Юрий Бялый

ИДЕОЛОГИЯ И ТЕРРОР

(Азиатские проблемы и вызовы)

Наш израильский друг Эхуд Яари в своем выступлении приводил шокирующие данные об идеологии Аль-Каеды, взятые с интернет-сайтов этой организации. Такого рода данных о разных террористических группах сейчас появляется много. Изучается то, что они сообщают о себе на интернет-сайтах, в телероликах на какой-нибудь "Аль-Джазире" или в книгах.

Однако при этом не принимается во внимание важный парадокс. Террористы, видимо, осознают, что их сайты, книги и телевизионные ролики будут изучать не только их сторонники, но и спецслужбы. И они не настолько глупы, чтобы предоставлять спецслужбам, занятым борьбой с террором, реальные данные для этой борьбы.

Это означает, что идеология террористических групп должна включать внешний (открытый, экзотерический) сегмент, необходимый для вербовки новых сторонников и дезинформации противников. И внутренний (закрытый, эзотерический) сегмент, нужный такой группе для собственного воспроизводства и активных действий.

То, о чем я говорю, – не конспирология. Это азы социологии закрытых сообществ. Так устроены радикальные секты (а ряд террористических организаций, таких, как Аум Сенрике в Японии, - это эсхатологические секты). Так устроены закрытые криминальные организации (итальянские Коморра или Ндрагетта, китайские "Триады", японские якудза). Так устроены все политизированные террористические организации, от турецких "Серых волков" до Лашкар-иТайба.

Во всех этих случаях существуют уровни допущенности члена организации к идеологическому целеполаганию и смыслу. И эти уровни определяют место члена организации в ее иерархии. Иными словами, во всех этих случаях имеет место та самая проектная структура, о которой уже говорил Сергей Кургинян. И я еще раз воспроизведу его схему (рис. 1).

Рис. 1.

То есть, существует идеологическое ядро организации, в смыслы которого посвящены лишь избранные, и идеологическая периферия - для всех, включая чужаков.

Что это означает на практике? Для рассмотрения этого вопроса я обращусь к талибской теме, которую уже обсуждал Юрий Бардахчиев. И разовью одну из приведенных им схем, адресующих к талибской мифоисторической версии своего генезиса (рис. 2).

Рис. 2.

Такова версия. Но внутри этой версии есть существенные неафишируемый нюанс. И он заключается в том, что Бабур ушел из Средней Азии (из Ферганской долины), а также из китайских Кашгарии и Яркенда, ведомый шейхами суфийского братства "Хаджаган", или "Черных ходжей".

Реальные причины данного исхода были разные. В том числе, давление кочевых орд Шейбанидов (протоказахских племен) с Севера. Но в закрытой мифологии талибов решающая роль в исходе принадлежала "хаджаган". Причем Бабур был мюридом, то есть учеником, главы братства Хаджи Ахрара. А хаджаган были особыми суфиями. В отличие от других течений суфизма, они ставили своей целью создание теократических государств.

Братство "Хаджаган" хорошо знало пути, ведущие в Индию. Но не только пути. Оно занималось своим специфическим прозелитизмом и в Делийском султанате. То есть, "Хаджаган" имели еще и некие высшие религиозные цели, согласно которым Бабуру следовало двигаться именно туда.

Иными словами, в ядре собственно бабуридского проекта лежала закрытая "хаджаганская" мотивация (рис. 3).

Рис. 3.

Здесь вопрос не в релевантности данной историко-религиозной информации (хотя у нас есть основания считать, что информация достаточно релевантна). Главное, что это считают истиной современные исламские радикалы и мятежники Ферганской долины. И что об этом же убежденно говорили конкретные талибские лидеры.

Однако наша информация о том, что говорят лидеры талибов и ферганские мятежники - конечно, специального характера. И ее, разумеется, нужно подкрепить чем-то, что можно твердо верифицировать.

В 1995 году тогдашний пакистанский премьер-министр Беназир Бхутто приехала в Среднюю Азию и посетила в Киргизии город Ош. Этот город находится в Ферганской долине, почти на стыке границ Киргизии, Узбекистана и Таджикистана.

