Тенденции в Совете Федерации в связи с "фактором Лебедя" и экономическим кризисом

Президент России решает вопрос о власти (главный, заметим, вопрос своей жизни). Не секрет, что на сегодня его "конкурентами-2000"  обозначились пятеро — по два из каждой палаты парламента (Лебедь с Лужковым и Зюганов с Явлинским), плюс умело выведенный из власти, но не из игры Черномырдин. Итак, президент решает... Его отношения с Госдумой и засевшими в ней претендентами переведены в режим "автопилота" и ждут до осени своего развития, возможно (учитывая неизбежный финансовый крах и нынешние социальные выступления масс) весьма бурного. Но отношения с Советом Федерации не ждут. Потому что — Лебедь!

И мы видим, как в начале июня (буквально — в день красноярской инаугурации!) Ельцин встречается с президентами национальных республик и делает громкие заявления в духе печально известного "берите суверенитета сколько проглотите". Он обещает им еще больше суверенитета и следующих из этого финансовых выгод, называет прежние договора "в чем-то устаревшими", и, слегка путаясь в жанрах,   то провозглашает площадное:"Нет ущемлению прав регионов!", то покаянно сетует:"Сейчас думаешь, какой же я был нехороший человек!". Несмотря на некоторую избыточную театральность, эта революционная борьба с самим собой явно пришлась по душе зрителю — президенты ушли довольные, усвоив главное — поправки к договорам обеспечат перевод из федеральной собственности в республиканскую наиболее лакомых, еще не приватизированных предприятий.

Что ж, главы республик предвкушают удовольствие от очередного "проглатывания" и наслаждаются восстановлением привилегий, утерянных было при подписании федеративных договоров иными, "ненациональными", субъектами. А как же они — края и области — неужели  их обделят? Неужели Кремль вернет прежнюю (отнюдь не только финансовую!) асимметричность Федерации, рискуя в борьбе с весьма "зубастыми" сенаторами потерять Федерацию как таковую? К сожалению, это вопрос почти риторический.

Мы слышали после встречи с главами республик, что в июле президент намерен пригласить в Кремль глав всех 89-ти субъектов, что теперь он чуть не перед каждым заседанием Совета Федерации будет встречаться с сенаторами, что он обсудит с ними антикризисную программу, что он отменит поездку к Кучме ради поездки в Нечерноземье. Слышали мы и поспешные объяснения взволнованным губернаторам нового зама главы администрации В.Путина, что назначение начальником Главного контрольного управления генерала ФСБ (Н.Патрушева) вовсе не означает "закручивания гаек", а является просто производственной необходимостью. И "окорачивание рук" областям, нахватавшим, минуя правительство, кредитов за рубежом — естественная, вроде, разумная мера. И решимость правительства давать финансовую помощь регионам только на жестко оговоренных условия (первый такой договор только что подписал с Челябинской областью В.Христенко) имеет целью"оздоровление".

Все это, начавшее вдруг разом происходить между Москвой и губерниями, — якобы политика "кнута и пряника", призванная  сблизить Центр и регионы, показать, кто в доме хозяин, жесткий, но справедливый. В этом нас убеждают многочисленные публикации, анализирующие последние шаги президента.

Но за всем этим мы слышим и видим иные шаги — знакомые по 91-му году "шаги распада"... Балансируя между претензиями глав республик и областей, между политическим и экономическим регулированием (пытаясь, отпустив в одном, поджать в другом), Ельцин все равно по большому счету исповедует единственный принцип властвования: "Если процесс нельзя остановить, то его надо возглавить".

Таким образом — и поскольку нас беспокоит процесс распада России! — зададимся вопросом, есть ли в стране власть (а право же, вся власть к президентской не сводится), склонная именно и только останавливать пагубный процесс? Вот, скажем, в Совете Федерации какие тенденции и настроения, особенно после прихода туда Лебедя?

