"Главные" версии?

Российские реакции на произошедшее в Нью-Йорке и Вашингтоне полностью предопределяются состоянием общества. Мы имеем многофокусное общество, многофокусную элиту. В каждом фокусе – свой образ врага. Что бы ни произошло – для принадлежащих к данному фокусу социальных групп и фигур виновен будет враг. И магнит ненависти к врагу подтягивает все необходимым образом заряженные пылинки аргументации.

А эти пылинки всегда есть. Набрать аргументов можно в пользу любой версии. Для этого нужно просто иметь возможность набирать эти аргументы ОПРЕДЕЛЕННЫМ СПОСОБОМ. Как именно? ВНЕСИСТЕМНО.

Есть аргументы в пользу "исламской версии"? Безусловно! Радикальный ислам – не ребенок. Это мощная сила, движущаяся, как поток раскаленной лавы. Пока ей не сопротивляются, пока от нее бегут, она ничего не сжигает. Когда начинается сопротивление (то есть соприкосновение с этой лавой), СОПРИКАСАЮЩЕЕСЯ ГОРИТ. ИЛИ ВЗРЫВАЕТСЯ. В общем, терпит урон.

Есть аргументы в пользу версии, согласно которой все взрывали сильные мира сего в интересах США? Несомненно! Этих аргументов даже больше, поскольку старательность спецслужб США, оправдывающих свою беспомощность быстрым нахождением нужных начальству врагов, — смешна. И компрометирует "исламскую версию".

Кроме того, США слишком выгодно произошедшее. Оно слишком нужно для установления нового мирового силового порядка. Какой силовой порядок без образа врага? Оно слишком нужно для переключения бюджетных линий в сторону силовых структур и связанных с ними ТНК (а именно в этом смысл прихода к власти Джорджа Буша и его группы). Оно слишком нужно для поддержки доллара через милитаризацию экономики. Оно слишком нужно для масштабной кадровой чистки (силовых структур в том числе). Далее, США делают шаг за шагом в подтверждение версии о своей причастности к трагедии. Ощущение этой причастности нарастает. Идет неумная и двусмысленная игра с числом жертв. США и впрямь подозрительно упоенно и с неприличной бойкостью "берут быка за рога" во всем, что касается, я бы сказал, "утилизации" произошедшего (знаменитое "куй железо, пока горячо"). Ох, как торопятся, как куют!

Все так. И образ данного делателя – в целом правдоподобен. В чем-то даже больше, нежели исламский.

Образы и инструментальность

Это – все, если нам нужна не ПРАВДА, а ОБРАЗЫ, чья правдоподобность зависит от наших пристрастий и ориентаций. Слишком многое сейчас зависит от нашей способности адекватно воспринимать происходящее. Без этой способности мы ничто. Мы бессубъектны. Мы всего лишь разнородная, заряженная полярными эмоциями "субстанция". И тогда не мы действуем, а нас волочет в ту или другую сторону. В любом случае совсем не в ту, которая отвечает нашим интересам и целям. Да и какие цели могут быть у "субстанции"?

Итак, есть образ исламского врага. И этот образ управляет политическим поведением тех, для кого Нью-Йорк – это "святая столица мира".

Есть образ "поджога рейхстага" Бушем и его командой. И этот образ является тотальным политическим ориентиром для тех, кто ненавидит США.

Оба эти образа вообще игнорируют реальность террора как деятельности с особой спецификой. Игнорируют то, что интерпретация этой деятельности с общих жизненных позиций – малопродуктивна. В этом смысле данные образы можно отнести к разряду "неинструментальных". Здесь все дело в том, как строятся образы и модели. Ведь материал для них надо черпать из определенной среды. Хорошо, если эта среда не специфична. Тогда не нужны особые инструменты для того, чтобы извлечь из нее необходимое. А если среда насыщена особым профессионализмом, который можно из нее извлечь в нужном для моделей и образов обобщенном виде – только с помощью инструментов, адекватных свойствам этой среды? Это, кстати, и называется "методология извлечения материала для экспертизы". Не применил нужные инструменты – не извлек нужное из среды. Не извлек нужное из среды – ошибся с образами.

