А.Ю.Ермолов

Танковая промышленность СССР в период войны: механизм успеха

(А.Ю.Ермолов - кандидат исторических наук, доцент Московского государственного института электроники и математики (технический университет)

Почему мы снова и снова должны возвращаться к анализу истории Великой Отечественной войны? Безусловно, потому, что память о ней – важная часть нашей исторической памяти, а мифы о Великой Отечественной – главные исторические мифы нашего народа. Более того, это один из немногих эпизодов нашей истории, который ещё обладает объединительным потенциалом для здоровой части общества (а также маркером, позволяющим отделить нездоровую, прогнившую его часть). Но только ли в этом ценность войны? Война и победа – это ещё и важный исторический опыт, ценность которого ещё и в том, что он оплачен исключительно высокой ценой.

Чему же может научить нас опыт победы? Чем он нам может помочь в нашем настоящем и будущем? Для этого надо понять, почему эта победа состоялась. Вопрос этот не простой. У победы множество составных частей, и оценить их сравнительное значение не всегда возможно. Но некоторые из них однозначно относятся к ключевым, тем, без которых победа невозможна. В числе таких факторов, бесспорно, находится способность производить в больших объемах современную боевую технику. Не может быть никаких сомнений, что без массового производства самолетов, танков, артиллерийских орудий, боеприпасов СССР не смог бы вести войну. То, что по ряду важных типов военной продукции Советский Союз опередил Германию, стало одной из ключевых причин, которые привели к его победе. Особенно важное значение имело массовое производство танков. В этой области советское превосходство было особенно впечатляющим.

Таблица 1. Производство танков и САУ в СССР и Германии[1].

Как и почему советской промышленности удалось достигнуть таких успехов в производстве танков? В первую очередь, этот успех был достигнут благодаря быстрой и успешной переориентации на производство танков производственных мощностей других отраслей промышленности в начале войны. Этот процесс был частью перестройки всей хозяйственной жизни страны на военный лад. Расширение танковой промышленности происходило за счёт других машиностроительных отраслей, как гражданских, так и военных. Этот процесс шел разными путями. Во-первых, перераспределялись ресурсы внутри предприятий военной промышленности, многие из которых до 1941 года производили в значительных объёмах гражданскую продукцию (например, крупнейший производитель танков завод # 183 в Харькове одновременно производил паровозы). Во-вторых, к военному производству подключались предприятия гражданского машиностроения. В танкостроении примерами такого превращения гражданских предприятий в военные стали Сталинградский тракторный завод и Горьковский автомобильный завод. Некоторые из этих предприятий начали переходить к военному производству еще в 1940 году, и начало войны только ускорило этот процесс. В третьих, многие предприятия гражданской промышленности в ходе эвакуации стали базой для размещения эвакуированных военных заводов и слились с ними. Например, Челябинский тракторный завод слился с Кировским заводом, а Уральский вагоностроительный – с заводом # 183. В результате образовались индустриальные гиганты, ставшие лидерами танкостроительной отрасли.

Если рассмотреть, за счёт каких отраслей расширялась танковая промышленность, то в основном это будут отрасли машиностроения, производящие инвестиционные продукты. В первую очередь это производство металлообрабатывающих станков, оборудования для металлургии, энергетического оборудования и т.д. Потребность в их продукции в период войны снизилась. Ведь это не самое подходящее время для массированных вложений в увеличение промышленного потенциала страны (если, конечно, ваша страна не отделена от своего противника океаном). Доля накопления в это время неизбежно снижается. Так, в 1940 году в СССР она составила 19% от национального дохода, а в 1942 году снизилась уже до 4%. В 1943 году она выросла до 7%, и только в 1944 году приблизилась к довоенному уровню и составила 15%[2]. В условиях войны приходилось не создавать новые, а умело использовать уже существующие производственные мощности. Кроме того, обычной практикой во время обеих мировых войн было продление срока службы старого оборудования, которое в мирные годы просто бы списали. Вместо этого его поддерживают путём ремонта в работоспособном состоянии. Облегчало ситуацию то, что промышленный потенциал СССР был в значительной мере создан в 30-е годы, и уровень его износа был достаточно низким.

