13 октября — В восточных провинциях Заира (Киву) началось восстание против центрального правительства в Киншасе.
4 ноября — Члены парламента Заира призывают разорвать дипотношения с Руандой, Бурунди и Угандой, считая их пособниками повстанцев и виновниками оккупации восточных районов страны.
16 ноября — Принята резолюция ООН 1080 о создании многонационального контингента под руководством Канады для миротворческой операции в районе Великих озер.
24 ноября — Более миллиона руандийских беженцев-хуту, с 1994 года проживавших в лагерях в Восточном Заире, спасаясь от боев, возвращаются на родину и бегут в глубь Заира. Отмечаются многочисленные смерти от голода и болезней.
2 декабря — Войска Уганды вторглись на территорию Заира и захватили города Бени и Касинди.
6 декабря — Власти Танзании сообщили о своем решении до Нового года репатриировать в Руанду более 500 тыс. беженцев-хуту, которые находились здесь с 1994 года. Около 300 тыс. беженцев, боясь репатриации, пытаются уйти из лагерей вглубь страны и в Кению. Армейские подразделения отдавливают беженцев к границе.
13 декабря — Канада заявила, что в связи с возвращением в Руанду большинства беженцев необходимость в проведении миротворческой операции отпала.
28 декабря — В Руанде начался первый процесс над участниками геноцида 1994 года. Число обвиняемых составляет около 90 тыс., обнародованы имена 1900 чел., которым грозит смертная казнь.
4 января 1997 года. — Представитель радикального заирского оппозиционного объединения "Священный союз" Мпуту Ндибве объявил в Киншасе, что оппозиция не признает президента Мобуту Сесе Секу главой государства и начинает кампанию массового неповиновения.


Район Центральной Африки у Великих озер, почти исчезнувший из мировых сводок новостей с времен беспрецедентного геноцида 1994 г., в последние месяцы вновь привлекает к себе всеобщее внимание.
Публичная и широко освещаемая СМИ составляющая регионального конфликта — этническая рознь между племенами хуту и тутси — коренится глубоко в средневековье. Более 500 лет назад в места, заселенные земледельческими племенными группами хуту, пришли воинственные скотоводы тутси и создали на территории современной Руанды феодальное государство с этносословной структурой общества, где тутси составляли высшие сословия правителей, воинов, сборщиков налогов и т.п. и, как водится, нещадно эксплуатировали хуту.
Бельгийцы, пришедшие в регион после 1-й мировой войны, просто возглавили сложившуюся феодальную иерархию тутси, "отжимая" из подмандатной территории Руанда-Урунди максимальную колониальную ренту и увеличивая норму эксплуатации хуту. Одновременно тутси, получавшие из рук бельгийцев доступ в качестве колониальных управляющих к образованию, собственности и и власти, становились объектом возрастающей ненависти хуту.
Французские колонизаторы в соседних регионах, стремясь расширить зону своего влияния в Центральной Африке, — напротив, сделали ставку на хуту. Племенная верхушка хуту получала за французский счет образование, знакомилась с последними достижениями науки и техники, причем "почему-то" все больше военной, а заодно и "натаскивалась" против тутси и их хозяев-бельгийцев.
Когда в 50-е годы по всей Африке поднялась волна антиколониальных выступлений, руандийские хуту отождествляли тутси с колонизаторами. То, что во всей Африке носило характер освободительной борьбы, в Руанде в конце 50-х — начале 60-х годов вылилось в планомерную резню тутси: лишь в 1959 году было вырезано более 100 тысяч человек. Первым президентом страны, обретшей в 1962 г. независимость, стал хуту Грегори Каибанда. Тутси были незамедлительно изгнаны с государственных постов, из армии и полиции. Одновременно продолжались погромы. Сотни тысяч руандийских тутси бежали из страны в Заир, Конго и Уганду. Погромы повторялись неоднократно все эти годы. Самый кошмарный из них произошел в 1994 г., когда было вырезано до 1,1 млн. тутси, а общий кровавый погромный счет эпохи независимости превзошел 2 млн. человек.
