Действие фильма разворачивается на окраине маленького английского городка. Мальчик-подросток во время летних каникул подружился с компанией скинов. Возвращение в компанию отсидевшего в тюрьме Комбо, поставившего вопрос о том, нужна ли англичанам война на Мальвинских островах, потрясло мальчика. Боль утраты от потери отца, погибшего на войне за Мальвины, дополнилась сложными вопросами. Как стать таким, чтобы отец мог им гордиться? Герои фильма ищут свой ответ на вопрос, что же такое Англия?

Анна Кудинова: Я пыталась найти информацию о предыдущих фильмах Медоуза. На одном из форумов я увидела информацию, что в детстве он сам был скином и жил в маленьком городке. Из фильмов видно, что тема подростков очень интересует режиссера. Предыдущий фильм, принесший ему известность - "Башмаки мертвеца" – рассказывает о том, как брат, вернувшись из армии, мстит за смерть младшего умственно неполноценного брата. Еще один фильм Медоуза посвящен дружбе подростков: черного и белого мальчиков.

Михаил Шелест: Я хотел уточнить, если кого-то удивило наличие в движении скинов негра. Скины возникли как молодежное движение в рабочих кварталах в конце 60-х годов. Изначально движение было интернациональным, и только потом часть скинов стала националистической.

Мария Рыжова: Новые скины появились в конце 70-х годов. Они и показаны в фильме. Это националисты, выступающие против идеи империи под флагом с георгиевским крестом.

Анна Кудинова: Очень многие из тех, кто пишет на форуме, сравнивают атмосферу российской и английской окраины и находят много общего.

Карина Геворкян: Здесь можно развести две темы. Первая тема – это проблема неприкаянной молодежи. А вторая тема – попытка посмотреть на проблему страны, на ее "ядро", на метафизику своей страны. Что-то в этих простых людях говорит. Например, они не знают – принять или не принять этого негра. Я была в Дании на научной конференции несколько лет назад. Тогда мои слова о том, что наплыв людей из Азии может создать коллизию, которая приведет к серьезным потрясениям, восприняли в штыки. Мой хороший знакомый, профессор, резко сказал: "Ты рассуждаешь как нацистка". Я ответила, что нет, меня беспокоит судьба этих людей, смогут ли они интегрироваться в чужое общество, и объяснила, почему эти люди не смогут интегрироваться. Через несколько лет мою знакомую датчанку, разрисовывавшую тюрьмы, один из заключенных попросили нарисовать свастику. Она была возмущена. А он в ответ рассказал ей, что его семья 30 лет стояла в очереди на социальную квартиру, а дом отдали пакистанцам. Но раз они соседи – он пригласил пакистанца в гости. Он пришел один, без жены. И когда во время ответного визита его жена опять не появилась, датчанин понял, что эти люди хотят себя вести по своим законам. На своем уровне он понял, что эти люди не интегрируются. Простыми нападениями этой проблемы не решить, но отчаяние толкает на неправильные поступки. Но как я увидела в фильме, националистические движения в Англии и в России отличаются. Там есть элемент поиска, а у нас это элемент социальной деградации. Там есть поиск идентичности. Они ее ищут и, возможно, найдут.

Мария Мамиконян: Мне было интересно, и, в каком-то смысле, приятно смотреть фильм. Внимательный взгляд режиссера. Режиссер снимает психологический фильм, очень подробно показывая каждого героя в его мельчайших душевных переживаниях, изменениях. Глаза, лицо. Все очень точно выстроено, с любовью к персонажам. Это редкий случай режиссерского взгляда. Все как бы отрицательные персонажи, и первая генерация скинов и следующая генерация – все люди. У них есть свои психологические мотивы, которые нам становятся понятны. Досконально сняты все переживания, приводящие к поступку. И это – интересно. Это страшная трагедия данного слоя, людей низшей общественной страты, плебса, выброшенного на выживание. Убогий набор возможностей порождает определенное поведение. Надо отстоять свое право быть сильным, свое право на контроль ситуации. Что такое погром в чужом, бедном доме? В доме, который сравним с их собственным жилищем? Заброшенный дом, в нем еще признаки чьей-то жизни. Вот эту жизнь надо разрушить. Потребность в насилии и погроме – примитивное выражение нереализованных возможностей этой среды и молодежи. Видно, что они неплохие ребята. Когда приходит мать мальчика – они действительно сконфужены. И она им благодарна не только за купленную ковбоечку. Они ей понравились. Вначале она агрессивно настроена, но потом она понимает, что ребята – хорошие.

Когда появляется мужик из зоны с политическими взглядами, здесь возникает интересная вещь. Оказывается, что эти люди ищут смысл. Они говорят об Англии, о своем праве на страну. Это может показаться расистским и каким-то еще. Но это, безусловно, высшая, а не низшая потребность в человеке. Потребность в идеологии, в осмыслении собственного бытия.

