С.Кургинян

УГРОЗЫ ПУТИНУ

В том, что их нет, поразительным образом сходятся сторонники и противники нынешнего президента России.

Сторонники обсуждают третий, четвертый и пятый срок. Верещат по поводу того, что "все в шоколаде".

Противники – закатывают бессмысленные истерики, и этим подтверждают чушь по поводу того же самого "шоколада".

Начну я не с того, почему Путин уязвим (даже – очень уязвим!). Гораздо важнее – почему надо по этому поводу беспокоиться. Не аппарату Путина, не политической тусовке, которая напрямую заинтересована в укреплении (или свержении) Путина. А – всем прочим. К которым и себя отношу.

"Что он Гекубе, что ему Гекуба"? На языке теории систем (как я ее понимаю) это и называется "сущностный контекст". В нашем случае, пожалуй, даже "метаконтекст".

Часть первая. "ЦЕНА ВОПРОСА" (она же – Метаконтекст)

Якобы бархатная (в перспективе вполне кровавая) революция в Грузии... Не скрываемый, а напротив, с вызовом признаваемый международный след, тянущийся за этим многообещающим мероприятием... Взрыв в московском метро и цепь потянувшихся за ним версий... Двусмысленный сюжет с "исчезновением" И.Рыбкина... Судорожные маневры в российской элите ("видимо, чекисты "бабки" будут отбирать у всех по полной программе – ну, и?")... Знакомый по концу восьмидесятых директивный мировой холодок, приводящий в действие международные "машины влияния"...

Все это (и многое другое из той же серии) ставит перед каждым из нас тяжелейшую проблему самоопределения.

Часть этой проблемы – вопрос о самом участии в происходящем. Призыв "не участвовать" отнюдь не сводится к бойкоту выборов. Неглупые и хорошо чувствующие игру люди – такие, как Виктор Ерофеев – говорят о более серьезном. О насущной необходимости отступить, вернуться в традиционное "кухонно-диссидентское состояние". Проводятся параллели с брежневской эпохой, с ситуацией после хрущевской оттепели.

Вот, де мол, и тогда были жалкие люди, которые убеждали себя и других в необходимости сотрудничать с властью, как она, власть, ни омерзительна. Иначе, мол, все станет еще омерзительнее. Знаем, знаем, чем это все кончилось. Каким маразмом и унижением.

Совершенно согласен с такой оценкой – применительно к той эпохе. И совершенно не принимаю данный подход (как и сам принцип – "по аналогии") применительно к эпохе нынешней. И не потому, что нынешняя эпоха лучше, и ее "властный эйдос" более благой и более притягательный. А – представьте себе – по противоположной причине.

В эпоху Брежнева была страна. Было общество. Были социальные роли. Были смыслы (те или другие – неважно). Был "исторический потенциал" (великое наследство, реально мощное государство, высокий в целом моральный, культурный, интеллектуальный потенциал).

Сейчас нет ничего. Нет даже инерционной устойчивости. Есть только мутный поток регресса, демодернизации, деиндустриализации, деградации. И есть те, кто поверх этого потока пытается нарисовать какую-то иллюзию какой-то стабильности. Гримеры, то есть. Помните Маяковского?

Гримируют городу Круппы и Круппики

грозящих бровей морщь,

а во рту

умерших слов разлагаются трупики,

только два живут, жирея –

"сволочь"

и еще какое-то, кажется – "борщ".

Березовский взял себе псевдоним Еленин. Что означает подобный ход? Полное непонимание законов политической семантики. Прежде всего, в таком псевдониме есть стеб, основанный на созвучии: "Ленин – Е-Ленин".

Стеб – это что такое? Это подмена творчества – иронией и паллиативом. И потому это разрушение. Всего – и, прежде всего, своей собственной цели. Примеряюсь к роли Ленина, но взять ее напрямую боюсь (смешно, ретроградно). Поэтому как бы и беру, но одновременно отстраняюсь, иронизирую. Получается шедевр остроумия, способный восхитить лишь элитно-богемную тусовку. То есть – полный провал в том, что касается заявки на серьезную, историко-культурную роль.

Ленин – псевдоним, связанный с расстрелом на реке Лена. С кровью мучеников. Это псевдоним на крови. Потому он первичен и адресует к мистическому.

Еленин – это и плагиат, и недопустимое снижение. Скажут (и уже говорят), что это производное от имени жены – "муж Елены". Революционные массы просто сгорают от нетерпения узнать, чей ты именно муж. "Муж объелся груш". Цепь снижающих ассоциаций ясна. Даже не хочется продолжать.

Скажут также, что в этом есть еще и несовместимость с целью, с ролью. Бегство от судьбы, то есть. Лев Давидович Бронштейн взял псевдоним Троцкий, а не Петров-Сидоров. Ибо не хотел уклоняться от того, что на роду написано. А также понимал, что бессмысленно (фактура, биография и т.п.).

Семантический разбор можно продолжить. "Еленин – елей" и так далее. Но для меня здесь другое важно. Важен этот грим грозящих бровей, в морщь и мощь которых никто не верит, включая самих гримеров. Важно это гниение слов. В данном случае, не просто слов, а имен. "В начале было Слово". Вообще слово – а уж имя... Специалисты много могут рассказать о магии и метафизике имени. И так играть с именем, признавая свою причастность той мистике и той метафизике, где в начале – Слово (а в начале всех слов – имя, тайное имя Бога)... Разве это не декаданс, не исчерпанность? Не гниение, то есть?

Другая сторона конфликта в этом отношении ничуть не лучше. Никакого прорыва к высокой идеологии нет. Зачем? У президента замечательный рейтинг! Что значит – замечательный?

Предположим, у него тонна поддержки, а у других – килограмм. Тысячекратное преимущество.

Теперь предположим, что у него килограмм поддержки, а у других – грамм. Тоже тысячекратное преимущество. Это одно и то же? Для удержания власти – вроде бы да (хотя тоже лишь "вроде бы"). А для страны? Для державы?

