Мария Подкопаева,

Зав. отделом исламских исследований

международного общественного фонда

"Экспериментальный творческий центр"

ИРАК: ШКУРА НЕУБИТОГО МЕДВЕДЯ?

США, объявляя на всю планету о намерении менять режим в Ираке, весьма невнятно и как бы нехотя обозначают причину своей решительности. Указывают на исходящую от Ирака угрозу применения оружия массового поражения. Применения – против кого и в какой войне? Но, поскольку мир уже очень далеко ушел от тех времен, когда на бомбардировки какой-либо страны было необходимо получить согласие СБ ООН, военная кампания США против Ирака, видимо, неизбежна.

То, что эта кампания будет – обсуждается мировой общественностью как нечто, само собой разумеющееся. А уж подлинные причины и публичные поводы. После 11 сентября 2001 года стало понятно, что США брошен вызов, небывалый за всю американскую историю. Масштаб и значение этого вызова в каком-то смысле не меньше, чем кризисы вроде Карибского эпохи противостояния двух сверхдержав. На такой вызов не реагировать нельзя. И теперь, отвечая на него, Америка поджигает запалы международных конфликтов – в первую очередь в исламском мире. И направляет удары на те объекты, которые давно находятся в оптике американской военной машины.

Соответственно, и Ирак, наученный прежним опытом и не надеясь больше на "тормоза" в виде международных структур, использует доступные ему методы для строительства других буферных систем контактов. Может ли он в ближайшее время создать ядерное оружие – вопрос пока скорее теоретический, чем практический. А вот то, что Багдад за последнее время модернизировал начинку своей системы ПВО при активной помощи Китая – факт гораздо более существенный. И не случайно сигнал тревоги на эту тему исходит от самих американских спецслужб.

Достаточно вспомнить, что неофициальные соглашения о поставках талибам китайского военного оборудования были заключены именно 11 сентября – сразу после терактов в Нью-Йорке. Более того, по ряду сообщений, к концу сентября, в период проведения США международной политической кампании накануне операции против Афганистана, техника была доставлена в Кабул на китайских самолетах. Для США в этом видится слишком уж прозрачное совпадение с афганской ситуацией, когда Пекином предоставил военную помощь талибам именно после того, как Вашингтон объявил их врагами.

А если еще учесть реальную многолетнюю помощь Китая Пакистану в создании ядерного оружия, то в таком сочетании громкие опасения насчет предполагаемого ядерного потенциала Ирака перестают быть чистой пропагандой. А масштаб совокупной силы, которая, пусть пока очень неявно и пунктирно, обозначается указанными фактами, шире не только границ Ирака, но и исламского мира в целом. И это отчасти объясняет ту настойчивость, с которой американцы готовят кампанию против Ирака.

Отчасти – потому, что китайская помощь Ираку все же достаточно сдержанна и ограниченна. Ирак, конечно, не может полагаться на нее целиком, и потому стремится накопить другие ресурсы поддержки – хотя бы политической. Прежде всего в арабском мире.

Осторожные попытки Ирака восстановить отношения с лидером арабского мира – Саудовской Аравией – начались еще при "раннем" Клинтоне, и были прерваны, кстати, американскими ракетными ударами по Багдаду. Однако именно после 11 сентября эти попытки резко и небезуспешно форсировались. В апреле 2002 г. на саммите Лиги арабских государств в Бейруте перед телекамерами министры иностранных дел Ирака и Саудовской Аравии обменялись рукопожатиями, а глава Совета революционного командования Ирака И.Ибрагим и наследный саудовский принц Абдалла - поцелуями и объятиями. После чего Саудовская Аравия выступила против вмешательства США в Ираке и отказалась предоставить США военные базы для нападения на Ирак. Не поддержали США и многие другие арабские страны. А высокопоставленные американские военные признают, что без арабской и особенно саудовской поддержки "свалить" режим Саддама Хусейна крайне сложно.

Но саудовским направлением Ирак не ограничивается. Недавно иракский посол в Москве заявил, что Ирак всегда ориентировался на Европу. Это заявление в июле подкреплено переводом иракских вкладов, замороженных в европейских банках, из долларов США в евро. Таким образом, Ирак присоединяется к одной из наиболее напряженных линий европейско-американских противоречий.

Между тем, подготовка антииракской операции США неизбежно активизирует в регионе все силы и группы, заинтересованные в переделе власти в Багдаде. Причем силы, часто несовместимые. Классический пример – иракские курдские группировки Талабани и Барзани. И хотя перспективы для курдов в постсаддамовском Ираке неясны и противоречивы, в США фигура Мехмеда Барзани не исключается из списков возможных кандидатов в первые лица. Знаменательно, что иракские курды сбавили тон своих заявлений о независимости и говорят о федеративном устройстве Ирака, где они получат определенную меру суверенитета и участия во власти. А 60-70-тысячные боеспособные курдские силы – совсем не мелочь, да еще при заявленной курдами готовности участвовать в действиях против Багдада.

