самого сильного" (в данном случае, безусловно, Бонна) для совместного противостояния экспансии Порты.

Для США балканская война — механизм втягивания ислама в Европу, долговременной и масштабной европейской дестабилизации и в конечном итоге радикального торможения конкурентных возможностей Европы в соревновании за доминирование при выстраивании мировой архитектуры будущего века. А заодно — механизм создания такой патовой ситуации "горячего мира" с перманентной войной низкой интенсивности, при котором Европа просто не сможет обходиться без постоянного военно-политического патронажа и арбитража Вашингтона. И вряд ли стоит считать простым проявлением "информированной объективности" заявление директора ЦРУ Д.Тенета в начале февраля: "Мы на пороге драматического ухудшения ситуации в Косово сразу после зимы. Армия мятежных албанцев использовала прекращение огня для обучения и приобретения в больших количествах лучшего вооружения".

Один из главных стимулов включения США в балканскую игру именно сейчас и именно в стиле "слона в посудной лавке" — запуск "евро" и отчетливое ощущение, что успех этого предприятия уже через год неизбежно вызовет такой изменение мировой конфигурации финансовой системы, которое чревато тяжелейшим кризисным обрушением американской экономики. Но второй стимул такого американского включения в том, что одновременно США очень серьезно опасаются балканского усиления Германии, и прежде всего ее попыток простройки уже описанных "балканских коридоров" в направлении "зоны жизненно важных интересов США" — Турции и Ближнего Востока. А поэтому, вполне возможно, еще один мотив балканской авантюры Вашингтона — попытка создать достаточно плотные и долговременные "пробки" на немецких балканских мостах.

В связи с этим заметим, что США давно лелеют планы некоей особой "балканской" региональной интеграции. Уже в конце 1996г. на конференции по проблемам Балкан в Женеве Вашингтон заявлял, что шансы на интеграцию региона с Западной Европой ничтожны, а посему необходимо приступать к созданию регионального балканского экономического союза (разумеется, при экономической помощи и под присмотром США). Туджман почти сразу публично ответил, что для Хорватии это неприемлемо, что она планирует на равных правах включаться в Европу, и сопроводил ответ недвусмысленными жестами: в хорватской прессе развернулась кампания против США (которые якобы были причастны к организации стотысячных оппозиционных демонстраций в Загребе) и Сороса (которого обвинили в нанесении ущерба национальным интересам страны).

И трудно также сомневаться, что выдвинутая в январе 1999г. с подачи США идея создания "Балканского НАТО" — "многонациональных миролюбивых сил в Юго-Восточной Европе" в составе Италии, Греции, Турции, Албании, Болгарии, Македонии, Румынии и Словении (без Югославии и Хорватии) — в русле той же попытки США добиться регионального замыкания Балкан, не допустив окончательного перехода этой зоны под германское влияние.

И еще одно важное замечание. "Отщепление" Черногории от Сербии, которым в последнее время активно занималась Германия, НАТОвскими бомбардировками черногорской территории поставлено под большое сомнение. И нельзя в принципе исключить, что, несмотря на явное нынешнее стремление Подгорицы дистанцироваться от Белграда, Югославия под военным давлением будет консолидироваться. Но, возможно, не только Югославия! Последние проюгославские и антиНАТОвские события в Македонии и Греции, а также видимое начало обвала Дейтонского урегулирования в Боснии показывают, что не исключена попытка создания в регионе новой союзной "православной" геополитической конфигурации.

А это, в случае успешной реализации такого проекта, способно создать еще одну достаточно прочную "пробку" на балканских мостах, которые выстраивает Германия. И, как представляется, нельзя исключать из рассмотрения следующую гипотезу: и наиболее громкое освещение частью мировых СМИ присутствия в Македонии именно немецких оккупационных сил, и то, что первый сбитый над Югославией самолет НАТО оказался немецким "Торнадо", — "хорошо продуманные случайности".

Но, похоже, возможная цель "новой околоюгославской славяно-православной консолидации" для конструкторов лишь промежуточная. Нет в регионе действительных исторических и геополитических условий для подобной консолидации. А поэтому такая попытка, если она состоится, будет лишь прелюдией для сокрушительного поражения, окончательно лишающего все вовлеченные в нее страны и народы подобных интеграционных надежд и дополнительно дискредитирующего и унижающего православие.

Однако имеется и еще один, и очень значимый, хотя и не слишком выявляющийся, субъект мировых амбиций, для которого балканская хаотизация весьма кстати. Это транснациональные корпорации и транснациональные банки (ТНК и ТНБ), некоторые лидеры которых (в том числе в рамках докладов знаменитому Римскому клубу) уже по крайней мере два десятилетия все настойчивее заявляют о том, что мировая система национальных государств себя изжила и просто не в состоянии эффективно распоряжаться уменьшающимися на глазах сырьевыми, финансовыми, демографическими, экологическими и прочими ресурсами нашей планеты.

ТНК и ТНБ весьма тяготят такие правовые реалии международной правовой системы, как принцип невмешательства во внутренние дела государств, принцип нерушимости границ, принцип суверенитета, блокирующие, с их точки зрения, давно назревшую глобальную оптимизацию материальных, финансовых и прочих потоков. А посему посильное участие некоторых ТНК и ТНБ в решении задачи подрыва этой "мешающей" системы международного права и национальных государств нельзя считать чем-то вовсе невероятным.

Однако в приложении конкретно к балканской ситуации некоторые ТНК, ТНБ и государства могут преследовать и более локальные, сугубо прагматические, цели. Например, одним из них очевидным образом не нравятся уже озвученные проекты прокладки с участием Газпрома, а также газовых компаний Италии и Германии трансбалканских магистральных газопроводов, способных кардинально изменить ситуацию со снабжением Европы энергоносителями. А другим не нравится проект нефтепровода Бургас — Александруполис, способного вывести нефть России и Казахстана на мировой рынок через Болгарию и Грецию в Эгейское море. И ради борьбы с подобными проектами, очевидно, могут объединиться очень разные и достаточно мощные силы.

Из изложенного следует, что проектные цели основных внешних балканских игроков резко расходятся. Что не может не отражаться на ситуации в их политических союзах.

Уже по Боснии было заметно, что даже Англия, а тем более Франция вовсе не склонны целиком следовать в русле политики США или солидаризоваться с Бонном. Именно английские и французские СМИ обстоятельно поведали миру и о скоропостижном признании Германией независимости Хорватии как о сознательном действии, выпустившем из бутылки дремавшего много десятилетий "балканского джинна", и о провокационности знаменитых взрывов на рынке в Сараево, и о провокационном Дейтонском мире, не содержащем никаких государственных гарантий для сербов, и (особенно часто в последние месяцы) о крайне глубоком провокационном и наркокриминальном наполнении "священной войны за независимость Косово".

Вряд ли случайно также еще в середине января французские газеты сообщали: во-первых, на штатской одежде 45 убитых в селе Рачак в Новый год (что было преподнесено мировыми СМИ как злодейская акция сербов) не обнаружено следов пуль и ножевых ранений, во-вторых, большинство из них не было жителями села, в-третьих, женщин и детей среди них нет. То есть подтверждали версию о событиях в Рачаке как албанской провокации, когда трупы убитых в бою террористов из ОАК сами косовары затем переодели в штатское и попытались выдать за мирных жителей. И вряд ли случайно еще 10 марта глава Военного комитета НАТО генерал Клаус Науман обвинил "некоторых политических лидеров" стран-членов альянса в подрыве способности блока осуществить военную акцию против Югославии на фоне нынешнего кризиса в Косово.

Для Англии на Балканах, и в том числе и прежде всего в Косово, слишком много параллелей с Северной Ирландией, о чем ей, безусловно, не преминут напомнить в самых острых формах. Понятно, что новая конфронтация в Ольстере после столь широко разрекламированных и отмеченных нобелевскими премиями миротворческих событий прошлого года — явный знак, который будет иметь продолжение. Франция уже получила довольно серьезные "предупреждения" во внутренней политике в виде радикализации правой части спектра и ее исламских оппонентов.