Другой отраслью, ставшей источником расширения производственной базы танкостроения, было транспортное машиностроение: паровозостроительные, вагоностроительные, паровозоремонтные и вагоноремонтные заводы. Эта отрасль была тесно связана с танкостроением ещё в довоенный период. Во время войны производство паровозов и вагонов почти полностью прекратилось. За 1942-1944 годы было произведено всего 84 магистральных паровоза и около двухсот товарных вагонов[3]. Ни одного пассажирского вагона произведено не было.

Безусловно, транспорт имеет в период войны огромное значение, как для военных операций, так и для нормальной работы экономики. Но в результате потери значительной части территории и экономического потенциала потребность в паровозах и вагонах снизилась, а в восточных районах оказалась часть паровозов и вагонов, использовавшихся ранее в западных районах страны. Катастрофическое падение объёма грузоперевозок в СССР почти в два раза, с 487,6 миллиарда тонно-километров в 1940 году до 259,7 миллиардов тонно-километров в 1942 году, объясняется в первую очередь не снижением парка паровозов и вагонов (оно не было таким масштабным), а утратой почти половины экономического потенциала. Имевшие место серьёзные трудности с работой транспорта, которые действительно наносили серьёзный ущерб слаженной работе советского хозяйственного механизма, были связаны, прежде всего, с повысившейся нагрузкой на железнодорожную сеть в восточных районах, значительно превышающей её пропускную способность, а не с нехваткой техники.

Третьим донором танковой промышленности стало сельскохозяйственное машиностроение. Эта отрасль тоже резко снизила объёмы своего производства в ходе войны. Выпуск тракторов упал с 31,2 тысяч штук в 1941 году до 3,5 тысяч штук в 1942 году и 1,1 тысяч штук в 1943 году. Зерноуборочных комбайнов в 1942 – 1944 годах произвели всего двести штук[4]. Проблема продовольствия остро стояла в период войны, но связана она была скорее с нехваткой посевных площадей, чем с нехваткой техники. Несмотря на передачу части тракторов в армию, соотношение посевных площадей и сельхозтехники в период войны даже улучшилось, так как значительное её количество эвакуировали из западных районов. В 1942 году на каждую тысячу гектаров посевной площади приходилось 3,5 трактора (как и в 1940 г.) и 1,35 комбайна (1,2 в 1940 г.)[5]. Переключение части производственных мощностей сельскохозяйственного машиностроения на производство танков не несло большого ущерба сельскому хозяйству и не оказывало на его эффективность значительного влияния, по крайней мере, до тех пор, пока не встала проблема восстановления хозяйства освобождённых районов.

Кроме того, к производству танков был частично привлечён Горьковский автомобильный завод. В годы войны он производил лёгкие танки и самоходки, в которых широко применялись автомобильные агрегаты. Решение о частичном перепрофилировании этого завода было не таким однозначно бесспорным, как в других случаях. Ведь Красная Армия испытывала серьёзные проблемы, связанные с нехваткой автотранспорта. Стоило ли в этих условиях производить вместо автомашин второстепенные по своему значению легкие танки?

Часть производственных мощностей наркомат танковой промышленности (НКТП) получил за счёт перераспределения внутри самой военной промышленности. Начавшаяся война с Германией должна была быть сухопутной войной. Значение военно-морского флота, а значит и военного судостроения, в этой войне было небольшим. Поэтому военное судостроение было частично переключено на производство бронетанковой техники.

