14 мая — Министр обороны РФ И.Родионов объявил в Вашингтоне, что он заблуждался, препятствуя ратификации договора СНВ-2.
19 мая — Родионов заявил в Токио, что у РФ нет никакой настороженности в отношении американо-японского военного союза.
22 мая — Б.Ельцин отправил в отставку минобороны И.Родионова и начальника ГШ В.Самсонова "за неспособность реформировать армию".

За последнее время произошел очевидный для большинства квалифицированных наблюдателей кризис публичной официальной аналитики. Самая яркая черта этого кризиса — очевидный уход из аналитического поля в поле светской хроники и политического скетча таких вполне квалифицированных профессионалов, как Киселев и Сванидзе. Изначальная непредрасположенность Доренко к аналитическому жанру как таковому лишь аранжирует этот глубоко неслучайный (и отнюдь не исчерпанием профессиональных возможностей предопределенный) выход из аналитической игры ключевых игроков предшествующего периода. Во многом этот выход связан с растущей неопределенностью всей политической ситуации в целом, с множащимся (так и хочется сказать — саморазмножающимся) полем неясных по сути, длительности и исходу конфликтов, в том числе и конфликтов между ближайшими вчерашними союзниками. Яркий и общеизвестный пример — конфликт вокруг "Сибнефти", в котором высветилась вся мера неустойчивости декларируемого единства нынешнего "демократического" властного финансово-политического сплава интересов и убеждений.
Но это лишь то, что вышло на поверхность политического процесса. Действительные противоречия намного глубже и острее. Эти противоречия касаются круга лиц, находящихся на самой верхушке нынешнего специфически выстроенного политического Олимпа. В подобной ситуации мера ответственности за небанальное аналитическое суждение, неизбежно касающееся "конфликтов в элите", — чересчур велика. А мгновенность в переходе симпатий и союзничества в антипатию и вражду порождает у официозных аналитиков, опирающихся на поддержку тех или иных ФПГ, чувство неуверенности. Одно дело — лихо и имея стопроцентные гарантии, "наезжать" на Сосковца и даже в этом "наезде" вдруг оказаться в двусмысленном положении. Другое дело — работать на свой страх и риск на нестабильном и начиненном политическими минами аналитическом поле. Еще в годы позднего застоя один близкий к тогдашнему Кремлю и не чуждый аналитике в тогдашнем ее понимании политический журналист пояснял автору этой статьи: "У нас нет директив. Их место занимает УПРАВЛЕНИЕ ПО ТЕНДЕНЦИЯМ".
Минуло более десяти лет, но то, что мы имеем сейчас, начинает поразительно напоминать давноушедшее, как казалось, прошлое. Околовластная публичная аналитическая журналистика вновь управляется по тенденциям. А поскольку сами тенденции все более похожи на хаос броуновского движения, то и высокостатусные публичные политаналитики отражают этот хаос. Революционное новшество по отношению к стандартам десятилетней давности — власть политической пустотности, накачанной агрессивной неопределенностью. При этом удержать себя у власти эта пустотность может только путем лихорадочной накачки все большей неопределенности. Выразить эту неопределенность в небанальных политических суждениях тот же осведомленный Евгений Киселев не может, ибо (да простится мне вольное использование высоких категорий) данная "апофатика власти" вообще невыразима на языке классических понятий "идеологий" и "центров сил". Единственное, что Киселеву дано в этой "трагической" ситуации, это наращивать вокруг пустотности собственных передач, отражающих пустотность тенденций, некую агрессивность и навязчивость постмодернистского дизайна с его символическими и постсимволическими намеками (голубая слеза из глаза, таинственные росчерки пера, залихватский зачес). Отражать пустоту может только пустотность в оболочке символической многозначительности. Если политическая действительность становится спонтанным Хэппенингом, то Аналитический Театр, отражающий Хэппенинг Действительности, может складываться только из Намеков на отсутствие Намекаемого.
Такова философско-эстетическая природа анализируемого феномена нашей действительности. Авторам "Кукол" — легче. Они в рискованных ситуациях легко могут уйти в жанр лубка, компенсировав остроумием средств отсутствие реального содержания. А каково аналитику, который должен отражать кукольность самой действительности, наделяя эту кукольность какими-то содержаниями... Право, не позавидуешь...
Другая сторона нынешней публичной политической аналитики — веер небессодержательных публикаций в не столь близких к власти "неэлектронных СМИ". Здесь — другое: причудливая смесь рискованной правды с безответственной выдумкой. Причем "гремучесть" этой смеси очевидным образом компенсируется и уравновешивается ее заведомой и очевидной для всех ангажированностью.
