С.Кургинян

МЕДВЕДЕВ И РАЗВИТИЕ-25

А нужна ли нам идея развития? Нужна ли нам (а) вообще какая-то консенсусная идея и (б) консенсус вокруг такой абстрактной и непрагматической идеи, как развитие? Ведь как неабстрактно полыхнуло в Южной Осетии! И как прагматично на это ответили!

Реагируя на текущие политические события (какая же без этих реакций ПОЛИТИЧЕСКАЯ теория развития), вводя сознательно в теоретический текст элементы идеологической полемики, я уж никак не могу не рассмотреть - воистину несопоставимый с тем, на что я уже отреагировал, - югоосетинский "эпизод".

Он ворвался в нашу жизнь и неумолимо подчиняет себе ее течение. Сначала конфликт, потом признание Южной Осетии и Абхазии, потом... Мало ли что еще будет потом. В этой ситуации можно либо закрыть тему развития, сказав, что есть вещи поважнее. Либо дать внятный ответ на вопрос, почему развитие сегодня надо обсуждать гораздо более накаленно и фундаментально, чем вчера. Я убежден, что обсуждать его надо. И что произошедшее придает обсуждению темы развития еще большее значение. И вот почему.

Какие бы конкретные шаги ни осуществлялись, единственный стратегический ответ на вызов фундаментально новой ситуации, сложившейся к концу августа 2008 года, - ЭТО СОЗДАНИЕ СВЕРХДЕРЖАВЫ. Только создав сверхдержаву, мы сможем:

- остановить наползающую на мир ядерную войну;

- сохранить свое государство и проживающие в нем народы;

- не допустить множественных этноцидов, являющихся неизбежным следствием превращения произвольных административных границ, доставшихся в наследство от СССР, в границы государственные, не допустить повторения эксцессов такого рода, уже имевших место в процессе территориального переустройства Османской и Австро-Венгерской империй (пресловутая балканизация, и не только);

- не допустить новых саморазмножающихся эксцессов (в Крыму, Приднестровье и на том же Северном Кавказе);

- придать какое-то другое содержание (а значит, и направление) историческому процессу, который сегодня лишен любых "непрагматических" оснований, все больше напоминает грызню звериных стай, оголенную и потому обезумевшую чисто силовую конкуренцию, избавленную от социальной и культурной легитимации.

Я мог бы еще перечислять причины, по которым альтернатив созданию сверхдержавы нет. Но и этих достаточно. Я понимаю, что создания сверхдержавы не хочет никто. Но мало ли чего не хотел никто еще несколько месяцев назад.

Если система, построенная за эти годы, выдержит новые нагрузки - пусть она отстаивает себя. Я буду рад этому. И помогу всем, чем смогу. Но если она их не выдержит, то погибнет нечто, несопоставимое по ценности с этой системой, этой элитой, этим классом. Погибнет народ, история, возможно, и человечество. Цена вопроса именно такова. Она обнажилась со всей неумолимостью. Эта новая цена вопроса была бы очевидна всем, если бы так страстно не цеплялось нутро за вожделенные радости комфортного бытия.

Никто не хочет лишать этих радостей потому, что они противоречат каким-то мировоззренческим установкам. Если эти радости можно сохранить - пусть они будут сохранены. А если нельзя? Я спрашиваю - ЕСЛИ НЕЛЬЗЯ? Каково тогда будет политическое решение?

Можно ли создать сверхдержаву? Не знаю. Но сначала надо сказать, что хотим этого, что спасительно только это, что без этого нельзя. А дальше будем думать, как. Ясно, что такая задача находится ПО ТУ СТОРОНУ ВСЯЧЕСКОГО ПРАГМАТИЗМА. ЧТО ОНА ТРЕБУЕТ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫХ ИДЕЙ, СВЯЗАННЫХ С РАЗВИТИЕМ. ГДЕ СВЕРХДЕРЖАВА - ТАМ И ЭТИ ИДЕИ. ЕСЛИ СВЕРХДЕРЖАВА НУЖНА - ТО ОНИ СВЕРХАКТУАЛЬНЫ. А ЕСЛИ ОНА НЕ НУЖНА - ТО ОНИ УПРАЖНЕНИЯ УМА. И ВОТ СЕЙЧАС Я УБЕЖДЕН, ЧТО ОНА НУЖНА, КАК НИКОГДА. А ПОТОМУ ИССЛЕДОВАНИЯ САМЫХ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ РАЗВИТИЯ ПОД ПОЛИТИЧЕСКИМ УГЛОМ ЗРЕНИЯ - НАСУЩНЫЙ ХЛЕБ, А НЕ ПИРОЖНЫЕ НАШЕЙ ПОЛИТИКИ.

Я не хочу подменять практику теоретизированием. Это было бы просто смешно. Но без ответа на фундаментальные вопросы, связанные с развитием, вся практика скоро начнет приобретать очень трагикомический характер. Она - при любой ее остроте и блистательности - разобьется о нерешенные стратегические проблемы. Она уже о них разбивается. И с каждым днем это будет становиться все очевиднее.