Для вящей ясности продолжим дальше сравнение. У президента – грамм общественной поддержки. А у остальных – миллиграмм. Тоже тысячекратное преимущество. Но поскольку сумма политической поддержки, необходимая для того, чтобы все не развалилось, равна килограмму, а мы имеем чуть больше грамма (грамм плюс миллиграмм), то страна рушится.

Есть числа относительные и абсолютные. Относительные нужны для того, чтобы определить, усижу ли на стуле. А абсолютные... В высшем смысле они нужны, чтобы творить историю. В низшем – чтобы не обвалился пол, на котором стоит этот самый стул. Он же – трон.

Еще пример – вас тянет вниз весьма солидная сила. А удерживает вас некий собирательный Иван Иванович Иванов. Сегодня он вас удерживает (поддерживает) с полным энтузиазмом. И завтра, предположим, готов это сделать с полным энтузиазмом. Но сегодня этот Иванов – цветущий молодец с мощной мускулатурой. А завтра – это спившийся бомж, которому и пальцем шевельнуть трудно. Хотя, предположим, он изъявляет желание шевельнуть: "Ветра не будет – враз по бабам пойдем".

Вам эта эволюция (точнее, инволюция) Иванова важна или нет? Если нет, если вам важен только сам факт поддержки, то вы – временщик. И неважно, будете ли вы сидеть на главном стуле три года или двадцать лет. Все равно вы временщик. И не будете вы сидеть на стуле двадцать лет при такой динамике. Потому что Иванов – вчера нормальный мужик, сегодня бомж, а завтра ходячий труп, доходяга. И не поддержит он при любом желании ничего на свете. Вас, в том числе. Такое государство, как Россия, не может быть (а уж тем более быть реально великим), если общество (Иванов, то есть) – ходячий труп, доходяга, бомж.

Если вы движетесь по инерции (а по инерции Россия летит сейчас в тартарары), то вам не нужно задействовать двигатели в форсированном режиме (то есть мобилизовать всерьез Иванова, напрягая его мощные мускулы).

Если вам нужен крутой поворот, то все зависит от способности двигателя работать хотя бы на время поворота в форсированном режиме.

То есть все зависит от мощи мускулов этого Иванова. Все! Ваш стул, в том числе.

Если вам нужно, чтобы Иванов отбил мощного врага (врага страны и вашего врага), то вы денно и нощно будете заботиться о его, Иванова, мускулах. А также о состоянии души, состоянии связи между духом и телом. Иначе – о ресурсе для вашего суперпроекта (хотя бы о ресурсе – о большем не говорю).

Если вам нужно, чтобы Иванов пальцем пошевелить не мог (а то вдруг до лица вашего ненароком дотянется с нехорошими целями), то это другой "проектно-целевой контур". У цыгана спрашивают: "Что бы ты сделал, если бы был царем?" - "Украл бы серебряные ложки и утик". У еврея-портного спрашивают то же самое. "Я бы жил даже немного лучше, чем царь. Потому что я бы еще немного шил".

Причем тут брежневизм? Причем тут Александр III, не к ночи будь помянут? Ох уж, эта страсть к бессмысленным историческим параллелям! А тут еще Сталин! С тем, чтобы довести бессмысленность параллелей до анекдота.

Россия гибнет, причем стремительно. Достаточно одной демографии, чтобы пример с Ивановым был ослепительно раскрыт во всей своей макросоциальной беспощадности. Но таких показателей – сотни. И все они говорят об одном и том же. Ну, и?

В "Стрингере" выдуманный (надеюсь) русский националист пишет письмо в поддержку Березовского и гордо сообщает, что русские националисты готовы для ликвидации преступной номенклатуры кидаться камнями в стеклянном доме. Читай – разваливать свое государство. Не та метафора, румяный мой, дражайший национал-клоун! Скажи уж, что националистам не западло открыть кингстоны посреди океана! Чтоб и пассажиры того, и команда. Но и крысы заодно тоже.

Назовись уж ты, наконец, по имени. Скажи, что "Ликвидатор", "Терминатор", "Киллер", etc.

Путин отвечает за происходящее в полной мере. Он получил страшное наследство. Но по этому поводу можно было кудахтать в 2000 году. А сейчас – 2004-ый. И все важнейшие негативные процессы не остановлены.

Путин отвечал бы в любом случае. Но цирк с однопартийным парламентом, с безальтернативными выборами президента – превратит эту ответственность в тотальную. Еще два шага вверх по этой лестнице, ведущей вниз, и...

Что, будем по этому поводу радоваться? Открывать кингстоны вместе с румяным клоуном? Фыркать и ложиться на дно, дабы не замараться? Ну, хорошо, легли. Что дальше? Ждем? Чего?

Я СПРАШИВАЮ – ЧЕГО?!!

Американской оккупационной администрации?

Исламского Чингизхана?

Немецкого штурмбанфюрера, доделывающего план "Ост"?

Рационально-конфуцианского китайского чиновника?

Махновщины с ядерными штыками наперевес?

В эпоху Брежнева (или Александра III) можно было фантазировать на следующую тему: "Сейчас дерутся грязные дяди! Мы отодвинемся, останемся чистыми! Грязь схлынет! Придет адекватная власть, и тогда уж вместе с нею мы всерьез поработаем!"

Придет, придет! С могильными червями вы поработаете! Под шутки гамлетовских могильщиков.

В олигархическом сообществе (и близких к нему интеллектуальных сферах) – новый прикол. "Капитализация России как нашего общего предприятия". Вроде очень патриотично. Но только вроде.

"Капитализация". Ликвидность. Предпродажное состояние.

ХОТИТЕ НОВЫЙ ТЕРМИН? "ПРЕДЛИКВИДНАЯ КАПИТАЛИЗАЦИЯ ДУШИ".

Идут (фактически уже – на исходе) выборы. О чем говорят? О блуждающей почке или о жизни и смерти? Скажете: "Не все ли равно, о чем говорить?" Если так считаете, значит, не верите в слова. А если не верите в слова... И так далее.

