Долго находясь в сельской местности в связи с очередным отпуском, я был лишен телевизора и удовольствия наблюдать гримасы нашей политической жизни, отражаемые в различного рода "зеркалах". Я был лишен также удовольствия собирать пыльцу аппаратных сплетен по поводу подлинного смысла этих гримас и ужимок. О чем, разумеется, сожалею.

Но отмалчиваться по поводу случившегося тоже нельзя, тем более, что отпуск кончился, и надо браться за перо, рассуждая и "глубокомысля" на актуальные политические темы. Темы эти крайне немногочисленны. По сути же, злоба дня сведена к одной, особо пакостной и зловредной теме — к гнусности абсурдного чеченского замирения. Обсуждать это в жанре корректного аналитического очерка я не в состоянии, как по причинам нравственного порядка, так и в связи со своей временной профнепригодностью, порожденной статусом сельского жителя. Пытаясь найти для размышлений по данной тематике иной, метафорический, ракурс, я все время срываюсь в область сельских аллюзий.

Но поскольку тема данная задевает, как принято теперь говорить, весьма значительные фигуры, то робость сельского жителя, ощущаемая мною как временный пережиток отпуска, кладет табу на аллюзии свиного, бараньего и в целом скотского типа, которые напрашиваются, конечно же, в первую очередь. Долгие размышления о не задевающих статус высоких лиц аллюзиях привели меня в сферу растительного мира, где я не случайно выбрал всем знакомое и всеми любимое растение — одуванчик. Одуванчик — и горькая реальность чеченской капитуляции, уже почти состоявшейся в результате деятельности неких высоких лиц... Что тут общего? Представьте себе, кое-что общее все же есть. И я попробую это доказать. Итак, об одуванчиках, но и не только о них.

При всей важности чеченской проблемы, развитие политического сюжета, связанного с мирной инициативой генерала Лебедя, подтверждает, что попытка развязать чеченский узел является лишь поводом к построению новой системы властных отношений в самой России. И, как ни кощунственно это звучит, но в порядке аналитического заострения мы вправе представить себе (в качестве модели) вместо разрешения вопроса о войне в Чечне — разрешение какого-либо другого вопроса с гораздо меньшим значением, в ходе рассмотрения и обсуждения которого начинаются процессы, несоизмеримые по своему масштабу с начальной проблемой. Возьмем для определенности, к примеру, вопрос "о судьбе одуванчиков и их роли в сохранении благополучия российских граждан".

Как должен решаться подобный вопрос, если решающий его имярек не заинтересован в одуванчиках, а напротив, склонен с их помощью и с опорой на их спасение от "гибельной для страны гибели" забраться на кремлевский трон, сбросив с него своего конкурента?

Прежде всего, имярек должен придать решаемому им вопросу особое, исключительное, судьбоносное значение. В этом он должен опереться на те силы, которые могут делать из мухи слона и из слона муху. Этими силами в нашей стране являются, как известно, средства массовой информации. Как только эти средства начинают благоволить имяреку, он оказывается в той политической позиции, которая обеспечивает ему необходимый старт. Общество начинает разговаривать об одуванчиках. Журналисты — писать об их особой роли в экологии России. Писатели — вспоминать о том, что эта роль ими давно предсказывалась. Экономисты — рассматривать ресурсные схемы, наиболее эффективно задействующие столь важный продукт, как одуванчики. Балерины — сравнивать свой полетный танец с порханием одуванчикового пуха во влажных ветрах любимой всеми нами России.