Но наличия самих по себе производственных мощностей не было достаточно. Необходимо было их максимально эффективно использовать. С этой точки зрения наиболее перспективен был переход к использованию технологий массового производства. До войны методы массового производства очень широко применялись в некоторых гражданских отраслях машиностроения, прежде всего в автомобилестроении и тракторостроении. Но военная промышленность использовала такие технологии значительно реже. Например, на заводе # 183 в Харькове, несмотря на значительные объёмы продукции, производство было организовано по принципу мелкосерийного производства, со всеми присущими ему атрибутами: стендовой сборкой танков, использованием универсальных станков, ручной формовкой форм для литья, ручной сваркой и т.д.[6] После начала войны ситуация изменилась. Обстановка потребовала провести эвакуацию ряда важнейших предприятий, и решать проблему перехода к технологиям массового производства пришлось уже в ходе восстановления эвакуированных предприятий на востоке. Танковая промышленность стала применять ряд высокопроизводительных технологий: конвейерную сборку, литьё в многоразовые формы, поточные линии с использованием специализированных станков.

Решающую роль в переходе к технологиям массового производства играла инициатива руководства наркомата танковой промышленности. Именно на этом уровне были приняты определяющие стратегию развития отрасли решения. На более высоком уровне, в Совете Народных Комиссаров (СНК) и Государственном Комитете Обороны (ГКО), в основном только ставили задачи, не уточняя конкретных путей их выполнения. Хорошим примером стиля руководства ГКО является его постановление # 899сс от 14 ноября 1941 года[7], требовавшее довести производство танков до 140 штук в сутки. В этом постановлении были определены соответствующие этим цифрам объёмы производства бронекорпусов и двигателей на предприятиях НКТП, размер поставок танковых орудий с заводов Наркомата вооружения, бронелиста с предприятий наркомата черной металлургии (НКЧМ). Было подробно спланировано, из каких источников танковая промышленность получит недостающую рабочую силу. Но не было определено самого главного – каким образом танкостроение сможет выполнить поставленную руководством страны задачу. Руководство страны только ставит задачу, а методы её решения должно было найти руководство отрасли. Более того, как показали последующие события, установленная ГКО цифра была основана на оторванных от действительности предположениях о возможностях танковой промышленности. Суточный объём производства танков, указанный в постановлении ГКО, не был достигнут ни в январе 1942 года (как требовало постановление), ни когда-либо ещё.

Что касается детальных планов материально-технического снабжения, к составлению которых тяготел ГКО, то в кризисный период конца 1941 – начала 1942 года ценность их была не слишком большой. Например, приложение к принятому 9 апреля постановлению ГКО # 1571сс "О плане производства танков и материально-техническом обеспечении танковой промышленности на II квартал 1942 года заняло почти 70 листов[8]. Но какова была реальная ценность этих детальных расчётов, если спустя всего 8 дней в другом постановлении ГКО констатируется, что "график движения поездов нарушен, и железные дороги по существу работают без графика"[9]?

Руководству НКТП нужно было самостоятельно выработать отвечающие сложившейся ситуации стратегические подходы. Примером таких поисков стал приказ наркома танковой промышленности В. А. Малышева #70с от 9 декабря 1941 года:

"1. Внедрить на заводе автотракторную технологию[10], для чего:

а/ к 10.1.1942 г. отработать технологический процесс на основные узлы и детали с переводом их на полуавтоматы, многорезцовые и револьверные станки, тем самым сократить потребности в недостающем станочном оборудовании.

2. С целью освобождения прессового оборудования и снятия механической обработки, к 15 декабря с. г. перевести ряд трудоёмких деталей, по предложению конструкторов, со штампов на стальное литьё, в частности, перевести на стальное литьё: ведущее колесо, опорные катки, внутренний барабан бортовых фрикционов и т. д.

3. К 20 января 1942 г. организовать на заводе # 183 литьё из ковкого чугуна, с выпуском в сутки 6 тн. литья.

4. Пересмотреть конструкцию узлов деталей танка в части:

а/ перевода с горячей штамповки и стального литья на холодную штамповку и ковкий чугун; …

5. К 15.1.1942 г. под руководством академика ПАТОНА внедрить на заводе конвейерную автоматическую сварку корпусов с помощью сварочных автоматов"[11].