Дальше решается интересная коллизия. Империя или национальное государство. Там все время происходит апелляция к Мальвинским островам. И фигурируют два флага: флаг с георгиевским крестом и флаг Великобритании. И в конце мальчик делает выбор. Тут нет никакого лобового приема. Все идет через его глаза, переживание. Но проблема на самом деле нерешаема. Имперская психология, в которой надо отстаивать Мальвинские острова, не работает. А новая национальная идея, видимо, отторгается режиссером полностью. Герой топит флаг с георгиевским крестом. Решить проблему может только имперский сплав. Но в сегодняшнем мире это уже не решить, как в СССР. Мир изменился и плавильного котла не получается.

Михаил Шелест: В воздухе повисает вопрос, заданный скинхедом пакистанцу: "Отец этого мальчика отдал жизнь за эту страну. А что ты сделал для нее?"

Анна Кудинова: Скинхед говорит: "Помните, был дух, у нас был дом. Теперь хотят, чтобы мы забыли, кто мы". Когда мальчик в конце смотрит в камеру – это и есть Англия. Мальчик наследует дух. Он и британец, и великобританец.

Мария Мамиконян: Это тупик современного мира. Ребенок, который сострадает избиваемому, и это для него сильнее любой доктрины – это замечательно. Англия – это человек. Но в современном мире почти нет попытки разрешить проблему социального переустройства, и снять проблематику вокруг коллизии бедный - богатый. Это – тупик. И после того, как уничтожена варшавская система, этот тупик стремительно приближается. Иван Нестеров: Я не согласен с предложенной интерпретацией фильма. Сначала мальчик попадает с некую субкультуру без идеологии. Флаг появляется, когда возвращается скин из зоны - Комбо. И он принес с собой идеологию. И георгиевский флаг разворачивается, его развешивают. Комбо несет в себе кучу разных психологических проблем. Нерешенные проблемы выливаются в агрессию. И эта агрессия выливается в виде идеологии. Она дает образ врага. Финал фильма можно прочитать так – мальчик отказывается от идеологии. Он ничего не выбирает. Он не выбирает британский флаг, который фигурирует только в титрах.

Михаил Шелест: Там явно есть противопоставление. В фильме показана война на Мальвинских островах. Комбо говорит, что война не нужна. А в конце фильма мальчик с мамой смотрят на любимую фотографию погибшего на войне отца – фотографию, где отец в военной форме. И показаны военные кадры. То есть, война была нужна. И выбор склоняется в пользу империи.

Роман Дьячков: Хроника для меня противоречива. Завернутые в пакеты трупы – это бессмысленность войны.

Мария Мамиконян: Тут есть наша инерция, на которой мы воспринимаем погибшее тело. Мы думаем, что это бессмыслица и ужас войны. Но можно сказать, что люди погибли за важное. А дальше кадр с очень хорошими лицами военных, моряков. Это мужественные, красивые, осмысленные лица. Война не бессмысленна для тех, кто вернулся. Они не считают, что они бессмысленно воевали. Режиссер внятно показал, что хотел.

Анна Кудинова: Мы на многое сейчас смотрим через Ирак.

Иван Нестеров: В начале фильма солдаты, отправляющиеся на войну, смонтированы с овцами, и это читается однозначно.

Олег Черкашин: Непонятно, куда деть овец. Кадр – солдаты, отправляющиеся на войну, а потом – пасущиеся овцы.

Мария Мамиконян: В Англии очень много овец.

Олег Черкашин: Они случайно забрели в кадр?

Мария Мамиконян: Если так подробно рассматривать кадры, то режиссер показывает две фотографии. Отец в фуражке, лица почти не видно. И отец в шезлонге, - почти другой человек. Это два образа человека. Есть овца, живет себе и живет. Но его призвала Родина. Он ушел на войну и погиб. Сын живет под знаком потери, но и гордости.

Мальчик переосмысливает и может что-то понять и через образ отца. Его отец погиб за Родину. Если бы он все время провел в шезлонге, то этой переоценки не произошло бы. Ребенок оказывается с отцом, который в хрониках, в военных кадрах.

Иван Нестеров: На военной фотографии образ, почти не видно лица. Социальная функция. А отца мальчик встречает на домашних фотографиях.

Анна Кудинова: И мать и сын про военную фотографию говорят, что это фотография – любимая. И мать ведет себя как вдова солдата. Она и мальчик гордятся мужем и отцом.

Олег Черкашин: Режиссера можно сравнить с Хуциевым в выборе ракурса и темы.

Мария Мамиконян: Фильм адресует к хуциевскому дозору, который ходит по городу. Военная форма – это особенная вещь, как монашеское одеяние. У обоих режиссеров есть разговор с отцом. С идеальным образом мужчины, возвысившимся до звания солдата. Это возвышение над обыденным. Английская идея – это не идея обособленного острова. Это идея империи, владеющей большой частью мира. Через семейные предания это осталось в англичанах.