Говорят – о старых ранах ("ад сталинщины") или о том, что нависает над всеми нами (бездна безгосударственного небытия)? Каков язык, какова повестка дня? Что такое это все вместе? Это сон на бегу. Чуть-чуть побегал, зевнул: "И хорошо, что застой!" Еще побегал, посуетился, "попилил": "Брежнев, Александр III!" Еще как следует побегал, покушал, зевнул, икнул и шепотом приятелю: "Сталллин!!!"

А под это имяблудство (не путать с имеславством): тонна. тик-так. килограмм. тик-так. грамм. тик-так. миллиграмм. тик-так. Абзац.

10, 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1. Абзац.

"Вовочка, ты почему так считаешь? Это папа так тебя научил?" – "Конечно, папа!" – "Где твой папа работает?" – "На космодроме".

Вот, смотрите. Опять гримасы слов, гримасы метаконтекста. Анекдот-то из эпохи, когда папа на космодроме работал! А теперь мы все смотрим по телевизору, как китайский космонавт с неба сходит по лестнице, словно бог. Это куда он сходит? На обезлюженную Чукотку али уже на Урал?

Маразм крепчает.

Александр Янов предлагает делать из Ходорковского нового светоча – "Сахарова".

А Ариэль Коэн (подельник Янова по развалу СССР) сам рассказывает о том, что светочей (Солженицына, Сахарова) делали именно для развала.

Но главный анекдот даже не в этом. Светоча, мон шер ами, можно сделать и запустить в нужном направлении лишь в контексте советской целомудренности и советского централизма. А не в криминальной России! Это как суп из топора! Для светоча – мало ЦРУ и идеологически пластичного Нобелевского комитета. Нужна интеллигенция, "писающая кипятком" от светочей. И народ, "писающий кипятком" от интеллигенции.

Уот эбаут, май диа френд?!! Иначе говоря: фиг вам, а не контекст!

Глубина хаоса такова, что щупальца иноземных устройств, призванных дотянуться до новых очагов новой наивно-идеальной энергии – повисают в бездне асоциальности и цинизма.

О несовершенстве нашей власти мы знаем больше, чем вы. И критериев мы не потеряли. Но создать здесь ад, а потом еще читать мораль одновременно и грешникам, и чертям... Кто вас слушать после этого будет? У ада есть своя диалектика. Бездна – это бездна, а не "управляемый хаос", химера умников из Рэнд-корпорэйшн.

Когда-то вы тут что-то подзавели, и оно сработало. Не в вас дело. Было что подзаводить – и это, конечно, главное. Но вы-то хоть признайте себя подельниками!

Признайте – и отойдите в сторону. Все, что здесь сейчас корчится, гримасничает, орет – это уже не по вашей части.

Как будет, исходя из такого понимания сути происходящего, разворачиваться процесс? Кто, с кем, за что здесь будет бороться?

Власти (и Путину в первую очередь) придется бороться с Реальностью (негативными макротенденциями). Потому что и раньше (а теперь в особенности) отвечать за их продление (и вытекающую из этого продления катастрофу) будет только Власть. И лично Путин Владимир Владимирович. Ему платить по всем счетам, если все и дальше будет разворачиваться в нынешнем направлении. И платить придется именно страшной ценой. Перестроечные цены – в прошлом. Цена вопроса ныне совсем другая. В перестройку, простите, бесились с жиру: "Даешь пятьсот сортов колбасы!"

Сейчас о бедности говорят уже все (президент, в том числе). Но никто не раскрывает, чем она обернется при сохранении этих тенденций. А обернется она тем, чего Россия еще никогда не испытывала. Обернется она – брошенностью, теми самыми "отверженными" Гюго. Обернется она не просто бедностью (это-то мы как раз проходили), а бедностью без социальной солидарности и даже без сострадания: "Попался – мерзни, сгнивай заживо, дохни с голоду, посылай сыновей в банду, а дочерей на панель".

Сила Путина не в том, что он герой, гигант, паинька. Сила Путина в его уязвимости. Его сила в том, что его загнали в угол. И он сам в этот угол себя загнал. Его сила в том, что теперь он может или выйти на бой с Реальностью, или сдаться без боя. Но, как мы знаем, в таких битвах в плен не берут.

Путин еще не осознал всего этого. Чего именно? – спросят меня.

Чего-чего. СВОЕЙ УЯЗВИМОСТИ.

Что ж, надо сделать все, что возможно, для того, чтобы такое осознание пришло как можно скорее.

Путину, по-моему, глубоко чуждо бетховенское: "Вся жизнь – трагедия. Ура!". Он понимает жизнь совсем-совсем по-другому. Но теперь это уже не имеет никакого значения. Потому что Трагедия найдет Путина – очень скоро.

Повторяю – глупо и омерзительно морализаторство посреди катастрофы. Вот почему я не хочу обсуждать, "ху из Путин!" Бандит он или паинька, умник или кретин, либерал или консерватор, сталинист или агент международного империализма.

Я точно знаю одно – что Путин человек. И что ему предстоит встреча с Трагедией. А что происходит с человеком при этой встрече – предсказать невозможно. Человек – открытая система. А такая встреча – это, по определению, фактор трансцендентации. Она может сломать или преобразить, вознести или бросить в бездну.

Нужно, чтобы эта встреча не была скомкана. Чтобы приход Трагедии не застал врасплох (хотя отчасти он все равно застанет врасплох).

И – чтобы решение бороться было поддержано.

И – чтобы борьба была поддержана.

И – чтобы итогом борьбы была хоть какая-то, но победа.

Могут быть приняты Путиным альтернативные решения? Конечно, могут.

Значит, нужно, чтобы во всем происходящем была максимально возможная ясность. И если во время встречи (а также в бессонные ночи после нее) возобладает худшее – то с нашей стороны не должно быть никаких реверансов. И – никакого сюсюканья.