Мы - в Постцхинвалье. Еще недавно казалось слишком многим, что "всё в шоколаде", и Россия вот-вот будет в Европе. А теперь мы в Посцхинвалье. Сгоряча это еще не осознано в полной мере. Говорится о каком-то кризисе отношений с Западом, который надо разруливать. Конечно, надо... Только это не кризис. И чтобы ЭТО разруливать, следует признать, что ЭТО такое. Мужество решать конкретные проблемы - есть. Найдется ли мужество для ответа на фундаментальные вопросы? Вот ведь от чего зависит судьба страны!

Каждый человек - это прежде всего личность. А еще он представитель своего народа. А также представитель своего класса. Разорвать с классом - его ментальностью, его приоритетами, его стилем существования - очень, очень сложно. Но что, если личность и народный дух, который в ней просыпается, входят в противоречие с классом? Вот я уже вижу, как это происходит, на наших лидерах, - с каждой их новой речью, с каждым новым витком обострения.

Это - важнейший позитивный потенциал кризиса. Сумеют ли обладатели этого потенциала им правильно распорядиться? Или же их загонят назад в "классовое стойло"? Но только тогда - недолгое пребывание в уютном стойле будет для них лишь прологом к путешествию на бойню.

Может быть, кто-то считает, что, мол, "рассосется". Но пусть этот "кто-то" объяснит мне, как это рассосется, так сказать, на девятом месяце? Политические лидеры откажутся от признания Абхазии и Южной Осетии? И Дума откажется? И Совет Федерации? Нет, миленькие, не рассосется! Произошедшее необратимо и будет двигаться по своему пути. Мятеж? Глубокая зачистка? Не вижу ресурса! Но даже если он есть - это все равно Постцхинвалье. А если его нет - это тоже Постцхинвалье. По факту это новая жизнь России. По факту это новый формат политики. Выпустите вы сейчас хоть сто Ходорковских - это не отменит Постцхинвалья. Его уже ничто не отменит.

Всё! Вы понимаете, господа гедонисты, - всё! Я не злорадствую, не ликую. Я констатирую то, что вы бы и сами поняли, если бы вам не было так страшно и больно. Двадцатилетие закончено. Дело не в том, чтобы с кем-то сводить счеты, упаси бог! Я просто не хочу, чтобы уже постучавшаяся в дверь беда пришла к неподготовившемуся народу и растерянной элите.

Я не накликаю эту беду, не кричу, как буревестник: "Пусть сильнее грянет буря!" Я не хочу этой бури. Если бы для того, чтобы она не состоялась, нужно было бы никогда не выступать по телевидению, не писать в газетах и заняться чисто теоретическими разработками, - я с огромным воодушевлением сделал бы именно это. Я не бравирую - не тот момент. Я пытаюсь в обсуждении невероятно важного для страны вопроса взять ту интонацию, которую когда-то один герой Достоевского рекомендовал другому, сказав: "Оставьте ваш тон и возьмите человеческий".

В Черном море - чужой флот. И наш тоже. Может быть, господа гедонисты не знают примерных возможностей плавающих в приграничных Грузии и Абхазии водах "изделий" и путают их со своими яхтами. Тогда пусть прикинут - того, что находится на этих "изделиях", достаточно... даже не буду договаривать. Потому что мне кажется, что и гедонисты знают, для чего достаточно. Говорится, что не надо пугать народ войной. А народ - он что, "кукукнулся" до такой степени, что не понимает значения маячащих на рейде чужих боевых кораблей? Если бы даже это был народ, доведенный либеральными реформами до состояния позднего палеолита, он бы все равно понял.

Но наш народ - все еще один из самых образованных народов мира. Вы боитесь напугать его угрозой войны? Вы знаете, как называется этот страх? Он называется "культивированием пацифистского сознания". В старой частушке пелось:

С неба звездочка упала Прямо к милому в штаны! Пусть бы все там оторвало - Лишь бы не было войны!

Вы хотите вооружиться пацифистским сознанием и выстаивать в противостоянии с людьми, которые прямо говорят, что они солдаты армии Рейгана? Того самого Рейгана, который сказал, что уничтожение человечества лучше, чем крах Америки? Вы на языке пацифизма собрались разговаривать с диспенсиалистами? Ах, вы не знаете, кто это такие? Вы не наблюдаете, как они в ходе американской выборной кампании обсуждают, кто из кандидатов Антихрист? Так узнайте! А если знаете, то примерьтесь. Необязательно для этого обезьянничать. Но соотнестись надо.

Я крайне позитивно оцениваю интервью Путина CNN. В этом интервью есть и достоинство, и страсть, и адекватность происходящему. Внутренний некрикливый пафос очевиден - мы не хотим быть рабами американских господ. Этот пафос нашел глубокий отклик в сердцах многих. НО ТОГДА ПРИ ЧЕМ ТУТ ПАЦИФИСТСКОЕ СОЗНАНИЕ?