Почему болтают экономисты подобную чушь? Почему несут ахинею балерины, и лгут писатели? Что, они все завербованы иностранными спецслужбами, стремящимися с помощью одуванчикового бума разрушить нашу обороноспособность? Ничуть не бывало! Просто все привыкли болтать, любят болтать и не могут без болтовни. И все понимают, что их значимость определяется тем, болтают ли они на страницах малотиражных газет или в ключевых передачах центрального телевидения. Путь наверх идет через телеэкран. Надо оказаться на нем любой ценой. Телеэкран зачем-то занялся одуванчиками. Стоит ли вникать, зачем? Нужно скорее перепрофилироваться в одуванчиковеда, одуванолога, сторонника или противника одуванчиков. И добиться желаемого эффекта, поскольку эффектом этим для властителей наших дум всегда была их популярность, а в последние годы — стала только эта популярность и ничего более. И не надо никого вербовать! Не надо штучно готовить коварных одуванологов! Надо только указать новую, достаточно произвольную ценность, измеряемую количеством эфирного времени, и ждать, пока на эту ценность, как мухи на мед, рванут записные краснобаи и те, кто их восторженно или даже скептически слушает.

После этого можно гарантировать решение первой задачи, стоящей на пути властолюбца, получившего в свое распоряжение глупое и ненужное "Министерство по делам одуванчиков" и стремящегося превратить это министерство в трамплин для реализации своих властных помыслов.

Итак, одуванчики, а вместе с ними и их административный патрон, уже получили исключительную значимость. Что дальше?

Задача вторая — разделить общество, рванувшееся в одуванчиковую западню, на партии борьбы за одуванчики и против одуванчиков. Нужно сделать российских сограждан одуванчикофилами и одуванчикофобами. Нужно, чтобы вокруг фило-фобии начали кипеть реальные страсти. Чтобы те же СМИ освещали эти страсти, становясь по очереди на сторону филов и фобов. Нужно, наконец, чтобы фобия и филия заслонили собой то, по поводу чего они самовыстраивались. И после этого нужно разыграть мучительную ситуацию нерешения одуванчиковой проблемы. Общество должно страдать этой нерешаемостью, как долгой и изнурительной зубной болью.

Задача третья — быть в эпицентре одуванчиковой проблемы, отвечать за нее, контролировать ресурсы ее решения и при этом не только не быть "козлом отпущения", виновником нерешения одуванчиковой проблемы, сторонником одной из зловеще непопулярных сил, а напротив, сохранять роль лица, способного спасти одуванчики, но роковым образом отбрасываемого в последний момент от последнего спасительного шага по этому спасению спасительных одуванчиков... Отбрасываемого кем? Злыми анонимными силами, заинтересованными в губительстве одуванчиков, в их экологически преступном собирательстве, в их зловещем антигуманном использовании и пр.

Эта задача является ключевой для нынешнего российского политика. Именно мерой успешности ее решения определяется сейчас ранг политика, его талант, его политическая судьба. К имяреку все и все время должны обращаться за решением одуванчиковой проблемы. Ради этого решения он должен стремительно метаться по мировому пространству, а при возможности и по пространству космическому. Он должен идти от успеха к успеху, совершать чудеса храбрости, обязательно попадая при этом на телеэкран.

Толку ли при этом в самих одуванчиках? О них уже забыли. То есть о них помнят, но помнят так, как любитель парной помнит о сухом обжигающем паре. Он, конечно, должен быть, этот пар. И должен иметь нужные кондиции. Но после их получения на первый план выступает другое — качество березового веника, выносливость парильщика и, конечно же, как уже догадался искушенный читатель, — мера охлажденности всеми нами любимого жигулевского (вариант — баварского) пива, ждущего нас в предбаннике.

Вот так и с чеченской... прошу прощения, одуванчиковой проблемой. Она, конечно, должна быть накалена. Но — внимание — должна быть именно фоново накаленной. А на этом фоне, как сказал бы один великий философ, в рамках этой одуванодионисии, должен действовать аполлонический герой. Он должен, решая одуванчиковую проблему, опускаться на дно морское. А что? Он — акваланг — охотничье ружье — акула... А одуванчики, спросите вы?.. Вы, дорогие мои сограждане, смотрите-ка лучше, как акванавт побеждает морское чудовище! А про одуванчики — в следующей серии. Раньше времени нельзя разглашать секреты! Да и не интересно будет.

