Вопреки обнадеживающим официальным заявлениям о начале экономической стабилизации, рассчитанным на "отдавливание" из МВФ очередных порций замороженных или новых кредитов, положение украинской экономики аховое. Инфляция за последний год более 180%, падение производства — почти 13%, дефицит бюджета — 37% ВВП, внешний долг превысил 7 млрд. долларов, реальная средняя зарплата вчетверо ниже, чем в России. Пресса полна сообщениями о коррупции и разгуле теневой экономики, которая реально составляет чуть ли не 70% ВВП, о последовательном умирании предприятий и отраслей.

Хотя публично утверждают, что все эти провалы связаны с задержкой Украины в рыночных реформах, большинство экспертов объясняет коллапс разрывом единой системы хозяйственно- экономических связей СССР и открытием для иностранных производителей внутренних рынков СНГ. Хозяйственный комплекс СССР мог себе позволить за счет сравнительно дешевых сырьевых и трудовых ресурсов дотировать убыточные, но социально и инфраструктурно необходимые производства, и в том числе электроэнергетику, угледобычу, транспорт и пр. Ныне же неконкурентоспособность продукции как на прикрытых таможенными барьерами внешних рынках, так и на открытом для импорта внутреннем рынке Украины и стран СНГ — лишают большинство предприятий не только резервов развития, но и минимальных ресурсов функционирования, вызывая стремительную деиндустриализацию —

Если в России в сходной ситуации "хорошую мину при плохой игре" еще удается обеспечить за счет мощного экспортно-сырьевого контура (нефть, газ, лес, металлы и пр.), то у Украины такого сырьевого "буфера" нет. Отсюда и большая зависимость Украины от кредитов, и попытки как можно больше вытянуть у Запада под флагом компенсации за закрытие Чернобыльской АЭС, и шантаж России повышением цен за экспорт российской нефти по нефтепроводу "Дружба".

Внутренняя политика Украины не может быть устойчивой в силу продолжающих набирать остроту противоречий между промышленным в значительной степени русифицированным Востоком и Юго-Востоком и более националистическим, преимущественно сельскохозяйственным Западом, между Президентом, правительством и Верховной Радой. Ее внешняя политика колеблется между проповедуемым националистами сближением с Западом и НАТО — и объективной тесной привязкой к постсоветским республикам, и в первую очередь к России. Как признал на конференции в Вашингтоне посол Украины Ю.Щербак, "украинский народ разделен...новая конституция будет переходной и окажется компромиссом, отражающим взгляды коммунистов, националистов и прагматически мыслящих центристов...".

Прагматики в Киеве понимают, что в этих условиях, при предвыборной неопределенности в России, неизбежным оказывается лавирование: черного и белого не брать, да и нет не говорить. Отсюда — резкие заявления о необходимости официальной демаркации границы с Россией — и договоренности по передаче ей вооружений, за которые национал-радикалы обвиняют министра обороны В.Шмарова в предательстве. Отсюда — заявления министра иностранных дел о необходимости более тесного сотрудничества с НАТО — и решение о сокращении и реформировании армии, в результате которого ушли в отставку начальник Генштаба А.Лопата и его заместители. Отсюда — нежелание вступать в экономические структуры СНГ — и призывы создавать совместные финансово-промышленные группы.

До киевских прагматиков сейчас доходит и еще одно немаловажное обстоятельство: суверенность — вовсе не означает самостийность, для которой необходимо еще такое качество, как субъектность, т.е. способность ставить и реализовать собственные цели. Короткий опыт деятельности в столь вожделенных международных институтах, как ООН, ОБСЕ, МВФ и Совет Европы, показывает, что среди входящих в них суверенных государств есть "немножко более равные", и что такое членство субъектам — дает права, а на остальных лишь налагает обязанности.

До этих прагматиков начинает доходить и то, что на нынешнем вовсе не едином "Западе" многие уже задумываются о стратегической рентабельности проекта "Суверенная антироссийская Украина". И вновь: одно дело — консолидированный и эффективный антироссийский субъект, а другое — "размазня", торгующая антирусской риторикой, не поддержанная всерьез даже на половине территории страны и даже половиной ее населения. Кредиты под "антирусский" проект замораживаются. Конкретные не слишком щедрые доллары отпускаются лишь на конкретные меры по ослаблению субъектности: 8 миллионов на уничтожение шахтных пусковых установок МБР, 60 миллионов на конверсию и создание СП на предприятиях ВПК. Одновременно советчики из МВФ рекомендуют как можно быстрее приватизировать и продавать заводы экспортспособного промышленного контура, а международные правозащитные организации активно спонсируют возвращение в Крым татар — в качестве главной меры для смещения этнического баланса и вытеснения русских, бунтующих против украинизации полуострова. Нет нужды объяснять, в чьих руках окажется Черное море в результате суммирования этого процесса с завершающимся уничтожением Черноморского флота, и каково здесь будет место упертых украинских "самостийников".

В этих условиях Россия может и должна использовать в своих государственных интересах весь арсенал влияния на позиции Киева. Но это должны быть именно государственные интересы России, а не корпоративные интересы нефтяных кланов или предвыборные интересы партийных групп. В этой связи непростительно заявление неназвавшегося нефтяного чиновника о том, что за прокачки по нефтепроводу "Дружба" он готов отдать двух Балтиных, два Севастополя и два Черноморских флота! Будет флот, господин хороший, — будут и нефтяные прокачки. А без флота не будет вожделенных русских рокфеллеров, а будут "Васьки Кривые, которые, в натуре, могут качнуть..." Пока их не остановят!