Либо-либо. Либо борьба с этим сознанием, либо отказ от продемонстрированных интонаций. И ползанье на брюхе. Но сочетание "мы не рабы" с "боже мой, только не пугайте наш народ угрозой войны!" - это нонсенс, причем губительнейший. Россия материально слабее НАТО. Но не фатально слабее. А главное - дух решает в войне очень многое. Решение о начале войны возможно по многим причинам. Это будет не наше решение. Но оно уже прорабатывается. И остановить его можно только одним - всем известным - образом. Положить на другую чашу весов контрпотенциал, состоящий и из материального, и из духа. Но не из пацифистского же сознания, которое будет только распалять потенциального противника, внушая ему уверенность в безнаказанности.

Остановить войну - не значит сюсюкать, прятать голову под крыло. А сила духа не в том, чтобы закатывать милитаристские истерики. Но продемонстрировать мобилизационный духовный потенциал абсолютно необходимо. И не только продемонстрировать. Эпоха пиара позади. Этот потенциал надо разбудить в народе, которому двадцать лет внушали, что любая мобилизация - это отвратительная и почти преступная затея.

Но главное - соединить мобилизацию с развитием. Не противопоставить - а соединить. Иначе сверхдержавы не будет. Ну, будет рычащее деградирующее чудовище. Кого-то оно чуть-чуть напугает, а кого-то раззадорит. Мало ли что этот раззадоренный "кто-то" может соорудить, помимо прямого ведения боевых действий?

Мобилизация и развитие! Не развитие в условиях отсутствия неприятностей, а развитие в условиях неприятностей, в каком-то смысле даже под воздействием оных, - вот единственно возможная формула. Кому-то казалось, что есть другие. Ну, и как?

Читатель, посмотри, с чего я начал свои размышления по поводу развития! С того, что Д.Медведев сказал о необходимости для России долговременной передышки. А я обратил внимание на то, что еще до того, как он об этом заговорил (да и Путин уже успел сказать что-то о необходимых нам десятилетиях развития в спокойных условиях), стало обсуждаться - из какого именно окна и пулей какого именно калибра с кем именно из этих "развивантов" будут разбираться.

Я что-нибудь выдумал? Я, что ли, тогда этот "политический сюжет" обнародовал, а не высокий американский эксперт? Я в ответ лишь объяснил, что Столыпину тоже не нужны были великие потрясения. Но они состоялись. И сейчас лишь фиксирую: чем именно отличается Южная Осетия от вековой давности "выстрела в Сараево" - понять невозможно. Если кто-то сумеет мне это объяснить, то этот "кто-то" - виртуоз по части ухода от правды жизни.

Страна должна встряхнуться. Проснуться. Осознать новую реальность. В стране должен произойти страшно важный ВНУТРЕННИЙ ПЕРЕЛОМ. Вы слышите? Внутренний!

Я не призываю ни к 1937 году, ни к каким бы то ни было ВНЕШНИМ коренным переломам. Любой ВНЕШНИЙ перелом - абсолютно катастрофичен. Щас - начнем всех загонять в военный коммунизм, карточки раздавать, национализации проводить и черные воронки гонять почем зря! Не дождетесь. Какие-то практические шаги, конечно, необходимы. Но их можно осуществить без всякого ВНЕШНЕГО перелома - спокойно и деловито. Это-то действующая власть вполне сможет.

Дело в другом. Необходим коренной ВНУТРЕННИЙ ПЕРЕЛОМ. Он должен быть, повторяю, ВНУТРЕННИМ. Но он ДОЛЖЕН БЫТЬ. Если его не будет - нам всем хана. Этот внутренний перелом предполагает отказ от всякой подражательности, от любого обезьянничанья на чужой манер. Он преполагает не прагматический, а иной отказ от заданной двадцатилетием модели "вашингтонского обкома".

Можно поносить американский империализм почем зря (что уже делается и будет делаться еще громче) и при этом находиться в абсолютной психологической зависимости от этого империализма, его моделей, концептуальной власти, задаваемой этими моделями. Надо показать не только, что это кончено - исчерпано, дискредитировано самим американским империализмом. Надо показать, что у нас есть свое фундаментальное послание миру в том, что касается понимания развития. И что на основе этого фундаментального понимания мы собираем вокруг себя народы, готовые его разделить.

Я не призываю ни к каким реставрациям, ибо они бессмысленны. Позорно отказываться от своего опыта и своей самости. Но ничуть не менее позорно оказываться ностальгирующими "бобиками", не способными посмотреть в будущее. Я с методологических, а не идеологических, ценностных позиций предлагаю осмыслить то, что советская Россия при Ленине была неизмеримо слабее нынешней России в плане вооружений, экономической мощи и прочего. Но у нее было некое фундаментальное послание миру. И только это помогло ей выстоять.

Так уж устроен мир, что Россия, перестав ползать на брюхе, оказывается перед выбором - или собирать сверхдержаву, или быть уничтоженной. Сказал А (перестал ползать на брюхе), говори Б, В и так далее. Ищи послание - да обрящешь.