Правительство Массимо Д'Алемо в Италии по мере обострения косовского кризиса оказывается на грани краха. Элитный раздрай в Македонии дошел до того, что президент и кабмин приглашают для подготовки вторжения в Косово войска НАТО, а глава МИД заявляет, что "агрессия НАТО против дружественного суверенного государства никогда не произойдет с территории Македонии". В Скопье демонстранты против НАТО дерутся на баррикадах с полицией. В Греции бомбардировки Югославии вызвали массовые акции протеста и беспорядки, с которыми не в силах справиться правоохранительные органы.

Кроме того, совершенно бесспорна связь нынешних событий в Косово с фактическим провалом Дейтона и обострением ситуации в Боснии. Причем рушится Дейтон отнюдь не сам по себе! Его рушат, и вполне целенаправленно! Сначала международный координатор по Боснии К.Вестендорп собственным решением объявляет об отстранении от власти законно избранного президента Республики Сербской в Боснии Н.Поплашена якобы за обструкцию Дейтонских договоренностей. Затем международный арбитражный суд под руководством лорда Оуэна решает вывести город Брчко из-под юрисдикции боснийских сербов и создать на его основе самоуправляющийся район.

Но Брчко (см. рис.3) — сердце так называемого "Посавинского коридора" — узкой полоски земли вдоль реки Савы, которая (единственная!) связывает между собой восточную и западную части Республики Сербской в Боснии. То есть данные решения — откровенные провокации, которые не могут быть оставлены без внимания сербами! Естественно, Скупщина сербов отказывается их признать. А одновременно рушатся и последние оплоты США в правительстве боснийских сербов (М.Додик), и с трудом стянутое внешними усилиями "единство" хорватов и мусульман (после покушения на хорватского вице-премьера хорваты, вслед за сербами, бойкотируют заседания федеративного парламента) как отзвуки неизбежного общего крушения балканско-НАТОвского "миротворчества" и теперь уже почти предопределенного второго распада Боснии.

Всего этого нельзя было не предвидеть. И тем не менее акция НАТО в Югославии начата и продолжается. И трудно отделаться от мысли, что за уже обсужденными ее целями стоит еще один, гораздо более важный для конструкторов и реализаторов пласт.

6. Игра без правил

Этот пласт, похоже, лежит в сфере попыток изменения самого формата международного права в русле тех или иных химер "нового мирового порядка" (НМП).

Ялтинско-потсдамский порядок, закрепленный в ООН и ее уставе как правовом фундаменте, а затем подкрепленный и расширенный Хельсинским актом, поставил во главу угла международных отношений принципы нерушимости границ, права наций на самоопределение и неприменения силы в международных отношениях, а также неразрывного с ними права государств на самооборону от агрессии. И одновременно вменил в обязанность ООН защищать указанные принципы. Для решения возникающих в связи с указанной обязанностью проблем возможного международного военного вмешательства был создан механизм — консенсусная санкция постоянных членов Совета безопасности ООН, и инструмент — миротворческие силы ("голубые каски") ООН.

Однако параллельно возникло еще два международных, обусловленных блоковым противостоянием, механизма военного решения межгосударственных и внутригосударственных проблем — Североатлантический (НАТО) и Варшавский пакты, со своими уставами и правом вооруженного вмешательства в рамках территорий стран-членов своего блока.

Распад биполярного мира начался с исчезновения Варшавского пакта. После этого, казалось бы, потеряло смысл и существование НАТО, для которого просто не стало консолидированного военного противника. Однако НАТО не просто сохранился, но и как-то незаметно, исподволь оказался как бы параллельным инструментом ООН при решении задач санкционированного Советом Безопасности военного вмешательства. И постепенно стал брать на себя не только собственно военные функции "голубых касок", но и подавляющее большинство политических функций ООН.

Первые крупные репетиции нарушений устава ООН проходили в Африке в перестроечные годы, когда миротворческие силы ООН и региональных блоков проводили военные операции с грубыми нарушениями манданта Совета безопасности или вовсе без него. Однако эти нарушения "почему-то" прошли почти вовсе не замеченными мировым сообществом: Африка, мол, дикие люди — какие там правила. Очередной раунд подобных репетиций состоялся во время войны против Ирака в 1991г. Тогда на вооруженное вмешательство были получены санкции Совета Безопасности ООН, но единственным исполнителем стали ВС НАТО. Следующая репетиция была проведена уже в Боснии, где заведомо провокационно обусловленное (уже упомянутые выше взрывы на рынке в Сараево, произведенные исламскими спецгруппами, но приписанные сербам) военное вмешательство НАТО получило свое обоснование якобы в требованиях части населения, якобы ставшего к тому времени суверенным, боснийского якобы государства.

Но уже военные операции против Ирака в последние годы, требовавшие соответствующей санкции СБ, проводились авиацией и ВМС НАТО безо всяких мандатов ООН! И немногочисленные и не слишком громкие голоса протеста в связи с этими вопиющими нарушениями международного права тонули в хоре возгласов о "фашистском режиме Саддама" и необходимости "восстановления справедливости". А в результате к 1998г. мир получил малозаметное, ползучее, но от этого не становящееся менее явным и вопиющим катастрофическое обрушение фундаментальных принципов и правил жизни международной правовой системы. Возникла ситуация, показанная на рис. 5:

— грубейшее игнорирование Устава ООН и Хельсинского акта;

— фактическая отмена принципа "нерушимости границ" и принципа "невмешательства во внутренние дела суверенных государств";

— замена принципа "права наций на самоопределение" содержательно совершенно иным и крайне неопределенным принципом "права на самоопределение этносов и территорий" (причем на практике, как правило, самоопределения с объединением этнически конфликтных и рассечением этнически родственных территорий);

— сокрушительное торпедирование принципа "неприменения силы в международных отношениях" и права государства на самооборону в случае агрессии;

— фактическая отмена или избирательное использование обязанности ООН защищать указанные принципы;

— фактическая ликвидация необходимости санкций СБ ООН на вооруженное вмешательство;

— сведение к нулю миротворческой роли "голубых касок".

Рис.5.
Обрушение правовой системы постъялтинского миропорядка

Но одновременно произошли не менее крупные нарушения правил действий НАТО, который начал решительно игнорировать статью 5 собственного устава о допустимости вооруженного вмешательства только в пределах границ стран-членов собственного блока и только в случае агрессии.

А 24 марта 1999г. весь спектр перечисленных нарушений был открыто предъявлен мировому сообществу в суверенном государстве Югославия в самом сердце Европы как новое правило нового мирового порядка, которое заключается, по сути, в полном отсутствии любых правил, кроме права сильного.

Однако только ли права сильного? Видимо, все далеко не так просто.

Думается, в ходе указанных политических процессов последнего времени конструкторами "новых мировых порядков" опробуются их ключевые новые технологии власти, которые можно условно охарактеризовать как комплексный информационно-идеолого-политико-военный конфигуратор управления (КИИПВК). Попробуем разобрать работу этого конфигуратора, изображенного на рис.6, на примере балканского процесса.

Прежде всего, на фоне присутствия событий на Балканах в информационном пространстве как "горячих" новостей опробуются технологии смещения оценок массового сознания, информационного "назначения" жертв и агрессоров, правых и виноватых, нащупываются пределы информационных искажений реального событийного рельефа, которые способно "проглотить" общество.

Далее в искаженном информационном формате опробуются объяснительные модели реальных балканских процессов, подменяющие их содержание и вводящие в оборот "привыкания" разнообразные дестабилизирующие смысло-идеологические ярлыки и коды (сербский фашизм, великоалбанский национализм и пр.). Над частными информационными вбросами надстраивается обобщающая идеологическая база, восходящая в итоге к "онтологическим" пластам сознания и подсознания — ДОБРО и ЗЛО, ПРАВЫЕ и ВИНОВАТЫЕ и т.п.

Затем провокационной демонстрацией неэффективности применения в конфликтных ситуациях Балкан норм уголовного (преступление — наказание) и международного права, а также бессилия легальных правоприменяющих институтов (власть стран, ООН, ОБСЕ и пр.) торпедируется сама идея правового процесса и правовых оценок как технологий соблюдения СПРАВЕДЛИВОСТИ. Но в то же время необходимость восстановления "справедливости" педалируется, к справедливости взывают, справедливости требуют — как же, ведь речь идет о священной борьбе добра со злом! В результате на первое место в качестве единственного и безальтернативного способа решения проблем "естественным путем" (при неотменяемом, но информационно манипулируемом представлении о справедливости) выходит "справедливость с позиции силы".