Но вот силы зла сгустились в 28-й серии этой политической "Санта-Одуванины" до неимоверной крайности. Силы зла противостоят герою всей своей мощью. Он уже развел под восторженные комментарии всех телепередач одуванчикофилов и одуванчикофобов на положенные восемьсот метров, как учит устав полевой службы. Он уже подписал с обеими сторонами меморандум об использовании одуванчикового пуха только в мирных целях. Но силы зла набрали в свои черные легкие неимоверное количество воздуха и дуют, дуют, дуют! Что делать? Собирать всех людей доброй воли под свои знамена... И идти на выборы? Нет, до этого еще далеко!

Вначале (задача четвертая!) надо вывести на экран армию экспертов, которые увяжут одуванчиковую проблему со всеми сторонами нашей многострадальной российской действительности. На экране должны томяще вспыхивать и гаснуть душераздирающие сюжеты. Экономика и одуванчики... Оборона и одуванчики... Госбанк и одуванчики... МПС и одуванчики...Экология и одуванчики... Аэрофлот и одуванчики... Духовность и одуванчики... Дальше что?

Дальше (задача пятая) нужно продемонстрировать всей стране, что имярек, способный решить самую острую и единственно значимую одуванчиковую проблему, нуждается для этого в структурно- функциональном обеспечении. Ему нужны рычаги воздействия, полномочия и механизмы. Какие и где? Конечно, только одуванчиковые. Он ведь, имярек-то этот, не к власти какой-нибудь рвется, как иные некоторые, он одуванчики спасает, и как только спасет — уедет в глубинку и будет их радостно и скромно взращивать. Этого требует, как все мы понимаем, чистота жанра.

Но сейчас, в трагической губительной ситуации, имяреку нужны механизмы одуванчикоспасения. А поскольку одуванчики связаны со всем остальным и незримо присутствуют даже в балете и ракетостроении, то везде создаются подчиненные имяреку параллельные "одуванчиковые" структуры.

Параллельный кабинет министров (экономический департамент ведомства одуванчиков). Параллельная армия (легион спасителей одуванчиков). Параллельная полиция (служба охраны одуванчиков). Параллельная разведка (отдел информирования о состоянии одуванчиков). Перечисление можно продолжить.

Теперь у нас есть почти все:

• — Проблема повышенной значимости.
• — Расклад политических сил вокруг этой проблемы.
• — Ощущение общественной опасности, порожденное критическим состоянием проблемы.
• — Структуры, созданные для всеобъемлющего решения проблемы с учетом зловещего противодействия этому решению со стороны анонимных и вездесущих антиодуванчиковых сил.

Чего нет? Нет (пока!) "слабого властителя", неспособного разрешить одуванчиковую проблему, не понимающего даже ее значения, заведшего проблему в тупик, тайно связанного с антипроблемными силами или (мягкий вариант) манипулируемого ими. Нет (пока!) международного сообщества, которое настолько потрясено трагической нерешенностью вопроса с одуванчиками, что готово использовать все свои каналы воздействия, дабы побудить слабого властителя отдать бразды правления тому, кто способен решить эту ужасную, ставшую международным камнем преткновения проблему.

А если вдруг окажется, что все это есть? Если, к примеру, последние недостающие компоненты ситуации появятся, скажем так, через считанные дни? Тогда мы получим властный кризис в условиях проращивания и становления параллельной системы власти. И как результат его "победного разрешения" — "страну Одувань", которая "почему-то" окажется несколько меньше исходной, до-одуванной.

А если все-таки она и тут кое-кому покажется слишком велика? Тогда общественное мнение надо будет сконцентрировать, например, на проблеме ромашек. Создать соответствующее ведомство и повторить "разборку в том же порядке", как учат соответствующие служебные наставления.

В заключение вновь скажу, что не считаю возможным сравнивать выбранную мною условную проблему с острейшим вопросом о Чечне. Понимаю отличие. Сострадаю горю и пролитой крови. Но, грешен, не люблю, когда меня "обувают" вместе с сотней миллионов моих сограждан, на потеху всему миру и на позор истории.