Бряцание оружием, нагнетание страстей? Помилуйте! Кто их нагнетает? Флот, трущийся о флот в небольшой лохани по названием Черное море, - кто это соорудил? Ваш покорный слуга? Я сидел в костромской деревне и с наслаждением занимался изучением Блаженного Августина. Смотрел телевизор, с невероятной горечью констатируя, что все, о чем я предупреждал, сбывается с пугающей меня неумолимостью. Да, пугающей! Я никогда не хотел, чтобы мои прогнозы сбывались. И никогда не считал, что страх - это нечто недостойное. Я, напротив, всегда считал, что отсутствие страха - симптом глубокого психического нездоровья.

Вот у мерзавца Саакашвили не было страха, когда он приказывал разрушать Цхинвал. Страх возник, когда самолеты начали летать над его головкой, а не над головами осетинских детей. Тот, кто говорит, что у него нет страха, - это глубоко больной человек. Или псевдо-мачо, который обделается при первых неприятностях, касающихся лично его, как это случилось с Саакашвили.

Так что я повторяю - все сбывается с пугающей неумолимостью. Но главное - с неумолимостью. Потому что для того, чтобы сказать, что никакой передышки не будет, не нужно было быть семи пядей во лбу. Агрессия против "непокорных грузинских провинций" начала рассматриваться соответствующими международными кругами в феврале 2008 года. Еще до победы на выборах Д.Медведева. Примерно тогда же, когда стали обсуждать, как и по кому будут палить из винтовок с оптическими прицелами.

А вот что нужно было для того, чтобы говорить о передышке? О мирных десятилетиях, в течение которых мы будем неуклонно развиваться и одновременно делать нашу жизнь все более и более нормальной? Для этого нужно было быть людьми именно той генерации, к которой относятся и Путин, и Медведев. К генерации людей, твердо убежденных, что Россия - может и должна стать великим государством, входящим в великий западный мир.

Это и есть российское державное западничество. Именно державное и именно западничество. И петербургский генезис здесь имеет существенное значение, и человеческий опыт. Путин работал в Германии, смотрел вокруг, видел ухоженность, опрятность, НОРМАЛЬНОСТЬ окружающей жизни и хотел, чтобы так было в России. Ему были абсолютно ясны две вещи. Первая - что именно в этом благо для России. Вторая - что это благо достижимо.

Он и отнесся ко всему происходившему соответственно. Как советский офицер и патриот, он острейшим образом пережил распад СССР и начавшийся демократоидный дурдом. Как человек с российскими державно-западническими убеждениями, он твердо верил, что коммунизм - это красивая, но вредная сказка. Что нужно добиваться нормальности. Что СССР развалился потому, что советские лидеры не дали народу вожделенной для него нормальной жизни. Они не дали! А мы... Мы добьемся этой нормальности, станем нормальной (и великой) державой и войдем в этом качестве в нормальный (и великий) западный мир.

Он в это верил, как офицер, переживший катастрофу конца 80-х. Он в это верил, как начинающий постсоветский менеджер. Он в это верил, как крупный администратор. Он в это верил, как человек, рискнувший всем, давая отпор в Чечне. Он в это верил, как утвердившийся политический лидер. И он выбрал преемника, который верил в то же самое.

С недоумевающей издевкой Путин смотрел на Меркель (чей "генезис" ему, надо полагать, понятен ну уж никак не меньше, чем мне) и "пояснял для недоразвитых": "Я давно привык к ярлыкам вроде того, что трудно разговаривать с бывшим агентом КГБ. Медведев будет более свободен от того, чтобы доказывать свои либеральные взгляды. Но и он в хорошем смысле такой же русский националист, как и я. Он настоящий патриот и будет самым активным образом отстаивать интересы России на международной арене".

Выбрал же он Медведева потому, что он видел в нем два слагаемых, которые ему особо дороги - державность и западничество. Все, что касается надежности, взаимных личных симпатий, - это уже третье. Или, как говорят математики, необходимое, но недостаточное. Достаточным же было именно то, что я назвал. Путин - это офицер конца 80-х годов. У меня есть друзья с подобными же представлениями. И я знаю, что это даже не мировоззрение, а нечто большее. Это глубокая светская вера. Не мешающая ее обладателям быть, например, православными или кем-либо еще. Или же не быть оными.

Я знаю немало людей в гораздо более высоких военных чинах, чем Путин, которые верили именно в это. Я знаю людей из окружения Андропова, которые сочетали глубочайший патриотизм с таким же представлением о нормальном и должном. Ни эти люди, очень близкие к Юрию Владимировичу, ни профессионалы-историки, занятые его личностью, ничего не могут утверждать наверняка. Но поскольку я занимаюсь этим давно, то мне кажется - подчеркиваю, кажется, - что у Ю.Андропова была какая-то затаенная мысль по поводу суперпроекта, основанного на тонком переигрыше противника. Ну, например, мы как бы разоружаемся, чуть-чуть разваливаемся, входим в макросистему противника, а потом оказывается, что мы там главные. А что делать? Не ядерную же войну начинать!

Сколько раз де Голль говорил о Европе от Атлантики до Урала. А нашим - нравилось. Ох, как им это нравилось! Им же говорили - и по-французски, и в переводе - до Урала! А после Урала - что? Политическая Европа кончается? Де Голль же о политической Европе говорил! А государство под названием Россия (СССР или просто Россия) продолжается? Или за Уралом уже начинается Китай?