Такова заслуживающая самостоятельного описания и осмысления Данность, в рамках которой нам приходится обсуждать серьезные события нынешней политической жизни. А одним из подобных событий, безусловно, является отставка министра обороны И.Родионова и начальника Генштаба В.Самсонова. Уж куда, казалось бы, серьезнее! И что же? Что по этому поводу способна выдавить из себя официозная и альтернативная публичная аналитика? Первые дни после этой отставки продемонстрировали категорическое нежелание публичных аналитиков любой расцветки и любого статуса говорить что-либо по существу дела. Фактически все богатство суждений лежит в диапазоне между сетованиями по поводу победы злых сил, давно копавших под просвещенных и патриотических генералов, — и злорадством по поводу выбывания из игры очередных "консерваторов", тормозящих демократический реформизм в армии.
То, что ситуация очевидно не укладывается в эти два пакета эмоциональных суждений, не мешает их авторам упражняться в пустопорожней риторике. Ибо тенденция не ясна, ее властная экспликация действительно напоминает некий хэппенинг с довольным Верховным главнокомандующим и унылыми жертвами "верховной спонтанности". Абсурдность публично озвученной мотивации ("расплодили генералов" и пр.) лишь подчеркивает и иллюстрирует ту специфичность явленной Пустотной Тенденции, долгое предварительное описание которой могло показаться избыточным усложнением реальности. А вот и не усложнение! А, что называется, в самый раз. Все знают, что указ по каждой генеральской должности подписывает президент. Он сам это отлично знает. И находится при этом, как мы видим, не в худшей физической форме. Мобилизован. Зол. Адекватен. Но по задаваемым им правилам игры, которые являются игрой без правил, Родионов и Самсонов понаплодили генералов из своего чрева методом зловредного партеногенеза. И по собственному признанию, не могут справиться с порожденным ими всегенералием. И до статуса Хроноса не дотягивают. А посему и должны пойти вон.
И кто же после этого говорит о том, что Ельцин выдохся, угомонился и в ближайшем будущем удовлетворится надзором за соблюдением правил игры? Он хочет эти правила диктовать, навязывать, менять по собственному усмотрению в произвольные моменты, и делать это еще не один год с неубывающей страстностью.
То, что Самсонов и Родионов чем-то его "достали", — совершенно очевидно. Столь же очевидно и то, что они его "достали" вовсе не желанием или нежеланием проводить те или иные реформы. И не менее очевидно — что борьба Батурина с Родионовым могла продолжаться еще несколько лет и закончиться победой Батурина только по причине "естественной убыли" Родионова, а вовсе не по причине особой причастности Батурина к особо могущественным и злым силам. Но поскольку Батурину было положено копать под Родионова (попробовал бы не копать!), то в какой-то момент ему позволили осуществить решающий последний подкоп (и впоследствии отвечать за свои "демократические загибы"). Всегда грустное лицо Батурина в данном случае омрачено тем самым знанием, которое, как известно, никогда не прибавляет оптимизма его держателю.
Некоторые специфические особенности ситуации с Родионовым, не затрагиваемые ни публичной официозной, ни публичной контрэлитной аналитикой, позволяют вглядеться в существующую весьма небезобидную "апофатику" ныне действующей власти.
Первое. Генералы Родионов и Самсонов вместе служили в Закавказском округе в момент так называемых тбилисских событий.
Второе. Сами эти тбилисские события были сложно выстроенной интригой самого высокого ранга, в которой необходимо было чутко следовать "управлению по тенденции".
Третье. Классика такого следования — это поведение Собчака.
Четвертое. Формирование тенденций не могло не зависеть от ушедшего тогда в Москву на повышение Шеварднадзе.
Пятое. Участие Шеварднадзе в формировании необходимых тенденций вовсе не означает его монополии на подобное формирование, как не означает оно монополии Горбачева и его сподвижников, входивших в открытый политический истеблишмент СССР.
Шестое. Дальнейшее развитие этих тенденций отмечается целой серией кровавых следов. Убийства Хабеишвили, Санукидзе, Квантришвили, гонения на Гиоргадзе, злоключения с Китовани и Иоселиани — лишь кровавый пунктир, по которому осведомленный наблюдатель способен понять развитие самих тенденций и алгоритмов интересующего нас "управления по тенденциям".
Седьмое. Недавние переговоры Алиева и Шеварднадзе, Шеварднадзе и авторитетных представителей Чечни хорошо укладываются в развитие тех же тенденций.
Восьмое. Прозвучавший совсем недавно "манифест Япончика" с обещанием возмездия всем силам, чинящим свои козни против него самого и его друзей, вписывается во все тот же процесс.
Девятое. Карьера И.Родионова и В.Самсонова после тбилисских событий говорит о том, что как минимум один из этой пары ощущал тенденции ничуть не хуже, чем "не чуждый ему" Собчак.