"Неинструментальные" образы всегда строятся по принципу "взял и сделал". В нашем случае — "взял самолет и долбанул по небоскребу". Что значит "взял"? Что значит "долбанул"? Небоскреб – не "кумпол", самолет – не монтировка. Только вычленив и описав параметры террористической спецоперации как (внимание!) ВБРАСЫВАНИЯ В НАШ МИР С ЕГО ОБЫЧНЫМИ ЗАКОНАМИ НЕКИХ СГУСТКОВ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, ОСУЩЕСТВЛЯЕМЫХ В ДРУГОМ МИРЕ, ПО ДРУГИМ ЗАКОНАМ, только поняв этот другой мир, его язык, его логику, его технологию, его СУЩНОСТНУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТНУЮ СПЕЦИФИКУ, мы можем сколь-нибудь адекватно ориентироваться в происходящем.

Помимо "неинструментальных", есть еще конспирологические образы. Они строятся на основе извлечения из среды профессиональной террористической деятельности тех или иных фрагментов и элементов. Чаще всего речь идет о подчеркивании сложности осуществляемой операции. Здесь экспертиза заменена рассуждениями. Применяются термины "масштаб операции", "огромные усилия в плане управления и контроля за операцией", "сбор длительной и разнородной информации об операции". Что за этим стоит конкретно? Чем конкретно подрыв эсминца в Йемене отличается от спецоперации в Нью-Йорке и Вашингтоне? Насколько отличается и в каком смысле? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, вы должны иметь комплекс параметров одной операции (в Йемене), комплекс параметров другой операции (в США). Именно комплекс и именно параметров! "Две точки в многомерном пространстве", "метрика пространства", "расстояние между этими точками". Вы должны иметь это – и понимать значение деталей, которые иногда являются решающими.

Например, все концентрируют внимание на атаке по нью-йоркскому небоскребу. Но вообще атаковать небоскреб относительно легко. Там главная значимая деталь – заставить "Боинг" делать фигуры пилотажа, ему несвойственные. Для этого нужна специальная подготовка. И приобрести ее без тренировок нельзя. Но атаковать невысокий Пентагон – намного сложнее. Для этого нужны совсем специальные тренировки.

Еще пример. Все говорят о сфере интересов, лежащей в основе произошедшего. Ладно – геополитика, доллар. А наркотрафик? Бен Ладен стал "демоном", когда дал понять, что сам будет контролировать наркоторговлю. Кого он обидел? И вообще – талибы начали работать на себя в данной сфере, или на кого-то еще, открепившись от американцев? Это серьезный вопрос. Последствия – вполне глобальные. Речь идет о триллионах долларов. Чем конкретно и по чьей просьбе могут оказаться заняты подразделения, воюющие с терроризмом? Эти ситуации ранее рассматривались применительно к Афганистану и Вьетнаму. Что теперь?

Предположим, что мы подобные детали опустим, комплексы параметров превратим в извлеченные из них моносистемы, отговоримся общими словами о том, что "англичанка гадит", а "терроризм – штука сложная". Ткнем пальцем в нечто из профессиональной специфики и.

И соединим такое "псевдоинструментальное" описание с каким-нибудь "неинструментальным" образом. "Псевдоинструментальное" – сотрет "неинструментальное". Дальше что? Дальше элемент, несущий отпечаток этой "псевдоинструментальности", может быть даже отброшен. А что?

"Неинструментальные" образы стерты, есть чистый лист, на нем можно рисовать любую экзотику. Это в худшем случае. В лучшем – "псевдоинструментальный" элемент не отбрасывается, а начинает сам из себя создавать модель. Элемент при этом может быть не главным, хотя и значимым. И. даже если он важен – адекватное описание сложной системной профессиональной деятельности не может быть получено путем аналитического клонирования одного из ее элементов.

Как не может быть выведено описание профессиональной деятельности целиком из аналитики последствий. Сколь бы умна она ни была, и о каких последствиях ни шла бы речь. О геополитических, глобалистских, историософских, военно-политических, собственно политических, экономических, социальных, культурных. Да, последствия эти невероятно масштабны. Да, в совокупности они буквально начинают вводить весь мир в совершенно новое качество. Да, эти последствия отвечают интересам США. Да, да, да. И что?