Потом начались химеры Евразии. Мы объединимся с Европой. Возникнет единая Евразия. Мы "уделаем" Штаты. Станем хозяевами мира. А для начала развалим СССР и хитренько так, нормализовавшись, освободившись от "совкового безумия", в это все запрыгнем.

Запрыгнули?

Я адресую этот вопрос не вороватому быдлу, не любителям роскошных особняков, а серьезным державникам-западникам. Так запрыгнули или нет? Стали частью Евросоюза?.. Вошли в НАТО?.. Вышвырнули американцев из Европы или поделили с ними мир?.. НИЧЕГО ЭТОГО НЕ ПРОИЗОШЛО. И Постцхинвалье - время, когда всем придется признать, что этого не произошло. Классу придется признать. "Базису", то есть. А высшей политической "надстройке" - в первую очередь. Потому что если она этого не признает и не сделает выводов - ее сдаст класс.

И не надо говорить, что у него нет способов. Способы всегда найдутся. Просто до Цхинвала класс был готов кого-то сдавать, дабы усидеть на двух стульях (державности и западничества). А после Цхинвала можно либо сдать всю "надстройку" целиком и ползти на брюхе к иноземным завоевателям (не будучи уверенными в том, что простят), либо стать адекватными новым вызовам. А они огромны!

СССР был сверхдержавой. Холодная война - это противостояние сверхдержав с разными идеологиями. Не религиями! Когда конфликтуют религии, да еще поднагретые эсхатологическими ожиданиями, то это не холодная война, а конфликт цивилизаций. На языке офицеров, о которых речь, - "фул абзац" (говорю культурно).

Конфликт же идеологий - не ахти какой ужас. Возможна дивергенция идеологий, возможна конвергенция. Есть общая база, есть глубокие расхождения. Возможна разрядка, а возможно нарастание напряженности. И что? Если силы равны, то мир спокоен. Это и называлось Ялтинский мир. Кому-то он не нравился. Но нам-то он почему не нравился? Не нас разгромили и на обломках построили против нас какой-то там мир. Мы этот мир строили! Мы получили в нем больше, чем когда-либо имела Российская империя.

Почему мы этот мир сдали? Нам нужно было рынок внедрять, будь он неладен? Обогащаться нужно было нашей номенклатуре? А что, китайская номенклатура не обогатилась? Не внедрила рынок, сохранив при этом стране все, что та имела, в смысле державности? Или у Андропова не лежали на столе записки о китайском опыте, о том, куда Китай поворачивает после Мао Цзэдуна? Лежали, лежали! Но была какая-то мечта - очень давняя и очень опасная мечта. Мечта "слиться". И невозможно было объяснить, почему нельзя слиться. Невозможно было объяснить, что уже Ленин понял - победи он под Варшавой, и всему конец.

Россия - это альтернативный Запад. Именно Запад и именно альтернативный. Пока она будет - будет так. Когда же ее не будет, то мир рухнет в ходе "войны за русское наследство". Россию даже развалить "культурненько" нельзя - она так устроена. Отдайте китайцам Сибирь - и нет никаких США как сверхдержавы! Все начнут учить иероглифы. Я имею в виду тех, кто останутся живы.

На этой историософской проблеме сходили с ума русские цари и советские генсеки. Очень и очень неслабые люди. Наконец, страсть по вхождению в Европу стала настолько сильна, что все политические инстинкты оказались временно подавлены. Я подчеркиваю - временно подавлены.

Не предатели России совершили то, что произошло. Это сделали несколько групп, чьи интересы временно совпали. Лишь одна из групп - "пятая колонна" (эти самые предатели). Вторая группа - расхитители, воры, чревоугодники, обезумевшие от желания иметь еще более роскошную жизнь, чем западные суперэлитарии. Третья (и решающая) группа - западники, воодушевленные любовью к России ничуть не меньше, чем те, кто оказался по другую сторону политического барьера.

В решающий момент все зависело от поведения третьей группы. Она изнутри захватила главные элитные позиции к началу 80-х годов. Так произошло в силу определенных культурных и социальных причин, которые можно рассматривать отдельно. Здесь же мне важно только то, что это произошло. ГДР сдали не тогда, когда рухнула Берлинская стена. ГДР сдали окончательно где-нибудь в году 1979-м. Я не перепутал год. Не в 89-м, а в 79-м. Какие именно масштабные планы были в голове у Ю.Андропова по части мироустройства... Были ли они вообще... Тут окончательные ответы дать нельзя. А вот по поводу того, когда сдали ГДР, можно нечто утверждать с большей или меньшей достоверностью. И я не с потолка беру этот 1979 год.

Прошло тридцать лет. Тридцать лет мечтаний, интриг, спецпроектов, национальных несчастий, личных катастроф, колоссальных жертв, положенных на алтарь того, чтобы все-таки слиться с Европой, зажить вместе с ней этой самой "нормальной жизнью".

