8 мая -- На двух последних аукционах доходность по шестимесячным ГКО достигла 205%. По расчетам экспертов, к июню общий объем внутреннего госдолга достигнет 150 трлн.руб., что почти в 2.5 раза больше золотовалютных резервов страны.

17 мая -- В Екатеринбурге открылся Первый российский экономический форум. Среди его инициаторов губернатор Свердловской области Э.Россель, президент Инкомбанка В.Виноградов и др. На форуме предполагается учредить общественное объединение "Движение за социально-экономический прогресс России".

На экономиста нынешняя президентская гонка производит особенно тягостное впечатление. Нельзя, чтобы экономика "моталась" на таком коротком поводке у политики и политиков. Ведь единственным экономическим фактором сегодня стали предвыборные указы президента. Чтобы профинансировать его кампанию, Минфину пришлось ударными темпами влезать в долги, исчерпав уже в первом квартале годовую квоту и запрограммировав к октябрю финансово-банковский кризис. Ладно, если бы эти траты были сколь-нибудь оправданными и решали хоть какие-то насущные проблемы. Эти проблемы только множатся!

И после выборов, какая бы сторона не победила, еще долго будет действовать инерция предвыборных обещаний, идеологических конфронтаций, оплаты предвыборных услуг и прочее и прочее. При этом бросается в глаза поразительная скудость, бесперспективность и нереалистичность предъявленных экономических программ. Политика все дальше уходит от реальной экономики, они с некоторых пор существуют как бы в параллельных пространствах.

Пока правительство увлеченно занималось экспортно-импортным регулированием и, забыв обо всем, сводило свой внешнеторговый платежный баланс, в экономике шли и идут стихийные и потому болезненные процессы. Налаживаются горизонтальные хозяйственные связи, отрабатываются самодельные механизмы платежа, утверждаются зачастую весьма экзотические правовые и моральные нормы хозяйственных отношений. Какой именно тип хозяйства в результате получила сегодня Россия, не скажет, наверное, никто. Уникальная форсированная приватизация высокоразвитого планового хозяйства при одновременном уходе государства от внутренних хозяйственных проблем и сосредоточении его на второстепенной в условиях России внешнеэкономической сфере — этому аналогов в мире нет!

Можно, пожалуй, констатировать, что сегодня львиная доля российского хозяйства функционирует в режиме скорее контрактном нежели меновом, то есть работает большей частью на заказ и в долг. (В этих условиях, заметим, тема собственности в значительной мере теряет свою остроту). На место государственной дисциплины плана приходит дисциплина контракта, договора (- вот где могла бы развернуться и сказать решающее слово культура безусловного выполнения обязательств, за долгие годы воспитанная в лучшей части советского управленческого корпуса). Такое замещение впонле могло бы стать полноценным, если бы стихийно развернувшаяся горизонтальная контрактная система была дополнена системой государственных, корпоративных, региональных гарантий. В этих условиях мог бы заработать механизм возвратного кредитования проектов и программ, механизм развития.

Российские банки, до последнего времени крутившиеся исключительно на валютно-денежном обслуживании экспортно- импортного оборота, теперь почувствовали, что стали заложниками односторонней экономической ориентации правительства. Это стало особенно ясно в условиях "финансовой стабилизации", когда вдруг оказалось, что банкам ничего не осталось, кроме как кредитовать бюджет обанкротившегося правительства и готовить себя к очередному финансовому кризису на роль жертвенных баранов. Такая перспектива их вряд ли способна вдохновить. Становится все очевиднее, что volens nolens им все же придется вплотную заняться освоением внутреннего хозяйства, бывшего до сих пор для них terra incognita. А это значит, что им в ближайшее время предстоит переориентировать свою деятельность с "нефтерублей" и долларов на вексельное среднесрочное кредитование предприятий под низкие процентные ставки. Нужно признать, что это занятие не для слабонервных.

Далеко не все банки способны пережить этот маневр. Главная опасность, подстерегающая их в этом "походе" — низкая договорная дисциплина заемщиков и, соответственно, высокий риск невозврата даже вексельных кредитов. Дело в том, что устойчивый и расширяющийся оборот векселей возможен только в том случае, если ресурсы, которые удается мобилизовать в обмен на векселя, пройдут по производственной цепочке, превратятся в конечный продукт и будут оплачены векселями или рублями. Но нынешняя курсовая политика правительства, предусматривающая дальнейшее падение рубля, объективно работает на разрушение таких производственных цепочек, вынуждая их участников использовать малейшую возможность перенаправить имеющеся у них сырье и полуфабрикаты на экспорт, а векселя сбыть подешевке. Такая экономичекая политика приводит к стагнации вексельного обращения, к снижению конкурентоспособности внутреннего производства, подрывает инвестиционную переориентацию банков на эту сферу.

И тем не менее, положение банков сегодня таково, что они оказались кровно заинтересованы в активизации внутреннего хозяйства. Эта заинтересованность в определенном смысле глубже и комплекснее, чем даже у самих товаропроизводителей. Директора предприятий в большинстве своем так или иначе уже приспособились к своему положению, нашли свои товарные и экспортные ниши, договорились со смежниками, получили поддержку местных властей. Зачастую их впоне устраивают нынешние дефектные формы внутреннего рынка. Банки же, особенно крупные, нуждаются не столько в товарном обращении, которое с горем пополам все же существует, — они нуждаются в становлении нормального универсального денежного обращения, они нуждаются в развивающемся, а не просто функционирующем внутреннем хозяйстве. Ибо только развивающееся хозяйство предъвлет повышенный спрос на их продукцию — деньги, векселя и прочие носители свободной "платежной силы". Вне развития, вне инвестиционных проектов банки обречены довольствоваться жалкой ролью валютных спекулянтов, подневольных кредиторов правительства или ролью бухгалтерских контор при крупных клиентах.

Неудивительно, что именно банки в последнее время все чаще берут на себя инициативу организации предпринимательского и управленческого корпуса с тем, чтобы вывести его из слишком жесткого зацепления с политической коньюктурой.

В нарастающем разрыве политики и экономики банки видят угрозу их собственному существованию, существованию российской финансовой системы, частью которой они являются, существованию государственности, без которой нет ни банков, ни финансов, ни экономики. В результате отчаявшиеся банки вот-вот начнут брать на себя несвойственную им роль "увязывателя" экономики и политики. Иными словами — роль последнего опорного сегмента реальной государственности. Рухнут ли банки под такой ношей или сумеют удержать рушащуюся в политических распрях страну — предугадать трудно. Но и постоянный гул общественного интереса вокруг "обращения 13", и раскрутка новой инициативы "уральцев", и вхождение лидера "уральцев" Виноградова в число подписантов обращения "Выйти из тупика" — все это свидетельствует о таком деятельном небезразличии вчера еще аполитичных финансовых структур к динамике политического процесса, при котором возможность формирования в России антикризисного субъекта с опорой на банки нельзя считать исчезающе малой.