Сила Путина для меня в том, что я не нащупываю в его нутре даже минимальной тяги к самоубийству. А любая капитуляция перед реальностью означает для него смерть – политическую, моральную и физическую. Только это – и ничего больше. Любые альтернативы – усыпляющие иллюзии.

Слабость Путина для меня в том, что он, по-видимому, не осознал еще до конца своей уязвимости. В том, что ему поют в уши отовсюду: мол, тип-топ, и все в шоколаде.

Что ж, надо сделать все возможное, чтобы не было иллюзий. Чтобы они были убиты как можно раньше. Их не должно быть ни у кого.

Ни у Путина.

Ни у его команды.

Ни у его врагов.

Ни у интеллигенции нашей, которая грезит сладкими снами о десятилетиях на кухне.

Ни у общества в целом.

Сжечь эту труху иллюзий, эти упования на хоть какие-то не трагические исходы – это значит нужным образом сопроводить встречу Путина с самым главным. С Трагедией.

В этом основная задача.

Часть вторая. Тип рефлексии как основной источник угроз

Политику могут угрожать враги, друзья, объективные обстоятельства. Но главный источник угроз для политика – это он сам. Его ЗАДАННОСТЬ – интеллектуальная, волевая, эмоциональная. А поскольку политик на кого-то опирается (иначе он не политик, а авантюрист), то можно говорить еще и о заданности опорной группы. Только говорить об этом надо не в обычном "фрондерском" смысле ("царь ничего себе, а бояре дерьмо"), а с принципиально иных позиций. С позиций этой самой заданности. Потому что заданы все – вопрос чем и как. Заданы – потому что люди. И могут преодолевать эту заданность по той же самой причине. Опять-таки, потому что люди.

Так в чем же заданность? И почему она является основным источником угроз самому Путину и его опорной группе (как бы мы ее не поименовывали)? Впрочем, что значит "как бы"? Мы уже говорили о роли имен правильных и неправильных. Как поименуем – то и получим.

Начнем с анализа обычных, тривиальных, стереотипных (и, безусловно, слишком уж размытых) имен.

То, что Путина и путинцев именуют "чекистами", "кэгэбистами" – несет на себе отпечаток бессмысленной (а во многом и опасной) размытости. Вроде близко к истине, да не то. ЧК тут вообще не при чем. Это так, для красного словца. А КГБ очень даже при чем. Вот только важно понять – что в это вкладывается.

Сейчас – фактически ничего, кроме весьма размытой банальности. Между тем, исторический КГБ (политическая полиция эпохи застоя, во многом подменившая собою партию и кое в чем активно "копавшая" против нее) – это сложный конгломерат. Я даже не о клановой борьбе, кипевшей в высшей страте этого самого КГБ. Я – о среднем слое, к которому по генезису принадлежат и Путин, и его опорная группа. Принадлежат – и гордятся этим (что, с моей точки зрения, заслуживает безусловного уважения). Принадлежат – и этой принадлежностью, безусловно, заданы. Иначе и быть не может. Важно понять, как именно заданы. И что из этого вытекает.

Средний слой КГБ был очень неоднороден. Там были "потомственные" ("сынки") – и приходившие в систему снизу по другим каналам вертикальной мобильности (наличие этих каналов – безусловно, сильная черта советского общества, резко отличающая его от общества нынешнего). Там были вялые бюрократы – и романтики ("люди служения"). По своим друзьям знаю, что романтики были (и, как ни странно, их было совсем немало). Там были порядочные люди – и негодяи. Нормальные надежные профессионалы – и предатели, двурушники, циники.

Совершенно бесперспективно использовать для описания этого конгломерата какую-то одну усредненную краску. А стремление к этому есть. Раньше пытались все мазать одним грязным цветом. Теперь – стремление обратное ("гос-с-сударственная без-з-зопасность").

Но то, что представляется действительно важным, находится по ту сторону всех этих (тоже существенных) разграничений. И это, искомое, являясь абсолютно спецслужбистской дефиницией, одновременно выводит нас на некое "единство борющихся противоположностей". То есть парадоксальным образом объединяет путинскую опорную группу с ее антагонистами. С "молодыми волками" ельцинского разлива, лукаво и ошибочно называемыми "олигархической группой".

Советские спецслужбистские дефиниции (плавно перешедшие в постсоветскую, совсем другую эпоху) в интересующем меня случае не работают. Надо всем довлеет пресловутый Штирлиц. Что совершенно неправильно.

Штирлиц, Лоуренс Аравийский, семейство Филби (отец и сын), русские дореволюционные разведчики уровня Пржевальского – это все "интеллидженс" (то есть разведка как таковая). Читайте киплинговского "Кима", лучшее пособие во всем, что касается подобной "интеллиндженс". Тут и "большая игра", и Королевское Общество, и этнологические погружения (то бишь рефлексии).

А существует другое, фактически безрефлексивное направление. Оно существует и у нас, и у них – везде. И называется это "тайные операции". Я не хочу обсуждать, что плохо, а что хорошо. Все плохо, когда "му-му". И все хорошо, когда к месту и на высоком уровне. Я просто оговариваю, что это абсолютно разные "оперы", прошу прощения за каламбур.

На Западе квинтэссенцией тайно-операционального начала в совокупном "секьюрити", конечно же, является ЦРУ. Фактически – все ЦРУ целиком. По крайней мере, оно с такой установкой создано. То есть создано без затей – просто как центр по проведению тайных операций. Образ типичного цэрэушника – это Джеймс Бонд. Машина по проведению тайных операций. Машина тонкая, мощная, в чем-то инициативная. Но – машина. В этом – тайно-операциональная заданность.

Толку ли, что сказано много слов про 007 (адресация к Джону Ди, тайному агенту Елизаветы I Английской). Толку ли, что через слово "Ее Величество Королева". Это все бантики. А на самом деле никакое ни 007 и никакая не королева, а ЦРУ в собственном соку. Тайная операция, проводимая с блеском, без чего-либо лишнего, со ставкой только на результат.