Легко поддаться соблазну только на этой основе решать, кто сотворил нью-йоркско-вашингтонскую катастрофу. И произвести реконструкцию по принципу "ищи, кому выгодно". Но это и в криминалистике, и в политике — совершенно некорректно!

Кому выгодно? Силам, которые хотят построить Новый Рим, новый мировой порядок с опорой на военные и иные ресурсы США. Таких сил много, и на поверхности – в самом деле прежде всего выгода США. Признаем это – и что? Сын может безумно любить отца, а смерть отца может принести ему огромное наследство. Значит ли это, что он убийца отца? Лава сожгла электростанцию, и это выгодно конкуренту данной компании. Значит ли это, что конкурент устроил извержение вулкана? Продажный полицейский интерпретирует убийство в интересах тех, кто ему платит. Значит ли это, что он убил? Определить, в чьих интересах произошедшее – важно. Но это вовсе не все. Кроме того, что бы ни произошло, сильнейший на то и сильнейший, чтобы использовать последствия в своих интересах.

ИТАК, НИ БЫТОВЫЕ ОБРАЗЫ, НИ КОНСПИРОЛОГИЧЕСКИЕ КЛОНИРОВАНИЯ, НИ АНАЛИТИКА ЦЕЛЕЙ И ИНТЕРЕСОВ — НЕ МОГУТ БЫТЬ ПРИЗНАНЫ ФУНДАМЕНТОМ ДЛЯ МЫШЛЕНИЯ ПОСТОЛЬКУ, ПОСКОЛЬКУ ОНО ХОЧЕТ БРАТЬ ДЛЯ СЕБЯ МАТЕРИАЛ ИЗ ПОЛНОЦЕННОЙ РЕАЛЬНОСТИ.

Доступ к этому материалу дает только системная параметрическая оценка случившегося. И пусть эта оценка сложна. Нам весь XXI век придется жить в условиях, когда простота уже ничего не дает. Либо тебя волокут куда-то, и ты не понимаешь, куда. Либо ты начинаешь создавать и использовать сложные инструменты для понимания сложной действительности.

Прежде всего, это инструменты системного анализа. Не воспользуемся ими – получим мозаику. Каждый будет извлекать из "материала" под названием "террористическая деятельность" те или иные крупицы и по-разному их раскручивать в соответствии с произвольными версиями. Возникнет интеллектуальный и оценочный хаос – и причем именно там, где его не должно быть. Хаос в желающей реального понимания среде людей, уже осознавших, что "пахнет жареным", и не желающих быть новыми натурщиками для очередных "Слепых" какого-нибудь нового Брейгеля.

Эту среду не поймаешь в ловушки бытовых версий. И потому она может поломать катастрофические игры, началом которых стала нью-йоркско-вашингтонская катастрофа. Может быть, именно эта среда, кристаллизуясь по-новому в условиях нового катастрофизма, только и способна что-либо изменить. Если так – то понятно, насколько важно подключить ее к частичным конспирологиям и оторвать от профессиональной системности. То есть обесточить. Им важно это, нам – прямо противоположное. И потому мы начинаем собственно

Системный анализ.

Квалифицируем событие – ПРОИЗОШЛА МАСШТАБНАЯ ТЕРРОРИСТИЧЕСКАЯ СПЕЦОПЕРАЦИЯ.

Описываем параметры. Не какой-нибудь один из них, который нам почему-то люб, а все вместе и в совокупности! Эти параметры таковы.

Массивность операции определяется количеством задействованных в ней участников. Это может быть один сумасшедший, готовящийся по книгам или телефильмам или имеющий в силу предшествующей карьеры определенные необходимые навыки. Это может быть группа связанных людей с разделенными функциями. В зависимости уже только от массивности операции можно давать те или иные экспертные оценки.

Какова массивность в данном конкретном случае?

Непосредственно захватывающих самолеты и осуществляющих самоубийственные теракты – четыре "пятерки" (по числу терактов и исходя из того, что на каждый самолет минимально необходима именно такая боевая "пятерка" смертников). То есть 20 непосредственных исполнителей.