Рис.6. Комплексный информационно-идеолого-политико-военный конфигуратор нового мирового управления

Но теперь само принятие принципа "справедливости с позиции силы" логически допускает, во-первых, применение военных способов разрешения конфликтов со стороны тех, кому в информационном и смысло-идеологическом форматах "делегировано" определять, что справедливо, а что нет, и, во-вторых, делает "как бы легитимным" применение военной силы "ради наказания ЗЛА" со стороны международных институтов, которые этой силой обладают (в первую очередь НАТО). Хотя бы потому, что иные институты якобы просто не могут восстановить справедливость.

А дальше уже как бы доказанная невозможность восстановления справедливости юридически правовым, законным путем приводит к "естественному" выводу о необходимости (возможность при этом всерьез не обсуждается!) достижения справедливости за счет отбрасывания, как устаревших и несправедливых, основополагающих принципов международного права, и в том числе за счет перекройки границ, изменения территорий и создания новых государств.

При этом последовательно и неуклонно торпедируется, во-первых, сама идея права и правового разрешения конфликтных ситуаций и, во-вторых, достигается как бы легализация (с позиции "справедливости") любых военных акций нужного формата в любых регионах мира со стороны тех, кто контролирует указанный информационно-идеолого-политико-военный конфигуратор "объяснения и восстановления справедливости".

Однако происходит это не сразу. Ко всему необходимо приучать и привыкать. И привыкание осуществляют по известному из популярного фильма принципу "тренируйся на кошечках", с тем лишь отличием, что здесь за подобными "тренировками" стоят слезы и кровь тысяч людей. Сначала каждый ракетно-бомбовый удар НАТО в Ираке вызывал бурный мировой резонанс и несколько дней не уходил из первых строк мировых новостей. А сегодня мы уже видим, как почти ежедневные подобные удары не всегда удостаиваются даже коротких строк на последних полосах газет.

Но подобный "опыт" нельзя просто переносить в любое другое место один к одному. Здесь также нужно "привыкание" к масштабу и значимости нарушений права и правил. Сначала Африка — и привыкание. Затем Ирак — и привыкание. Потом Босния — и привыкание. Далее Сербия — и вновь привыкание?... Кто или что дальше? Россия? Италия? Еще кто-то? Мол, привыкнут...

Мы видим, что некие анонимные или полуанонимные конструкторы сознательно раскачивают международную правовую и этическую систему, превращают ее в вязкий, текучий и податливый пластилин, в хаос — якобы для строительства нового мирового порядка. И на этом пути многое и многих приносят в жертву. Но вряд ли следует надеяться, что жертвенная "чаша сия" минует самих конструкторов. Современный мир слишком информационно прозрачен, и его идеологическая манипулируемость конструкторами "образов справедливости" не беспредельна. Чему свидетельством — крайне острая и мощная волна протеста против НАТОвских бомбардировок, развернувшаяся в последние дни далеко не только в тех странах, которые традиционно считают сербов своими братьями по вере, славянским корням и исторической судьбе.

И можно достаточно ответственно утверждать, что в таком наглом "миропреобразующем" безумии в конце концов неизбежно не удержатся и рухнут не в последнюю очередь США. И не потому, что они слишком рискованно противопоставляют себя большей части мира. И даже не потому, что рискуют навлечь на себя неизбежную месть Европы, которую они силком втягивают в столь опасную и саморазрушительную авантюру. США рухнут прежде всего просто потому, что они и как государство, и как общество фундаментально строились и существуют и могут существовать именно как совокупность строго соблюдаемых правил. Если правил НЕТ — ничто не удержит множество этнических, политических социальных и прочих групп в том знаменитом "плавильном котле народов", в котором вываривалась и вываривается "американская нация".

Но, возможно, речь идет не о полной отмене правил, а, действительно, лишь об изменении устаревших правил? Мол, сколько можно придерживаться правового догматизма старой эпохи, когда наступившая новая настоятельно диктует новые способы поведения? Таких голосов уже достаточно много, и за ними уже вполне определенно просматривается — как именно и на что хотят поменять правила. Возможный набор новых правил (напомним, что он предлагается "в одном пакете" с упомянутым КИИПВК) приведен на рис.7.

В том, что касается ООН, достаточно внятно и многократно заявлено, что необходимо:

— расширить Совет Безопасности, и в том числе состав его постоянных членов (в качестве первоочередных кандидатов называют потерпевших поражение во Второй мировой Германию, Японию, Италию);

— отменить право вето постоянных членов СБ: как же, ведь весь мир последовательно идет к расширению демократии — вот и в СБ надо ее сделать более полной;

— отменить принцип невмешательства во внутренние дела государств;

— придать первоочередные приоритеты принципам "соблюдения прав человека" и "права наций на самоопределение" (в его уже обозначенной трактовке права этносов и территорий).

Рис.7. Обозначенные контуры нового миропорядка

Совершенно понятно, что такие изменения легального международного права, прежде всего, сделают ООН послушным воле сильного (который всегда найдет способ "уговорить" требуемое "демократическое" большинство). Далее, такие изменения, с одной стороны, легализуют вмешательство во внутренние дела, а с другой, — сделают совершенно неопределенной ситуацию, в которой необходимо и допустимо такое вмешательство. Хотя бы потому, что никто не возьмется достоверно отделить нации от этносов, а нарушения прав человека разной степени грубости и массовости происходят в любой стране по много раз в день.

Говоря о подобных планах, мы не занимаемся умозрительными спекуляциями и не "торгуем страхом"! Чему свидетельством — весьма авторитетное мнение директора Стокгольмского международного института исследований проблем мира (СИПРИ) Адама Ротфельда, недавно опубликованное в "Независимой газете": "... Мы подходим к такому рубежу, когда война будет запрещена вообще, а вмешательство во внутренние дела станет допустимым... Надо найти новое правовое взаимоотношение между принципами самоопределения и целостности государств. Видимо, "целостность" уже не может выступать как высший принцип... На стыке правовых полей "невмешательства" и "неприменения силы" целесообразно выделить сегмент, который отражал бы идею международной солидарности, направленной против грубого нарушения в массовом порядке прав человека..."

Но не менее серьезные изменения предполагаются и в основополагающих принципах действий НАТО:

— отмена статьи 5, запрещающей операции НАТО вне территорий стран-членов блока;

‡— отмена принципа консенсуса при принятии решений о вооруженных акциях;

— принятие положения о новых основаниях военного вмешательства НАТО, к которым собираются отнести:

— предотвращение и ликвидацию внутренних вооруженных конфликтов в любых странах,

— противодействие терроризму,

— противодействие незаконному обороту наркотиков.

Совершенно ясно, что подобные изменения не только автоматически распространяют "зону ответственности" НАТО на весь мир безо всяких исключений и обеспечивают главным членам блока (прежде всего США) согласие НАТО на такое вмешательство, но и стопроцентно гарантируют возможность всегда и везде найти повод для вооруженных акций. Если в какой-либо стране нет ни терроризма, ни вооруженных конфликтов, то уж наркотики там всегда при особом желании обнаружить смогут. А санкция ООН, как уже показано, в подобных случаях не задержится...

С учетом сказанного ранее по поводу информационно-идеолого-политико-военного конфигуратора, реализация перечисленных возможных изменений уставов ООН и НАТО откроет дорогу для воистину безграничных военно-полицейских акций "всегда и везде", когда это сочтут полезным хозяева конфигуратора и военного кулака НАТО. Что уже с фатальной очевидностью переводит мир в состояние тотального "пиратского королевства" или, точнее, единой лагерной "зоны", взятой под контроль одной сильной, свирепой и, главное (чего никогда не бывает даже в "зоне") — совершенно "беспредельной" бандой, которая сама определяет либо меняет по своему усмотрению свои бандитские законы, сама назначает виноватых и сама же вершит суд и расправу.

Может ли быть устойчивым подобный мир? Разумеется, нет. И потому, что в нем неизбежно начнется драка между "паханами". И потому, что недовольные "шестерки" всегда будут стремиться стать хозяевами. И потому, что среди "мужиков" всегда найдется несколько достаточно волевых и умных, чтобы отыскать и реализовать способы подобный "паханат" взорвать. А ведь речь здесь не о "зоне", а о мире, овладевшем высокими технологиями и начиненном ядерным, химическим, бактериологическим оружием!

