* * *

5 января -- Представитель РАО ЕЭС подтвердил, что в ближайшее время корпорация приступает к продаже на фондовом рынке примерно 100 своих "непрофильных" предприятий.

8 января -- Министр обороны И.Сергеев сообщил, что Вооруженным силам страны не выплачено денежное довольствие за декабрь в сумме 1,8 трлн руб.

8 января -- Кабмин РФ одобрил концепцию реформирования науки до 2000 года, предполагающую ликвидацию значительной части НИИ и лабораторий.

9 января -- Постановлением Правительства РФ создан "Федеральный долговой центр" — спецведомство для реализации имущества должников бюджета.

22 января -- На заседании правительства РФ решено, что поддержка отечественной культуры невозможна без кампании по широкой приватизации ее объектов.

* * *

Несмотря на заявления правительства о наметившемся в прошлом году благоприятном переломе в экономических реформах, тезис об их провале стал общим местом как в "левой" и "правой" оппозиционной, так и в "демократической" публицистике.

Ядром провального реформистского курса является не всегда афишируемая, но последовательно проводившаяся в жизнь концепция "минимального государства", о которой мне уже приходилось писать. Суть концепции — в том, что почти все сферы государственного жизнеобеспечения работают эффективно лишь тогда, когда в каждой из них конкурируют конкретные, экономически заинтересованные частные или корпоративные хозяева. А государству остается лишь контролировать соблюдение правил "хозяевами", да еще обеспечивать институты, которые из каких-либо соображений нельзя доверить "частной" опеке (спецведомства, оборона, внешняя политика и т.п.).

Однако подобное "минимальное государство" возможно лишь при нескольких тесно связанных между собой необходимых социально-экономических и политических условиях.

Во-первых, оно возможно лишь тогда, когда негосударственный, частно-корпоративный, сектор, УЖЕ ВЗЯЛ НА СЕБЯ на коммерческой основе большинство ключевых функций жизнеобеспечения всех регионов и социальных групп.

Во-вторых, оно возможно лишь тогда, когда СРЕДНИЕ ДОХОДЫ ГРАЖДАН ПОЗВОЛЯЮТ оплачивать не только весьма недешевое содержание этого самого "минимального государства" (косвенно, налогами), но и необходимый набор услуг жизнеобеспечения, предоставляемых указанными частно-корпоративными "рыночными" субъектами.

И в-третьих, оно возможно лишь тогда, когда это "минимальное государство" достаточно вооружено правом и правоисполнением, чтобы "рыночные субъекты" выполняли свои обязательства, и достаточно сильно, чтобы репрессировать любые попытки указанных субъектов устанавливать новые, неприемлемые для потребителей, правила предоставления своих услуг.

Совокупный "Запад" нащупывает оптимальный баланс этих условий вот уже несколько столетий и, как следует из идущих "волнами" в большинстве развитых стран процессов национализации-приватизации жизнеобеспечивающих отраслей хозяйства, весьма далек от "окончательного решения" проблемы.

Отечественные "рефоматоры" начали движение к подобной цели из ситуации, которую с институциональной и экономической точки зрения можно назвать "другой планетой". В Советском Союзе весь совокупный прибавочный продукт от всех видов хозяйственной деятельности (в том числе и "недоплаченная зарплата" работников) концентрировался в руках государственных институтов, а затем оттуда распределялся по отраслям, регионам и ведомствам, и в том числе в так называемые "общественные фонды потребления". Именно отсюда гражданин получал большинство социальных услуг, включая практически бесплатные образование, медицину, жилье, тепло-, водо-, электроснабжение, пионерлагери, санатории и т.п.

В этих условиях проблема перевода отраслей и предприятий "на самоокупаемость", то есть в частно-корпоративный рыночный режим, могла иметь хоть какие-то шансы на решение лишь при опережающем и ПОСТЕПЕННОМ наполнении НОВОЙ, НЕВИДАННОЙ И НЕПРИВЫЧНОЙ системы ВСЕЙ государственной жизни новыми правовыми нормами, структурами правоисполнения, механизмами создания соответствующих рынков, гарантированными доходами производителей и потребителей на этих рынках и, что крайне существенно — новой психологией гражданина в новой социальности. Иными словами, для якобы "разумного эгоизма" новых собственников прежде должны были быть поставлены государством (и именно и только государством, поскольку других социально-организующих субъектов в стране просто не было и нет) четкие и внятные социальные, правовые и экономические пределы.