С другой стороны, в Иордании настроения совсем иные. Крупнейшие бедуинские племена последовательно заявляют об отказе участвовать в акциях против Саддама. Зато умы иракской оппозиции в Лондоне и иорданских властей в Аммане были немало смущены появлением на совещании иракских генералов-оппозиционеров иорданского принца Хассана. Он считался наследником престола в Иордании и в последний момент (как объяснялось – по причине семейной ссоры) был внезапно заменен умирающим королем Хусейном на принца Абдуллу.

Сейчас принц Хассан уверяет, что прибыл в Лондон исключительно как частное лицо. Однако странности его отстранения от наследования престола обсуждались еще три года назад, и в обсуждениях всплывала гипотеза о том, что Хассану назначен другой трон. Якобы перед смертью король Хусейн обсуждал план поддержки иорданской армией переворота в Ираке, в результате которого Хашимиты вернули бы себе власть в Багдаде. В частности, в турецкой прессе были публикации о том, что Вашингтон совместно с королем Хусейном выработал план создания на территории Ирака Объединенного Иракского королевства, с возведением на трон принца Хассана.

Сегодня успех такого предприятия кажется очень сомнительным. Но ведь сомнительно и то, что операция по смене власти в Ираке будет одноходовой. А появление Хашимитов в Багдаде было бы неизбежно воспринято в исламском мире как шаг к реальной исламской интеграции. Так что эту монархическую интригу нельзя считать законченой.

Несмотря на описанные противоречия, в Лондоне на встречах групп иракской оппозиции идут бурные обсуждения будущего формата политической власти в Ираке и неофициальные смотрины кандидатур на пост главы государства.

При этом некоторые известные ранее фигуры сегодня вызывают общий скепсис. Среди них - многолетний лидер крупнейшего оппозиционного Иракского национального конгресса (ИНК) Ахмад Чалаби, живущий в Вашингтоне. В американской прессе Чалаби называют исключительно "зарубежным" оппозиционером, более известным в Вашингтоне, чем в Ираке, и не способным удержать власть. Основная для такой оценки, безусловно, имеются, хотя падение шансов Чалаби нельзя не увязывать с внутриамериканскими элитными конфликтами.

Скептические оценки Чалаби дают ФБР и Госдепартамент. При этом не секрет, что на работу с ИНК ориентировался генерал Уэйн Даунинг, после 11 сентября 2001 года назначенный заместителем советника президента США по национальной безопасности Кондолизы Райс по работе с международными террористическими организациями. Даунинг планировал создавать внутри Ирака некие "освобожденные анклавы" при поддержке спецсил США и с расчетом на ИНК, без задействования крупных американских войсковых контингентов. И весьма показательно, что в июне 2002 года Даунинг был уволен Джорджем Бушем со своего поста как "исполнивший свой долг".

ФБР и ЦРУ склонны обращать большее внимание на внутрииракскую оппозиционную перспективу, крайне осложненную тем, что в предшествующие годы лидеры оппозиционных Саддаму Хусейну групп безжалостно уничтожались – часто вместе со своими кланами. Тем не менее, ФБР поддерживает Иракское национальное движение во главе с участником неудавшегося переворота 1996 года Аядом Алави, напрямую связанным с ЦРУ.

Далее, в арабском мире обращают внимание на то, что администрация США в последнее время поддерживает контакты с экс-главой Генштаба Ирака Низаром аль-Хазраджи, бежавшим из Ирака в 1996 году. Хазраджи хорошо известен в иракской армии, но его положение сильно осложнено обвинением в массовых убийствах курдского населения в конце 80-х годов, когда он командовал военным контингентом на севере Ирака.

Еще один возможный кандидат – один из лидеров иракской оппозиции генерал Наджиб аль-Салхи, недавно посетивший США. До 1995 года он командовал танковой бригадой в Ираке, а затем бежал из страны в Иорданию и стал основателем Движения свободных офицеров. Аль-Салхи не обвиняется в военных преступлениях, с ним поддерживают контакты Госдепартамент, Совет безопасности и Минобороны США. Аль-Салхи объявляет наиболее приемлемым вариантом формирования новой власти создание общенационального совета, учитывающего интересы всех групп в Ираке.

В целом же, если верить лондонской "Аль-Хайят", в Белом доме при обсуждении замены Саддаму Хусейну рассматривают список из 62 чинов иракской армии. Так что поиски будущего лидера, приемлемого для конфликтующих групп в Ираке и соседей на Ближнем Востоке, а также для Госдепа и силовых ведомств США, еще далеки от завершения.

В любом случае необходимо признать, что смена власти в Ираке без изменений во всем регионе в целом – неслыханная по сложности задача. Однако кому нужны сегодня эти общерегиональные изменения, какие именно, и к чему они могут привести в стратегической перспективе общемировой ситуации? Эти вопросы сегодня не только не разрешены, но, похоже, еще даже и не поставлены в их реальном масштабе.

Без ясных и убедительных ответов на эти вопросы добиться согласия заинтересованных сил по проблеме будущей власти в Багдаде будет крайне трудно. Но тогда проведение антииракской операции США может оказаться лишь очередным мощным импульсом по наращиванию конфликтогенного потенциала на Ближнем Востоке и выводу этого потенциала далеко за региональные рамки.