И нельзя сказать, что мир не почувствовал угрозы. Известно, что решение Сената США о согласии на акцию в Югославии было принято отнюдь не подавляющим большинством голосов (58 против 41). Известно, что против военного вмешательства в Югославии выступил ряд крупных американских политиков, и в том числе Киссинджер, которого трудно заподозрить в особой любви к сербам. Известно, что не только в большинстве стран Европы, но и в откровенно настроенном на военное решение проблемы Косово англосаксонском блоке, где упомянутый КИИПВК работает наиболее мощно, общественное мнение вовсе не единодушно. По данным опросов института Гэллапа, еще до бомбардировок Югославии против них выступало до 60% англичан и до 40% американцев.

7. Реалии сербского национализма

При этом следует подчеркнуть, что мы крайне далеки от того, чтобы идеализировать Сербию, сербов и тем более конкретно Слободана Милошевича. Прежде всего, в Югославии идет война, и война по-современному жестокая и беспощадная. Идет она давно, уже почти десятилетие, и сербы в ней понесли огромные потери — в Боснии, Краинах, в том же Косово, наконец. Но, понеся эти потери, они очень хорошо поняли (и в том числе те, кто успел забыть фашистский и усташский геноцид времен Второй мировой), что бывает с побежденными. И практически полностью избыли иллюзии международного миротворчества под эгидой ООН и тем более НАТО.

Особенно после того, как "миротворцы" беспрепятственно пропускали через свои боевые порядки хорватские войска для атак на сербов. И после того, как эти "миротворцы" готовили провокации против сербов совместно с мусульманами, снабжали их врагов оружием и затем бомбили опять-таки именно сербов. После того, как солдаты НАТО на линии мусульмано-сербского противостояния вместо миротворчества почти открыто вставали в боевые порядки мусульман. И тем более после того, как эти "миротворцы" начали конструировать "мир", чреватый непрерывной войной против сербов.

Причины такой антисербской однозначности "миротворчества" Запада вполне прозрачны: если подавить сербов, как исторически "державный" югославский этнос, в регионе более никто не сможет держать на себе устойчивость балканской конструкции и дорога к вожделенному балканскому переделу или балканскому хаосу будет открыта. И, конечно же, именно в почти единодушной западной антисербскости кроется главная причина непрерывно нарастающего в последнее десятилетие сербского национализма. Но это — причина не единственная.

Дело в том, что само по себе создание сначала Королевства сербов, хорватов и словенцев, а затем и Югославии происходило очень сложно. Фоном для этого создания "Балканского стабилизатора" была острая политическая (между бывшими патронами территории — империями Габсбургов и Османов) и конфессионально-параполитическая (между Ватиканом, Константинополем и исламом) борьба. Эта борьба заявляла о себе и в годы русско-турецкой войны 1876—78гг. на Балканах, и в годы Первой мировой войны, когда Россия в немалой степени оказывалась заложницей сложных панславистских, панправославных и т.п. игр, а также параполитических изысков и хитросплетений древних римских, византийских, венецианских и прочих сюжетов, возрождаемых кружком черногорских принцесс Станы и Милицы.

Кроме того, еще до Первой мировой войны на хитросплетения этих сюжетов наложились и династическая борьба за югославский престол Карагеоргиевичей (и породнившихся с ними черногорских Негошей) и Обреновичей, и внутриполитическая борьба за форматы югославского наднационального патриотизма и великосербского национализма (монархическая офицерская боевая организация так называемой "Черной руки" во главе с Драгутином Димитриевичем-Аписом — против "Белой руки" — альтернативной гвардии короля Александра).

Причем, разумеется, у каждой из борющихся югославских партий имелась сложная и зачастую предельно двусмысленная структура международной поддержки. Особенно важным фактором такой поддержки оказалось то обстоятельство, что правящие династии Югославии оказались в тесном родстве с большинством королевских домов Европы. Отметим также, что после Первой мировой очень существенный вклад и в эту борьбу, и в становление в ее ходе великосербского национализма внесла русская послереволюционная монархическая эмиграция, в период между войнами игравшая очень большую роль в югославской политике.

Но те же сюжеты, с их внешними структурами поддержки, никуда не делись и в годы Второй мировой войны, и после воссоздания в 1945 году югославского федеративного государства. Более того, скрытый, подводный накал борьбы за политику и ориентацию Югославии временами даже усиливался в результате идейно-политической ориентации разных внутриюгославских групп на разные внешние силы и страны, и прежде всего на Германию (куда после войны попало огромное количество усташей), на Великобританию, Францию и США (куда эмигрировало множество сербских националистов — четников), на СССР и затем Россию (куда с ожиданием и надеждой смотрело большинство сторонников панславизма и югославского интернационального государственного патриотизма).

Распад Югославии, в очень высокой степени являвшийся результатом этой борьбы, одновременно резко ее обострил. Но он не мог не вывести в самой Сербии на первый план именно великосербский национализм. Хотя бы просто потому, что в ходе этой войны Сербия получила не менее 700 тысяч униженных, обобранных, потерявших родных, близких, дома и скарб сербских беженцев. И потому, что очень большие, сильные (и оказывающие немалое политическое влияние) группы прежних сербских эмигрантов в странах диаспоры также получили новое крупное и радикально-националистическое пополнение.

Но и это не все. В результате войны и военного стресса в ранее сытой и сравнительно благополучной, уже глубоко вестернизированной Югославии (напомним, что все "блага западной цивилизации" — от пепси и рок-музыки до наличных долларов и особенно немецких марок — Югославия получала достаточно давно и в большом количестве) не мог не развиться хорошо известный всем специалистам массовый синдром — дистресс поражения. А такой дистресс, с его симптомами социальной апатии, неверия в государство и собственные силы людей, не может быть избыт без яркого идеологического наполнения, придающего любым коллективностям и индивидуальным действиям новый жизненный смысл.

Вне подобного идеологического наполнения нарастающий социальный распад оказывается неизбежен. А в поствоенной Сербии идеологического выбора почти не осталось. Социализм, и без того слабый уже во времена Тито, рухнул вместе с СССР. Западный либерализм показал в Сербии свое "образцовое" лицо, как нигде в мире. Югославский интернациональный государственный патриотизм практически маргинализовался в результате отпадения Хорватии, Словении и Македонии. Панславизм и надежды на помощь "русского брата" также оказались почти вымараны из по крайней мере элитного и большой части массового сознания двусмысленно прозападной югославской политикой России последнего десятилетия.

В результате перечисленных процессов элита Сербии постепенно претерпевала идеологические трансформации, показанные на рис.8.

И на арене действенных идеологий остался, с точки зрения подавляющей части элит, практически только великосербский национализм. Остался — на фоне экономических трудностей международного эмбарго, падения уровня жизни и угрозы социального распада, которая заявила о себе во всю мощь весьма массовыми эксцессами "желтой" (прозванной так из-за пятен от швыряемых яиц на стенах белградских домов) революции зимы 1996—97гг., которую возглавили политические оппоненты Милошевича — прогерманский Зоран Джинджич, проамериканский Вук Драшкович и проанглийская Весна Пешич.

Рис.8. Идеологические трансформации сербской элиты

В этой ситуации победа именно сербского национализма в политике Белграда оказалась почти неизбежна. Но важным условием этой победы, которое очень долго не хотел исполнять Милошевич, понимая его опасность и для собственной власти, и для хрупкого единства нынешней "малой Югославии", была интеграция во власть наиболее ярких представителей националистической оппозиции. И лишь уже ставшее очевидным охлаждение отношений с Черногорией в 1997г. да обострение косовского процесса подвигнули Милошевича на первые знаковые меры.

Сначала во всласть был интегрирован лидер "Сербской радикальной партии" Воислав Шешель. А затем, уже нынешней зимой, когда острота косовского процесса стала совсем очевидна, были сделаны следующие решительные шаги. В середине января В.Драшкович был назначен вице-премьером по иностранным делам, а еще два члена его "Движения обновления" вошли в кабмин. А в конце января мэром Белграда без всякого противодействия центральной власти оказался избран В.Михайлович — внук лидера сербских четников Дража Михайловича. То есть были один за другим сделаны сразу несколько крупных политических жестов в сторону и радикально-националистических, и либерально-националистических, и эмигрантских монархическо-националистических великосербских кругов.

