Одной из примет наступившего предпоследнего раунда предвыборных баталий стал определенный дефицит свежих ресурсов, которые способны "ввести в бой" выборные команды. Уже роздано большинство спланированных обещаний, уже проведены, с учетом последних социологических данных, главные корректировки имиджей ключевых претендентов. До "засадных полков" дело еще не дошло — рано, но какие-то "резервы главного командования" предъявлять уже приходится.

Все серьезные политики понимают, что основной такой резерв — неопределившийся и неустойчивый избиратель, который, при нынешнем хрупком полуравновесии реальных рейтингов и шансов, и решит судьбу кампании. Именно его благосклонности сегодня добиваются в максимальной мере и прежде всего. Главная проблема, которую при этом решают основные конкуренты — Ельцин и Зюганов — как получить дополнительные голоса, не растеряв уже приобретенные.

Геннадий Андреевич, имеющийся электорат которого и отмобилизованнее, и убежденнее, для достижения данной цели должен прежде всего решить двуединую задачу: блокировать в массовом сознании вероятных приверженцев стереотип восприятия своего блока как выразителя довольно жестких программных целей КПРФ, и одновременно открыть путь к сердцу таких избирателей, которые пусть неловко, "боком", на самом нижнем этаже, но уже худо-бедно вписались в сегодняшние реалии нашей условно-рыночной экономики.

Первую задачу, несмотря на весьма мощный напор контрпропаганды, Зюганов решает сравнительно успешно, хотя наработанные результаты в определенной мере поставлены под сомнение утечкой в прессу очень значимых фрагментов стенограммы последнего пленума ЦК КПРФ, проблематизирующих "внепартийность" послевыборной президентской политики народно-патриотической коалиции.

Решению второй задачи, видимо, в определенной мере подчинено обнародование предвыборной экономической программы Зюганова, где признание плюрализма форм собственности в будущей России занимает важное место. Однако здесь позиция коалиции с точки зрения электоральных задач представляется гораздо менее убедительной. И дело даже не в том, что предлагаемая программа ущербна по части диагноза и критики ситуации (здесь все почти бесспорно) или по части провозглашаемых, по сути кейнсианских, рецептов реформирования (здесь отнюдь не случайны ссылки на "новый курс" Рузвельта).

Эта программа своей непоследовательностью оставляет чувство неудовлетворенности у радетелей чисто государственной плановой экономики и одновременно, например, критикой паразитизма торгово-закупочного посредничества (которым, чего греха таить, сегодня живет немалая часть населения) — инстинктивно отпугивает "псевдорыночного" избирателя. Учитывая, что эту непоследовательность непременно раздует и донесет до каждого дома телевизионная контрпропаганда, народнопатриотическая коалиция в результате рискует свести сальдо электоральных издержек и приобретений, по крайней мере, бесприбыльно.

Команда действующего президента обладает, конечно, качественно иными ресурсами и возможностями, которые и задействует в кампании в полном масштабе. Ряд акций правительства, которые, несомненно, вынуждены контекстом грядущих выборов, безусловно стоит приветствовать. Выплата, наконец, задержанных зарплат, снятие некоторых проворовавшихся чиновников, повышение пенсий и стипендий, давно назревшие законодательные инициативы — прямые и полезные результаты выборного марафона.

Однако есть в таких действиях президента и его команды симптомы крайне тревожные. Во-первых, от ряда акций президента в последние дни веет тем самым беззаветным популизмом, в котором он недавно столь горячо и обоснованно обвинял всех своих политических оппонентов. Чего стоит, например, его данное в Воркуте обещание незамедлительно подарить машину (с ключами и документами) присутствовавшей на встрече с ним работнице шахты!

Во-вторых — и это намного серьезнее — не может не беспокоить "покупка" Ельциным голосов на те средства и ценности, которые лично ему не принадлежат. По оценочным подсчетам, обещания, розданные президентом и правительством в последние месяцы, и в особенности в ходе турне по регионам, — "стоят" федеральной казне несколько десятков триллионов рублей и либо не смогут быть выполнены, либо лягут тягчайшим бременем на поствыборную российскую экономику.

Еще более тревожным фактором выборного процесса является "раздача слонов" другого рода, последствия которой уже не измерить простыми денежными эквивалентами. Это — очередной раунд уступок регионам, выражающийся новым витком подписания договоров о разграничении полномочий и предметов ведения с областями и автономиями. Последние договоры с Чувашией, Иркутской областью и (одновременно!) Усть-Ордынским Бурятским автономным округом, с Сахалинской областью, наконец — указывают на резкое наращивание процесса.

Понятно, что основная оргструктура предвыборной кампании Ельцина — региональные аппараты, лояльность которых — необходимое условие успеха. Понятно, что за эту лояльность нужно платить, и что в нынешних условиях "дикого" рыночного капитализма главный товар, который может предложить регионам федеральный центр — высокая мера хозяйственной самостоятельности, позволяющая местным элитам гораздо свободнее реализовать свои экономические интересы.

Но новое и пугающее в этом, уже ставшем привычным, явлении передачи полномочий регионам — то, что Б.Ельцин в выборной риторике возвращается к уже определенно политическим лозунгам времен начала своего президентства в суверенной России: берите столько суверенитета, сколько сможете осилить. Далеко идущие последствия этого лозунга проявились осенью 1993г., когда кризис центральной власти немедленно вызвал консолидацию региональных руководителей и их попытку оседлать политический Олимп РФ конструкцией типа "Совета регионов". Понимает ли президент, что политические кризисы в России еще будут?

Еще один крупный козырь, который разыгран командой Ельцина в преддверии выборов — мир в Чечне. Санация мучительной язвы чеченской войны — действительно, одно из самых мощных массовых ожиданий, способное принести крупные политические очки. Однако контекст якобы свершившегося Чеченского урегулирования вызывает большие вопросы.

Действительно, Яндарбиев подписал соглашение по блоку военных вопросов, обещающее прекращение боевых действий и передачу пленных и заложников. Однако здесь стоит обратить внимание на восторженное высказывание в преддверии московской миротворческой встречи корреспондента радио "Свобода" А.Бабицкого, которого трудно заподозрить в симпатиях к России: "...не важно, сумеют ли о чем-нибудь договориться два президента. Важнее, что на телевизионной картинке зрители увидят рядом 2 человек: одного, известного как руководитель РФ, и другого, имеющего устойчивую репутацию бандита...".

Зрители увидели даже нечто большее: дружеские реплики Ельцина в адрес сидящего напротив Яндарбиева. Понимают ли президент и его команда, какое при этом произошло снижение статуса президента великой державы, и какими политическими потерями обернется даже не для них самих, а для России весьма вероятное нарушение данного соглашения полевыми командирами (значительная часть которых регулярно и откровенно заявляет, что никакого мира с русскими не будет, и что война продолжится на российской территории)?

Предвыборная кампания в ее примерном равновесии основных сил пока предъявляет наихудшие для России результаты. Раскол общества и "расхождение политических краев" вынуждают основных лидеров жертвовать качеством политики за количество электората. А ведь впереди, при любом исходе выборов, неизмеримо более сложная задача, причем, осмелимся утверждать, — не экономическая, а политико-идеологическая, и ее название — возвращение трудовых мотиваций в условиях крайне низких возможностей включения регистра массовой экономической заинтересованности (просто будет не на что, и довольно долго).

Сейчас ли жертвовать качество?