Отдельно имеет смысл остановиться на методе автоматической сварки бронекорпусов, разработанном академиком Академии Наук УССР Е.О.Патоном, который существенно повысил производительность сварочных работ. Е.О.Патон с 1934 года руководил институтом электросварки. Главным направлением его научных исканий была разработка аппаратов автоматической электросварки, использующих метод сварки под флюсом. Но в довоенный период разработки Е.О.Патона ещё не дошли до уровня, позволяющего использовать их в промышленности. В ходе эвакуации институт электросварки оказался в Нижнем Тагиле. Там он в срочном порядке с небольшой оставшейся у него группой сотрудников начал разработку технологии автоматической сварки броневой стали, а затем и производство необходимого для этого оборудования. К концу 1941 года на заводе # 183 действовало уже 3 сварочных автомата, а к концу 1942 года на всех предприятиях танковой промышленности действовало уже 40 аппаратов автоматической сварки. К декабрю 1944 года на всех заводах страны работало в общей сложности 133 автоматических сварочных аппарата, установленных в основном на предприятиях танковой промышленности. Применение автоматической сварки повышало качество танков, позволяло высвободить большое количество рабочей силы.

Ещё одним важным документом, определившим принципы повышения эффективности производства на предприятиях танковой промышленности, был приказ народного комиссара танковой промышленности В.А.Малышева # 117мс от 16 января 1942 года[12]. Этот приказ признаёт, что проведение мер по снижению трудоёмкости производства сталкивалось с существенными трудностями. Тяжелые условия, в которых налаживалось производство, нехватка оборудования, недостаток рабочей силы создавали множество трудностей, и многие директора надеялись преодолеть их благодаря помощи из Центра. Но высшее руководство само не располагало значительными ресурсами и не могло дать всё то, что от него надеялись получить. Руководителям предприятий необходимо было лучше использовать собственные ресурсы, эффективно задействовать то оборудование и тех рабочих, которые уже были в их распоряжении, а не надеяться на решение всех их проблем присылкой необходимого по приказу из Москвы. Для того чтобы ориентировать руководство заводов на выполнение стоящих перед ними задач за счёт более эффективной организации производства, а не за счёт одного только количественного роста задействованного оборудования и людей (тем более что возможности такого роста уже исчерпались), и был издан этот приказ. Начинается он c анализа сложившейся обстановки: "В последние месяцы многие директора и главные инженеры заводов не уделяют должного внимания вопросам усовершенствования технологии, внедрения новых, более прогрессивных технологических процессов, увеличению количества приспособлений и пр., в результате чего трудоёмкость изготовления машин на отдельных заводах непомерно велика, а это вызывает излишнюю потребность в станках и рабочей силе. … Ясно, что многие директора и главные инженеры заводов вместо кропотливой работы по снижению затрат на изготовление машин, вместо наведения порядка в технологии, в использовании станков, в обучении рабочих идут по пути наименьшего сопротивления и хотят выполнять план только за счёт увеличения количества станков и рабочих. Такую расточительную работу наркомат поддерживать не может и не будет"[13].

Для того чтобы снизить трудоёмкость производства, В.А.Малышев считал необходимым перенести на все предприятия НКТП опыт успешно совершенствующих технологию производства заводов. Для этого он требовал составить нормы трудоёмкости для всех производимых типов танков, корпусов и двигателя В-2, взяв за основу нормы самых эффективных заводов, и в дальнейшем все расчёты потребности в рабочей силе и оборудовании вести по этим нормам. Технический отдел НКТП должен был обеспечить необходимый обмен информацией между заводами. Директора и главные инженеры заводов должны были:

"а) в декадный срок произвести тщательный пересмотр завышенных норм и разработать конкретные меры по улучшению технологии производства, с целью снижения трудоёмкости;

б) заставить как следует работать существующие на заводах технические и технологические отделы и отделы нормирования труда. Предупредить руководителей этих отделов, что их работа будет оцениваться по результатам снижения трудоёмкости машин, а не по количеству составленных ими заявок на новые станки и дополнительную рабочую силу"[14].