Десятое. Крах (окончательный или нет — дело другое) самого Собчака означает, что полагаться на данные тенденции и управляться только ими — значит, упрощать окружающее тебя пространство элитных ориентаций. Что всегда приводит к политическому фиаско.
Одиннадцатое. Сам принцип "управления по тенденциям" во многом исчерпал себя. Ельцин уловил подобное исчерпание быстрее, чем его конкуренты. И выиграл. В очередной раз вопреки многим прогнозам.
Нам скажут, что данный тип описания природы элитных противоречий тоже грешит недосказанностью. Это так. И это должно быть так. В силу логики разворачивания процессов в российском обществе. И тем не менее — мы сказали ровно в одиннадцать раз больше тех, кто лишь посетовал на незаслуженную кару, постигшую интеллигентного военного, или порадовался триумфальному шествию демократической власти. Постмодерн действительности исключает непроницаемую серьезность в описании ее пустотности. И мы сказали ровно столько по поводу природы элитных конфликтов, приведших к отставке Родионова, сколько должны были сказать в данных "предлагаемых обстоятельствах".
Однако к элитным конфликтам все, безусловно, не сводится. Нельзя скидывать со счетов психологическую травму, полученную И.Родионовым после остро пережитых им тбилисских событий. Нельзя скидывать со счетов и то, что эта травма создала сложный и противоречивый внутренний мир данного персонажа, в котором хранимая и лелеемая "советскость" стала совмещаться с гибким следованием новым тенденциям. Нельзя скидывать со счетов и то, что этот внутренний мир оказался встроен в политическую игру разных игроков, в том числе генерала Лебедя. Но и не только его. Нельзя игнорировать факт связанности победы Лебедя и министерских успехов опального Родионова. Нельзя игнорировать и то, что после ухода Лебедя Родионов остался. Что Родионов не стал придатком к Лебедю. Что в решающий момент он отказался сыграть предлагаемую ему роль. При этом отказ не был последовательным. Как не было последовательным и желание следовать за Лебедем, проявленное в начальный период триумфа Лебедя и приведшее к глубокому альянсу Лебедя и Родионова в ходе организации так называемого "хасавюртовского триумфа".
И.Родионов в какой-то момент решил, во-первых, сыграть свою отдельную и именно политическую игру. И, во-вторых, решил в этой игре сделать ставку на те "тенденции", следование которым уже повлияло на его судьбу и на судьбу его партнера, ставшего начальником генерального штаба. Отдавшись в руки этим тенденциям, Родионов и Самсонов перешли через тот барьер, через который не переходит ни один игрок, желающий сохранять свою политическую субъектность. Они посягнули на единый интерес своей корпорации, на единство и солидарность военной касты, а в конечном счете (через все это) и на фундаментальные интересы страны. Сказанное вовсе не означает, что их противники абсолютно привержены подобным интересам. Но при том типе игры, которую начали вести Родионов и Самсонов, единственный шанс был в выстраивании консолидированного военного сообщества, решающего действительные задачи в чудовищной ситуации, данной нам всем в качестве главного обстоятельства. Этого сделано не было. И после того как однажды (с полной очевидностью — всего лишь однажды) был нарушен стратегический консенсус по части основополагающих принципов поведения лидеров военного сообщества — возможные сторонники Родионова отвернулись от него. А противники получили дополнительные возможности. Таков объективный, не адресующий к постмодерну и подковерной борьбе, урок, преподанный самой жизнью. Которая ведь не испаряется ни в каких играх и всегда берет над ними верх (правда, иногда слишком поздно).
Неопределенность накачивается. Нарушителей корпоративного единства и этики касты иронически наказали за то, что они якобы слишком верны этому единству и этой этике. Ельцин доволен. Ему в очередной раз удалось очень многое. Но это многое лопается как мыльный пузырь перед лицом победы талибов и всем, что за этим последует. Можно одерживать одну виртуальную победу за другой и выходить невредимым из самых опасных ситуаций. Но нельзя не оказаться в конечном глубоком проигрыше в ситуации, когда интрига подменяет стратегию, а "у-строительство" политических шоу доминирует над строительством своей страны — ее армии, ее общественной жизни, ее хозяйства, ее нормальных смысловых параметров, унаследованных от прошлого и обращенных в будущее. В таком случае все победы будут сугубо виртуальными.
НАТО — не виртуальность. Талибы — не виртуальность. Даже начиненная полицейской провокационностью Чечня — и то не полная виртуальность. Голод, надвигающийся на население — не виртуальность. Проклятия, идущие с каждого угла — не виртуальность. Можно долго, очень долго разыгрывать роль Крупье и сохраняться за счет Изменения Правил. Но рано или поздно придется сыграть самому — и по окончательным правилам. Ход развития процесса показывает, что момент фактически уже наступил.

С.КУРГИНЯН