В связи с изложенным можно сделать предположение-аналогию. Партия Милошевича-Шешеля-Драшковича-Михайловича — это как бы сербский вариант "партии Сосковца-Коржакова-Барсукова" в России. И указанная сербская партия сейчас пытается (подобно аналогичной российской партии в чеченской войне), во имя спасения остатков — именно остатков — страны от окончательного распада, выварить "настоящий" — жесткий, эгоистичный — сербский национализм. Именно "болевые пороги" войны, бомбежек, бессильной ярости против НАТОвских агрессоров, картин жертв и потоков беженцев от этнических чисток, будучи перейдены, станут тем Рубиконом, который, как полагают сегодняшние сербские элиты, позволит избыть иллюзии прежней жизни и сплотит на национализме сербское общество.

А в свете данной гипотезы становится более понятен и конфликт между Сербией и Черногорией, которой рядом с националистической Сербией места нет. И тогда не исключено, что Милошевич, возможно, не прочь поиграть с Россией в такую игру, в которой она "подставится" на предательстве сербских интересов и поможет ему развеять все еще очень живучие в стране иллюзии "славянско-православного братства" (российским политикам стоит внимательно подумать: не являются ли "подходы" Белграда к Москве насчет вхождения в Союз России и Белоруссии одним из актов именно подобной игры).

И также понятна становится решительная неуступчивость Милошевича в косовском вопросе, иногда переходящая за рамки ситуативной политической рациональности. Милошевичу, коли он делает ставку на сербский национализм, не слишком опасно даже умеренное поражение. Просто потому, что национализм поражения острее и злее, чем национализм победы! Чему свидетельством, например, — история Веймарской Германии.

Но сербский национализм (чем радикальнее — тем лучше) также выгоден и Западу. Во-первых, сопровождающие его этнические чистки в Косово, уже создавшие в Европе беспрецедентные потоки беженцев, делают задачу демонтажа балканского стабилизатора решаемой гораздо быстрее и эффективнее. Что, как мы уже говорили, в интересах и Германии, и США. Во-вторых, появление в центре Европы бесспорных фактов действительных этнических чисток, в которых можно будет достоверно обвинить (в отличие от Хорватии или Боснии) именно сербов (а такие факты не заставят себя ждать), создаст совершенно новую психологическую ситуацию, когда современный "сербский фашизм" при посредстве упомянутого КИИПВК сможет постепенно заслонить и вытеснить из европейской памяти былые преступления фашизма немецкого.

В-третьих и в-главных, столь радикальные процессы на Балканах, с учетом их неизбежных, по уже описанному "принципу домино", резонансов по всему миру, резко отодвинут в прошлое весь спектр либерально-демократических парадигм государственного и международного существования и откроют дорогу тем демонам общемирового фашистского реванша, которые уже давно заявляют о своей безальтернативности на начиненной якобы неразрешимыми глобальными проблемами планете.

И стоит очень серьезно задуматься — не грядущую ли победу этих демонов куют сегодня в небе над Сербией самолеты с крестами и белыми звездами на фюзеляжах? Не выписывают ли они в этом небе подзабытые и не расшифрованные до конца и по большому счету иероглифы "Черного интернационала"? И в связи с этим стоит также задуматься — одинаковый ли смысл вкладывают в слова российские и определенные западные политики, в последние месяцы (как, например, глава МИД России И.Иванов на встрече в Германии с Соланой и Шредером 2 февраля) заявляющие, что "у России и Германии одна стратегическая цель, которая рассматривается под углом создания новой архитектуры безопасности Европы"?

8. Игры против России

Что все происходящее значит для России?

Прежде всего то, что категорически нельзя поддаваться эмоциям. А мы видим, что сегодня в результате того, что бандитская акция НАТО полностью торпедировала подавляющее большинство разумных оснований для тесных и благожелательных отношений с Западом, именно антизападные эмоции начинают ослеплять не только массы, но и российских политиков. В связи с чем стоит привести неглупое высказывание крупного политика прошлого — Талейрана: "Бойтесь первых побуждений, ибо они самые искренние". И, добавим от себя, именно таких "судорожно-торопливо искренних" как раз и "играют втемную" наиболее успешно и эффективно главные мировые игроки. Некоторые из возможных вариантов подобного разыгрывания России "втемную" приведены на рис. 9.

Рис.9. Модели некоторых деструктивных игр против России

Прежде всего надо понять, что ввязываться в Югославию очертя голову в форматах военного вмешательства мы не можем и не должны. Решение о подобном вмешательстве, если оно будет принято, должно быть обеспечено идеологически, дипломатически, политически, юридически, ресурсно. А ведь уже видно, что от нас многие ждут именно "прыжка очертя голову". И ждут его, похоже, не только от нас.

Вот что пишет в "Московских новостях" бывший наш соотечественник и советник нескольких американских президентов Александр Янов: "...Вводить в Косово международные миротворческие силы и впрямь необходимо. Только вот почему эти силы непременно должны быть НАТОвскими — сербы не понимают. Разве нельзя составить миротворческий контингент из частей, допустим, российских, украинских, греческих, словацких, болгарских?.. И почему бы не поставить этот контингент под контроль ОБСЕ?.."

Так не окажется ли, что очень вскоре, после нескольких раундов бомбардировок Югославии, России будет сделано именно подобное международное предложение "союза на славянстве и православии", которое в случае его реализации не только позволит США выстроить на Балканах уже описанную выше вожделенную временную антигерманскую "пробку", но и неизбежно втянет Россию, что называется, "по уши" не просто в военный балканский конфликт крупного масштаба, а в мировой конфликт с исламом? И это — при исламском окружении с юга, исламском Кавказе и исламском Поволжье! И при крайней собственной социополитической и экономической внутренней неустойчивости федеральной российской власти! Ведь понятно, что подобный сценарий — крупнейший шаг к развалу России!

Второй сценарий "игры втемную" для России может быть связан с попыткой выстроить ее судорожно-ущербный антизападный и либо праворадикальный, либо, что также не исключено, провокационный "леворадикальный" русско-националистический политический разворот. Ведь не секрет, что наиболее активными политическими жестами (уже и действиями) в отношении поддержки Югославии сейчас объективно оперируют именно право- и леворадикальные ксенофобские части политического спектра России. Именно они всегда неуклонно и последовательно отрицали правомочность, эффективность и допустимость сближения с Западом, именно они клеймили налаживание властью западных дипломатических, политических, экономических и тем более военных (НАТО) коммуникаций. И именно сегодня их мрачные прогнозы в отношении "проклятого Запада" получили более чем убедительное, сокрушительное подтверждение.

Но одновременно это сокрушительное подтверждение антизападных прогнозов русско-националистических право- и леворадикалов очень остро и мощно срезонировало с фрустрацией масс, связанной с тяжелейшим социально-экономическим стрессом обрушения либеральной парадигмы "реформ" в августе 1998г. А значит, именно эти части политического спектра России получают в результате акций НАТО в Югославии огромный политический "приз" в виде резкого наращивания электоральной популярности к предстоящим выборам. А их либеральные или даже центристские российские оппоненты, слишком прочно связанные с прозападной риторикой и прозападным курсом последнего десятилетия, одновременно оказываются в патовой ситуации, когда по последнему и главному — идеологически-правовому — огрызку их прозападного политического капитала лупят "подарками" ракет с самолетов НАТО в небе над Белградом.

Очевидно, что данная тенденция при адресном наращивании поступления "призов" и "подарков" такого рода не может не привести либо к попыткам правящей верхушки в России сохранить власть невыборными методами (что в сегодняшних условиях ее непопулярности чревато тотальной политической дестабилизацией и распадом страны), либо к новой выборной конфигурации власти, где радикально-националистический сегмент будет играть очень высокую, если не решающую, роль. И что тогда? Провокационная антисемитская, антиисламская, антикавказская риторика будет легализована уже не только на митингах, но и на трибунах Думы. Повторение попытки реализовать уже упоминавшийся сценарий "группы Сосковца" в России, приведя русский национализм во власть, точно так же быстро и неизбежно приведет к распаду многонациональной России, как множество республиканских национализмов обрушили СССР.