Произошло же совсем иное. Скажем честно: еще в самом начале реформ Гайдара "новый экономический класс" в лице директората предприятий, новорусских бизнесменов разных мастей и их властных лобби воспринял так называемые. "реформы" как возможность НЕОГРАНИЧЕННОГО КОММЕРЧЕСКОГО ЭГОИЗМА. И в эту неограниченность — органично вошли и криминальные способы реализации вброшенного в общество лозунга "обогащайтесь" (от афер с "пирамидами" до организованного бандитизма и обычного воровства) и, в более мягких случаях, возможность предельно избавить приватизируемые производства от "балласта" непроизводительных расходов.

А уж в эти непроизводительные расходы, с учетом неограниченности эгоизма, естественным образом вошли и налоги, и наука, и ремонтно-восстановительные затраты на восполнение фондов, и содержание жизнеобеспечивающей инфраструктуры работников — от теплосетей и канализации до санаториев, баз отдыха, больниц и "своих совхозов".

Однако государство, стремящееся к минимальности, взять эти расходы на себя не хочет и не может. Оно — тоже считает их "балластом" и полагает, что они должны оплачиваться лишь на коммерческой основе. То есть, за все перечисленное оно предлагает платить собственным гражданам из их доходов (жилищно-коммунальная реформа, страховая медицина и т.п.), а также предполагаемым "приватизаторам" этого непроизводительного "балласта" (за счет предоставления платных услуг этим самым гражданам).

Иными словами, вершки (прибыли) — "приватизаторам", а корешки (издержки) — тем самым гражданам, зарплата которых, с учетом реальной покупательной способности, объективно не выросла, а упала в 3-4 раза, и к тому же регулярно задерживается не только на бюджетных, но и на коммерческих предприятиях! Причем в условиях, когда дотаций к ней из "общественных фондов потребления" — нет!

А значит, стремительно скукоживающиеся, унаследованные от советских времен остатки "среднего класса" — не в силах оплачивать ни инфраструктуру, ни образование, ни науку, ни медицину, ни армию, ни объекты рекреации! А значит — "балластную" часть, которую власть или собственники пытаются продать — никто не хочет "приватизировать" даже по смешной "остаточной стоимости"! А если приватизируют — то не для использования по назначению, а для разворовывания в любых формах!

Конечно, в этой эпопее есть и важный политический подтекст. На местах отказаться вовсе от поддержания хотя бы самых критических сегментов "балластной" инфраструктуры — не могут. Губернатор или мэр живет в доме, который нельзя снабжать теплом, водой или электричеством "отдельно и автономно" хотя бы потому, что в этом случае такой дом неизбежно сожгут разъяренные соседи. И он не может полностью "отрубить" от благ цивилизации, включая мизерную зарплату, даже какой-нибудь НИИ — и потому, что сидел с директором за одной партой, и потому, что в этом НИИ трудятся, например, тесть или жена сына, и потому, что в этом случае ему однажды будет трудно просто доехать на работу через толпу возмущенных сограждан. Навязывая заботу о "балласте" региональной и местной власти и понимая, что они его не в силах содержать, Москва тем самым пытается надежнее привязать к себе регионы веревками трансфертов Федерального центра.

Однако у созданного "минимального государства" денег на эти самые трансферты — нет! Налоги, как показал печальный опыт последних лет, и недостаточны (платить особенно-то некому), и (в отсутствие налаженных структур законоисполнения) не собираемы даже с тех, кто может и обязан платить. Оказывается, что государству (то есть Центру) брать деньги практически неоткуда, кроме как в долг и от продажи госсобственности. Но привлекательная госсобственность — Связинвесты и Роснефти — скоро кончится, а "балласт", повторюсь, никому не нужен даже почти даром. Налогов не хватает, доходы от приватизации иссякают, "доить" рядовых граждан нет ни механизмов, ни возможностей, долги растут... А трубы лопаются, здания ветшают, дороги разрушаются... Замкнутый круг! И что делать?

