2 марта — Отправлен в отставку премьер Албании А.Мекси.
— Парламент ввел ЧП на всей территории страны.
3 марта — Президент С.Бериша переизбран на второй срок.
— Министр иностранных дел Албании Т.Шеху признал, что ситуация на юге страны вышла из-под контроля правительства.
9 марта — Бериша подписал Соглашение с оппозицией.
— Начался отвод правительственных войск с юга страны.
— В Гирокастре создан Комитет национального спасения.
11 марта — Волнения перекидываются на север страны.
14 марта — Во время беспорядков в Тиране из тюрьмы выпущено 600 заключенных, в том числе последний коммунистический правитель Албании Р.Алия и глава соцпартии Ф.Нано.

Албанский конфликт, подаваемый соответствующим образом с экранов телевидения (стоит подумать — зачем?) и специфически накладываемый на ожидания российского общества, приобретает характер политического мифа о пассионарных массах и их способности вершить историю. Не ставя под сомнение историческую значимость масс, попробуем разобраться в существе албанского процесса с помощью другой аналитической оптики. Наивность отнюдь не является рецептом избавления нашей страны от бед, которые она уже претерпела и которые ей предстоит претерпеть. Итак, об Албании.
Пожалуй, одной из главных особенностей албанского кризиса является анонимность противоборствующих сторон. Весьма примечательно прозвучавшее недавно рассуждение о том, что проводить миротворческую операцию в Албании было бы крайне затруднительно: неясно, кто, с кем и за что борется.
Кризис начался, как известно, с краха финансовых "пирамид". Обманутое разоренное население хлынуло на улицы, к нему примкнула оппозиция. То есть на поверхности — справедливый народный гнев и "обанкротившееся" правительство. Но среди первых сообщений о бурном проявлении общественного негодования попадаются странные: еще в конце января "обманутые вкладчики" уничтожили архивы нескольких мэрий. Позже толпы будут жечь библиотеки и разорять картинные галереи. Но в планомерном уничтожении архивов не чувствуется еще разгула стихий. Это — что-то другое.
В марте "другое", чье присутствие подспудно ощущалось с самого начала кризиса, приобрело более отчетливые очертания. Под мощным давлением международных сил президент Бериша заключает соглашение с оппозицией. Заявляется, что досрочные всеобщие выборы будут проведены летом, оппозиция войдет в правительство. "Мятежникам юга" обещают амнистию. Но при этом еще до подписания документа обе стороны признаются, что не в состоянии контролировать ситуацию на юге. За соглашением следует примиряющий жест (неясно, правда, примиряющий кого с кем?) — отвод правительственных войск с юга. В этот же день в Гирокастре создается Комитет национального спасения во главе с отставным генералом А.Гожитой. Комитет требует ухода Бериши, создания временного президентского совета (до проведения выборов), включения в правительство не только представителей всех существующих в Албании политических партий, но и "оппозиции юга". Два дня спустя премьером взамен отставленного А.Мекси становится бывший мэр Гирокатсры Б.Фино. Попытки Бериши договориться с Гожитой через "южанина" Фино безуспешны. Гожита заявляет: сложу оружие лишь при выполнении всех требований "третьей силы".
Поразительная легкость продвижения мятежников на север, "странная уступчивость" армии, сдающей один за другим склады с оружием и военные объекты, порождают слухи о "ползучем военном перевороте" и еще сильнее замутняют картину.
Попытаемся увидеть несколько слоев албанского процесса. Первым ключом к разворачиванию конфликта оказывается очень мощное и многоплановое внутреннее противостояние Север-Юг. Во-первых, это регионально-конфессиональные противоречия между христианизированным и относительно "цивилизованным" Югом (тоски) и исламизированными северянами — "дикими горцами" (геги). Здесь и корни партийно-клановых противостояний. Условно говоря, Юг представлен старым кланом псевдокоммунистов Э.Ходжи-Р.Алии (Ходжа, кстати, родом из Гирокастры), Север — псевдодемократами С.Бериши. После прихода к власти северянин Бериша раз за разом наносит по южному клану сокрушительные удары: отправляет в тюрьму последнего коммунистического лидера Албании Р.Алию, последнего коммунистического премьера Ф.Нано, вдову Ходжи Неджмие и других видных представителей комноменклатуры. Но юг продолжает оставаться базой соцпартии (бывшие коммунисты) и из всех регионов страны является наименее подконтрольным Тиране. В начале марта Бериша характеризует события во Влере как "вооруженное восстание бывших албанских коммунистов и бывшей албанской секретной полиции в союзе с международными разведслужбами".
В качестве возможных организаторов восстания ряд источников называет генерала К.Мустаки, члена клана Ходжи (занимал пост министра обороны до 1991 года), либо преемников У.Капо. Капо, уроженец Влеры, возглавлял секретную полицию режима Ходжи — "Сигурими". В годы правления Ходжи именно Капо создал мощный клан, контролировавший законный и незаконный бизнес на юге страны. После смерти Капо "сеть" перешла под контроль местных партруководителей.
"Дейтон" существенно нарушил баланс международных криминальных групп, "работающих" на Балканах. Поставки наркотиков в Хорватию, Сербию и Словению традиционно контролировались в основном итальянскими группами, в Боснию — турецкими. Вместе с оружием и наемниками из исламских стран в бывшую Югославию пришли новые исламские криминальные группы, и старым пришлось потесниться.