Носителей этого духа (и этой заданности) я и буду называть "джеймсами бондами". У меня нет для этого советской дефиниции, советского имени. И я буду использовать то, которое все-таки на слуху и что-то выражает и отражает. Я буду использовать его, как используют молоток для забивания гвоздей. То есть инструментально – без возвышения и принижения.

Конечно же, я вычту все, что в качестве ярких киноэтикеток наклеено на этот очень сухой и неброский типаж. Всю эту мишуру, состоящую из эффектных силовых комбинаций, плейбойства, светской яркости. Никакой яркости, никакой эксцентрики, никакой силовой клоунады такой типаж не предполагает. Иначе будет не тайная операция, а "по секрету всему свету".

Что такое, с этими оговорками, "джеймс-бондизм"? Наш ли, их ли. В данном случае неважно.

Он получает задание провести тайную операцию. Например, снять Шеварднадзе и поставить Саакашвили. За рамками исполнения данной задачи его вообще ничто не интересует и не должно интересовать. Он не должен спрашивать даже самого себя (и уж, тем более, начальников), зачем это нужно. Он не должен задумываться о последствиях, о каких бы то ни было многоходовых комбинациях. Если он нарушает все эти "не должен", то он просто профессионально непригоден. И эту профессиональную непригодность вычислят уже на первом этапе подготовки.

В самом деле – а ну как он о чем-то задумается и вычислит, что на третьем или четвертом такте этой многоходовки предполагается его провал. Что тогда? Одна головная боль для начальников.

Получив задачу, он вытряхивает из своего мозга (как из компьютера) всю предыдущую загрузку и начинает загружаться заново – под задачу. Загружается он – только самым необходимым. Ему некогда. И он не должен запихивать в компьютер ничего лишнего.

Он загрузился? О`кей – он начинает следующий этап. На основании этой загрузки оценивает возможности, позиции, сильные и слабые точки. Дальше ищет подходы, алгоритмы решения поставленной задачи. Дальше –приступает к тайной операции как таковой. Мобилизует все свои интеллектуальные, эмоциональные, волевые возможности. И достигает результата.

Теперь – внимание! – сразу же после достижения результата в его мозгу-компьютере как бы включается своего рода красная кнопка. И все, чем он загружался, буквально катапультируется. Он вытряхивает из себя всех этих шеварднадз и саакашвилей – как ньюфаунленд, выбравшийся на берег, стряхивает со шкуры лишнюю воду. Это не только норма поведения – это потребность. И это – фактически безусловный рефлекс.

Обращаю внимание на то, что описанный мной типаж очень далек от безропотного, безликого исполнительства. В такой работе есть место оригинальности. Есть место разного рода импровизациям. Это вовсе не тупизм! Сами вы тупизм! Но это – КОНЦЕНТРИРОВАННЫЙ СИТУАЦИОНИЗМ.

Такова характеристика интересующего нас "типа рефлексии". И этот "тип рефлексии" (шире – тип мышления и действия) поразительным образом объединяет наших "молодых волков" и бросивших им вызов "джеймс-бондов" отечественного розлива.

"Молодые волки" ельцинизма были гениями во всем, что касалось решения ситуационных задач. Они принесли это в политику из сферы ситуационного бизнес-лоббирования. Неважно, чему и как их учили. И в какой степени это было приобретенное (у кого-то даже на каких-то спецфактультетах), а в какой степени – природное, генетическое. Важно другое. Для меня, например, важно, что в этом нет "му-му", нет бюрократической разболтанной беспомощности. Поставили задачу – решили. Зюганов какую задачу себе ни поставит – на выходе будет лажа. А тут имела место достаточно высокая адекватность. А также все, что ей сопутствует – воля, энергия, цепкость, жесткость, работоспособность, гибкость, мобильность.

Трах-бах! – сняли. Трах-бах! – поставили. Трах-бах! – нам нужен Путин. Трах-бах! – летим куда подальше от его пинков. Кто за рубеж, а кто и на тюремные нары.

А вот теперь о главных героях.

КГБ был конгломератом. Пока все было сцементировано системным, институциональным цементом – наличие в КГБ людей, способных быть (или бывших, это, в данном случае, неважно) нашими "джеймс-бондами" (в описанном выше смысле), фактически не имело значения.

Но катастрофа девяностых годов стала разрушать сам цемент. И из конгломерата стали высыпаться отдельные фракции. Это был непростой процесс. И не быстрый. Но в итоге "джеймс-бондовская" фракция освободилась, самоструктурировалась и приступила к действиям. Попробовала себя, приобрела так называемые "рыночные навыки". И поняла, что она готова к конкуренции с этими самыми ельцинскими "волками". Опрометчиво пренебрегавшими "комитетчиками вообще" и не понимавшими, к чему приведет ими же запущенная эрозия цемента.

Как там у Маркса? "Капитал сам создает своего могильщика"? Так и произошло. Как там еще-то? Кажется, "экспроприация экспроприаторов"? Раньше, позже – это и получите по полной программе.

Да, у "молодых волков" были более высокие стартовые позиции. Но они были эгоцентрики. А "джеймс-бонды" понимали роль сплоченности, солидарности, дисциплины. Это не значит, что они не грызлись. Но они грызлись по-другому. А команда всегда кроет класс. Тем более, что и класс тоже был. Да еще какой!

Но, побеждая в конкуренции (то есть показав, кто обладает большей "джеймс-бондовской крутизной"), новые герои заданы тем же, чем их предшественники. И в силу этого легко могут повторить их судьбу. Я имею в виду именно тип рефлексии (ментальности, подходов к проблеме). При этом у "молодых волков" и победивших их "джеймс-бондов" могут быть разные ценности. И даже противоположные. Не только могут, но и есть. За счет этого мы и получаем сразу и единство, и борьбу противоположностей.