Но именно в военных лагерях Уганды под непосредственным покровительством нынешнего ее президента Йовери Мусевени было создано боеспособное формирование тутси — Руандийский патриотический фронт (РПФ), взявший власть, остановивший резню 1994 года и наведший относительный порядок в стране. После серии военных неудач правительственной армии хуту и разного рода экстремистских милиций в войне против мобильных и хорошо вооруженных отрядов РПФ, умеренные хуту пошли на союз с тутси. Теперь из страны побежали уже хуту, обоснованно опасаясь ответных репрессий со стороны тутси.
Вражда и геноцид последних лет привели к появлению за пределами Руанды огромной армии беженцев, преимущественно хуту. По экспертным оценкам, в Танзании их более полумиллиона, в Заире — 1,3 миллиона, около 100 тыс. — в Замбии, около 200 тыс. — в Кении, до 300 тыс. в Бурунди и от 350 до 400 тыс. — в Уганде.
Естественным образом в результате описанных событий Заир, и без того раздираемый внутренними противоречиями, стал детонатором трансляции и расширения конфликта. После июльского переворота в Бурунди, где власть президента-хуту была свергнута армейской верхушкой тутси во главе с Пьером Буйоя, в заирском Киву началась подготовка восстания. Момент был выбран как нельзя более удачно: президент Мобуту лечился в Швейцарии после операции рака простаты. Спусковым крючком послужило изгнание беженцами-хуту скотоводов-тутси из района их многовекового проживания в Киву, и восстание с племенным костяком тутси под руководством старого противника режима Мобуту — Лорана Кабила — быстро распространилось, вынудив беженцев-хуту спасаться, где можно (прежде всего на родине — в Руанде) и поставив перед ООН вопрос о необходимости международного вмешательства.
Инициатором постановки проблемы в ООН стала Франция, издавна и прочно сделавшая ставку на Заир, режим Мобуту и племена хуту как на рычаги своего регионального влияния. Эта инициатива встретила скрытое противодействие прежде всего США (преимущественно через американское лобби в Организации Африканского Единства ОАЕ), уже по крайней мере два десятилетия оказывающих (и прямо, и косвенно, через подконтрольную США и МВФ Уганду) влияние на тутси. Поэтому, несмотря на принципиальное решение ООН, проблема миротворчества в районе Великих озер под руководством назначенной для этого Канады — увязла в бюрократических проволочках и в итоге, по мере возвращения части беженцев в Руанду из районов боев в восточном Заире, была объявлена неактуальной. Три миротворческие встречи ОАЕ на высшем уровне также окончились ничем, рекомендовав решать проблему политическими методами при соблюдении принципа нерушимости границ.
Между тем заирские повстанцы к сегодняшнему дню, гоня перед собой деморализованные и неэкипированные правительственные войска (которым, к тому же, много месяцев ничего не платят, вынуждая жить мародерством), взяли под контроль значительную часть территории Заира и объявляют о готовности вскоре занять столицу. А одновременно все отчетливее поднимает голову региональный сепаратизм. Заир, крайне свирепо "отжимаемый" режимом Мобуту в течение более чем 30 лет президентства, никогда не был однородным и устойчивым. Обладая благоприятнейшими условиями сельскохозяйственного производства и несметными сырьевыми ресурсами (алмазы, кобальт, медь, цинк, серебро, золото), республика с момента "воцарения" маршала Мобуту в 1965 году втрое снизила ВВП на душу населения. Инфраструктура, дороги и инвестиции практически отсутствуют, власть и в центре, и на местах тотально коррумпирована и криминализована, в результате чего большинство периферийных провинций (Шаба, обе Киву, Верхний Заир и даже центральные алмазодобывающие Касаи) в своих хозяйственных связях уже давно ориентируются более на соседние государства, чем на Киншасу. А в Касаи, не оглядываясь на столицу, используют в обращении деньги, отмененные Мобуту три года назад. Целый ряд экспертов небезосновательно считает, что Заир — одно из крупнейших государств Африки — неизбежно распадется, породив цепную реакцию перекройки границ на всем континенте.