Ясно, что идея кардинальной земельной реформы с введением свободной купли и продажи земли родилась в воспаленных головах "реформаторов" как крупный шаг по "распечатыванию" огромного, практически нетронутого "приватизационного" ресурса. Учитывая, что реальная рыночная стоимость этого ресурса в РФ по минимальным оценкам составляет триллионы долларов, постепенный сброс и этого "балласта" кажется сегодняшней власти счастливым шансом почти неограниченно продлевать возможность благополучно решать свои "минимальные" задачи властвования.

Однако, кампания по принятию "Закона о земле" в Саратовской области, начатая Аяцковым с отчетливого публичного благословения Б.Ельцина, получила озадачивающее продолжение в заявлениях М.Шаймиева. Президент Татарстана ясно дал понять, что принимать будет не закон, а земельный кодекс, и приватизировать землю, в том числе с участием иностранных инвесторов, он собирается вполне самостоятельно, без Москвы. Иными словами, "вас здесь не стояло"! Но в этом случае далеко не один суверенный Татарстан вполне сможет обходиться без Москвы и ее трансфертов! И тогда спрашивается: над какими остатками России в итоге собираются властвовать "реформаторы"?

Резонный вопрос: а можно ли было вообще не сбрасывать "балласт"? Отвечаю: нельзя! Действительно, советское общество накопило огромные сегменты недопустимо издержечных институтов, отраслей и инфраструктуры, содержать которые не смогло бы даже гораздо более богатое государство. Невозможно без жесточайшей эксплуатации колоний (или неоколоний) иметь такую армию. Невозможно содержать такую "науку", в которой, честно скажем, на треть реально работающих ученых и инженеров было две трети "государственной богадельни" для вполне здоровых и работоспособных лодырей. Невозможно "из принципа" разрабатывать заполярные месторождения угля, себестоимость которого для потребителя за счет чрезвычайно дорогой северной инфраструктуры добычи вчетверо выше, чем такого же угля из более доступных и практически неиссякаемых месторождений. Невозможно вбухивать миллиарды в проекты ирригации, если реальная отдача от них оказывается не в состоянии покрыть даже 20 процентов затрат.

Сброс "балласта" в какой-то части неизбежен и оправдан. Проблема лишь в том, стоит ли за этим сбросом стратегия развития страны, устранения управленческих и хозяйственных диспропорций, социально-организационного и технологического прорыва — или же примитивные ситуативные инстинкты одновременного "обогащения-властвования". И в том, сбрасывают ли действительно "балласт", или же тот потенциал настоящего и будущего, который служит залогом жизни и целостности страны.

По данным вице-премьера Булгака, из страны уже уехало более 20 тысяч ученых. И в большинстве своем отнюдь не худших! И даже таких, которых трудно обвинить в антипатриотизме. Просто в ситуации тотальной дискредитации всех государственных ценностей для многих высшей ценностью оказывается возможность заниматься любимым делом. И уезжают лишь потому, что "здесь" этой возможности нет, а "там" — есть.

И последний вопрос. Сможет ли ВЛАСТЬ, столь странными (если не сказать — безумными) способами избавляющаяся от якобы "балласта", выплыть из сегодняшней ситуации в некое жизнеспособное состояние? Вряд ли. Но не следует предаваться иллюзиям и тем, кто ждет, что после "сброса балласта", говоря словами известного литературного героя, "эта власть сымется и улетит отсюда к такой-то матери", освободив "новым политическим силам" поле для созидания. То, что сбрасывают — в огромной части не балласт, а те "якоря" социального существования, в отсутствие которых корабль под названием "Россия" неизбежно разлетится в щепки на грядущих политических и экономических рифах. Мы пока видим лишь отдельные "пробоины", когда то тут, то там лопается прогнившая труба, падает авиалайнер или оканчивается неудачей очередной космический эксперимент. Приходит пора осознать, что сколь угодно ненавистная власть — одно, а единственный (другого нет и не будет) государственный корабль — другое. И спасать его придется всем вместе.