В заключение приказа В.А.Малышев указывал следующее:

"Ещё раз предупреждаю директоров и главных инженеров заводов, что в условиях войны нужна строжайшая экономия в станках и рабочей силе.

Всемерного осуждения заслуживает тот директор, который считает своей заслугой выполнять план "любыми средствами". План должен выполняться не "любыми", а минимальными средствами"[15].

Благодаря настойчивой и последовательной работе как руководства Наркомата, так и рядовых сотрудников, в 1942 году удалось достичь существенного прогресса в снижении трудоёмкости производства танков. Но объявленной в приказе цели: выровнять затраты труда и материалов на производство одного танка по всем заводам, ориентируясь на лучшие показатели, достичь не удалось. Эта цель изначально была недостижимой, так как заводы, производя одну и ту же продукцию, существенно отличались друг от друга и по структуре оборудования, и по опыту производства. Единая норма для всех была утопией. Но она имела важное мобилизующее значение: заставить руководителей "отстающих" заводов напрячь усилия по совершенствованию технологии. Если не буква, то дух приказа # 117 был последовательно воплощен в жизнь, о чем свидетельствует неуклонное снижение трудоемкости производства танков (см. таблицу 2).

Таблица 2. Снижение трудоёмкости основных видов продукции НКТП в 1943 – 1945 годах[16].

Конструкторам пришлось много поработать над упрощением конструкции танка для того, чтобы сделать его более удобным для массового производства. Было отменено использование или упрощена технология изготовления многих деталей.

Огромную роль в росте производства танков сыграли изменения, вносимые в их конструкцию в ходе войны. Основная масса вносимых в конструкцию танков изменений была нацелена на её упрощение и, следовательно, большую технологичность. Особая активность в работе на этом направлении была проявлена в конце 1941 - начале 1942 годов, в наиболее сложный для нашей военной промышленности период, когда одновременно приходилось организовывать массовое производство военной техники и вооружения и восстанавливать производственные мощности эвакуированных предприятий. На всех предприятиях НКТП производство танков пришлось организовывать заново, на производственной базе, отличающейся от той, которая была до войны. В этих условиях КБ заводов были даны разрешения самостоятельно вносить изменения в конструкцию выпускаемых ими танков, что значительно ускорило работы над упрощением конструкции.

В качестве примера можно привести работу КБ завода # 183. В написанной после войны для служебного пользования "Истории танкостроения на заводе # 183" есть раздел, посвященный работе конструкторского отдела. Он написан самим А.А.Морозовым, участником создания Т-34, бывшим главным конструктором завода # 183. Он упоминает несколько основных направлений, по которым велись работы[17]:

1. Максимально возможное сокращение деталей второстепенного значения. Всего к концу января было отменено использование на танке 5641 детали 1265 наименований.

2. Сокращение номенклатуры применяемых на танке деталей.

3. Упрощение производства деталей за счёт сокращения механической обработки деталей, пересмотра степени чистоты поверхностей, в первую очередь нерабочих. К концу января 1942 года таким образом было упрощено 707 наименований деталей.

4. Переход от горячей штамповки и поковки к холодной штамповке и литью. Например, начали производиться литые катки для танка вместо штампованных. Эти меры были вызваны слабостью штамповочного цеха Уралвагонзавода, на территорию которого был эвакуирован завод # 183, и наличием там хорошо оборудованного литейного цеха.

5. Сокращение номенклатуры деталей, подвергаемых термообработке. Эта мера была вызвана нехваткой специальных печей для термообработки. Отказ от термообработки многих деталей приводил к снижению их прочности. Особо стоит отметить, что в этот период многие заводы прекратили термообработку бронекорпусов танков, что привело к снижению качества бронезащиты.

6. Сокращение количества деталей, получаемых по кооперированным поставкам. В условиях военного времени нельзя было излишне полагаться на поставщиков. Благодаря работе конструкторов были отменены поставки 206 наименований изделий, что значительно облегчило снабжение завода.