Следующий игровой сценарий, контуры которого просматриваются сквозь перипетии событий вокруг Югославии, связан с уже заявленной с газетных страниц темой "нового шанса постсоветского пространства на реинтеграцию". Кто-то говорит чуть ли не о полном восстановлении СССР перед лицом всемирной экспансии НАТО, кто-то — о славянской интеграции в рамках конфедерации России, Белоруссии, Украины и Северного Казахстана, кто-то — о конфедерации России и Белоруссии.

Полноте, господа и товарищи. Реинтеграция действительно необходима и возможна. Но, во-первых, никакая устойчивая интеграция "всерьез и надолго" не строится на принципе "против кого-то". Такие объединения перед лицом общей угрозы — всегда ситуативны, всегда обусловлены массой обстоятельств текущей выгодности-невыгодности и допустимости разрушающего любое единство политического и экономического торга, всегда чреваты подрывом сиюминутными аргументами о возможности и полезности перехода в стан более сильных, всегда подвержены испытаниям меняющимся (а в сегодняшнем мире — на глазах меняющимся) уровнем самой внешней угрозы, наконец. И, во-вторых, любая реинтеграция в рыхлых форматах конфедеративного характера не только краткосрочна, ненадежна и неэффективна, но и смертельно опасна прежде всего для целостности России. Любые конфедеративные изыски в подобном объединении породят цепную реакцию конфедеративных притязаний республик в составе России, что с неизбежностью приведет к ускоренному развалу того государства, которое мы имеем сегодня.

Настоящая реинтеграция бывает только на основе продуманного и глубокого совпадения общих идеалов, общей культуры, на массовом ощущении единства прошлой и будущей судьбы. И мы убеждены, что все это на огромной части бывшего СССР есть. А там, где этого нет — нет и не будет реинтеграции. И если говорить о собственно политическом содержании возможных интегративных процессов постсоветского масштаба, то начинать необходимо с четкого, полного и форсированного УНИТАРНОГО объединения России и Белоруссии.

В связи с последним заметим, что конфедеративные идеи типа нового славянского объединения слишком напоминают тот самый предложенный Горбачевым пресловутый союз суверенных государств ССГ, с попытки учреждения которого в Новоогарево начинался распад СССР. Поэтому — унитарность и только унитарность. А уже в унитарном едином государстве окажутся вполне законны и при определенных условиях уместны решения единого военно-политического руководства единой страны о размещении тех или иных ракет на западной границе державы.

Однако есть и еще один уровень возможных интегративных игр, который может быть запущен в результате нового обострения балканского кризиса. Нужно признать, что последнее десятилетие изрядно утомило мир резким повышением конфликтности, неустойчивости и непредсказуемости. И уже слишком многие крупные политики вслух рассуждают о благостной эпохе биполярности и возможности и целесообразности ее возвращения.

И тогда возникает вопрос: а не является ли "балканская авантюра" НАТО со всеми ее перечисленными гигантскими политическими потерями в первую очередь весьма дорогостоящим для определенной части западных элит, но недвусмысленным "приглашением" России к воссозданию новой-старой биполярности? И не о таком ли воссоздании шла речь в подтексте уже цитированного диалога Иванова со Шредером о новой архитектуре Европы?

Конечно, при этом те западные элитные группы, которые готовы конструировать подобный процесс, вовсе не намерены восстанавливать Россию в качестве сверхдержавы и воссоздавать блоковое противостояние в форматах реального "равновесия с позиции силы", которое сопровождало десятилетия "холодной войны". Речь, разумеется, о другом: о такой "квазибиполярности" мира, в которой окажется возможно воспроизвести новый образ "империи зла", консолидировать ради борьбы с ней союзников, оттеснить в противоположный лагерь неудобных и назойливых "партнеров", легко и просто объяснять массам необходимость затрат на новые, в том числе военные, технологии и, при необходимости, мотивированно предлагать этим массам "затягивать пояса" в атмосфере неуклонно надвигающегося мирового ресурсного кризиса.

А ведь такой "квазиполюс" нужен очень многим!

Он нужен всем мировым комплексам ВПК, которые уже давно испытывают беспокойство по поводу сужения в последние годы мировых рынков оружия. Отметим, что российский ВПК — не исключение, и сегодняшняя забота вице-премьера Маслюкова о его возрождении и реинтеграции в таком случае получит очень мощный и обоснованный импульс.

Такой "квазиполюс" нужен целому ряду арабских государств, которые уже почувствовали неудобства новой геополитической ситуации, возникшей после распада биполярного мира. В этой ситуации сговорчивость их главного нового патрона — США — по поводу мировых цен на сырьевые ресурсы оказалась резко снижена, а возможности лавировать между интересами США, Европы и стран АТР пока приносят скорее убытки, чем дивиденды. И в столицах арабского Востока уже довольно много крупных политических фигур, всерьез мечтающих о воссоздании России как инструмента мирового геополитического баланса.

Такой "квазиполюс" нужен Израилю, который на глазах лишается в американо-униполярном мире своей роли непотопляемого авианосца Запада на Ближнем Востоке (а также одновременно значительной части экономической помощи диаспор) и начинает бурлить из-за нарастания внутренних противоречий.

Такой "квазиполюс" крайне необходим — хотя бы на время, лет на пять, — определенной части элит Европы и Китая, понимающих, что сейчас каждая из них еще не готова на равных конкурировать с американской совокупной мощью.

Такой "квазиполюс" необходим, наконец, и части элит в самих США, где нарастает понимание, что самопроизвольный американский коммерческий "дух конкуренции" — недостаточный стимул для крупного длительного соревнования-гонки со всем миром. И требует восстановления идеологических подкреплений в виде новых образов "империи зла", для которых какая-то Сербия "не канает".

Конечно, сконструированный таким образом и для таких целей "квазиполюс" должен обладать определенными качествами. Он должен быть либо "ужасно коммунистическим", либо "ужасно националистическим", почти фашистским. Он должен непрерывно пугать мир, бряцая ядерными ракетами и давая основания для нового витка гонки вооружений, который, по множеству экспертных оценок, только и способен вывести из нынешнего глубокого и затяжного экономического кризиса западные экономики. Он должен этим (вспомним информационно-идеолого-политико-военный конфигуратор) давать обильные основания для такой кардинальной перекройки международной правовой системы, при которой уже некому и негде будет высказывать сомнения в том, кто прав и в чем состоит "справедливость". Он должен, наконец, активно спонсировать вездесущие мировой терроризм и мировой криминал, ради борьбы с которыми окажется жизненно необходимо постепенно, но неуклонно расставаться с теми (по оценкам многих политических конструкторов, явно вопиюще избыточными) формами внутризападной демократии, которые делают современное западное "общество потребления" слишком неэффективным и малоуправляемым.

Поскольку гипотеза о возможном конструировании в ходе нынешнего балканского кризиса подобного "квазиполюса", видимо, имеет право на существование, уместно задать следующие вопросы.

Что значит развернуть самолет над Атлантикой? Это ведь не на велосипеде повернуть, катаясь по дачной дорожке в какой-нибудь Ильинке или Жуковке. Или нас всех за лохов считают? Разрешение на поворот самолета надо получить за несколько часов, причем от американцев, которые контролируют атлантические коридоры за тридцатым градусом западной долготы. Это очень сложная процедура, требующая высоких уровней согласования! И, судя по высказываниям санкт-петербургского губернатора Яковлева, эта процедура имела место. Чем она будет оплачена? Это далеко не праздный вопрос.

Так не является ли демонстрация "высшего пилотажа" в якобы быстром согласовании Гором и Примаковым вопроса о развороте премьерского самолета свидетельством того, что реакцию Примакова не просто предвидели и просчитывали, а согласованно и заблаговременно КОНСТРУИРОВАЛИ для общественного мнения в Вашингтоне? И не является ли дополнительным аргументом в пользу такого предположения тот факт, что, по публичному свидетельству Камдессю, договоренность о переносе переговоров с российским премьером по экономическим вопросам из Вашингтона в Москву была достигнута еще до того, как правительственный самолет вылетел из Шеннона?

Далее, не является ли нынешнее, никакими серьезными объективными причинами и экономическими обстоятельствами не обусловленное, повышение мировых цен на нефть, дающее российскому кабмину возможность вздохнуть чуть свободнее в его головоломках внутренних и внешних финансовых обязательств, также свидетельством в пользу нашей гипотезы?