Сегодня Ош – одна из самых горячих точек региона. Это место, откуда, не исключено, уже весной будущего 2006 года начнется очередное восстание среднеазиатских исламистов. И еще Ош - это место рождения Бабура.

Так вот, приехав в Ош, Беназир Бхутто продемонстрировала особое отношении Пакистана к Средней Азии – как родине Бабура и "месту исхода". Беназир Бхутто заявила в Оше, что она сама принадлежит к роду Бабура.

Это совершенно официальная информация. Которая вновь появилась на среднеазиатских Интернет-сайтах в нынешнем 2005-м, году. Связано это было с тем, что в тот же самый Ош (именно – в так называемый "домик Бабура") 8 марта 2005 года приехал нынешний президент Пакистана Первез Мушарраф. На переговорах Мушарраф и тогдашний президент Киргизии Акаев подчеркнули, что страны связывает древняя история, берущая начало от Великого Бабура. А на следующий день, 9 марта, Мушарраф провел в Узбекистане переговоры с президентом Каримовым. На переговорах они заявили о необходимости "совместного изучения эры Бабура и его империи". Причем официальные отчеты об этом визите особо отмечают тему причастности Узбекистана и Пакистана к бабуридскому наследству.

И об этом же говорят террористические наследники талибов. Те самые, которые до недавних пор воевали против войск коалиции в Ираке, а сейчас перемещаются из Ирака в Кундуз (Северный Афганистан). И, видимо, готовятся к очередному походу в "места исхода", на Среднюю Азию (рис. 4).

А может быть, и не только на среднюю Азию, но и в Синцзян-Кашгарию, и в паккистанский Лахор, и в Индию...

Рис. 4

При этом понятно, почему и официальные лица сразу нескольких стран региона, и талибы подняли на свое знамя именно Бабура. Дело в том, что его дед Тимур, создатель своей великой империи, - во-первых, был не чингизидом, а тюркютом из высокого домонгольского рода. И его империя означала, по-сути, мятеж против чингизидов. Но основатель братства "хаджаган" Хаджи Ахрар женил отца Бабура, Умар-шейха, на принцессе из рода Чагатая. И Бабур, таким образом, примирил и соединил в своем лице чрезвычайно важный для мифоисторического сознания комплекс легитимности властителей домонгольских степных империй, чингизидов и тимуридов.

Но это, все же, идеологическая периферия талибского проекта, наряду с идеей халифата. А что же с его ядром?

Сообщу закрытую, но достаточно надежную информацию, согласно которой в психологических тренировках талибских боевиков (включая боевиков-смертников), участвовали не только ортодоксальные арабские ваххабиты. Вместе с ними (и, что показательно, наряду с ними) в этих тренировках талибов участвовали суфийские преподаватели из братства "Ахмадийя" (рис. 5).

Рис. 5.

Подчеркну при этом три важных обстоятельства.

Первое заключается в том, что суфии и ваххабиты всегда и везде враждовали. И что ваххабизм появился в значительной мере именно как учение, призванное очистить ислам от суфийской ереси. Но талибов они обучали вместе!

Второе: нынешнее суфийское братство "Ахмадийя", созданное лахорским суфием и тимуридом по происхождению Гуламом Ахмадом – прямой наследник братства "Хаджаган", которое привело Бабура в Индию.

И, наконец, третье: именно лахорские суфии "Ахмадийя" были одной из главных сил в Мусульманской Лиге, которая провозгласила и реализовала политическую цель создания Пакистана, а далее постоянно демонстрирует территориальные притязания к Индии.

Таким образом, в случае талибов мы видим очередную – далеко не первую - попытку реализации накаленной и постоянно воспроизводящейся мифоисторической закрытой идеологии. Причем попытку с далеко идущими политическими последствиями. И, как мы показали, эти последствия вовсе не сняты с повестки дня с разгромом талибов в Афганистане.

Благодарю за внимание