Результат голосований в первом туре президентских выборов в России и последовавшие за ним кадровые перестановки вызвали волну обсуждений и откликов на Западе. Первая оценка была обобщенной, без всматривания в подробности. Билл Клинтон пообещал продолжать активные отноешния с Россией для поддержки курса ее реформ. Во Франции министр иностранных дел де Шаретт приветствовал демократический ход голосования в России, а в Брюсселе Ханс ван ден Брук выразил оптимизм по поводу победы демократических сил в России и во втором туре.

И когда уже через день прояснилось новое обстоятельство российской политической жизни — внезапное возвышение Лебедя, то в рамках официальных оценок поначалу делались попытки отнестись к этому столь же спокойно, посчитав это проявлением политической благонадежности России и исключительно укреплением позиции президента перед вторым туром. Наиболее исчерпывающе это выразил сотрудник Гарвардского университета Кричлоу, сказав: "Скорее всего, это победа для демократии в России". Вежливо поприветствовал назначение Лебедя госдепартамент США. По словам его представителя, "А.Лебедь и Б.Ельцин, как кажется, хорошо дополняют друг друга, и Вашингтон хочет побыстрее начать работать с Лебедем". Однако долго умиротворение не продлилось. Прежде чем рассмотреть дальнейшие перемены в оценках и суждениях по поводу процессов в России, попытаемся осмыслить природу той двойственности, которая определяет эти оценки.

Такая двойственность исходит из фундаментального противоречия, которое содержится в понятии "российский пиночет". Пиночет воспринимается Западом со знаком плюс. Но и сам чилийский диктатор, и другие латиноамериканские "гориллы" — это строители различных вариантов так называемого периферийного капитализма. Того, что наследует эпоху колониализма и неоколониализма. Возможен ли в России с ее ядерным и сырьевым потенциалом, ее интеллектуальным богатством и геополитическими возможностями -- подлинный Аугусто Пиночет, этот символ зависимости чилийской колонии от метрополии США? Той зависимости, которую нельзя выстроить без расстрелов на стадионах. Диктатор как освободитель от зависимости — опасен и не нужен Западу. Диктатор как гарант все большей зависимости — желателен ему сегодня как никогда ранее. Но возможен ли в России такой дрессированный диктатор? Нет у Запада уверенности в этом!

Отсюда и двойственность в оценках и суждениях. Эта двойственность начала проявляться сразу после объявления итогов первого тура.

19 июня радио "Свобода" было высказано убеждение, что тактика Бориса Ельцина состоит в том, чтобы дать Лебедю развернуться уже в ближайшие недели -- до второго тура -- и продемонстрировать избирателю настоящую борьбу с преступностью и коррупцией, "вплоть до показательных процессов". Тогда же доктор политических наук Пол Гоубл задал вопрос: "Интересно, кто останется в составе Совета? И останутся ли в нем генерал Коржаков и генерал Барсуков?" А Би-Би- Си в тот же день высказала уверенность, что изменениями в Министерстве обороны и Совете безопасности президент не ограничится. И когда на следующее же утро все эти предсказания так точно сбылись, тот же Пол Гоубл осуждающе отозвался, заявив, что обвинение в заговоре, использованное как предлог для увольнения, вызывает серьезные сомнения в том, насколько сам президент и его помощники преданы идее демократии. Эти справедливые сомнении были немедленно подтверждены напоминанием о годичной давности высказывании генерала Лебедя о "демократах": "Я их терпеть не могу! Генерал-демократ — это все равно, что еврей-оленевод!"

После этого никаких сомнений уже не оставалось, и западное сообщество начало вспоминать и осознавать, что, во-первых, генерал "в своем предыдущем поведении выступал как убежденный русский националист", говоривший, что ему нравится Пиночет, а во-вторых, как признает "Голос Америки", "заключив союз с Лебедем, Ельцин, вероятно, решил начать переориентацию на более консервативные и националистические круги России". Сделав такой вывод, западные средства массовой информации забили тревогу и поменяли точку зрения на российские выборы в целом. "Файненшнл таймс" призвала западные правительства не впадать в эйфорию, поскольку между основными кандидатами на пост президента России есть нечто общее, и это — тип национализма, "находящийся где-то между жесткой враждебностью времен холодной войны" и "прозападной эйфорией после распада Советского Союза". И уже опираясь на услышанное и увиденное, канадское издание "Глоб энд мейл" сделало обобщающий широкий вывод обо всей российской выборной эпопее, определив, что "национализм — главная тема российских выборов". И потому результаты первого тура подтверждают тенденцию в России, которая "может вызвать судороги у сторонних наблюдателей". "Ведь все пять ведущих кандидатов — националисты того или иного оттенка. Борис Ельцин — популистский националист, Геннадий Зюганов — коммунистический националист, Александр Лебедь — этнический националист, Григорий Явлинский — либеральный националист, а Владимир Жириновский — нациналист-ксенофоб". Отличие от изначальной оценки значительное.

Одновременно в Вашингтоне стали возникать опасения относительно возможного тандема Александр Лебедь — Евгений Примаков, означающий жесткую антизападную линию. Администрация НАТО, со своей стороны, восприняла без энтузиазма назначение Лебедя как адепта великодержавной идеи и антизападничества.