И не являются ли следующими свидетельствами в пользу подобной гипотезы решительные заявления Лукашенко о готовности теснее интегрироваться с Россией и поставить на свою западную границу русские ядерные тактические ракеты? И не являются ли подобными свидетельствами мгновенные и одновременные решения Верховной Рады Украины, во-первых, о полной ратификации многострадального пакета соглашений с Россией по Черноморскому флоту и, во-вторых, о фактической отмене собственного безъядерного статуса? И не сопрягаются ли каким-то странным, но неслучайным образом указанные решения с утверждением одного близкого к КПРФ аналитика, сделанным два года назад: "Коммунисты придут к власти в Москве через Минск и Киев"?

Конечно, всю эту серию событий вполне возможно объяснить другими причинами или объявить чистым совпадением. Однако заметим, что, если на фоне подобной серии совпадений переговоры с Камдессю (при всем нынешнем объеме антиамериканской риторики в России и при фактически полном контроле администрации США над МВФ) в ближайшие недели принесут результат в виде выделения правительству Примакова долгожданного кредита, наша гипотеза приобретет совсем иной вес.

Но, даже если данная гипотеза вполне адекватно отражает некие глубокие международные проектно-геополитические договоренности, благоприятные для сегодняшних возможностей России и лично Примакова, обольщаться и торжествовать явно рано. Во-первых, потому, что в мире существуют другие, не менее мощные элитные группы, которые крайне заинтересованы в том, чтобы подобные договоренности торпедировать и поломать. Во-вторых, потому, что, если не удастся поломать договоренности, всегда можно попытаться поломать реализацию проекта. И как мы уже очень хорошо знаем по нашей очень, очень больной реальности, готовые работать на подобный слом есть, и в достаточном количестве, совсем не только за границами России.

В-третьих и в-главных, наконец, обольщаться не следует потому, что в сегодняшнем очень сложном мире, где подавляющее большинство игроков уже привыкло чувствовать и распознавать игру, редко действуют в стиле "Е2—Е4". И поэтому вполне возможно предположить, что огромная политическая "жертва качества" со стороны Запада в югославском дебюте сделана вовсе не для того, чтобы в итоге получить воссозданный "второй полюс" в виде России и ее союзников. Ведь согласитесь, вполне возможно, что это воссоздание станет (если станет) лишь миттельшпилем, а в эндшпиле вновь "разыгранных втемную" русских, окончательно надорвавшихся и разуверившихся в себе в ходе безуспешной попытки взять при жестком и жестоком противодействии Запада и Востока барьер новой сверхдержавности, стремительно опустят в следующую, гораздо более страшную пропасть поражения, национального унижения и государственного распада.

9. Что делать?

Но теперь, дав аналитическую оценку ситуации, оставим развитие данного (далеко не полного) списка возможных сценариев разыгрывания балканской ситуации против России и перейдем к главному вопросу "что делать".

Прежде всего, сделать главную ставку на международно-правовой аспект югославской проблемы. И ни в коем случае не начать отвечать с симметричного нарушения права. Россия сегодня, скажем честно, весьма и весьма слаба и политически, и экономически, и военно. И в данной ситуации для нас спираль нарушений права неизбежно кончится утверждением в качестве единственного "права силы". Сначала в Закавказье — Карабахе, Армении, Аджарии, Абхазии. Затем — на Северном Кавказе. А далее — везде...

Поэтому основные действия России в создавшейся ситуации, на наш взгляд, должны быть таковы.

Первое. Заявить восстановление международного права как первоочередную задачу мирового сообщества и безотлагательно ВОЗГЛАВИТЬ решение этой задачи.

Второе. Для этого потребовать созыва внеочередного заседания Генеральной ассамблеи ООН, на которую необходимо вынести вопросы:

— подтверждения незыблемости основополагающих принципов мирного сосуществования государств, и прежде всего Устава ООН;

— требования немедленного и безоговорочного прекращения военной акции НАТО в Югославии;

— пересмотра условий формирования и финансирования Миротворческих сил ООН с целью обеспечения их достаточности для реализации миротворческих акций по мандату и под эгидой ООН;

— создания (взамен Контактной группы по бывшей Югославии, не имеющей никакого законного мандата по Косово) новой, обладающей всеми легальными полномочиями группы представителей международного сообщества для разработки проекта всеобъемлющего мирного соглашения, гарантирующего как сохранение территориальной целостности Югославии, так и законные права этнических албанцев Косово на региональное самоуправление.

Третье. Выйти из любых официальных отношений с НАТО, включая "Основополагающий акт" 1997г. (ключевое положение которого об "отказе от применения силы или угрозы силой против любого государства, его суверенитета и территориальной целостности" НАТО грубейшим образом нарушил в Югославии), а также программу "Партнерство ради мира", и призвать к выходу из таких отношений все мировое сообщество, и в первую очередь постсоветские республики.

Четвертое. В случае, если НАТО не остановит акцию в Югославии или решится на прямую территориальную интервенцию, выступить (на основании Устава ООН, требующего международного вмешательства в случае нарушения суверенитета стран-членов ООН) с инициативой создания временной группы стран, готовых объединить свои вооруженные усилия для оказания военной помощи Югославии в отражении агрессии, и созвать повторное внеочередное заседание ГА ООН для отмены санкций и эмбарго на поставки оружия в Югославию.

Искать союзников для описанного правового сценария следует везде, и в том числе в США. Для этого нужно собирать всех, абсолютно всех здравомыслящих людей мира, кто готов спасать международное политическое наследство Ялты и Потсдама как одну из немногих сохранившихся гарантий от тотального наступления той черной сущности, которую мир победил полвека назад. И здесь неизбежно придется отодвинуть на второй план и политическую вкусовщину, и разнообразные идеологические, этнополитические и конфессиональные "заморочки". Задача слишком сложна, масштабна и ответственна, чтобы разменивать ее на пристрастия и антипатии.

Представляется, что перечисленные меры способны остановить гангстерство НАТО в отношении Югославии и предотвратить рецидивы подобного гангстерства в будущем. Убеждены, что решение указанных проблем именно в максимально широком международном формате только и может остановить сползание мира в ситуацию абсолютного и не признающего никаких территориальных и моральных границ военно-силового беспредела.

При этом заметим, что политика двусмысленного "полувмешательства" со стороны международных органов, ярчайший и циничнейший образец которой явил в ходе созванного Россией чрезвычайного заседания СБ ООН по Югославии генсек ООН Кофи Аннан, уже бывала в относительно недавней истории. Например, во время гражданской войны в Испании. Там тоже была "полупроницаемая" блокада (эмбарго), тоже была однобокая пропагандистская кампания мировых СМИ, тоже были попытки великих держав инструментами "псевдомиротворчества" добиться для себя полезных геополитических результатов. А кончилось это обрушением единственного легального института разрешения международных конфликтов — Лиги наций, появлением союза Италии и Германии и очень скорым — после завершения испанской — началом Второй мировой войны. И следует откровенно признать, что именно практика двусмысленного страусиного "полувмешательства" ООН в международные конфликты последних лет привела к тому, что единственная мировая международная организация, ответственная за предотвращение и разрешение конфликтов, оказалась на грани фактического уничтожения.

Однако нельзя исключить и такой вариант, когда указанные правовые меры, предлагаемые Россией, не будут поддержаны значительной частью международного сообщества или же его решение будет проигнорировано НАТО. В этом случае, понимая, что не мы выпускаем данного джинна из бутылки, мы все же должны иметь план действий в подобной ситуации.

Для России сейчас самое важное и нужное — общественная, и в первую очередь элитная, консолидация на основе общего понимания того, что мир слишком опасно приблизился к последней черте, что российский корабль — в страшном шторме, и что сейчас выживание всех (а вовсе не только капитана и избранных обитателей кают-компании) — зависит от согласованных действий всей команды. Югославский колокол звонит во всем в мире, но в первую очередь по слабым. То есть и по нам.

Для начала нужно, как минимум, честно сказать команде, то есть всему обществу, что на самом деле происходит с морем и кораблем. Можно ли сказать это на том языке и так, как говорила с обществом российская элита последние десять лет? Безусловно, нет. Может ли вообще начать говорить по-новому, на новом языке и о другом, о действительно важном для России, та элита, которая вела общество в эти годы, давала ему радужные обещания, роняла в грязь его прошлое, его надежды, его человеческое достоинство и его жизненный уровень, а сама упоительно "оттягивалась" в Ницце и на Антилах? Крайне сомнительно.

