Еще недавно президент радовался по поводу того, какой гармонии удалось, наконец, достигнуть в отношениях между ветвями власти. Однако гармония оказалась недолговечной. Первый гром среди ясного мартовского неба раздался тогда, когда Дума вдруг расщедрилась и собрала необходимое количество голосов для того, чтобы выразить свое недоверие Ерину и Илюшенко. Тогда аналитики следующим образом объясняли эту активизацию представительной власти.

Во-первых, речь, по их мнению, шла о реализации старого библейского принципа, согласно которому "око за око, зуб за зуб". В переводе на политический язык это означало: "Ерина за Панкратова, Илюшенко за Пономарева".

Во-вторых, отмечалось, что под сурдинку вотумов произошло налаживание мостов между демократами, находящимися в оппозиции президенту, и коммуно-патриотической фалангой "непримиримых оппозиционеров". Технология подобного альянса отрабатывалась достаточно долго. И все в конечном итоге свелось к достаточно простому принципу "баш на баш". Вкратце — недоверие Ерину и Панкратову было куплено доверием Ковалеву. Тем все и кончилось. Но речь шла лишь о первой пробе пера. Сейчас все становится намного контрастнее и серьезнее. Ликующие ноты в комментариях "Итогов", согласно которым Сосковец, сделавший соответствующие заявления в Киеве, потерял право на серьезное участие в большой публичной политике, — далеко не случайны. И дело не в самом Сосковце, а в так называемой группе Сосковца, в которой сам Сосковец отнюдь не является фигурой номер один. Эта группа имеет своих противников и на уровне крупнейших региональных лидеров, и внутри исполнительной власти. И, конечно же, в кругах парламентской оппозиции. Парламент сильно контролируем различными властными группировками, выходящими на центры сил, борющиеся за влияние на президента. Упустить слабый ход Сосковца и не нанести по нему удара из всех калибров парламент просто не мог. Тем более, что крымский вопрос слишком масштабен и не может быть оставлен без внимания. А позиция Сосковца и в самом деле политически тупиковая. Но объявить войну правительству, вплотную приблизиться к той черте, за которой неминуемо нелинейное обострение конфликта между ветвями власти — парламент мог только будучи очень сильно энергетизирован теми или иными властными центрами.

Нельзя исключить полностью и того, что эта энергетизация инициируется из окружения самого президента. Еще не началась выборная кампания, а уже становится ясным, что ее результаты слишком сильно заденут существующий баланс сил в российской элите. На фоне мощного недовольства низов выборная кампания может привести к тому, что аутсайдеры станут лидерами, а лидеры — аутсайдерами.

В результате начнется передел собственности. Это не устраивает никого из власть имущих, и уж тем более это не устраивает их спонсоров, победоносно приватизировавших пол-России фактически за бесценок. Конфликт между ветвями власти может позволить исполнительной власти перейти к чистым формам авторитаризма. И — избежать выборов. Кроме того, конфликт между этими ветвями способен вызвать к жизни пресловутую "третью силу" — региональных вождей, которые потеряли свой шанс в октябре 1993 года. Теперь мы видим, как они в очередной раз пытаются взять реванш на всей территории Российской Федерации, от Приморья до Карелии, от Урала до Северного Кавказа. А поскольку федеральная исполнительная власть пытается в свою очередь укрепить централизм и стереть национальные анклавы с политической карты России, то причин для самых серьезных конфликтов более чем достаточно.

Добавим к этому и то, что фигура нынешнего президента уже не получает однозначной поддержки на Западе, а лица, конкурировавшие и конкурирующие за эту поддержку, начинают получать все большее политическое признание. Что мы тогда имеем? В чистом виде — конфликтологию в действии. Вопрос о доверии правительству, вопрос о Крыме, вопрос о телевидении — мало ли этого? Если мало, то сходу добавляется вопрос об индексации сбережений, сделанных до января 1992 года. Это — неплохой политический ход: принять бюджет и сходу так его торпедировать, чтобы полностью обесценить факт его принятия. Мало этого? Найдутся еще конфликтогенные проблемы в необходимом количестве. Политическое лето 1995 года обещает быть очень жарким.