Есть уже и определенные намеки на конфигурацию такой перекройки. В африканской и западной прессе появилась серия публикаций об идее воссоздания в древнем ареале властвования тутси — территориях Руанды, Бурунди и Восточного Заира — Империи Хима-тутси, и о благосклонном отношении США к этой идее. В аналитических кругах широко обсуждаются и векторы тяготения различных провинций Заира и сопредельных стран, и возможные конфигурации будущих новых государственных образований в регионе с учетом этноплеменных, ресурсных и коммуникативных факторов. Но венцом рассуждений на эту тему оказывается ряд выступлений крупных экспертов и деятелей ОАЕ с утверждениями, что большинство регионов Африки неспособно к самостоятельному политическому и экономическому существованию вне (внимание!) новых моделей колониальной зависимости от развитых стран Запада.
Разумеется, ключевым мотивом событий в регионе Великих озер является конкуренция великих держав, и прежде всего Франции и США, за новую конфигурацию зон влияния в Африке, связанную с исчезновением советского блока и необходимостью раздела его геополитического наследства. Разумеется, именно крайне богатый сырьевыми и иными природными ресурсами Заир оказывается наиболее аппетитным призом в этой борьбе, причем борьба эта ведется даже не за собственно ресурсы. Эти ресурсы и региональное влияние — лишь важная деталь в более крупной ставке — праве на собственный полюс в будущем многополярном мире. И именно огромная цена данной ставки предопределяет крайне высокий накал франко-американских противоречий, связанных с процессами в Центральной и Северной Африке, на Ближнем Востоке и в НАТО. А глубина этих противоречий демонстрируется беспрецедентным дипломатическим скандалом в штаб-квартире НАТО 13 декабря: французский министр иностранных дел де Шаретт покинул зал заседаний в то время, как Генеральный секретарь НАТО Солана выступал с приветствием в адрес госсекретаря США Кристофера. Его место занял французский посол, который, пока Солана выступал, повернулся к нему спиной и нарочито громко разговаривал с помощником.
Еще один повод для конфронтации между США и Францией — фигуры Бутроса Гали и Кофи Анана. Первый обнародовал, несмотря на жесткое противодействие американцев, специальный доклад ООН, освещающий роль великих держав, и прежде всего США, в поставках через третьи страны оружия сторонам этнических и межстрановых конфликтов, в том числе и в зоне Великих озер. Специалисты называют и конкретные каналы поступления оружия в регион от "великодержавных спонсоров": через Уганду, Анголу, Конго, Замбию, Танзанию. Анана, будучи ответственным за миротворческие операции ООН, очень уж умело "закрывал глаза" на подобные факты, в особенности в тех случаях, когда дело касалось американских интересов и, как имеют основания считать французы, только поэтому возглавил ООН. А эксперты добавляют к данному пикантному сюжету важное наблюдение: как только миротворцы ООН перевозят свое военное снаряжение в новый конфликтный узел (как недавно в Либерию), там тотчас с новой силой разгорается война.
Но конкуренция великих держав — не единственный конфликтный фактор в регионе. Египет заявил, что Великие озера как район истоков Нила являются зоной его стратегических интересов. Налицо острые конфликты между Заиром и Анголой, Угандой и Суданом и т.д. Еще один дестабилизирующий региональный процесс связан с операциями международного криминального нарко- и алмазного бизнеса, проводимыми с территорий Танзании, Анголы, Замбии.