Сам он, как известно, сказал: "Управлять такой огромной страной из единого Центра невозможно — это своего рода "синдром динозавра", — сказал, как отрубил (в том числе  несколько столетий успешного управления). И далее, после реверанса, что нечто ему (государству) оставить надо: "Вся остальная власть, — а с ней и львиная доля налогов — должна быть передана в регионы". Оч-чень соблазнительная мысль! И, видимо, модная в данных кругах. Буквально ее же в те же дни озвучил сенатор от Алтайского края А.Суриков: "...у руководителей регионов возникает искушение пойти на экстремальные меры: выставлять посты милиции в территориальном управлении федерального казначейства и налоги, отчисляемые в российский бюджет, перевести в местный бюджет. И я боюсь, как бы Красноярский край, а вслед за ним и другие регионы-доноры, не поступили с Россией точно так же, как она поступила с Союзом, объявив, что будет платить ему налоги по своему усмотрению. Затем такие мысли могут возникнуть и в головах руководителей дотационных территорий." ("ОГ", 04.06.98.).

Насчет милиции в казначействе, согласитесь, не слабо! Отдает мятежом. И дабы не реализовалось "искушение", автор сих угроз предлагает Центру "добровольно ограничить аппетиты". Отсылка к Красноярскому краю отнюдь не случайна. Именно Суриков 10 июня (в день явления сенату сибирского героя) элегантно и невзначай поднял вопрос о подтверждении полномочий сенаторов (поскольку с января 1996г. состав верхней палаты более, чем на треть обновился). То есть в неявной форме заявил о нелегитимости руководства Совета Федерации. Очевидно — и в первую очередь — имея ввиду Егора Строева. И (очевидно) выражая этим не только свою позицию. Что, учитывая возраст председателя верхней палаты, означает только одно — возможное скорое воцарение на Б.Дмитровке (б.Пушкинской) Александра Лебедя со всеми вытекающими последствиями.

В тот же, по совпадению, день 10 июня Конституционный суд РФ, рассматривая по запросу Совета Федерации и Законодательного собрания Карелии положения Закона о референдуме, признал, что на референдумы субъектов РФ могут быть вынесены вопросы, находящиеся в совместном ведении Федерации и субъектов. А значит регионы напропалую могут теперь рядиться с Центром, угрожая ему "мнением народным". И вряд ли этой возможностью пренебрегут.

Какие механизмы удержания, кроме весьма сомнительных экономических — от упомянутых "договоров" до перекрытия "крана" (что попытался недавно осуществить Р.Вяхирев по отношении к Татарстану) — могут быть у центра? Задействование компромата?

Два крупных уголовных разбирательства, близко касающихся региональных "вождей", вторую неделю потрясают общество: дело об убийстве Юдиной в Калмыкии и вскрытие мошенничеств в окружении курского губернатора А.Руцкого. Желающие видеть в обоих случаях мстительную "руку Кремля" припоминают, что и Руцкой и Илюмжинов активно участвовали в событиях 93-го года. И даже Юрков из Госкомстата, герой третьего скандала, якобы не случайно был поставлен президентом на ответственную "счетную" должность именно после октября, он уже тогда занижал цифры (жертв?!!), и вот теперь... другим в предупрежденье, в преддверии осеннего противостояния...

При всей очевидной "беспредельщине" происходящего в Курске очевидно и то, что в других местах — примерно то же самое. Пусть и не так гротесково. Везде коррумпированная власть, воровство, борьба кланов, в том числе преступных. Морализировать по этому поводу уже поздно. Искать "высоких" политических объяснений чаще всего глупо. Идет свара внутри порочной алчной "элиты". "Пятилетка приватизации" сформировала особый климат, в котором все позволено, особенно начальству. В пылу битв за собственность Россия как ценность и целостность — уже только помеха?

Год-два назад предупреждения о возможности распада России воспринимались обществом и властью как паникерство отдельных "зацикленных" политологов. Теперь о распаде РФ не кричит разве что ленивый. Будет ли реакция общества и власти (есть надежда, что не до конца преступной!) адекватна возникшей угрозе? Или этот последний "тест" на наличие общества и власти покажет, что ни того, ни другого — нет?

Врезка: Какие механизмы удержания целостности России, кроме сомнительных экономических, есть у Центра в тяжбе с регионами?