Еще раз – я восхищаюсь, когда решают задачи. И испытываю глубокое отвращение ко всякому толчению воды в ступе, ко всякой несостоятельности, к многочасовой болтовне обо всем и ни о чем сразу. И, тем не менее, основной источник угроз для победителей – именно в описанном типе заданности. Этот тип заданности уже превращается в машину производства (и расширенного воспроизводства) угроз самим себе. Фактически – на пустом месте и без всякой необходимости.

Что? Вызовы Реальности? Ерунда! (То есть, тип рефлексии не срабатывает).

Что? Вытекающие из этих вызовов общественные тенденции? Какие еще тенденции! (вновь рефлексия парализована, а мышление крутится вхолостую).

Что? Элитные игры? Прижмем покруче – какие игры? (Как будто нельзя вести игры, демонстрируя сверхлояльность – кого прижимать-то будете, дураков?).

Что? Международные неприятности, глобальные тенденции?

Международные – обратитесь в МИД. Глобальные тенденции – в Академию Наук. А мы – трах-бах, бах-трах! – одни триумфы.

Что ж, давайте всмотримся – и в игнорируемые "что?" (то есть, в "рамки"), и в триумфы (они же – угрозы, выросшие на пустом месте).

Часть третья. Источники угроз (они же – "Рамки")

Самая широкая рамка – Реальность. Глобальная, международная, внутренняя. Внутри – регресс (а не национальное возрождение). Вокруг – глобализация, которой и нужен здесь регресс (а вовсе не полноправное вхождение России в мировое сообщество). Регрессу нужен распад (то есть, проваливание того самого пола, на котором стоит столь высоко ценимый властный стул (он же – почти что трон).

"Гражданин, что вы так на меня смотрите? Я официантка, а не как-нибудь! Вам нужно меню?" – "Тебю, тебю".

Более узкая и конкретная рамка (вытекающая из этой широкой) – общественные тенденции. Тенденции делятся на низовые и элитные. Низовые, конечно, главные. Но и элитными пренебрегать никоим образом нельзя. Тем более, что одно с другим тесно связано.

Что касается низовых тенденций – то о тоннах и килограммах народной поддержки Путина я уже говорил. Но это – как бы количественная сторона. Поговорим еще и о качестве.

Массы долго пребывали в состоянии повышенной возбужденности. Почти десять лет. То есть всю перестройку и большую часть ельцинского периода. Теперь это позади.

То, что массы поддерживают Путина – несомненно. Но столь же несомненно и то, что мы пребываем в полосе апатии, усталости, скептицизма. Поддержка Путина окрашена в те же цвета, в какие окрашены сегодня все низовые политические эмоции. Низы устали. Они поглощены своими социальными проблемами, носящими зачастую фактически витальный характер.

Что обеспечивает Путину хотя бы эту поддержку масс? То, что он если не порвал до конца, то хоть отодвинулся от ненавидимого.

От бесконечной податливости (в том числе, в Чечне).

От риторики национального унижения (к вопросу о "семидесяти годах коммунистического маразма" и прочих прелестях диссидентства, возведенного в ранг государтвенной идеологии).

От боярской беспредельной лафы (какой ни царь, а все-таки хоть кого-то посадил из "этих", пустячок – а приятно).

От безоглядной готовности быть плотью от плоти элиты и думать только об ее интересах (разбавляя это перед выборами совсем уж дежурным, совсем уж неискренним популизмом).

Список можно продолжить.

Тут и "привычка – душа держав". И "что менять шило на мыло". Но все это столь же необходимо, сколь недостаточно. Ну, отодвинулся. Что дальше? Ну, огрызнулся в Чечне – а вокруг страны одна за другой вырастают иноземные базы. Что дальше? Ну, прижал кое-кого – а социальные проблемы лишь обостряются. Что дальше? Дальше-то что?!!

ОЖИДАНИЕ. Все еще позитивно окрашенное ожидание – вот суть и содержание отношения масс к Путину. Это вам не "кредит доверия"! Россия – не США! А ожидание народа – это не "рейтинг надежд". В России ожидание является одним из самых сильных и нутряных чувств. Чувств не только сильных, но и устойчивых. Шукшин говорил о своих героях: "Чего-то терпеливо ждут". Терпеливо! Играть с огнем этого терпения очень, очень-очень неосмотрительно. Имея страшный опыт такой игры – как можно столь беспечно этот опыт повторять и даже усиливать?

Между тем, ничто никогда не повторяется буквально. Исчерпание этого самого терпеливого ожидания не обязательно породит социальный взрыв. Еще опаснее другая форма реакции – отпадение, апатия.

Вот тут-то во всю силу развернется то, что касается отношения Путина с элитой. И каковы же они, эти самые отношения?

Никакие заверения в любви, никакая лакейская угодливость (фирменное блюдо, одна из худших наших традиций) меня ни на йоту не убеждают в том, что элита хоть сколько-нибудь лояльна к Владимиру Путину.

Элита в целом любила Ельцина (хотя и фыркала по поводу его вывертов и приколов). И элита в целом ненавидит Путина (именно в целом – не буду это абсолютизировать, но и смягчать, подменять ничего не значащими "многие", "кое-кто" я тоже не собираюсь).

НЕ-НА-ВИСТЬ!

Те, кто не ненавидит (так называемая "команда") – это не элита. Это, в лучшем случае, опричнина.

Причем такая, которая хочет стать элитой. И в своем нынешнем качестве сама далеко не безопасна для Путина. Но это другой вопрос. Главное, что она элитой не является и вряд ли станет. А если и станет, то, скорее всего, ценой сдачи патрона. И даже в этом случае станет не сразу. "Потеть ей, перепотеть".

НЕ-НА-ВИСТЬ!

Кто-то прямо, публично заявляет о своих чувствах и вытекающем из них политическом поведении. А кто-то только шепчет на ухо ближайшим соратникам (которые немедленно несутся, куда надо, с доносами – благо, опыт прошлого ярок и во многом неизгладим). А кто-то лишь себе одному в этом и признается. А кто-то и не признается, а так... Сны какие-то странные снятся... Зубы, знаете ли, почему-то сами собою скрежещут... Кожа, незнамо почему, вдруг пятнами покрывается...

