6 марта — Б.Ельцин представил Послание Федеральному cобранию.
7 марта — А.Чубайс назначен первым вице-премьером РФ.
8 марта — Г.Зюганов заявил: "Мы не будем выполнять никакие распоряжения Чубайса".
9–18 марта... — Произошло то, что НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОШЛО!

Именно стремлением дать политическим силам возможность опомниться и попытаться реально самоопределиться по отношению к случившемуся — объясняется отсутствие нашей реакции на назначение Чубайса в прошлом номере газеты. Масштаб произошедшего во многом зависел от реакции на него в первую неделю. Полное отсутствие этой реакции за такой срок уже ничем не восполнимо в дальнейшем. И теперь можно говорить, что случившееся — суть то, что на уголовном жаргоне называется "опусканием" противника. Налицо крах соглашательской парадигмы оппозиционного движения, навязанной движению его руководством и проявившей себя в неумной политике по бюджету и еще более неумном желании слиться в экстазе с тем, что было изначально предуготовлено к состоявшейся политической участи.
Случилось то, что и должно было случиться. Об этом говорили все политические расчеты, этим дышали подлинные закрытые сообщения (просим не путать с пустыми коридорными сплетнями). Это не могло не случиться в силу сотен объективных обстоятельств (включая и политические особенности тех лиц, которые являются действительными демиургами нынешнего политического процесса). Еще раз говорить об этих обстоятельствах, мотивациях и установках — право, не хочется. Скажу лишь, что результат был предсказан заранее. И обнародован. В одной телевизионной передаче, будучи "один на один" с высокопоставленным чиновником президентской администрации, я в числе прочего (того, что еще случится) прямо назвал вторую половину марта временем кризиса кабинета Черномырдина. А на вопрос ведущего: "Что, Черномырдина снимут?" — еще раз повторил, что произойдет кризис кабинета Черномырдина. Черномырдина не сняли. Кризис кабинета налицо. Как налицо и то, что вся политическая линия так называемой оппозиции смята и опрокинута одним жестом одного матерого политика, которого оппозиция раз за разом "уценивает" позорно самоубийственным для себя образом.
Нет никакого желания ликовать по поводу точности прогноза, ибо разворачивающийся политический процесс носит как минимум предкатастрофический характер. Но нет и желания повторять все те же невоспринимаемые политические выкладки. Повторение — мать учения? Да, для тех, кто является или хочет быть его сыновьями. А если этого желания нет? Тогда не будем упорствовать в поучительстве, а вместо этого порассуждаем на одну тему, неконкретность которой — лишь способ весьма конкретных фиксаций в специфической ситуации.
Зададимся вопросом: что такое прогноз? Вопль Кассандры? Угадывание "орел или решка"? Все зависит от того, какова та политическая сила, которая этот прогноз использует. Сила, которая может использовать прогноз по назначению, понимает его как первый этап важнейшей процедуры политического планирования. А само это планирование рассматривает не как абстракцию, а как то, что следует реализовать политически ради победы, ради достижения тех или иных действительных макроцелей.
Если политическая сила не хочет и не может правильно планировать, то прогноз для нее — забава, фокус, сомнительная процедура — "если точно прогнозируют, значит, сами это и делают". Но тогда следует признать, что не имеющая способности что-либо планировать политическая сила ведет тех, кто воспринял всерьез ее целевые установки, к неминуемому поражению. При этом данное поражение (ярчайший пример — поражение 93-го года) для самой этой силы поражением и не является. Ибо сила, в отличие от ведомых, свои целевые установки всерьез не воспринимала, а потому, кстати, указанным выше образом относилась и к анализу, и к прогнозу, и к планированию, и к способам реализации заявленных целей.
Что-то другое, не декларируемое и неуязвимое в отношении "недостижения целей", является существом странной для окружающих политической жизнедеятельности подобной силы. Поэтому многие политики оппозиции, проваливаясь раз за разом, остаются на плаву. Это значит, что они реализуют какие-то другие, не ими заданные цели. Какие — вот вопрос! От октября 93-го года до выборов президента и от выборов президента до краха "черномырдизации" оппозиционного движения — определенные силы постоянно оказываются в роли мишеней на "политическом стрельбище". Кто-то отстрелялся. Мишени упали, поднялись, снова по ним стреляют. И все это на глазах у общества.
Что произошло на этот раз? Неверный прогноз всего, что произойдет. Неверная ставка на Черномырдина, неверное ожидание ухода в небытие Ельцина и аннигиляции Чубайса, и основанное на всех этих неверностях — полное политическое фиаско. Теперь это фиаско пытаются прикрыть фиговым листом красивых фраз: мол, не будем выполнять указаний Чубайса. Что значит не будете выполнять указаний? Как граждане страны вы должны выполнять указания не только первого вице-премьера, но и последнего постового милиционера. А как депутаты — высшая представительная власть, вы не имеете права выполнять никаких указаний исполнительной власти, от чьего бы лица они ни поступали. И дальше — как вы будете разбирать, от чьего лица указания? А ну как Чубайс будет писать, а Черномырдин (или Бабичев) объяснять, что это "хорошие силы" в правительстве написали, и исполнять надо, а то ведь Чубайс напишет совсем плохое?
Видимо, в самом психотипе тех, кто порою искренне стремится переломить нынешний губительный для страны ход событий, присутствует некая особая номенклатурная "осторожливость", впитанная в самом начале политического опыта, в том самом "застое", где, как мы помним по анекдоту, главное, что требуется от "кандидата в элиту", это "не гони волну!"
Подобное поведение уже слишком очевидно для слишком многих. У нас ведь достаточно образованное общество, кто бы и что бы о нем не думал. Номенклатурный опыт все в большей степени перестает быть условием адаптации к той реальности, которая начинена социальным динамитом весьма непростых проблем. Дурно пахнущие реалии застоя, в котором главное — это способность "не гнать волну" и умение затыкать ноздри, лишь снятся любителям застойных процедур самовыживания. Океан народной боли и гнева катит девятый вал. Встречать его, вооружаясь для этой встречи любимыми технологиями борьбы с волнами застоя, — и подло, и глупо одновременно. Это вовсе не означает, что "номенклатурную осторожливость" надо подменять оголтелостью, рубкой сплеча, неумной и скороспелой псевдорешительностью. Есть две возможности. Горько пережив случившееся, осваивать новый опыт политического мышления и деятельности, или утонуть в том девятом вале, который готов смести все грязные псевдозастойные субстанции.
Впрочем... высокие мастера "негоняния волн" не потонут ни в каком девятом вале. По всем понятным и потому не обозначаемым мною из политической деликатности причинам.

С. КУРГИНЯН