Для обеспечения и сопровождения работы каждой "пятерки", безусловно, нужно более 100 человек. Значит, всего 400-500 человек. То есть речь идет о высшей категории массивности проводимой кем-то спецоперации. И это – вполне характеристический признак.

Потому что сразу возникает вопрос: если речь идет о пятистах экстремистах из исламских организаций, которые выстраивали и опекали спецслужбы США (а это безусловно так хотя бы в случае талибов, но и не только), то как могло быть, чтобы ни один из этих пятисот не был завербован? На такую группу террористов — должно было быть минимум 25-30 агентов. И что, ни один из них не сообщил своим оперативникам из ЦРУ? С экспертной точки зрения это малоправдоподобно.

Длительность операции. Все сходятся на том, что такую операцию надо готовить не менее года. Большинство экспертов считает даже, что более двух лет. То есть речь идет об операции высшей категории – не только по массивности, но и по длительности. И это тоже важнейшая характеристика случившегося.

Ведь возможность утечек в спецоперациях, как и в любых действиях с информационными системами, определяется не только количеством источников сигналов, но и длительностью подачи сигнала во внешнюю среду. "Приемник" может не уловить сигнал, подаваемый в течение минимального времени. Но если временной интервал велик, то вероятность "неулавливания" подаваемого сигнала приемными устройствами резко падает.

Качество операции. Здесь мы переходим к оценке требований по квалификации участников, вытекающей из типа поставленных перед ними задач. Для решения данных задач требовались люди с высокой собственно террористической квалификацией — плюс широким спектром навыков за пределами узко-террористической специфики. То есть умением управлять авиалайнером (престижной, высококвалифицированной, редкой и высокооплачиваемой профессией), способностью нейтрализовывать сложные электронные устройства разного ранга, входить в информационные системы закрытого типа и т.д. и т.п.

При этом надо откуда-то взять 20 фанатиков-самоубийц, имеющих такие квалификационные характеристики. Портрет обычного террориста-самоубийцы известен. Это окрыленный идеализмом юный романтик, еще не научившийся ценить жизнь, или же, напротив, нездоровый или старый человек, уже разучившийся ее ценить. Чаще первое.

Условно говоря, это мальчишка-мусорщик без образования, без будущего, без социальных перспектив. Он должен уметь взять устройство, намотать его на себя, прийти в заданное место и взорвать устройство с помощью простой процедуры (дерни шнур, нажми на кнопку – и все).

Для проведения рассматриваемой спецоперации необходим качественно иной исполнитель. А именно — взрослый, крайне квалифицированный человек с открытыми социальными перспективами, который при этом отказывается от жизни в силу убеждений или иной мотивации.

Этот человек должен проходить подготовку в течение длительного времени. То есть он должен действовать не под влиянием аффекта, а разумно и хладнокровно. Он должен осуществлять при подготовке гибкие действия в среде, требующей высшей степени адекватности. Он должен несколько раз заходить вместе со своей "пятеркой" в объекты, которые намерен захватить, проходить аэродромные службы безопасности (которые обладают высоким качеством и в США, и в Европе), решать сложные поисковые задачи, укрываться, овладевать новыми знаниями и опытом, отрабатывать модельные установки. То есть он должен иметь устойчивую, гибкую и высокоорганизованную структуру психики.

Скажем, нужен летчик, которого надо научить летно-террористическим действиям. Но для начала – его учили летному ремеслу? Учили! Чтобы научиться, он должен был быть не мальчишкой с легко раскачиваемой психикой? Должен! Он через тесты проходил перед тем, как его приняли в курсанты летной школы? Проходил! Он потом, при террористическом обучении, еще более сложные вещи, несовместимые с легко возбудимой экстатической психикой – проходил? Проходил!

Мне скажут, что Гастелло тоже обучался, а потом пошел на самопожертвование. Но это военный летчик. Он оказался в экстремальной ситуации. Он готовился умирать, но как воин, а не как самоубийца. Он не таранил мирных людей, а атаковал врага в бою. И в любом случае – даже аналогия с Гастелло, при всей ее глубочайшей некорректности, не снимает, а обнажает разницу между самоподрывом в дискотеке и таранным ударом по башне нью-йоркского небоскреба.