Постцхинвалье - это время, когда надо подводить черту под давней мечтой. Для многих это страшно болезненно. Потому что эти многие - не твари, не циники. Верю, что, во всяком случае, часть из них руководствовалась своими представлениями о национальном благе, а вовсе не желанием похоронить страну, получив в обмен возможность пить вино по тридцать тысяч евро бутылка.

В момент, когда Путин был офицером, эти люди были руководителями совсем другого ранга, хотя и сходного профиля. Жизнь прожита, принесена на алтарь несостоявшегося проекта. Что они думают, а главное, чувствуют теперь, когда трутся бок о бок в Черном море соответствующие "изделия"? Они же не дети! Они же понимают, что уже проблема военной конкуренции турецкого и нашего черноморского флота не имеет, так сказать, однозначного ответа! Они же понимают, что ради вхождения в Европу мы разоружились в одностороннем порядке!

Нам надо избежать холодной войны? Да холодная война была бы неимоверным благом по сравнению с тем, что нависло! Нам надо бы мечтать о холодной войне. А религиозным людям - молиться каждый день за то, чтобы войти в ее формат. Потому что она-то ничем не угрожает ни нашим народам, ни всему, что мы любим. Мир стал бы равновесен.

Он перестал им быть сразу после распада СССР. СССР, как тяжеленная плита, придавил и держал под спудом сконструированный для его подрыва радикальный исламизм (прошу не путать с исламом). СССР фактом своего существования, своей миросистемной ролью нарушил так называемый закон неравномерности развития империализма, выведя за пределы этого самого империализма существенную часть человечества. Теперь человечество оказалось целиком объято "неравномерностью империализма" и готовится к неизбежному последствию данной неравномерности - американо-китайской ядерной войне (уже "назначенной" некими прогнозистами на 2017 год).

СССР... Наши правозащитники с поджатыми губами, эти вчерашние хулители СССР, теперь блеют, как прооперированные овцы, лишенные даже овечьих мозгов: "Ведь были же братские народы, а теперь!"

Лоботомированные правозащитные особи, вы мне скажите, когда были эти братские народы? Когда они были, я спрашиваю? Пока была сверхдержава, именуемая одним или другим способом! "Такой-то царь, в такой-то год, вручал России свой народ".

Мы что, не говорили о том, что малые империи гораздо свирепее, чем большие? И что Грузия своей репрессивностью покроет все рекорды советской эпохи, которые так было принято смаковать? Мы что, не пытались пробить ваши овечьи лбы элементарной аргументацией, предсказывая, что каждому "свободолюбивому народу, освобождающемуся от русского имперского сапога", немедленно придется лизать другой имперский сапог?

Мы что, не показывали - и количественно, и качественно, - что мир не отказывается от империй, а наоборот, рвется к их созданию в XXI веке? Что империей (и именно Четвертым Римом) мнят себя и США, и Евросоюз? Что раньше или позже возникнет еще пара кандидатов на имперское сверхдержавие? Причем именно такое, которое не будет совместимо ни с каким другим? И что нам в каждом из этих сверхдержавий места уже не будет? Что мы попадем между молотом и наковальней? Что отказаться от сверхдержавы ради евроутопии может только человек, разучившийся отличать мечту от действительности?

Я же не оспариваю эту мечту! Она совместима с жизнью России! Вошедшая в некое сверхдержавное поле Россия - могла бы жить. У этой жизни были бы плюсы и минусы. По мне, так минусы будут больше плюсов, а для кого-то это иначе. Но... не дано такой мечте осуществиться! И не надо даже спрашивать, почему этого не может быть. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. "Теорехтически это, конечно, лошадь, а прахтически так она падает".

Теорехтически мы движемся в Европу. А прахтически мы тремся о Запад ослабленными бронированными боками.

Западничество и державность вошли в клинч. Нужна не прахтическая милитаристская щетина, одевшая тело страны, млеющей от желания слиться в экстазе с Европой (Западом). Такая милитаристская щетина только погубит все на свете - и себя, и других. Себя - в первую очередь. Нужны рыцарские латы, под которыми - сверхдержавный дух.

Скажут: "Да что щетина, что латы - все равно ядерная война".

А вот и нет! Потому что латы остановят. А щетина не остановит. Ну, если вам так не нравится метафора лат... Если вы так верите в пацифизм (а я лично ни на йоту в него не верю и имею все основания)... Если так, то есть другая метафора. Мои учителя мне говорили: "Самая удобная одежда - это фрак". А когда я спрашивал, почему, объясняли: "Потому что в нем нельзя ни драться, ни обниматься".

Обиженный западник может начать вести себя, как оставленная жена, которая пишет письмо в партком: "Мой муж негодяй, верните мне моего мужа!" Такая жена способна на неадекватное поведение. Державный субъект, знающий, что у него есть его путь (назовите его особым или как-то еще) совершенно не обязательно должен быть невротизирован сдержанными отношениями с теми, кто идет иным путем. Идеологический конфликт - это фрак в ситуации разрядки, и это латы в ситуации обострения. Многое можно варьировать, если мы добьемся вменяемого идеологического конфликта. Но для этого надо иметь идеологию! А ее нет! У сверхдержавы она была. А у нас сейчас ее нет!

