Дальний Восток отодвигается все дальше от Москвы. К этому крайне тревожному процессу приводит целый комплекс объективных и субъективных причин.

Прежде всего, определяющим является фактор ослабления центральной власти и потери Центром большинства тех политических кнутов и экономических пряников, раздача которых всегда и везде является одним из главных рычагов устойчивого государственного управления. Как следствие — перекладывание на плечи и карманы регионов значительной части новых, непривычных и неординарных проблем.

Кроме того, крайне существенно разрушение сложившейся структуры хозяйственных связей и грузопотоков, обусловленное как распылением существовавших ответственных хозяйствующих субъектов, так и резким ухудшением инфраструктуры. В результате налицо нарастающий коммуникативный разрыв дальневосточного региона не только с центральной Россией, но даже и с западной и восточной Сибирью. Из-за возросших тарифов на перевозки возможность транспортировки грузов и людей на восточный край "земли русской" и обратно — становится все более проблематичной. И разумеется, очень высокий градус социального дискомфорта возникает в результате нарастающей китайской демографической и экономической экспансии.

Как результат — политические и экономические права, риски и дивиденды постепенно перетекают в регион, Дальний Восток все заметнее отплывает от России, а среди растерянного и поставленного в безвыходное положение народа все отчетливее звучит рефрен: Москва нас бросила.

На фоне указанных процессов естественным образом возникают не только забастовочные движения и коммерческие инициативы, но и невнятные социальные мифы о возможности "пристегивания" региона к "гораздо более близким", а главное, богатым, восточным соседям: в качестве то ли очередного штата США, то ли, по крайней мере, дополнительной префектуры Японии. И нельзя не подчеркнуть, что мифы эти подпитываются как частью региональной элиты, экономически заинтересованной в получении максимальной свободы рук и дистанцировании от Москвы, так и определенными кругами московских околовластных группировок, рассматривающих региональное сепаратистское давление в качестве эффективного инструмента борьбы за власть и собственность.

При этом и те, и другие ищут (и разумеется, находят) сильных союзников своему сепаратизму в дальнем зарубежье, поступаясь ради этих союзников государственными и народными интересами. Закупка дорогого хлеба в Америке в таком контексте — лишь один из эпизодов "большой игры". А в кругах российских и зарубежных аналитиков достают из пыльных ящиков старые материалы времен гражданской и Отечественной: Верховный правитель Сибири, Дальневосточная Республика, американские эскадры во Владивостоке, японская интервенция, раздел Сахалина и т.д.

Конечно же, прямые аналогии здесь невозможны. Сейчас процесс приобретет, разумеется, прежде всего экономический характер. Но Приморье — не Гавайи. Никто не собирается привозить сюда американскую инфраструктуру, социальные льготы и уровни зарплат. Если речь и пойдет о пристегивании Дальнего Востока к кому бы то ни было, кроме России, — то лишь в смысле создания псевдонезависимого сателлита-неоколонии, то есть не о "гавайизации", а о "гондурасизации" или "анголизации". Приметы уже имеются: перехват задешево рыбо-море-продукции, удивительно невыгодные для региона нефтяные проекты Сахалина, поток наркотиков, нарастающий нелегальный вывоз золота и другого сырья.

Да и этот процесс "американизации" далеко не однозначен.

Во-первых, не смирится Китай, для которого Дальний Восток — наиболее вероятное направление экспансии.

Во-вторых, не останется в стороне Япония, которая может (не исключено, что в русле договоренности с Китаем на базе раздела сфер влияния в регионе) начать расшатывать территорию, активно разыгрывая буддистскую или панмонголистскую карту.

Сейчас сильнее и активнее играют США. Однако нарастание торгово-экономических противоречий между США, Японией и Китаем на фоне изоляционистских тенденций в самих США смещает баланс "большой игры" к паритету внешних сил. При этом поверившие в мифы получат на территории не вожделенные американские дивиденды, а долговременную свару нескольких сильных и неуступчивых геополитических претендентов на долю в русском наследстве, ту свару, которая гарантирует региону дальнейший экономический, социальный и политический регресс. Как говорится, "пойдут по шерсть, но вернутся стрижены".