Мы уже обращали внимание на внезапную активизацию внешней политики Пакистана в конце мая. Но только сейчас взрыв страстей и внутри Пакистана, всколыхнувший дремавшие дотоле конфликты, позволяет осознать истинный масштаб сдвигов в этом регионе — регионе с эталонной значимостью на шкале мировой геостратегии.

Впечатляет именно широта сфер выявления, а также предельная резкость каждого из них. Даже традиционный пакистано-индийский конфликт поставил свой личный рекорд. Соревнование в параллельном вооружении двух государств, сопровождаемое взаимным недовольством и обвинениями, привело в последние декады к мощному наращиванию вооруженных сил Пакистана на многих участках индийской границы, где они расширяют сеть окопов и траншей, строят новые фортификационные сооружения, создают склады оружия. Наряду с новым витком напряженности в Кашмире, ознаменованным сожжением мечети Чарар-и-Шариф, эти симптомы — результат дипломатической активности Пакистана, благодаря которой сенат США отменил поправку Пресслера о непредоставлении Пакистану военной и экономической помощи.

Пакистан одновременно идет как в политическое наступление, выдвигая на рассмотрение Организации Исламская конференция вопрос о Кашмире, так и в наступление военное, проводя совместные военные учения с Ираном.

Тем временем и внутрипакистанская обстановка предельно обострена непрекращающимся кровопролитием в Карачи, важнейшем геостратегическом пункте страны, где, наряду со строительством выхода Каракорумского шоссе, планируется совместное ирано- пакистанское строительство нефтеперерабатывающего завода. А оппозиционные выступления мухаджиров (эмигрировавших в Пакистан индийских мусульман), становятся поводом для повышения температуры политической борьбы.

Правящей партии Беназир Бхутто, остающейся в рамках общеисламской суннитской идеологии, но апеллирующей к интересам модернизированной политической и военной элиты Пакистана, в этой борьбе противостоит "исламская аристократия", объединенная в партию Пакистанской мусульманской лиги и апеллирующая к традиционализму ферганских узбеков Бабуридов, основавших индийскую средневековую империю Великих Моголов. Элитные пакистанские роды, считающие себя потомками Моголов, ставят в вину Бхутто ее неспособность урегулировать конфликт в Карачи. Кстати, в парламентскую ассамблею Карачи вошел брат Беназир Бхутто — один из главных ее политических противников. И хотя сами "традиционалисты" яростно отрицают связь с мухаджирами, их единое противостояние официальной политической линии Бхутто — безусловный факт внутрипакистанской политической жизни.

Это противостояние сопровождается процессом поисков союзников в центральноазиатском исламском регионе, в том числе и в Средней Азии, и знаками их культурно-историческиго сращивания через усиление могольской темы. Так, индийский ученый передает в дар Институту востоковедения Узбекистана 150 уникальных произведений о периоде правления Бабура и его династии (Великих Моголов). А в Индии именно сейчас подводятся итоги экспедиции, исследовавшей сооружения, располагавшиеся во времена Великих Моголов вдоль караванных путей, и нашедшей настенные рисунки одного из генералов Бабура.

Похоже, все это признаки идеи собирания на новой основе всего Центрально-азиатского макрорегиона. Практически такое собирание может проводится в контексте весьма вероятного военно- политического альянса афганского генерала (узбека по национальности) Абдул Рашида Дустума и пакистанского движения "Талибан". Политически такой альянс значительно облегчит "пробивание" узбеко-пакистанского транспортно-энергетического коридора через Афганистан, который был бы весьма желательным для обеих сторон.

Начинается новый виток многовековой игры, направленной на пробуждение самосознания Центральной Азии. Для этого воскрешается не просто память о Великих Моголах, но и суть глобальной политики древней империи великих завоевателей, меняющих лицо стран и составы народов. И брезжит сумасшедшая надежда на новые походы старыми путями и новые переделы старого наследства. Историческое и политическое сознание древних народов, хранимое под спудом веков, вдруг стремительно всплывает из глубины на поверхность большой политики.