Выборы проходят в очень ответственный и значимый момент. Завершается 4-й год активного эксперимента на живом теле российской экономики. Свою экономическую политику экспериментаторы проводят последовательно, грамотно и напористо. Этот напор, судя по последним голосованиям в Думе, продолжает завораживать, заглушая инстинкт самосохранения. Результаты эксперимента уже, кажется, даны всем в ощущении, но ощущениям, когда они не подкреплены рациональными доводами, не до конца доверяешь. Что же касается рациональных доводов, то приходится признать, что экспериментаторы "творили" и "творят" в отсутствии рациональной критики их действий. Критиковались, разумеется, "обвальные темпы реформ", "шоковый" их характер, социальные издержки, ученическое следование чужим рецептам. Но на это небезосновательно отвечалось, что рубить хвост лучше сразу, а не постепенно. Убедительных же доказательств тому, что речь идет не рубке "хвоста", а об усекновении "головы" — нехватало и нехватает.

Пожалуй, первый прорыв в системном осмыслении экономического содержания "реформ" осуществила в самое последнее время группа исследователей из Института народнохозяйственного прогнозирования РАН (рук. группы к.э.н. Белоусов А.Р.). Накопленный арсенал эконометрических инструментов и моделей, долговременные базы данных, умение с ними работать, иммунитет к экономико- идеологическим фантазиям — все это нашло воплощение в Антикризисной программе, разработанной специалистами института прогнозирования во взаимодействии с Федерацией товаропроизводителей России (КРО). В этой работе прослежена динамика и фазы системного кризиса, поразившего советскую экономику и, по мнению исследователей, берущего свое начало в 70-х годах, когда высокотехнологический, обрабатывающий сектор стал уступать лидерство сырьевой топливно-энергетической корпорации. Расчеты группы Белоусова показали, что до этого момента ТЭК находился "в обозе", его функция состояла в сглаживании макроэкономических диспропорций хозяйственного роста, тогда как в 70-х годах началось масштабное перераспределении в ТЭК финансовых ресурсов из конечных секторов и сельского хозяйства при наращивании импорта готовых товаров, подавляющего производство в обрабатывающей промышленности.

Период 1992-94 годов — это уже третья фаза кризиса, в рамках которой шло массированное перекачивание в валютный сектор финансовых и прочих ресурсов из всех звеньев разорванных воспроизводственных контуров. В результате исчерпания резервов, кризис перешел в четвертую фазу, фазу "стабилизации", в пределах которой возможно некоторое оживление экономики за счет возрастания энерго-сырьевого экспорта и создания "малых форм" производства в потребительском секторе, ориентированном на бедные слои населения. Однако, экономический рост на этой основе, по оценкам авторов, не превысит 1-2% в год. При этом будет происходить дальнейшая деградация сельскохозяйственного потенциала, инвестиционная анемия не будет преодолена, будет расти безработица, снижаться реальные доходы населения, усиливаться социальная дифференциация.

Наконец, что самое главное, по мере исчерпания резервов псевдостабилизации, (для чего понадобится несколько лет) системный кризис перейдет в свою последнюю фазу, фазу регионализации хозяйства, когда каждый регион будет выживать по-одиночке за счет экспорта сырья и рабочей силы, продовольственного самообеспечения аграрных регионов, размещения экологичекски грязных производств, продажи земли и природных ресурсов.

Лишенные патетики выкладки говорят о главном. Стабилизация — это продолжение болезни, своеобразная перегруппировка вирусов перед последним ударом по истощенному организму российской экономики. Это короткое и мучительное затишье перед девятым валом.

Не об этом ли вещают нам сложенные домиком руки главного стабила страны, повторяющие в своем благообразии неприличный знак из азбуки глухонемых, переводимый на нормативную лексику словами "полный конец".