Обострение политической борьбы на вершине российской властной пирамиды в последние недели означает, что спокойное лето гражданам России вряд ли угрожает. Отражается это прежде всего в резком наращивании откровенно грубой публичной полемики, взаимных провокаций и компроматов. Уже слишком много газет и даже телепрограмм начинают специализироваться в роли, как говорят на специфическом журналистском сленге, "сливных бачков".

В списке обсуждаемых тем, конечно же, "самые животрепещущие". Будут разгонять Думу — не будут разгонять Думу. Запретят КПРФ — не запретят КПРФ. Начнут предложенную Патриархом акцию по ликвидации захоронений на Красной площади — не осмелятся в преддверии будущих выборов. Откроет Скуратов свои компроматные чемоданы — или не откроет, побережет до более критических политических коллизий. И вообще, есть ли что-либо существенное в указанных чемоданах, или же бывший генпрокурор (и бывший ли, поскольку Совет Федерации направил в Конституционный суд запрос по поводу правомочности его отстранения) в основном блефует.

А далее — еще одна громадная сфера слухов, догадок и прогнозов вокруг кремлевских коридоров. Здоров ли Ельцин, или же совсем плох и вот-вот вынужден будет уступить место преемнику? И правда ли, что преемником уже назначена дочка — Татьяна Дьяченко? И правда ли, что регентом к ней уже определен вновь ставший ближайшим "другом семьи" Анатолий Чубайс? И что такое эта пресловутая "семья" на фоне нарастающей волны "наездов" на ее состав, способы действий и разнообразные (как говорят на бизнес-сленге) "карманы"? И на каких позициях в этой "семье" нынче оказались "главный злой гений России, типичный представитель грабительского капитализма" (именно так заявил Сорос!) Борис Березовский, и новый "черный пудель России" Роман Абрамович? И в чем основания для слухов об отставке Степашина и назначении премьером его антагониста Аксененко?

"Животрепещущих" тем хватает. Еще одна — предвыборное "кучкование" всех, кто надеется стать "партией власти". Только в этом политическом секторе уже в глазах рябит от партий, коалиций и "коалиций коалиций". От "Правого дела", которое уже развешивает агитщиты на улицах — через НДР, "Всю Россию", "Голос России" — к "Новой силе". И все переговариваются, договариваются и обсуждают, кто с кем — совершенно в стиле детсадовской песочницы: если ты с Васькой будешь дружить, я тебе свою лопатку (то есть совокупный избирательный потенциал) не дам.

Но не менее интересные процессы — на других флангах. Например, илюхинское Движение в поддержку армии договаривается идти на выборы в едином строю с исламским центром Гейдара Джемаля. А главным идеологом санкт-петербургской ежегодной экономической встречи российской предпринимательской элиты (пышно именованной "русским Давосом"), освященной присутствием Степашина, Строева, Селезнева и даже Камдессю, вдруг оказывается большой любитель "тотальной примордиальной традиции", а также Гиммлера, Геринга и Ваффен-СС, Александр Дугин.

На фоне таких чудес уже не кажется столь странной набирающая обороты кампания разнообразных игр вокруг лично Юрия Лужкова и поста московского мэра. Весь политический истеблишмент убежден, что Кремль вознамерился пресечь слишком выпукло проявившиеся президентские амбиции Юрия Михайловича, а Юрий Михайлович чувствует в себе силы и возможности "пресечь пресекающих".

И в контексте этой "войны гигантов" разнообразные политические тусовки и в кулуарах, и в газетах сладострастно смакуют и выдвижение в качестве противовеса Лужкову симпатичного Кириенко (который, по утверждению Лужкова, очень выгоден для него своей слабостью), и учреждение данным претендентом "телефона доверия" для желающих сообщать компромат на московского мэра, и ехидное кремлевское поздравление Лужкова с трехлетием избрания и подчеркнутым пожеланием "дальнейших успехов на посту мэра".

Не менее живо обсуждается и встречный поток действий Лужкова. Предложения учредить пожизненное сенаторство для высших должностных лиц государства, очередной проект Церетели — хрустальная часовня на Манежной площади, резкая критика действий спецпосланника президента Черномырдина в косовском урегулировании и, наконец, самое крупное и сенсационное заявление: "Если человек болен, он должен иметь мужество принять решение, нечего мучить должность и себя". На фоне подобных артиллерийских баталий как-то даже смешно выглядят булавочные уколы вроде непредоставления воздушного коридора для вертолета, на котором Лужков и Тяжлов должны были обозревать состояние подмосковных сельскохозяйственных владений, в результате чего высокой инспекции пришлось пользоваться джипами и автобусом.

И уж совсем мелкими и проходными событиями на фоне упомянутых "стратегических сражений" оказываются игры Госдумы вокруг пакета экономических законов, принятие которых откроет дорогу обещанным кредитам МВФ. Степашин торопит: деньги нужны, время уходит, если будете упираться, поставлю вопрос о недоверии правительству. Дума живо обсуждает мелочи и показывает, что принять-то примем, и правительство в отставку отправлять не намерены, но торопиться не будем. Раз у вас так под ногами горит, то отчего не поторговаться?

И самое странное во всем этом — то, что более чем ясная нота реальнейших угроз для страны во всей этой московско-кремлевской и регионально-предвыборной околовластной суете почти напрочь забивается тусовочными властно-политиканскими интонациями.

А угрозы нарастают. Несмотря на некоторое производственное оживление последнего полугодия (скажем честно, связанного прежде всего с девальвацией, вытеснившей импорт и резко снизившей реальные издержки для производителей), в целом ряде регионов страны экономическая ситуация катастрофическая. На Камчатке происходит обрушение населения даже не в прошлый век, а именно в бедствие. Просто потому, что инфраструктура XX века без электричества не работает, а инфраструктуры XIX века — давно нет, и в одночасье ее не создашь.