7. Сокращение номенклатуры материалов, применяемых при производстве танка.

8. Использование заменителей редких материалов. Широкие масштабы развертывающегося военного производства требовали большого количества разнообразного материала, прежде всего качественных сталей, содержащих большое количество легирующих элементов. Но проблема усугублялась тем, что советская экономика испытывала острую нехватку этих материалов. Поэтому конструкторам пришлось проделать серьёзную работу для поиска возможностей по использованию других сортов стали, содержащих меньше легирующих добавок. Другой важной проблемой была нехватка резины, что заставило использовать танковые катки с "внутренней амортизацией".

9. Большое количество новых, неопытных рабочих вынудило конструкторов расширить допуски при производстве новых деталей.

Кроме того, немалую экономию рабочей силы в этот период принёс отказ от механической обработки поверхности бронелистов и упрощение конструкции их соединения. Была введена огневая резка бронелистов вместо прежних более сложных способов. В итоге время, потребное на обработку бронелистов, сократилось с 260 до 80 человеко-часов[18].

Как видим, внимание было уделено двум целям – сокращению трудоёмкости танка и облегчению снабжения предприятий в условиях нестабильной работы транспорта и нарушений связи с поставщиками. Но работам по совершенствованию боевых качеств танка в тот период придавалось значительно меньшее значение. Это отражает, с одной стороны, уверенность в непревзойденно высоких качествах своей продукции и, с другой стороны, остроту кризисной ситуации, которая заставляла сосредоточиться именно на этих проблемах, игнорируя все остальные. В начале 1942 года такие меры, безусловно, были оправданы. Благодаря им после сопровождавшейся большими потерями эвакуации удалось в короткие сроки наладить производство в неблагоприятных условиях нехватки квалифицированных рабочих, оборудования и сырья, значительно превысив прежние объёмы выпуска танков. Однако они имели и негативные последствия, в первую очередь снижение надёжности танков. Далеко не все отменённые или упрощенные элементы были внесены в конструкцию или технологический процесс без веских оснований и могли быть безболезненно отменены. В итоге уже летом 1942 года низкая техническая надёжность наших танков остро дала о себе знать. Рубеж, после которого дальнейшее упрощение конструкции танка приводит к утрате машиной боевой ценности, был достигнут к весне 1942 года. Дальше упрощать конструкцию и технологию было нельзя. В дальнейшем некоторые прежние решения были отменены.

Негативно сказалась и вынужденная пауза в совершенствовании боевых качеств танков. Она привела к утрате первоначально имевшегося в этой сфере превосходства, а затем к его переходу к противнику летом 1943 года, что потребовало от советских конструкторов экстренных мер по наверстыванию упущенного (что, впрочем, уже выходит за рамки нашей темы)[19].

Реорганизация производства в соответствии с принципами массового выпуска продукции прошла в удивительно короткие сроки, завершившись в общих чертах на большинстве предприятий наркомата весной 1942 года. В это время Наркомат танковой промышленности, умело сочетая экстенсивные и интенсивные пути роста производства, достиг, несмотря на большое число негативно воздействующих факторов, огромных успехов, в несколько раз увеличив объёмы производства танков по сравнению с довоенными. Это был период наибольшего роста производства на предприятиях наркомата. Советская система управления продемонстрировала способность быстро концентрировать ресурсы в стратегически важных отраслях промышленности. Нарком танковой промышленности В.А.Малышев правильно определил основные направления стратегии развития наркомата. Органы управления танковой промышленностью показали свою способность руководить сложным процессом реорганизации. Одним из факторов успеха реорганизации была самоотверженная работа рабочих и служащих наркомата.

Второй период работы наркомата был периодом совершенствования уже сложившейся системы массового производства танков. Необходимо было придать ей законченные, продуманные формы. Прежние радикальные методы достижения роста производства были исчерпаны. Следовало теперь сосредоточиться на постепенном и последовательном совершенствовании производства. Появилась возможность уделить внимание таким "незначительным" проблемам, как рациональная расстановка станков в цехе, налаживание работы инструментального и ремонтного производств. Значение этих вспомогательных производств становится особенно велико при использовании методов массового производства. В 1943 – 1945 годах на предприятиях НКТП наблюдается значительный рост количества оборудования, используемого в этих целях.

