В Средней Азии, где вопрос поддержания стабильности оказался в зоне соперничества Узбекистана и Казахстана в роли региональных лидеров, с начала года идет "напряженный творческий поиск" модели коллективной безопасности. Но безопасность каждый видит по-своему. Поскольку основная тревога Казахстана — китайская граница, а основная область политических намерений — СНГ, то и вопрос о безопасности Казахстан рассматривает через безопасность границ, пытаясь одновременно стянуть СНГ "по швам".

В Ташкенте же модель безопасности видится совершенно иначе, с требованием учета пересечений узбекистанских интересов в СНГ и Центральной Азии. Ислама Каримова это ставит в противоречивую позицию и вынуждает искать новые решения и компромиссы.

С одной стороны, с подачи и при активном содействии США майскими заявлениями Беназир Бхутто в Ташкенте на Узбекистан возложено попечительство о безопасности в Центральной Азии (с немедленным практическим предложением введения эмбарго на поставки оружия в Афганистан). А ведь эмбарго на поставки оружия, и не куда-нибудь, а в Афганистан, неизбежно потребуют военного присутствия контролеров! И как тут не вспомнить о европейском опыте НАТО...

С другой стороны, этот путь для Узбекистана блокируют обязательства перед СНГ (сопротивление России и Казахстана), а также принятые ранее в Алма-Ате положения концепции коллективной безопасности стран Содружества. А из них следует, что страны СНГ вправе сегодня рассматривать НАТО в качестве фактора военной угрозы.

Поэтому, несмотря на заключенное соглашение с Россией о военно-техническом сотрудничестве в рамках все той же системы коллективной безопасности СНГ, Ташкенту нужна совсем другая безопасность и другая коллективность. Другая — поскольку это соглашение означает для Каримова риск оказаться в невыигрышной роли в составе коллективных миротворческих сил в межтаджикском конфликте, а главное — следование чужой инициативе при региональном "миротворческом" первенстве Казахстана. Миротворчество давно запатентовано, и путь к лидерству здесь закрыт.

Поэтому, стремясь отмежеваться и найти собственную колею, Узбекистан предъявил осенью совершенно новый подход к вопросу о безопасности и одновременно свою способность повернуть международную активность в этой области в нужное русло, избегая немедленных обострений.

В середине сентября в Ташкенте Каримов провел давно запланированное совещание по безопасности и сотрудничеству в Центральной Азии. Этот представительный форум, послуживший показательными смотринами при сделанном уже выборе, сразу позволил выявить и отсечь неблагоприятные для Узбекистана позиции участников.

США и Великобритания настаивали на включении в повестку дня вопроса о защите прав человека. Очевидно, что для Каримова такой ракурс недопустим, поскольку сразу поднимает вопросы о жестких методах борьбы с внутренней оппозицией, о правах русскоязычного и таджикского населения и т.д.

Исламские страны, со своей стороны, заявили, что система безопасности в регионе должна строиться под эгидой Организации "Исламская конференция". Опасность этого предложения для Ташкента при наличии радикальной исламской оппозиции тоже понятна. Обе заявки были Исламом Каримовым отвергнуты и по праву хозяина сняты с обсуждения. Столь впечатляющая решительность президента Узбекистана и опора на право хозяина в отношениях со сверхдержавами не имеет в Средней Азии прецедентов и, вероятно, должна означать начало нового этапа центральноазиатской политической жизни.

Однако для этой уверенности имелись некоторые основания. Параллельно в Нукусе прошла не менее громкая международная конференция ООН по развитию государств бассейна Аральского моря, на которой Каримов обнародовал избранную им точку зрения на концепцию безопасности: "Экология сегодня становится главным звеном национальной безопасности региона". Вот так, в одной фразе, Каримовым были разрешены все противоречия и освобождены руки. А предпочтение в сфере экологии, теперь уже приоритетной, досталось отсутствовавшей на Ташкентском совещании Германии, с которой немедленно был подписан договор о подготовке совместной программы спасения Приаралья. О предзаданности и подготовленности этого выбора можно судить хотя бы по тому, как быстро появились в Ташкенте передвижные германские поликлиники, а в Академии Наук Узбекистана — крупные заказы бундесвера.

В дальнейшем выдвинутая Каримовым экологическая ширма для системы безопасности получила благословение на открытии представительства ОБСЕ в Ташкенте в рамках семинара "Восстановление окружающей среды". На семинаре озвучен тезис о том, что состояние окружающей среды в Центральной Азии есть "катастрофа века". То есть произошло необходимое укрупнение довода, поставившее "катастрофу века" в один ряд с прикаспийским "проектом века". Окончательно формулу концепции безопасности доопределил генеральный секретарь ОБСЕ Хойнк: "Сегодня мы исходим из того, что экологические проблемы... иногда носят даже наиболее актуальный с точки зрения безопасности характер..."

Произошел, таким образом, переход инициативы от США, запустивших в начале года через Пакистан активный процесс в Центральной Азии, — к Германии, к концу года отыскавшей в регионе удобные для себя и выгодные для Узбекистана позиции.

Однако такая превращенная форма военной безопасности как экология, требует выстраивания своих, столь же превращенных, силовых структур, формирование которых теперь, после отказа ООН от финансирования проекта, досталось на долю СНГ. И здесь уже сейчас не обошлось без неожиданностей.

Так, в составе объединенного невоенизированного подразделения сил гражданской обороны, предназначенного для ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций в качестве представителя Грузии оказался... "мобильный горный аварийно-спасательный отряд"... Что это? Попытка легализовать Мхедриони после разгрома в Грузии под крышей макрорегиональной экологической безопасности? Экологической ли? В любом случае символична сама возможность соседства в регионе грузинских "спасателей" из Мхедриони и пакистанских "студентов" из Талибана. Не исключено, что кто-либо из них начнет реализовывать свою модель "стабильности" в Центральной Азии. И тогда уже никто не сможет отрицать всей свежести и оригинальности новой концепции центральноазиатской безопасности.