НЕ-НА-ВИСТЬ!

Речь идет об отнятых деньгах ("у такого-то и такого-то уже отнял – к нам ко всем подбирается") и о раздавленных маниях величия. То есть обо всем, что особо дорого. Речь идет о том, что стали бояться. Уже почти не боялись, а тут... Вопрос на засыпку: кто может ненавидеть более яростно, чем потревоженный трус?

Народ своим ожиданием не позволяет элите развернуться по-настоящему. Но когда ожидание исчерпано – возникает качественно новая ситуация. Ситуация настоящей актуализации угроз. "Каких еще, - спросят меня, - угроз?" А вот каких.

Часть четвертая. Угрозы как таковые

Угрозы – это угрозы. Они могут реализоваться, а могут и не реализоваться. Намного важнее – как они рождаются. И что обеспечивает их становление и рост. Важны не сами по себе угрозы, а та почва, которая их рождает. Потому что, родив эти угрозы, она родит и другие.

Для вящей ясности этой почвы – я разберу имеющиеся (как более, так и менее весомые и вероятные) угрозы, как говорят на новорусском языке, "чисто конкретно".

Угроза 1 – элементарная подстава на выборах.

Вероятность? Согласен, что она крайне низкая. Но ведь не нулевая!

Конечно, то, что "джеймс-бонды" под себя подмяли – это, так сказать, "пассивная составляющая". Но какова степень пассивности? Кто сказал, что за вычетом пассивности нет ничего? Есть ненависть, есть потаенность, есть способность маневрировать.

Теперь давайте представим себе крайний вариант. Что пассивность не будет определять полностью политическое поведение сломленных Путиным элитных российских групп. Какова вероятность такого крайнего варианта? Ну, один процент, не больше. Кто-то скажет: "Еще меньше". Хорошо, одна десятая процента. И что? Рассмотрим, что будет в этом случае.

А вот что.

Зря Зюганов отождествляет административный ресурс с подтасовкой бюллетеней. Административный ресурс – это штука гораздо более серьезная. Это – новое крепостничество. Это значит, что люди, запуганные голодом и холодом, просто в кулаке у начальника. И что начальник скажет – то они и сделают. Скажет – так голосовать, так и проголосуют. Вы поживите не в Москве, не в ЦАО, а за сотым километром – тогда поймете.

То есть – начальники "легли" под Путина и применили административный ресурс. Плюс пиар-кампания, плюс брэнд Путина (который он подарил начальникам), плюс эта сила позитивного ожидания. Что получилось? Получился триумф "Единой России".

Но что под кожей у этого триумфа? Начальники угождали хозяину, но составляли свои списки. Теперь у них все хорошо. Зачем им снова применять административный ресурс, для Путина?

Потому что они "легли"? А ненависть? Почему бы начальникам не убедить Владимира Владимировича, что победа гарантирована, и кампанию проводить не надо. А потом включить административный ресурс так, как им захочется. В последний момент это сделать. Чтобы уже никто дернуться не успел. В этом смысле я утверждаю, что УГРОЗА ПРЯМОГО ПОРАЖЕНИЯ ПУТИНА НА ВЫБОРАХ СУЩЕСТВУЕТ. ЧТО ВЕРОЯТНОСТЬ ТАКОГО ПОРАЖЕНИЯ КРАЙНЕ НЕВЕЛИКА. И ЧТО РЕАЛЬНО ЭТА ВЕРОЯТНОСТЬ СОВПАДАЕТ С ВЕРОЯТНОСТЬЮ ТОГО, ЧТО НАЧАЛЬНИКИ "ЛЕГЛИ" НЕ ДО КОНЦА.

Но я все равно не понимаю – зачем испытывать судьбу? Почему на всякий случай не провести выборы Путина по полной программе? Зачем играть с огнем?

Осуществляя данные констатации, я утверждаю, что существует даже прямая угроза проигрыша Путиным выборов в марте 2004 года. Административный ресурс может делать чудеса. Но какие именно – предсказать трудно. Не будет 50% явки избирателей... Или кто-то выйдет во второй тур... Главное не эта конкретика, а то, на что решатся хозяева ресурса, и решатся ли хоть на что-то. Скорее всего, не решатся. Но на 100% это гарантировать не может никто.

Между тем, такой прямой (и совсем маловероятной) угрозой все вовсе не ограничивается.

Угроза 2 – хомут на собственную шею.

Объясните мне, ради всего святого, зачем Путину парламентская партия, имеющая конституционное большинство? Зачем это нужно ему даже в самом простом смысле? То, что он и его команда решили эту ЗАДАЧУ – заслуживает уважения. Но то, что решение такой задачи – гигантская самоподстава... Ну, разве это не очевидно? Что, в предыдущей Думе нельзя было проводить любые решения? Да можно было! А вот то, что нельзя подвергать соблазну ни своих сотоварищей, ни подмятых начальников – это для меня очевидно. Не бывает в России так: "сильный президент – сильный парламент". Сильный парламент – это слабый президент. И наоборот.

Ельцин, укрепляя президентскую власть, стравливал между собою думские группировки. Путин и его кремлевская дружина, блистательно "уделав" противников, посадили себе на шею новую КПСС. Которая, в отличие от КПСС, работать не будет. А будет только важничать. Сначала она будет важничать и заискивать. А вот что будет потом – это вопрос отдельный. Но рано или поздно в эту коллективную, прошу прощения, голову – обязательно закрадется мысль, элементарная, как мычание: "Нас – уже достаточно! Будет парламентская республика – все будем "пилить" сами, без всякого Путина!"

Вы говорите - "блистательная победа"! Согласен, победа в духе Джеймса Бонда. Ситуационная победа – и стратегическое поражение. В чем угроза (помимо конкретной)? В ментальных матрицах, в типах решений, вытекающих из типа мышления. В так называемом задачецентризме. Сегодня от этого гибнут "молодые волки", завтра от этого могут погибнуть их близнецы-антагонисты.