Огромный эффект приносила рационализаторская деятельность. Неожиданные находки и усовершенствования позволяли снизить трудоёмкость изготовления деталей, уменьшить расход дефицитных материалов, преодолеть те или иные "узкие места" в производстве. Именно в период войны рационализаторы имели наиболее благоприятные условия для реализации их предложений. Каждый год на предприятиях НКТП вносилось огромное количество рацпредложений (более двадцати тысяч), и из них почти треть внедрялась. Рационализацией занимался широкий круг работников завода, начиная от инженеров, руководителей цехов, и кончая простыми рабочими.

Успешности движения рационализаторов способствовала недостаточная отработка технологии производства, которая создавалась наспех, с применением не наиболее приспособленного оборудования, а того, которое было доступно, в том числе даже оказалось на предприятиях случайно. В этих условиях привлечение к отработке технологии производства широкого круга работников завода способствовало её более быстрому совершенствованию.

Деятельность рационализаторов не была стихийным движением. На протяжении всей войны руководство НКТП уделяло большое внимание стимулированию, поддержке и руководству движением рационализаторов. Для руководства рационализаторским движением в составе центральных органов НКТП было создано специальное Бюро рационализации и изобретательства, далее – БРИЗ. При каждом предприятии НКТП были созданы подчинённые ему отделы рационализации и изобретательства. В их функции входили: помощь и техническая консультация рационализаторов и изобретателей, организация опытных работ, позволяющих опробовать на практике их идеи, их материальное поощрение, указание им о наиболее важных направлениях, "узких местах", где сильнее всего требовалась их помощь. БРИЗ занималось организацией обмена сведениями о наиболее эффективных рацпредложениях между заводами.

Конкретные формы работы с рационализаторами на местах были различны. Некоторое представление о них может дать отчёт о работе в первом квартале 1944 года отдела рационализации и изобретательства завода # 112, на котором по статистике БРИЗа был получен наибольший эффект от рацпредложений. За этот период было разработано и разослано в каждый цех задание по внедрению рацпредложений, организован месячник массового сбора рацпредложений в честь годовщины Красной Армии, проведён конкурс на лучшее изобретение с восемью премиями суммой от 10.000 до 2.000 рублей и начат новый конкурс с 15-ю премиями, но уже меньшего размера, всего от ста до двухсот рублей. Отдел старался ориентировать рационализаторов на следующие задачи: сокращение трудоёмкости продукции, изжитие брака, улучшение качества, экономию электроэнергии, чёрных и цветных металлов, резины и топлива[20].

Все эти методы были характерны не только для завода # 112, но и для всех остальных предприятий НКТП. Например, для поощрения движения рационализаторов широко использовались "месячники", во время которых происходила одновременно и пропаганда рационализаторства, и сбор рацпредложений. "Месячники" рационализаторства были важным средством привлечения к этой деятельности рабочих и служащих предприятия. Один из самых масштабных "месячников" был проведён в 1944 году на заводе # 183. В нём приняли участие 12 тысяч человек. Было внесено 3 тысячи рацпредложений. Экономия от их внедрения составила 8,2 миллиона рублей. Трудоёмкость танка в результате внедрения этих рацпредложений снизилась на 45 часов[21].

С целью направить внимание рационализаторов в нужное русло, для них готовились сборники тем, в которых излагались сведения об "узких местах", в наибольшей степени сковывающих рост производства на заводе. Важное значение имела организация цехов опытных работ, в которых могли бы проводиться исследования и практическая отработка рационализаторских идей. Такие цеха в течение 1943 года по решению руководства наркомата были организованы практически на всех заводах НКТП.