Короче – нужен определенный комплекс психофизических, ментальных, эмоциональных, нейрофизиологических характеристик, при которых высокопрофессиональный человек может долго и гибко отрабатывать технологии своей и чужой смерти. И помимо этого комплекса данных – я настаиваю – обязательно нужна специальная психологическая подготовка и психологическое сопровождение. И никакие "заморочки" с зомбированием здесь не проходят. Нужен полный объем сознания, а это несовместимо с зомбированием.

Подобная оценка качества операции в плане задействованного ею человеческого материала, такое соединение этого качества с длительностью и массивностью вызывает дополнительные вопросы. Например, откуда взялись психологи, сопровождавшие эту операцию? Такие психологи-профессионалы (а самодеятельность здесь фактически исключена) готовятся в специнститутах и учтены в спецкартотеке. Теперь представьте – такой специалист куда-то исчез на годы. Его куратор спросит, куда он исчез, через месяц. Он выйдет на связь и что-то наврет? Ему скажут: "О'кей, давай встретимся, я как раз должен быть в городе, о котором ты говоришь, посидим в баре, потолкуем!" Он откажется? Это сигнал тревоги для кураторов. Значит, надо всех кураторов "перекрыть", заставить их "не волноваться"? Это очень трудно.

Ранг конспиративной закрытости операции. Речь идет о степени выведенности подготовительных процедур, осуществляемых участниками операции – во внешний мир. Одно дело в какой-нибудь деревне качать мышцы, стрелять и метать нож. Другое дело – готовиться в среде современной профессиональной авиации и всего, что ее сопровождает.

Это — длительные действия в открытой социальной среде, что должно компенсироваться особой конспиративной закрытостью. Качеством поведения участников операции (их специальная подготовка), степенью выстроенности систем их сопровождения, включая свою разведку и контрразведку (вновь – подготовка участников!) и службу внутренней безопасности. Все это накладывает на субъект, проводящий спецоперацию, дополнительные жесткие требования.

Экспертное описание подобной спецоперации включает еще много параметров – ее емкость, объем, характер и т.п. Нужны при подобном описании и совсем специфические характеристики, как бы взятые напрокат из более легкомысленной сферы. На самом деле эти характеристики (стиль, жанр, почерк, контекст и т.п.) являются технологически необходимыми ничуть не менее, нежели основные.

Простой пример. В стилевом смысле проводимая спецоперация относится к числу эстетских. Все сделано "красиво", как в фильмах Голливуда, и рассчитано на эту красивую узнаваемость. Если бы террористы думали только о нанесении максимального вреда, они изучали бы инфраструктуру города, находили в этой структуре "болевые узлы" и били бы по ним – просто и беспощадно. Без всяких, кстати, самопожертвований. Современная инфраструктура крайне уязвима. И можно было превратить целый район в место ужаса. Это нанесло бы больший урон, но не было "так красиво". Еще в случае с Басаевым в Буденновске я говорил о шоу-терроре как характеристике новой эпохи. Теперь это стократно воспроизводится в нью-йоркской катастрофе.

Здесь и символизм – "центр мерзости", коей является торговля, да еще международная.

Здесь и смертничество.

Здесь и шоу-узнаваемость, которая должна сращивать уже созданный (кем и зачем?) огромный виртуальный мир телевизионных ужастиков – с выстраиваемой на обломках Международного торгового центра реальностью XXI века. Шоу-узнаваемость осуществляет сложнейшую социо-культурную процедуру. Она сшивает виртуальность с реальностью. Такую виртуальность (помимо прочего, стоящую сотни миллиардов долларов) создавали и для того, чтобы потом ее сшить с реальностью. Теперь это "потом" наступило. Обществу говорят: "Случилось нечто из фильмов ужаса. Нечто невероятно похожее на те фильмы, но это реально. Вы испытываете шок этого сходства реальности с виртуальностью. Вы будете испытывать еще шоки. Вы видели много ужасов. И теперь ждите их в реальности всех подряд. Так сказать, – включая "Кинг-конга".

Еще один параметр – адекватность технологических описаний спецоперации. Из соображений такта я не хочу его здесь подробно разбирать. Не буду обсуждать в деталях, можно ли отключить в "Боинге" все системы связи с диспетчером, не повредив самолет, и т.п. Я скажу о более простом и очевидном.

