На сессии МВФ и Всемирного Банка российская делегация удостоилась похвал за неоспоримые достижения в деле макроэкономической стабилизации. Действительно, успехи с точки зрения стороннего наблюдателя вполне очевидны. С начала года Минфин и ЦБ в результате ряда впечатляющих валютно-денежных манипуляций привели показатели инфляции и бюджетного дефицита в почти полное соответствие с представлениями МВФ о финансовой стабилизации. У сторонних наблюдателей нет теперь никаких оснований сомневаться в том, что правительство РФ, наконец, отказалось от безответственного использования своей монополии на печатный станок для покрытия бюджетного дефицита ценой разжижения национальной валюты. Этот сторонний, вновь подчеркну, наблюдатель не может не признать, что в России государство отныне переходит на партнерские отношения с частными предприятиями, то есть что сам бюджетный процесс становится частным предприятием, обязанным функционировать бездефицитно, в крайнем случае в кредит, получаемый на общих основаниях. А это, по монетаристским канонам, есть необходимое и достаточное условие для появления в стране надежного и стабильного средства платежа, а значит и необходимое и достаточное условие, чтобы хозяйственный организм, покинув прокрустово ложе госсобственности, расправил затекшие члены, устроился поудобнее и зажил, наконец, полнокровной жизнью.

По-видимому, мы к этому близки. Если, конечно, верить стороннему наблюдателю. Однако наблюдателя "нестороннего", признаюсь, смущают некоторые детали.

Во-первых, как только правительство отказалось от инфляционных источников покрытия бюджетного дефицита и развернуло "цивилизованный рынок" своих долговых обязательств, то с прискорбием обнаружило, что расплатиться со старыми долгами ему удается только за счет влезания в новые долги, а бюджетный дефицит приходится покрывать исключительно внешними кредитами международных благотворительных организаций вроде МВФ.

Во-вторых, благополучные с виду цифры бюджетного дефицита были получены ценой такого тотального усекновения госрасходов, что впору говорить о прекращении функционирования государства как такового. Даже если не принимать в расчет привычные уже внешнеполитические провалы, падение обороноспособности и прекращение социальных программ, — речь идет об элементарном необеспечении государством своих же заказов, вызывающем лавину неплатежей, а также о полном прекращении помощи регионам, то есть о фактическом аннулировании федеративных основ государства. Бюджетные расходы, составляющие 14% от ВВП — это равносильно прекращению функционирования центральной власти (сравните: США — бюджетные расходы составляют 36%, в Европе — более 50% ВВП). Лихо, не правда ли!

Ирония судьбы российских реформ выразилась в том, что "финансовая стабилизация" оказалась достижимой лишь в точке "общего замерзания" (теперь уже не только в переносном, но и в самом непосредственном, "отопительном" так скажем, смысле этого слова).

Минфин, настаивая в проекте бюджета на 1996 год на продолжении политики самоустранения, все же счел нужным успокоить своих ни в чем не повинных "партнеров по финансовой стабилизации", обещая облегчить свалившиеся на них тяготы. Он, дескать, знает способ сделать так, чтобы и перед МВФ отчитаться в 1%-ной месячной инфляции, и денежную политику смягчить. Для этого достаточно обуздать "естественных монополистов", неосмотрительно выпущенных на волю, ограничить экспорт , а также цены и тарифы на сырье, энергию и услуги инфраструктуры.

Эта тема, усиленно эксплуатируемая в последнее время, есть ни что иное, как очередной химеризм киллеров от экономики, усыпляющих в своих афтанзических процедурах наших все еще наивных хозяйственников. Ограничение монополии и ценовое регулирование не даст эффекта просто потому, что мифическая монопольная сверхприбыль уже давно съедена — сырьевых "монополистов" теперь впору самих поддерживать и кормить всем миром.

Иллюзорна также и надежда на создание конкурентной среды в топливо-сырьевой сфере путем раздробления единого комплекса на конкурирующие корпорации. Восстановление дореформенных объемов добычи в условиях ограничения экспорта возможно только путем восстановления госзакупок и госсубсидий. Если и развернется между "нефтяными сестрами" конкуренция, то разве что за получение статуса госпоставщика.

Правительству в ближайшие год-полтора предстоит распрощаться с общей фундаментальной иллюзией, лежащей в самом основании нынешнего курса реформ, им придется распрощаться с надеждой на благотворную конкуренцию между предприятиями, обретшими самостоятельность, между новоиспеченными собственниками изношенных мощностей. Им нечего делить, ибо все они находятся ниже нулевой отметки живучести. Естественное стремление новых "собственников", за редчайшим исключением, — поскорее вернуть эту собственность под опеку государству, в единую систему поддержания и обновления фондов, и если взять ее опять, то разве что в аренду. В условиях частной собственности национальный производственый потенциал фатально невоспроизводим. Этот прискорбный для правительства и его западных спонсоров факт им еще предстоит осознать в полной мере.