Вложения в поддержку рационализаторской деятельности давали высокий экономический эффект при минимуме затрат. В 1943 году был подсчитан экономический эффект от 6712 внедрённых в этом году изобретений, он составил 106,5 миллионов рублей[22]. При этом затраты на опытные работы и премии рационализаторам составили всего 3.917.944 рубля, 3,68% от общего экономического эффекта.

Все эти меры привели к значительному снижению трудоёмкости и материалоёмкости танков в ходе войны. За период с 1 января 1942 года по 1 июля 1945 года трудоёмкость танка Т-34 снизилась на заводе #183 более чем в два раза, с 6900 человеко-часов до 3209 человеко-часов. Ещё сильнее, почти в четыре раза, за этот период снизилась трудоёмкость на заводе # 112, с 12400 человеко-часов до 3380 человеко-часов. Существенно снизилась трудоёмкость изделий, выпускаемых на других заводах. Всё это свидетельствует о том, что основой достижений Наркомата танковой промышленности было эффективное и рациональное использование оборудования и рабочей силы, умелое руководство производственным процессом на всех уровнях.

Оценивая работу отрасли в период войны, важно не забывать о том, что в её успешной работе весомую роль играла успешная модернизационная политика, проводимая в предвоенный период. Именно она создала тот промышленный потенциал, который был затем успешно мобилизован для расширения танковой промышленности. Существенное влияние на деятельность отрасли в период войны оказало развитие советского танкостроения в 1930-е годы. Тогда были заложены основы, на которые опирались её будущие успехи. За довоенный период развития советского танкостроения был накоплен богатый опыт производства танков. Была создана мощная промышленная база танкового производства, и готовилось еще большее её расширение. Все это пригодилось потом, когда началась война. Много трудностей пришлось преодолеть на пути создания собственных танков. Начав с копирования иностранных образцов и продолжив их модернизацией, советская инженерная мысль пришла к созданию собственных танков только в конце тридцатых годов. Это был закономерный результат низкого технического уровня, с которого СССР начал свой рывок к развитой индустриальной экономике. В течение 30-х годов этот уровень значительно повысился, позволив разрабатывать собственные модели танков.

Впрочем, последствия модернизации были шире, чем опыт работы и создание материально-технической основы. Благодаря "культурной революции" была решена проблема обеспечения промышленности квалифицированными инженерно-техническими работниками. Представители поколения "культурной революции" составили основной костяк как ИТР, так и руководства отрасли. Оба наркома танковой промышленности, большинство заместителей наркома, директора заводов, руководители конструкторских бюро – все они были представителями этого поколения. Эти люди родились в начале века и получили высшее образование в конце 20-х – начале 30-х годов. Дальше дорогу перед ними на пути к командным вершинам расчистили репрессии 1937 – 1938 годов, уничтожившие значительную часть предыдущего поколения советской элиты. Заняв ведущие посты в существующей системе управления, это поколение удерживало их до начала 80-х годов. Фактически получилось так, что история СССР – это их история. Они сделали Советский Союз великой державой. И после их смерти великая держава быстро последовала за ними.

Советская промышленность в период войны во многом обязана инициативности, решительности и организаторским способностям этих людей. Об этом поколении руководителей можно сказать, что они оказались в нужном месте в нужное время. Их сильной стороной была высокая работоспособность. Важно было и то, что эти люди были полностью лояльны существующему режиму, и эта лояльность имела в качестве главной основы понимание, что именно этот режим обеспечил им уникальные возможности для продвижения и самореализации. Они чувствовали себя его органической частью, плотью от плоти. Дли них собственные интересы и интересы системы (которую они не отделяли от страны в целом) были слишком сильно переплетены, чтобы пытаться разделить их. Поэтому они стремились делать то, что сами считали нужным для пользы порученного им дела, а не просто выполнять указания начальства, и в таком отношении к своей работе было, может быть, их самое главное достоинство. Они показали себя смелыми инициативными руководителями, умеющими брать на себя ответственность и не бояться её, имеющими собственные концепции развития порученной им области деятельности и твердо отстаивающими их.