Угроза 3 – перехват управления.

Построенная система власти не может и не умеет бороться с лояльностью. Она, сталкиваясь с противодействием, багровеет, напрягает мускулы и волю – и решает задачу. А когда ее облизывают – она расслабляется. Шахматные комбинации она не считает (на то и Джеймс Бонд, чтобы шахматами сразу по голове!).

Поэтому ей будут кланяться и ее подставлять, подставлять и кланяться. И это уже происходит. Кого-то – бац, трах! – назначили. Глядь – ё-моё, что же с кадрами происходит? Кого на посты-то назначают? За что боролись, на то и напоролись?

Простите – это и есть особенность российской игры. Россия – Азия. Здесь кланяются всегда. До последней секунды. Пока нож, спрятанный в боярский кафтан, не втыкается в тело царя. Вынул на секунду раньше – висит на дыбе. Вынул вовремя – ему кланяются или его ставленнику.

Головная боль авторитаризма – ничуть не меньше, чем головная боль демократии. Просто она совсем другая. Английский премьер боится сговора фракций в парламенте. А шахиншах Ирана боится личного повара или кого-нибудь из ближнего окружения.

Авторитарные угрозы нельзя блокировать по-"джеймс-бондовски". Авторитаризм – опасная забава.

Угроза 4 – "цугцванг".

Сегодня любой ход действительно ухудшает позицию. Продолжать радикальные реформы гайдаровского типа – значит, разрывать все отношения с низами, ждущими хоть какого-то улучшения. Сворачивать эти реформы? А чем заменять? Только не рассказывайте мне, что либерально-монетаристские шоки можно эффективным образом заменять консервативными (кейнсианскими, глазьевскими и пр.) причитаниями. Начнешь причитать – ситуация будет гнить.

Что делать с ЖКХ? Выкидывать неимущих из домов? Позволять крышам и стенам домов хоронить под собой их обитателей? Скажете, воровать меньше? Это – разрыв с верхами. А разрыв с верхами (борьба с коррупцией) в сочетании с проведением либеральной реформы ЖКХ – это уже классическая революционная ситуация.

Это и называется цугцванг ("куда ни кинь – всюду клин").

Построение любых отношений с нынешней "совокупной действительностью" – губительно. Значит, надо иметь другую действительность. То есть, проводить сверху даже не политическую, а социальную революцию. С опорой на кого? Нет ничего, что готово стать опорой для преобразований такого масштаба! Значит, нужно что-то собирать, выращивать, создавать! Но это не "трах-бах!". Это прямо противоположное.

Между тем, экспроприация экспроприаторов рискует стать перманентной. Кто-то уже сейчас рассуждает со своими дружками на даче под шашлычок: "Эти" зачистили "ельцинских", мы зачистим "этих" – и погуляем!"

А зачищенные? Они тоже не "рассосались", не "испарились". Не нужно быть гением и пророком, чтобы понять, чего они ждут и на что рассчитывают.

ВСЕ ЭТО ПРОСТО НАЧИНЕНО СМЕРТЕЛЬНОЙ ОПАСНОСТЬЮ. А ПО ЭТОМУ МИННОМУ ПОЛЮ БРОДЯТ БАРАШКИ И БЛЕЮТ ПРО ШОКОЛАД.

Угроза 5 – соединение "улицы" с политическими изгнанниками.

Это опять из области блестяще решенных задач.

Бах-трах! Создали непротиворечивую надстройку. Но в базисе-то противоречия остались? В парламенте тишь да гладь. Что это значит? Это значит, что противоречия вытеснены на улицу. В сферу прямого действия.

Трах-бах! Коммунистов – нокаутировали. Это что значит? Социальный протест был худо-бедно замкнут на импотентную и инерционно-державную псевдо-структуру под названием КПРФ. Теперь этот потенциал уже не будет замкнут на эту структуру.

Но протестный потенциал-то остался! Куда он будет перенаправлен? А тут еще демократов – трах-бах! То есть выгнали из Думы на ту же улицу. А ну, как они протест на себя замкнут? Что, мы не помним митингов "шахтеры за Ельцина"?

Угроза демонтажа власти Путина с помощью прямого действия не снята с повестки дня! Считать иначе было бы крайне глупо и неосмотрительно.

Угроза 6 – усложненный грузинский сценарий по отношению к России.

Если я умею слышать, то Саакашвили об этом уже говорит напрямую.

Кто-то скажет, что это пустая болтовня краснобая. А я считаю, что нет. И что грузинский опыт заслуживает самого серьезного рассмотрения. Петля глобальных противоречий уже стягивается на горле нашей страны. Даже если Россия не будет дергаться (а это чревато тоже не слишком отсроченным удушением), дергаться будут вокруг. Ответ на такие угрозы требует структур и ресурсов, которых сегодня нет. Скажут, что сегодня они и не нужны. А завтра?

Мой анализ адресован тем, для кого существует Завтра. Тем, для кого Будущее – не пустой звук. Тем, кто не прячет голову под подушку. Тем, кто не рассуждает, зевая, про то, что все на самом деле просто, а сложности нам, так сказать, подбрасывают. Реальность сложна. Она еще намного сложнее, чем то, что здесь описано. И внутри этой сложности – есть угрозы. Угрозы Путину, но и не только ему.

Не хочу прямых параллелей. Но кого особенно волновал лично царь Николай II и даже сама система монархии? А куда все покатилось. И что могло произойти в отсутствие сказавшего "есть такая партия"? А его-то вроде на горизонте не видно. Маячит – совсем другое. Взрыв гнойной ненависти на фоне исчерпания энергии ожидания. Февраль без октября и – аут. Под лицемерный ужас и торопливую деловитость так называемого мирового сообщества. Если мы не хотим этого для России – мы задумаемся всерьез. Обо всем задумаемся – включая предстоящие выборы.

Задумаемся – и перестанем зевать. Сонно, растерянно – как угодно.

Это, пожалуй, главное.