Нет никакого доверия нынешней нашей политической элите во всех ее модификациях. И это недоверие имеет в своей основе следующий политический (и метафизический) образ. Представьте себе чан с нечистотами. И несколько "арбузов" (то есть миллиардов долларов на нынешнем слэнге) на дне этого чана. И представителя МВФ, который говорит: "Русские парни, ныряйте за арбузами". И "русских парней" разного рода, каждый из которых говорит: "Я готов нырять — но только в водолазном костюме". МВФ отвечает: "А тебе, имяреку, мы не дадим так нырять! Мы Чубайсу дадим! А тебе — только в трусах!" А тот им в ответ: "Нет, ни за что! В трусах — это непатриотично! Только в трусах и майке!" И подобный бредовый диалог намеков сейчас переполняет нашу российскую действительность.

Давайте скажем правду: есть два разных пласта понятий. Первый: независимая политика — либо политика зависимости. Второй: конфронтационная политика — либо мягкая политика. Нам говорят сегодня: независимая политика есть синоним конфронтационной, а зависимая политика — синоним мягкой или лояльной. Ой ли? А что если есть политика "конфронтационной зависимости"? Не ее ли мы сейчас наблюдаем почти во всех сегментах нашего элитного сообщества? И далеко не в первый раз! Сколько раз произносилось "не дадим бомбить Ирак без санкций ООН"? Но молча сглатывали бомбежки и становились в очередь за кредитами МВФ. Дальше говорили "не дадим бомбить Сербию"! Сербию бомбят, а в это же время идут переговоры о кредитах с Камдессю...

Мы хотим получить кредиты МВФ и хотим оказывать военную помощь сербам? Из американских кредитов МВФ? Что ж, и такое возможно. Если американцам нужен пожар в Европе, то они вполне могут разрешить нам на их деньги лить бензин в огонь этого пожара. Кто сказал, что американцам сегодня не нужна умеренная конфронтация с Россией хотя бы на время? Военно-промышленный комплекс США очень этого хочет! При одном условии — чтобы к 2003 году эту конфронтацию убедительно выиграть. Но чем будет оплачен этот выигрыш, какими уровнями мировой нестабильности? И кто реально будет "ловить рыбу в мутной воде"?

Но есть ли у нас другая элита, которая не несет на себе груз вины за произошедшее с Россией? Скажем прямо: если и есть, то в крайне недостаточных количествах и недостаточном качестве для того, чтобы оказаться соразмерной тяжести и остроте ситуации, в которую ввергнуты мир и наша страна в результате балканской авантюры НАТО.

А следовательно, единственный шанс для России в том, чтобы эта элита, обновившись и изменившись, переступив через свой разрушительно тупиковый и своекорыстный гедонизм, стала содержательно иной. Соединила и соразмерила себя с обществом и страной и встала на путь самомобилизации и давно назревшего стратегического политического и социального поворота. Главные условия этого поворота очевидны.

Первое. Надо отказаться от кредитов МВФ и Мирового банка. Отказаться от всего, что нестерпимо пахнет деньгами силы, вставшей на путь мирового гангстерства. Иначе эту силу не остановить. Нельзя сопрягать прыжки в бак с нечистотами с патриотическими жестами при выныривании из дерьма. Это смешно, унизительно, несерьезно. А ситуация сегодня — суперсерьезная.

Второе. Надо создать и реализовать новую национальную стратегию. В комплексе всех ее параметров. Отказались от кредитов — что дальше? Дальше мобилизационная экономика. Чисто социалистическая — или на манер капиталистических картелей и синдикатов, которые создавались в России в эпоху Первой мировой войны. Главное — мобилизационный контур экономики. И немедленно! Иначе отказ от кредитов — это жест самоубийцы.

Третье. Нужно работать с общественным мнением страны. С общественной психологией. Либо нынешние СМИ согласятся на это (можем себе такое представить, ибо они подвижны), и тогда надо опираться на них. Либо — нам нужны другие СМИ, электронные в первую очередь. Нужны другой язык, другие фундаментальные идеологемы, приводящие к другому, мобилизационному, состоянию общественного сознания. Могут ли сегодняшние "апологеты всевеликого Запада" перейти на другой язык? Но это не вопрос "советов по нравственности"! Это вопрос, где, говоря словами поэта, "кончается искусство, и дышит почва и судьба". Тут нет готовых ответов. Чем большая часть готова вписаться в поворот, тем лучше. Но все остальное — вон из общественного сознания и, при необходимости, из страны. Почва и судьба не всепрощением дышат. И это всем очевидно.

Четвертое. Падение жизненного уровня населения страны все равно произойдет. Отказ от кредитов — это реально падение курса доллар/рубль до 1/75, как минимум, если удастся подавить панику. При этом более половины нашего населения может оказаться за чертой выживания. Допустить такое мы не можем вообще, а в условиях идеологической и политической мобилизации — в особенности. Это значит, что нам надо радикально сгладить рельеф социального неравенства. И падение уровня жизни должны оплатить богатые. Лучше, чтобы это произошло за счет доброй воли богатых (рузвельтовская модель). Не произойдет так — должно произойти иначе. Но мобилизация не может быть успешной, если в тылу — казино, рысаки и безумные оргии. Это показал опыт неудачной войны 1914—1917 годов. Это показал опыт удачной войны 1941—1945 годов. И это подтвердил опыт позорной чечено-русской войны 1994—1996 годов. Дальше "наступать на эти грабли" бессмысленно и смертельно опасно.

Пятое. Наш бюджет формируется прежде всего из экспортных поступлений. И в условиях мобилизационного режима мы просто обязаны вывести почти все экспортные поступления из сферы "жизненных удовольствий". Хотите иметь независимую страну — отказывайтесь от изобилия импортных шмоток и красивой жратвы. На повестке дня — создание платежеспособного внутреннего спроса и насыщение собственного отечественного рынка. Он развален. Его надо заново выстраивать в форсированном порядке. Немедленно! Даже если наша критическая ситуация прогнозируется на 2003 год.

Шестое. Мы не можем только черпать немеряно издержки из ситуации, заданной нам мировыми безумцами. Мы должны черпать из нее и преимущества. Вопрос не в том, воткнем ли мы в Белоруссию два—три десятка (или две—три сотни) "труб", начиненных ядерными боеприпасами. Настоящее решение — это когда Белоруссия входит в Россию в качестве целостного федеративного субъекта! И быстро, в течение нескольких месяцев! Принцип нерушимости границ обвален не нами!

Седьмое. Контрпродуктивно и даже комично в этой ситуации продолжать членство России в Совете безопасности ООН. Либо СБ должен снова заработать, и тогда югославская ситуация невозможна. Либо необходима новая система международного права и международной безопасности, к созданию которой нужно немедленно приступать.

Восьмое. Мы понимаем, что в ответ на перечисленные здесь меры найдется кому пытаться дестабилизировать Россию. Поэтому категорически нельзя повторять националистических ошибок Милошевича. Новая стратегия нашей страны должна быть стратегией единства и равноправия народов.

Девятое. Нам нужны "щели" в почти неизбежной международной изоляции, связанной и с разрывом отношений с международными финансовыми институтами, и с политической конфронтацией с наиболее упертой группой членов НАТО. Эти "щели" получить возможно, поскольку мир в целом далеко не безумен и далеко не един. Эти "щели" надо будет получать быстро и любой ценой. Иначе — крах реальной мобилизационной модели неизбежен.

Таковы в принципе самые минимальные параметры возможной новой национальной стратегии. Если ее нет, то все сведется к уже описанным красивым жестам после выпрыгивания из бочки с дерьмом с вожделенными "арбузами" в руках. То есть к фарсу. Еще раз подчеркнем: конфронтационный фарс в интересах США и НАТО тоже возможен. Будем в этом смысле бдительны!

И последнее. Сильный жест слабого человека — очень опасен. Но еще опаснее сильный жест тупого, хотя и не слабого, человека. Этот жест опасен тем, что он "ловленый". И тем, что эта "ловленость" заведомо предполагается и даже планируется. Поэтому все время нужно понимать неизбежность наличия расставляемых стране ловушек и срочно учиться их выявлять и обходить.

Благодарим за внимание.