* * *
2 февраля -- Речь
Черномырдина в Давосе, по общей оценке, была речью будущего Президента.
5 февраля -- Ельцин
одобрил предложенный Чубайсом план "консолидации экономической
политики". Президент запретил правительству брать в долг, подтвердил
запрет взаимозачетов между бюджетом и должниками, санкционировал жесткую
фискальную линию против крупных неплательщиков и продолжение приватизации с
участием иностранцев.
-- Госдума приняла бюджет
в третьем чтении.
-- Президент гарантировал
Чубайсу и Немцову "неприкосновенность" до 2000 г.
11 февраля -- Комиссия по
оперативным вопросам (пред. Чубайс) начинает устанавливать лимиты на энергию
для ведомств. Чубайс поддержал Минтопэнерго в его претензиях к Минобороны.
-- Выступая на заседании
Московского финансового клуба, Чубайс пообещал ликвидировать бюджетные
организации, не имеющие средств на финансирование, и сократить численность
министерских чиновников.
13 февраля -- Челябинский
тракторный завод за долги отключен от электроэнергии местным подразделением
РАО"ЕЭС России", но платить не собирается, рассчитывая на поддержку
Газпрома — основного покупателя продукции ЧТЗ.
14 февраля -- Чубайс
пообещал сократить в несколько раз список оборонных предприятий, финансируемых
из бюджета.
* * *
В данном анализе мы оставляем за скобками,
что именно Чубайс дал стране. Здесь комментарии излишни. Достаточно вместо
обещанных 7% ставки рефинансирования — полученных 40% с гаком. Перечисление
можно продолжить.
Начнем с другого — что Чубайс дал некоему
совокупному "клану Ельцина", который обласкал Чубайса, наделил его
высокими полномочиями. Этот вопрос важен для понимания существа дела. И вряд ли
стоит подменять его рассмотрение рыданиями о погубленной родине или грозными обещаниями
разобраться с "рыжим чертом".
Итак, мы беремся утверждать следующее.
Начав в 1997 году действовать "от имени и по поручению клана" с почти
неограниченными полномочиями и фактически в ранге премьер-министра, получив в
распоряжение все ключевые рычаги экономической (и не только экономической)
политики, Чубайс закончил 1997 со следующими плачевными результатами.
Президентская команда самым очевидным и ужасающим образом потеряла почти все
позиции в экономике. Конкретно — в финансовой сфере, на фондовом рынке, в ТЭКе,
в экспорте вооружений. Все это перешло Черномырдину и стоящим за ним группам.
Одновременно не было решено ни одной политической задачи: властная инициатива
прочно перешла губернаторам; политическая и информационная власть финансовых
групп только окрепла; отношения бюджета с налоговой базой окончательно
выродилось в политические переговоры с отдельными крупнейшими должниками и т.д.
и т.п.
Много говорят о теоретическом догматизме,
который погубил Чубайса. Мол, вместо того, чтобы попытаться развернуть политику
"финансовой стабилизации" в сторону реального сектора, дополнить эту
политику кейнсианским инструментарием..., вместо того, чтобы систематически
работать с долговым хозяйством и искать возможности расширения бюджетных
инвестиций... — вместо всего этого "замечательного" он решительно
отрекся от какой бы то ни было промышленной политики и сделал все ставки на
привлечение портфельных спекулянтов на финансовый и фондовый рынки. И в
результате...
Об этом можно говорить постольку, поскольку
речь идет о деятельности Чубайса для страны, для ее хозяйства. Можно говорить и
о том, хотел ли Чубайс для страны других результатов (мы, кстати, предлагаем
"обнулить" эту тему в аналитических построениях, ибо навязчивый
синдром "заговорщичества" мешает разбираться в более опасных и более
реальных "материях"). Мы здесь рассматриваем кланово-олигархический
эффект деятельности Чубайса. Так вот, в результате этой деятельности президент
и его клан оказались у разбитого корыта и в жесточайшем цейтноте.
Но, несмотря на это, президентский клан
Чубайса не списывает. Точнее — если и списывает, то очень неявно. Почему?
Во-первых, потому, что контрэффективность Чубайса как архитектора клановых
отношений и укрепителя клановых возможностей не означает контрпродуктивности
вообще. Хороший топор, например, является очень плохим скальпелем. Во-вторых,
потопление Чубайса означает чье-то усиление. И не обязательно усиление,
интересующее клан. В третьих, Чубайс все еще остается знаково-существенным
элементом для международного диалога, в том числе и в очень значимых группах
США. В четвертых, фиаско Чубайса можно понимать и не как признак
неэффективности, а как следствие вовремя осознанных и предотвращенных кланом
попыток "закосить", сыграть под себя или под кого-то еще. В пятых...В
пятых, цейтнот.
Предлагаем читателю самостоятельно
расставить веса в этих пяти главных политических обстоятельствах. Мы же делаем
акцент сразу на всех пяти. Это вытекает из уникальной сложности переживаемого
властью политического момента.
Итак, премьер-министр из Чубайса не
получился, и теперь он начинает год в роли "опричника при царе".
Роль, между прочим, как известно, далеко не бесполезная, и написана как будто
специально для Чубайса. Правда, поле его деятельности теперь будет напрямую
зависеть от властных возможностей Президента, а возможности эти за год заметно
поубавились. Но именно поубавились, а не исчезли. Так что, поживем — увидим.
Причем, как чаще всего бывает в политике, кто-то — поживет, а кто-то — увидит...