Когда 3 октября 1993 года защитники Белого дома двинулись в Останкино на штурм телебашни, особая провокационность организаторов похода состояла в том, что обесточить телебашню, буде они ее и захватили бы, можно было из дублирующих систем управления, находящихся достаточно далеко от объекта. Вопрос на засыпку: когда какие-то хакеры якобы смогли отключить какие-то системы слежения – у этих систем, что, нет резервных дублей, которые вообще нельзя отключить никакому хакеру?

Таким образом, многие из нынешних технологических описаний нью-йоркской террористической спецоперации – имеют низкую адекватность. И эта низкая адекватность снова возвращает нас к вопросу о действительном "кто", который мог реализовать подобное "что". Это вопрос не детективный, а политический.

"Фэнтези" и реальность

Чтобы раскрыть его до конца, нужно обратиться еще и к понятию политического контекста. Я не хочу негодовать по поводу версий, что это сделали ЦРУ, Буш и другие. В рамках экспертизы я готов рассматривать любые версии. Я просто не понимаю, как они могли это сделать. США – открытая страна. С сильными противниками Буша. Сделай это Буш или эти противники – оппонент в любом случае расшибется в лепешку, чтобы докопаться до существа дела.

ЦРУ – бюрократическая система. Там есть сторонники Буша и сторонники его противников, как и в любой такой системе. Как это все закрыть в открытой стране при такой специфике спецоперации? Закрытый центр подготовки террористов? Чей бы он ни был, он под многофокусным наблюдением других спецслужб. Его обслугу невозможно вычистить настолько, чтобы она состояла только из ревнителей данного теракта. А любой посторонний человек на таком закрытом объекте – это крах операции.

Все приведенные экспертные соображения для того и приведены, чтобы показать – это не убийство Кеннеди, где надо несколько людей с примитивной квалификацией, и где можно скрыть от наблюдающих за тренировками цель-объект атаки (поди пойми – Кеннеди или Кастро). В данном же случае любая тренировочная отработка, проводимая в США теми или иными интересантами (а их много, и соблазн принять данную версию достаточно велик) обнажает, что речь идет об акте национальной измены и преступной жестокости по отношению к своему ни в чем не повинному населению.

Можно быть, например, ку-клукс-клановцем, ненавидеть Кеннеди и в каком-то смысле оставаться нормальным американцем. Но нельзя быть нормальным американцем и ненавидеть массу своих соотечественников без каких-либо определенных социальных или политических характеристик. Значит, все на этом закрытом объекте должны решиться на преступление, мотивированное какой-то там игрой в трансформацию мировой системы, властной вертикали в США и всего прочего?

Можно набрать маленькую группу таких элитных "коммандос", да и то в случае, если они сами имеют шанс остаться в живых. Но выстроить так закрытый объект в своем государстве, закрытую систему в открытом обществе. Признать это возможным – значит кардинально сменить представления о построении нашей цивилизации. Вплоть до введения понятия о параллельных террористических цивилизациях (ПТЦ). Говоря о подобных цивилизациях, я не имею в виду ничего паранормального, "инопланетного", "гуманоидного", и т.п. Это "фэнтези", а я о реальности. В реальности же ПТЦ следует называть террористическую мегаструктуру.

Ведь цивилизация (параллельная в том числе) – это уклад, это культура и религия, это мегацели, это полный комплекс социальных систем, это барьер (часто непреодолимый) в отношениях с теми, кто в эту цивилизацию не входит. Это своя, выведенная из зоны проницаемости, территория и техническая инфраструктура. Из негосударственных субъектов такую акцию, как акция 11 сентября, могла проводить структура, близкая по масштабам и качеству к ПТЦ.

Теперь о главном. Зачем могут быть выстроены птц? Только для мирового господства. Пока ПТЦ строятся, они не осуществляют операций во внешнем мире, они заняты собой, лишь будучи построены, они начинают действовать, и действовать они начинают в момент, который считают для себя единственно возможным в плане реализации целей. ПТЦ не начинают действовать, предполагая, что потом они опять могут залечь надолго. Что касается целей ПТЦ, то господство как таковое – для них все же средство, а цель – построение совсем другого человечества. иначе контролируемого, с другой шкалой нормативов и ценностей. И, безусловно, "освобожденного от свободы".