И нынешние обращения жителей Камчатки за спасением к США и ООН, причем летом, когда на проблемы льдов, штормов и прочих природных катаклизмов в вопросе доставки мазута не сошлешься — означают одновременно и страшный распад структуры управления, и сверхгрозный признак распада целостности страны. Но, хотя эти распады "ползучие", диалектический закон перехода количества в качество никто пока не опроверг, и "распады" в конце концов неизбежно сорвутся в обрушение.

Признаки этого обрушения пока не слишком хотят замечать в Москве. Но они слишком явлены строителям Бурейской ГЭС в Амурской области, которые много месяцев живут без зарплаты и сегодня (на пороге XXI века!) получают с благословения начальства 150-грамовую пайку хлеба в день на человека! И это — не страшный сон и не блокадный Ленинград более чем полувековой давности!

А признаки распада нарастают. Карачаево-Черкессия, "зависшая" в безвластии после недавних конфликтных выборов, на грани территориального раскола. Черкесы всерьез угрожают выйти из республики и присоединиться к Ставрополью. И только совсем уж наивным людям не понятно, какую волну этот "камешек" пустит по всему Северному Кавказу.

По всему периметру мятежной Чечни идут нападения на мирных жителей и органы власти соседей, и их количество и дерзость растут. Начатое фактическое огораживание Чечни настоящей границей, включая двойной ров, вал, контрольно-следовую полосу, "колючку" и вышки наблюдения — означает, что де-факто происходит отделение первого из субъектов Российской Федерации. И то, как приязненно принимали Степашина в Ингушетии на открытии новой столицы, и комплимент вице-спикера Госдумы, крайне значимого на Кавказе Михаила Гуцериева: "Давайте выберем молодого, образованного, знающего Кавказ президента", и благосклонное отношение российского премьера к идее Масхадова о подписании между Чечней и Россией договора о едином экономическом, финансовом, оборонном пространстве — симптомы вовсе не благостные. Все это означает, что процесс по меньшей мере конфедерализации России (причем именно в его формально-юридической ипостаси) уже открывается. Открывается он по понятным причинам на Кавказе, в Чечне. Однако не менее понятно, что раз начавшись, он ни Чечней, ни Кавказом не ограничится.

А на внешних "фронтах" России ситуация не лучше. Начатый марш-броском российской колонны в Приштину процесс выяснения действительных возможностей нашей страны в новом "постООНовском" формате балканского урегулирования — закончился (по крайней мере, на нынешнем этапе) достаточно двусмысленным и позорным компромиссом.

То, что он может так кончиться, стало ясно уже в тот момент, когда российские десантные самолеты не вылетели на аэродром под Приштиной, и началась дипломатическая торговля вокруг предоставления воздушных коридоров. В момент, когда эта торговля перешла в Хельсинки, стало ясно, что ее формат значительно шире, но формат именно торговый, а не геостратегический. Завершающий этап описанного процесса на саммите (то ли якобы "восьмерки", то ли на деле "семерки") в Кельне — лишь показал, что с самого начала планировалось некое "отступление на заранее подготовленные позиции". И заявление российского президента перед саммитом: "Мы должны помириться после драки " — означало, что на данном этапе торг закончен и цена согласована.

Ценой, видимо, оказались реструктуризация Лондонским клубом части советских долгов, позволяющая России в 1999 году избежать выплаты примерно 600 миллионов долларов, а также крайне странный формат размещения российского контингента в Косово. Россия присутствует во всех секторах, где сосредоточены албанцы и действует ОАК, но отсутствует в единственном (итальянском) секторе на севере Косово, где сосредоточены сербы.

И что это означает в ситуации, когда большинство полевых командиров ОАК заявляет, что не сложит оружия, пока в крае останется хоть один серб или русский? И что это означает для исторической памяти сербов, когда русские ВМЕСТЕ С НЕМЦАМИ занимают сектор, откуда сербы изгнаны? И что это означает в ситуации, когда командование германского сектора уже заявляет, что не будет вмешиваться в действия ОАК, пока она не нарушает его планов? И в какой роли окажутся российские миротворцы, когда именно на них будет сконцентрирована, после фактически полного и окончательного изгнания сербского населения, и ненависть, и вооруженная мощь албанских боевиков?

На днях претендент на московское мэрское кресло Сергей Кириенко произнес фразу: "Интересы России требуют полной замены управляющего класса... Кадровая и классовая революция — задача сегодняшнего дня". Не знаю, можно ли искать глубинные смыслы в этом заявлении воспитанника школ Рона Хаббарда и поклонника восточных единоборств. Но даже если и нельзя, фраза содержательная.

Те "потешные полки", которые сейчас собирают под свои знамена отечественные политики — слишком уж несоразмерны масштабу подступающих к России угроз. Петр Первый — собирал и гонял на учения свои потешные полки, готовя их к бою. Именно их ядро потом воевало Орешек, Нарву и Полтаву. И обошлось это для России, скажем честно, в очень большую цену. Которую Петр был готов платить и сам, и от имени страны.

Для чего готовят свои "потешные полки" сегодняшние российские политики? Для боя или для маневров? И какую цену готовы они платить прежде всего сами, а уж потом от имени России? Если такую же, как Петр, тогда у нас есть шансы. Если же такую, как в Чечне или Косово — Кириенко прав, и на повестке дня именно "полная смена управляющего класса" и "кадровая революция". Со всеми отсюда следующими процессами и издержками.

Выдержит ли ее Россия — вопрос открытый. Но еще нескольких лет "потешных сражений" вокруг Кремля — она точно не выдержит.