Самое страшное (не побоюсь слова "страшное"), что по большому счету ее нет ни у кого. Написав книгу "Слабость силы", я попытался "на языке фрака" обратиться к западным коллегам, объясняя это прискорбное обстоятельство. И получил много откликов. В том числе, от людей с Запада, не лишенных влияния. Многие уже понимают, что слабость силы состоит в том, что сила имеет один генезис, а власть - принципиально другой.

Истоки Запада - в греческой античности, ядром которой является трагическое как основа греческого мировоззрения. Кто породил трагическое? Эсхил. И в этом смысле он является родоначальником всего сразу - и мировоззрения, породившего Запад, и западной политики, являвшейся на рассматриваемом этапе составной частью мировоззрения и культуры.

Ну, так вот. В трагедии Эсхила "Прикованный Прометей" фигурируют два символических персонажа, ведущих Прометея к скале. Эти персонажи - Сила и Власть. Подчеркиваю, их два, и они отличны друг от друга. Власть имеет онтологически другую природу, нежели Сила. Власти-то в современном мире и нет! Потому что - и это давно показано (сошлюсь хотя бы на наиболее известного Кожева) - власть может быть сакральной, по сути теократической (власть Отца), нормативной (власть Судьи), проектной (власть Вождя) и экзистенциальной (власть Господина над рабом по Гегелю). Можно приводить другие классификации - ничто от этого не изменится.

Теократическая власть предполагает (а) накаленную религиозность всего населения и (б) вытекающий из этой накаленной религиозности конфликт цивилизаций ("фул абзац" в приведенной выше лингвистике).

Власть Судьи предполагает императив права. Настоящего права, не ориентированного на одностороннюю выгоду, а имеющего абсолютное значение. Эта власть преступно растоптана Клинтоном в Югославии и добита Бушем за счет признания Косова. Ее нет. Миром правит не право (жесткое или мягкое), миром правит беспредел. Кто силен - тот и прав. Но это уже не власть, это сила.

Власть проекта (и Вождя) предполагает наличие проекта. Проект растоптан в Ираке. Не потому, что Ирак стали бомбить. А потому, что, разгромив Ирак, не стали строить на пепелище модернизированное сильное национальное государство (как это делали, победив Японию или Германию). Вместо этого под жалкие и пошлые вопли о демократии соорудили хаос, наполненный суперрадикалами. Сооруженный же хаос, по сути, обрушили на своего союзника Турцию, воткнув ей в спину нож под названием "курдская проблема".

С этого момента стало ясно, что цезари обезумели. А обезумевший цезарь - это уже не цезарь. "Король голый!" - шептались придворные в сказке Андерсена. Голый король - это все же еще король, хотя и странный. То, что мы лицезреем по части "цезарей", делится для меня на нечто привычно безнадежное и ужасно странное. Привычно безнадежное - это Маккейн. Ужасно странное - это Обама.

Голые короли? Это бы было еще полбеды! Но король, не видя, что он голый, апеллирует, тем не менее, к своему сакралитету. Тут же апеллируют только к силе. Сила - очень серьезное слагаемое. Но когда ею подменяют, а не дополняют власть, это конец королю - голому, одетому... Любому. Его место занимает громила. У громилы весьма впечатляющая мускулатура. И дубина - о-го-го какая. Но он не король. Не рыцарь. Он громила. И это все видят. Власти Проекта под названием "Модерн" - нет. Буш, который отрекомендовался его защитником, сам же его и похоронил в Ираке.

Что есть еще? Власть Господина над рабом по Гегелю. Еще это называется признанием. Господин не боится смерти, а раб боится. Когда Господин доказывает рабу, что не боится смерти, - раб, понимая, что сам-то он боится, признает Господина, делая его таковым фактом своего понимания.

Кто-то хочет сыграть по этим правилам? Но по ним уже сыграли без нас. И если у режиссеров драмы под названием "шахиды" была большая цель, то она состояла именно в этом. Люди, демонстрирующие, что они идут на очевидную смерть за идею, тем самым подчеркивают, что это они не боятся смерти, а не те, кто хотят стать их господами. И если они не боятся смерти, то факт господства по Гегелю отменен.

А раз так, то обрушена и четвертая, последняя схема власти Запада. Он НЕ избранник Бога, НЕ справедливый судья, НЕ создатель Проекта Модерн и даже НЕ господин по признаку бесстрашия. Так кто он?