Примером чего-то похожего на ПТЦ (чтобы подобная конструкция не казалась фантомной) была организация ассасинов, возглавляемая знаменитым Хасаном ибн ас-Саббахом (Старцем горы). Но примеры не обязательно прерывать на раннем средневековье и замыкать на ислам. Поскольку террористы апеллируют к научно-фантастической попсе, создавая цитаты из нее в реальности (отличительная черта постмодернистской эстетики), то и я – просто в плане примера, обнажающего проблему реализации подобного с помощью закрытой организации – иронически обращусь к такой же попсе.

Представьте себе, что есть подземные города инопланетян, и что первое лицо в государстве – оно и никто более – связано с такими городами. И по сговору с ними реализует подрывную акцию, пряча ее под исламский терроризм. Вот каковы должны быть параметры закрытой структуры в открытом обществе, чтобы она могла реализовать подобное. Это "фэнтези", а нам-то нужна реальность!

Короче, если гипотеза о самодеятельности каких-то там террористов, исламских или любых других, рушится при экспертном рассмотрении параметров осуществленной спецоперации, то гипотеза о ЦРУ, властных центрах США (действительно нуждающихся в эксцессах для крутой перестройки внутренней и международной системы) тоже оказывается весьма уязвимой. Столь же уязвима и гипотеза стран-изгоев. Уж как следят за этими странами! Как они начинены чем угодно – от агентов до техники слежения! Как они маломощны по отношению к такой операции!

Радикальный ислам как таковой неадекватен данной спецоперации по многим показателям. Прежде всего, крайне сомнительно, что он может готовить и сопровождать много исполнителей данного типа. У него нет для этого нужного набора учителей. У него нет центров подготовки данного профиля. Вообще профиль террористического ислама – стрелки, диверсанты. Здесь он кроет всех по своим возможностям. Но смертник, находящийся "на ты" с современной инфраструктурой во всем, что касается и психологии, и технологии, – это не ислам в чистом виде. Он может быть к этому подключен, но он не может быть главным. На самом деле ислам для этого еще и недостаточно закрыт. Он прозрачен для спецслужб Запада. Закрыться в современном мире вообще не так просто.

Уже озвученную гипотезу о России как творце катастрофы я тоже отрицаю полностью не как любящий свою страну гражданин, а как "стерильный эксперт", причем исходя из минусов, а не плюсов сегодняшней ситуации. Рассматривать нынешнюю Россию как Советский Союз сталинской эпохи — глубочайшее заблуждение. Россия сейчас еще более открыта, чем США. Упрятать в ней секрет невозможно вообще. Клановая конкуренция превратит любой секрет в "секрет полишинеля". Все утонет в бардаке и будет продано по цене в несколько тысяч баксов. Наши журналисты, за каждым кустом видящие КГБ, и американские "крэзи", грезящие о новой "империи зла", будьте хоть сколько-то реалистами! ФСБ – не КГБ. Иначе не было бы никаких мучений с Чечней. Наш нынешний толковый оперативник – не Судоплатов. Рыночная Россия – не сталинский СССР. Говорю об этом – в чем-то даже с искренней горечью.

Германия? Она тоже не может закрыться настолько, насколько это нужно. Закрыться – и во внутриполитическом, и во внешнеполитическом смысле. Оппозиция, узнав, взвоет. И никто не заткнет ей рот. А немецкий спецслужбист (не один, так другой, не другой, так третий) обязательно настучит своим заокеанским коллегам по НАТО.

Далее, говорят и об интересах Израиля. В тактическом плане такие интересы налицо. Хотя стратегически — есть перспектива исчезнуть в пожаре, который грозит заполыхать на Ближнем Востоке. Стать той самой пресловутой "спичкой", которая сгорает первой и в любом случае. Но вычтем это обстоятельство и обсудим все аналитически отстраненно. Психологический ресурс есть. Технический тоже. Есть вписанность в американский истеблишмент. Чего нет — и нет категорически? Нет внутренней политической и элитной консолидации. Единство и сила духа сильно подорваны. Еврейская элита в целом и израильская в частности — в состоянии беспрецедентной свары, разброда и шатаний.