В Албании мусульманский север, естественно, был вотчиной исламских групп, "южные" позиции занимали итальянцы. Между местной и международными мафиями и их "крышами" в официальных органах существовало достаточно плотное сотрудничество. Однако то, что исламские группы, потеснившие итальянцев в Югославии, использовали в качестве "транзитной территории" север Албании, существенно омрачило отношения. Именно поэтому "сербско-болгарский" международный сценарий албанской дестабилизации, принятый к реализации после окончательной утраты Западом (в связи с фарсом прошлогодних выборов) иллюзий насчет послушного "демократического" Бериши, быстро вышел из-под контроля международных "спецсил" и зажил собственной криминальной жизнью.
Конкретным толчком к развитию нынешнего кризиса, видимо, послужила декабрьская атака "Севера" — принятые властями жесткие законы, направленные на борьбу с преступным бизнесом, проституцией, нелегальной эмиграцией и контрабандой наркотиков, а также планы крупнейшей приватизации. Через месяц МВФ обратила внимание правительства Албании на тревожный факт: впервые за многие годы из Албании было вывезено значительно больше денег, чем ввезено. Вскоре "лопнула" первая "пирамида". В начале марта министр иностранных дел Албании Т.Шеху заявит, что волнения во Влере и Саранде связаны отнюдь не только с крахом финансовых "пирамид". Это — своеобразный ответ Юга Северу, вызванный принятием декабрьских законов.
Удивительное долголетие албанских "пирамид" (значительная часть которых имела штаб-квартиры на юге страны) связано со специфическими источниками их дохода. "Отмывая" деньги местных криминальных групп, а также боснийские наркооружейные деньги международных мафий, "пирамиды" в течение нескольких лет могли исправно выплачивать населению проценты по вкладам. По сообщениям в европейской печати, в деятельности криминальных структур активно участвовали и видные деятели албанского истеблишмента. "Пирамиды" также финансировали выборную кампанию демократов в мае 1996 года. Крах "пирамид" связан в первую очередь с тем, что важнейший источник супердоходов — боснийский конфликт — иссяк с завершением войны. Но не исключено, что обрушение "пирамид" — акция "обидевшихся" на Север итальянских преступных групп.
Начавшиеся беспорядки блокируют намеченную правительством приватизацию в банковской, хромовой и угольной отраслях, энергетике и связи. Конец надеждам на приток иностранных инвестиций. Но это — "мелочи". Гораздо существеннее то, что длительная дестабилизация ситуации в Албании заблокирует возможность транзита энергоносителей "мимо Турции". Во-первых, недавно вошел в строй магистральный газопровод в Афины. По договору экспорт газа из России будет идти 25 лет, причем Греция готова продлить трубы в Македонию и Албанию. Региональная дестабилизация ставит этот проект под угрозу. Во-вторых, в связи с сомнениями мировых нефтяных трейдеров в надежности выхода нефтепровода Бургас-Александруполис в Эгейское море из-за конфликта Турции и Греции, был предложен обходной вариант, и Тирана ратифицировала соглашение о строительстве нефтепровода от Бургаса до... Влеры. Предполагалось, что по нефтепроводу пойдет нефть России, Азербайджана и Казахстана. Вовлечение в крупный региональный конфликт южной зоны Балкан, видимо, исключит ВСЕ западные варианты экспорта энергоносителей из России и Каспийского бассейна.
А дестабилизация Албании уже "расползается" на регион. "Горячая албанская зона" вплотную подошла к Черногории, Македонии и Косово. В самой Македонии, где 23 процента населения составляют албанцы, недавно тоже обрушилась финансовая "пирамида". Весьма негативно отразилось на ситуации и февральское выступление националистически настроенных македонских студентов, выкрикивавших в знак протеста против введения обучения в пединституте на албанском языке: "Газовые камеры для албанцев!". В это же время Европарламент осудил "средневековые пытки" в Косово: якобы сербские службы безопасности замучили в тюрьме до смерти этнического албанца.
Наконец, дестабилизация в Албании дает возможность США "поставить на место" европейцев. В начале марта появились заявления: НАТО не является мировой полицией и не считает необходимым проведение военной миротворческой операции в Албании. Пусть ОБСЕ (или ЗЕС) улаживают европейский конфликт! Между тем в Албании нарастает хаос, из тюрем вышли на свободу около 2000 человек, на руках у населения свыше 150000 единиц оружия. В начале албанского кризиса на одном из митингов демонстранты сожгли сорванное с полицейских снаряжение. Месяц спустя разбушевавшаяся толпа южан предала огню человека, заподозренного в принадлежности к албанским секретным службам. Европейцам предоставлен шанс завязнуть в Албании, как когда-то США в Сомали. А когда они устанут и отчаются, НАТО "придет на помощь" — как в Боснии, и тогда ни у кого уже не будет права подвергать сомнению безальтернативность альянса как глобального института конфликтоподавления.
Учитывая крайне высокое правдоподобие описанной модели, российской элите следует особенно внимательно отнестись к появившимся (в том числе в связи с акцией протеста 27 марта) рассуждениям о возможности у нас "албанского сценария". Такой сценарий, как видим, выходит далеко за рамки протестов обманутых вкладчиков. Он включает и перехват (впервые в Европе!) международным криминалитетом крупных политических инициатив, и подключение глобальных спецструктур и сил в рамках их собственных проектов перекройки мира. Мало не покажется!

А. КУДИНОВА