И НЕУЖЕЛИ НЕПОНЯТНО, ЧТО МАЛО-МАЛЬСКИ ПОЗИТИВНЫЙ ВЫХОД ИЗ КОЛЛИЗИИ, ЗАДАВАЕМОЙ ЭТИМИ ЧЕТЫРЬМЯ "НЕ", СВЯЗАН С РАЗВИТИЕМ? РАЗ-ВИ-ТИ-ЕМ! СТРАНА, КОТОРАЯ, ПЕРЕСТАВ КОПИРОВАТЬ ИСЧЕРПАННОЕ, СКАЖЕТ НЕЧТО НОВОЕ О РАЗВИТИИ, - ТЕМ САМЫМ СОЗДАСТ ПРОЕКТ. СОЗДАВ ПРОЕКТ, ОНА ВЕРНЕТ (ЛИШЬ ПРОЕКТОМ И ПОРОЖДАЕМУЮ) ВЛАСТНУЮ ЛЕГИТИМНОСТЬ. В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ МИР ПОГИБНЕТ В ЯДЕРНЫХ СУДОРОГАХ БЕЗВЛАСТНОЙ, ТО ЕСТЬ ЧИСТО СИЛОВОЙ КОНКУРЕНЦИИ.

Что же касается России, то, конечно, кого-то может запутать паскудный лепет на тему о "тысячелетней рабе". А также казусы последнего двадцатилетия. Но Россия не раба. Что угодно, но не это. Она полюбила Запад, как Татьяна Ларина Евгения Онегина. Полюбила, считая, что у него есть эгрегор, дух, высшая идеальная правда. Когда она видит, что этого нет, происходит то, что описано у Пушкина. Губы шепчут: "Уж не пародия ли он?" И... Постцхинвалье.

Восстановить проект! Восстановить проект и вместе с ним что-то, адресующее к власти. Восстановить проект и сверхдержаву. Внести в нынешнее "безумие сильных" нечто, адресующее к идеальному, нечто сверхпрагматическое. Вот в чем спасение и России, и мира. Только в этом, и ни в чем другом. Опомнитесь, откройте глаза! Повторяю - вы в Постцхинвалье. Так случилось. Теперь придется исходить из этого и либо гибнуть, либо... переходить в иной, сверхпрагматический, проектный формат. А там уж... удастся - фрак, не удастся - латы. Все лучше и даже безопаснее, чем милитаристская щетина.

Проект - вы слышите! Или это - или конец российской истории. Выносить такой вердикт до признания Абхазии и Южной Осетии было рано. Вчера было рано. Завтра будет поздно.

Что случилось? К чему готовиться? Случилось Постцхинвалье. Оно обрушилось на неподготовленную страну, на неподготовленную элиту ("базис"). Если бы только на "базис"! Постцхинвалье обрушилось на "надстройку", абсолютно не подготовленную к альтернативе между западничеством и державностью.

Это ясно, как божий день. С каждым часом, с каждой очередной телевизионной программой, с каждой газетной статьей и радиодискуссией это будет все яснее. Но элита этого не хочет понимать. И дико злится на тех, кто ей пытается объяснить нечто, теперь уже категорически очевидное.

Раньше можно было посылать на три буквы и говорить, что "всё в шоколаде". Вы идете к реке, чтобы искупаться. Жаркий день, вы ждете всех прелестей от этого купания. А вас уговаривают: "Да не ходи туда, не надо!" Ну, как не послать на три буквы-то?

Потом вас кусает овод... Вы по нему - бац! Вам говорят, что оводов будет больше. А вы отвечаете: "Да чё там, купнуться хочется! Может, кайф и не тот, но лучше купнуться. Да уже и до речки почти дошли".

Потом на вас набрасывается туча беспощадно жалящих насекомых. И вы понимаете, что на берегу их еще больше. Вы не начнете менять маршрут? Будете объяснять, что очень купаться хочется?

А потом вы видите, что на вас ползет крокодил. И что река полна крокодилов. Вы тоже будете туда прорываться? Но тогда вы не любитель купания, вы кто-то совсем другой!

Что произошло в Южной Осетии? Вас укусил отдельный овод? На вас набросилась туча ядовитого и смертельно опасного гнуса, способного вас сожрать до костей? Или крокодилы неожиданно обнаружились в такой умильной и желанной речке? Ответьте на это себе! Быстрее! Скажите правду! Успейте ее осмыслить и сделать выводы! Не за оружие хватайтесь быстрее. Не на него уповайте. Оно необходимо, но недостаточно. Найдите в себе духовные силы для принципиально другого пути. Для проекта.

Нет проекта без идеи развития. В каком-то смысле югоосетинский вызов связан еще и с попыткой России перейти к развитию. Этих попыток - даже самых мягких и деликатных - Запад боится больше всего. Сколь бы эти попытки ни были западническими - они пугают. Хотите правду? Они пугают ТЕМ БОЛЬШЕ, ЧЕМ БОЛЕЕ ОНИ ЗАПАДНИЧЕСКИЕ. Очень неудобно и горько говорить об этом, но это так.

Либо проект, основанный на углубленном, доходящем до предельных вопросов рассмотрении развития, - либо "фул абзац". Именно потому проблема развития не отменяется, а усугубляется.

Вроде бы все так просто: все "за" - и за работу, товарищи! Но уже по казусу Лоргуса, рассмотрение которого я начал в предыдущей статье, видно, что это не так. И поверьте - ради глубокого понимания насущной сегодня, как никогда, темы, стоит присмотреться к данному казусу. Не демонизировать кого-то, не устраивать "охоту на ведьм", а присмотреться. Вдруг да выяснится нечто существенное?

(Продолжение следует)