Израиль сегодня — это не Израиль Бен-Гуриона и Хаганы. Его силовые системы еще более бюрократизированы, нежели американские. Значительная часть элиты и населения омещанена соблазнами потребительской цивилизации. У Израиля сейчас нет политической жесткой вертикали и мобилизационного стратегического потенциала. Все прелести открытого общества и демократических партийных дрязг терзают его даже больше, чем Германию и США. А это абсолютно несовместимо с действиями подобного типа.

Ну, и какие же "кто" тогда остаются для подобного "что"?

Тут одно из двух. Либо кто-то из государств, причем из мощных мира сего, не согласен с проводимой политикой в сфере ПРО, в сфере построения мирового порядка, не учитывающего его интересов, и как бы "тактично" намекает своими действиями на подобное несогласие. Причем это должно быть государство, которое может сказать "цыц" внутри страны, имеет возможность и подготовить такую операцию, и полностью закрыть ее от иностранных спецслужб, а главное – остро нуждается в подобной спецакции.

Я категорически отвергаю возможность назвать конкретно подобное государство. Это и аморально, и непрофессионально. Хотя бы потому, что кандидат на такую роль существует не в единственном числе.

Итак, либо такое государство, либо. Либо в мире есть внегосударственные системы с параметрами, в чем-то сходными с тем "фэнтези", где есть правитель и инопланетные подземные города, с уже названными выше ПТЦ. Но тогда эти системы не могут быть чисто исламскими. Это должны быть системы транснациональные и, прямо скажем, невероятно могущественные.

Захватившие итальянского премьера Альдо Моро террористы говорили о некоем "ТИГ" ("Транснациональном империалистическом государстве"). Они не имели в виду США, они имели в виду нечто совсем другое. И они не понимали, что именно. А то, что они как бы понимали, не имело отношения к реальности. Ближе к этому подходили те, кто изучал "диалектику" наркотических и оружейных потоков, а также процессы в элите, накладывающиеся на подобную "диалектику". Но и их реконструкции – не отвечают новым требованиям новой действительности. И понятно, почему.

Реализм "Нового мира"

Мир казался слишком многим слишком благополучным. Победа либерализма в мировом масштабе, общество потребления, торжество рациональности, вечный мир. Что-то позволяло до сих пор закрывать глаза на несоответствия между подобной умозрительной перспективой и реальными процессами. И что-то до сих пор позволяло верить в подобную перспективу. А те, кто били тревогу и говорили, что это не так, — казались либо выдумщиками, либо "торговцами страхом". Но – до сих пор.

С 11 сентября 2001 года нет алармистов, а есть люди, которые видели фундаментальное неблагополучие в недрах происходящего. Как нет и благоразумных оптимистов, мудро считающих, что мир движется в сторону, возможно, несколько скучноватой, но благолепной реальности. Нью-йоркское пепелище есть одновременно пепелище этого оптимизма. А кто не видит этого – тот либо прячущийся неврастеник, либо дурак.

Обнажившееся – требует ревизии во всем, что касается отношения к алармизму. Реалистами оказались алармисты, а не оптимисты. И это так. Нью-йоркская гарь развеется, а пепелище оптимизма будет благоухать, увы, очень и очень долго. И алармисты будут выдавлены новой реальностью из ниш, где они могли немного грезить, немного фантазировать, немного "нарабатывать на идею". От них потребуют правды в полном объеме. И им придется либо дать ее, либо уйти с исторической сцены вслед за оптимистами – уйти, оставив место кому?

Правда в полном объеме? Системные серьезные реконструкции с опорой на полный материал? У сегодняшних алармистов для этого не хватает прежде всего возможностей. До сих пор такими возможностями были наделены только спецслужбы, причем элитные. Но они либо не соединили эти возможности с глубиной понимания и обнаружили свою несостоятельность, либо сами оказались включены во всю закипающую пакость XXI века.

Придется строить нечто совсем другое. То, что сможет действительно ответить на новые невероятные вызовы. А не вяло грозить беспомощными военными кулаками, грезя в лихорадочном полусне о каких-то там крестовых походах.