Однако дальше внезапно началось смягчение ситуации и успокаивание. Пресс-секретарь Белого Дома Майкл Маккери напряженно отшутился, сказав, что администрация Клинтона могла бы перенять опыт и назначить кандидата на пост президента от партии "зеленых" руководителем национального Агенства по защите окружающей среды. Эксперты НАТО посчитали, что влияние Лебедя на внешнюю политику будет незначительным, поскольку в его ведении будут находиться внутренние проблемы России. Так что и национализм его, каким бы он ни был, не будет для Запад слишком обременительным. Но наиболее примиряюще оценивают фигуру Лебедя в Лондонской школе экономики, где считают, что поскольку Россия в действительности должна найти "свой собственный путь к демократии — через авторитаризм, то Лебедь — это именно тот человек, который годится на эту роль". А его национализм... Не так уж он плох, доказывает швейцарская "Трибюн де Женев", ведь столь значительное преимущество Лебедя перед Жириновским показывает, что в российской демократии может иметь место умеренный национализм без вырождения в псевдофашизм". "А это уже показатель выздоровления общества".

Характерно, что ни осуждая проявления российского национализма, ни оправдывая их, никто не берет в расчет то обстоятельство, поднятое на поверхность газетой "Правда России" от 20 июня 1996 года в статье "Ставка больше, чем честь", что значительную заинтересованность в избирательной кампании Лебедя проявил Народно-трудовой союз со штаб-квартирой в Германии, что в 1995 году состоялась встреча Лебедя с председателем исполкома НТС, на которой помощь в президентской кампании была Лебедю предложена и не была отвергнута.

Тем не менее Запад не выработал еще единого мнения, считая, что "битва за душу Лебедя еще только начинается". (Кстати, относительно души генерал всегда имел собственные взгляды. В одном своем давнем интервью на вопрос "Вы в душу верите?" он ответил "Нет" — "Но другие же верят."- "Но я же им не запрещаю".)

Пока что в споре о душе Лебедя и внутрироссийской тенденции, при сдержанной встревоженности США, выявились два полюса оценок. Одна — сугубо положительная — исходит от Великобритании, где на Лондонской бирже за период роста рейтинга Бориса Ельцина объем операций возрос вдвое, а назначение Лебедя превратило этот рост в бум. В британской прессе Александр Лебедь уже имеет устойчивый политический псевдоним: "Мистер Чистый". В Лебеде там видят генерала нового типа (типа Колина Пауэла), цитируют отзывы о Лебеде в Тирасполе ("Умен, как Альберт Эйнштейн, силен, как Арнольд Шварцнегер") и восхищаются "холодным апломбом закаленного офицера и мягким шармом джентльмена".

В стане тех, кто не испытывает к выборам в России и к фигуре Лебедя никакой симпатии, лидирует Збигнев Бжезинский, по мнению которого "американцы проглотят эту горькую пилюлю, а поляки должны ориентироваться только на Запад и оставить иллюзии относительно Востока." Сама Польша на события в России последней недели ответила просьбой об ускорении ее приема в НАТО. Не в меньшем беспокойстве находится и Украина, опасающаяся вмешательства в свои дела и подъема крымского вопроса.

Однако есть все же один аспект в оценке ситуации (внутрироссийской и не только), в котором сходится целый ряд западных экспертов. Это вопрос о реальной власти в России. "Теперь Лебедь близок к тому, чтобы стать преемником Ельцина, -- считает Би-Би-Си, -- а россиянам лишь остается пристально следить за состоянием его здоровья и ждать, когда он уйдет в отставку". "Либерасьон" пишет: "Весьма вероятное избрание Ельцина на новый срок дела не меняет. И чем ближе победа Ельцина, тем больше погружаемся мы в постельцинскую эпоху. Каковы бы не были результаты второго тура, ясно одно — мы вступили в послеельцинскую эру".

Как же нужно относиться к этому вступлению? Бывший посол Вашинтона в Москве Мэтлок, не колеблясь, отвечает на вопрос, не угрожает ли назначение Лебедя самому Ельцину: "Не надо беспокоиться об этом. Надо развивать новых людей, которые способны вести страну."

Каким путем и куда? — спросим мы экс-наблюдателя за колонизацией России в эпоху так называемой перестройки. Путем безопасной пиночетизации? А просчитал ли господин Мэтлок, что именно понадобится для того, чтобы пиночетизация стала безопасной? Безусловно, просчитал! И понимает, что для этого понадобится еще уполовинить все российские возможности. Для этого уполовинивания понадобится не Пиночет! Пиночет возможен лишь после того, как страну лишат остатков былого величия. С помощью чего можно осуществить такое оперативное вмешательство, такая дрессировка России, такое освобождение этого "зверя" от опасных клыков державного величия? "Херитидж фаундейшн", видимо, считает, что подобная дрессировка может быть осуществлена с помощью особого, регрессивного национализма. Национализма, добивающего нацию под флагом ее защиты. Национализма, лишенного стратегических амбиций. Национализма — ручного по отношению к внешним силам и свирепого по отношению к тому, что еще живет и дышит внутри страны той самой волей к величию, которая пугает Запад. Возможен ли подобный квази- национализм, и сможет ли он проконтролировать ситуацию? Достаточно ли измучен и загнан "зверь", подлежащий дрессировке? Достаточно ли верен дрессировщик, он же коновал, призванный произвести кровавую операцию? -- В этом "гамлетовские мучения" зарубежных обозревателей. Те "мучения", которые способны кое-что прояснить для самой нации и тех, кто хочет не кромсать ее с помощью "пиночета", а возвращать к привычному (то есть великому) состоянию.