Зафиксированный с вопиющей отчетливостью в регионе Великих озер крах в отношении Африки западных концепций нации-государства и либеральных политико-экономических схем — требует поиска новых моделей будущего континента. Уже слишком многим ясно, что и конкуренция за ресурсы в формах регионалистского квазигосударственного дробления, и неоколониальный патронаж великих держав — эксперименты неудачные, вожделенной устойчивости контроля и управления не обеспечивающие и, напротив, провоцирующие эксцессы антиевропейскости и негритюда. Вот почему за рядом новых международных инициатив в регионе отчетливо просматривается совершенно иная модель, сформулированная в работах теоретиков-экологов и легализованная в абстрактных, территориально не определенных формах на всемирных конференциях по "устойчивому развитию" в Рио-Де-Жанейро и Каире. Суть этой модели — в будущем Африки как территории неразвития, мирового заповедника всяческих ресурсов для будущих поколений. На пути реализации этой модели — лишь одна "маленькая помеха" — стремительный рост населения, вовлекающий в использование эти самые ресурсы. Анализируя события последних лет в регионе Великих озер и подсчитывая жертвы массового геноцида, осуществляемого при странном попустительстве и прямой помощи великих держав, мы вправе предположить, что здесь отрабатывается новая экспериментальная модель так называемой "геноцидной демокоррекции", способной резко сократить население и сохранить экофонд и ландшафты. Понимая резкость подобного обвинительного предположения, приведем в дополнение к изложенному следующие факты.
Во время наиболее жестокого геноцида в Руанде в 1994 году лагеря вооруженных группировок тутси и хуту располагались в заповедниках (зонах всемирного наследия) "Горилла-парк", "Парк Вулканов" и "Виргуна-парк" на территории Уганды, Руанды и Заира, причем набеги оттуда террористов не встречали никакого противодействия "мировой экологической общественности". Но когда правительственные войска Уганды и Руанды попытались бороться с террористами в этих парках, военные акции вызвали категорический протест "Фонда дикой природы" принца Филиппа Эдинбургского, который именно в этот момент решил развернуть в парках "Программу защиты горилл".
Кроме того, нынешние события в районе Великих озер заставляют вспомнить позицию, высказанную несколько лет назад руководителем латиноамериканского демографического отдела Госдепа США Фергюсоном по поводу Сальвадора: "...когда численность населения выходит из под контроля... чтобы быстро его сократить, нужно вовлечь в войну всех мужских особей и уничтожить значительную часть женских особей детородного возраста... Если еще оборвать пути транспортировки продовольствия, можно создать быструю тенденцию снижения рождаемости. Иначе они будут размножаться, как животные...".
Но масштабы данного африканского "эксперимента", по утверждениям специалистов, никак не ограничатся рамками региона Великих озер. Вот что говорит эксперт Института Африки в Претории Р.Корнуэлл: "Если Заир взорвется, это целиком изменит карту региона и повлечет за собой последствия для всего континента...Распад третьей по величине африканской страны стоит на повестке дня, и мало кому из соседей удастся избежать последствий этого крушения".
Как ни печально в этом сознаваться, сегодняшняя российская ситуация обнаруживает слишком много параллелей с вышеописанной африканской. Дробление территории, нарастающий региональный сепаратизм, криминализация центральной и региональной власти, появление "зон влияния" иностранных государств. В этой связи нельзя не отметить еще одно печальное обстоятельство. Наблюдаемая в России многомерная и многозначная конвергенция власти и оппозиции коснулась не только широко обсуждаемой проблемы бюджета, но и "скромной" на вид проблемы "устойчивого развития РФ". Ведь именно пропаганда оппозицией концепции устойчивого развития привела к созданию и утверждению правительством РФ (!) "зон всемирного наследия" в районе Байкала и камчатской Долины Гейзеров. То есть — к появлению на нашей территории первых "квазиафриканских" зон ограниченной юрисдикции России.
О перспективах неоафриканизации нашей страны (а именно в этом суть так называемого "устойчивого развития") можно только догадываться. Ясно лишь, что зоны "поражения России в правах" будут множиться, причем быстро и вовсе не ради защиты девственной нашей природы. Африканский "эксперимент" развивается "успешно" с точки зрения конструкторов и вскоре можно ожидать попыток его переноса в другие районы мира, и в том числе на нашу территорию. Остановить "экспериментаторов" может лишь согласованная воля российских элит. Да еще то, что десятилетней давности высказывание Маргарет Тэтчер, об СССР, как Верхней Вольте с ракетами сохраняет силу в отношении России лишь по части ракет. Мы — не Верхняя Вольта, и пока — с ракетами. Пока...

Ю. Бялый