15 декабря — Госдума приняла правительственный проект бюджета на 1997 год в первом чтении. В соответствии с проектом "бюджета развития", предусмотрено выделить на инвестиционные цели в 1997 году 26.4 трлн. руб. и предоставить коммерческим банкам, кредитующим инвестиционные проекты, госгарантии в объеме 50 трлн.руб.
16 декабря — Межрегиональная ассоциация "Сибирское соглашение" потребовала от правительства предоставить гарантии под кредитование коммерческими банками расходов по защищенным бюджетным статьям с погашением процентов из федерального бюджета.
19 декабря — По данным Рабочего центра экономических реформ при правительстве РФ, в 1996 г. инвестиции в основной капитал упали по сравнению с 1995 г. на 26%. ВВП упал на 6%, ожидается, что это падение в первой половине 1997 г. продолжится.
— С января 1995 г. доля бартера во взаиморасчетах российских предприятий возросла в два раза и составила 38%, загрузка производственных мощностей упала до 52%, а рабочей силы — до 70%.
20 декабря — Госдума приняла бюджет во втором чтении.


Президентская форма правления ставит перед оппозицией сложные задачи. Оппозиционная партия, имеющая в парламенте устойчивое большинство, но не получающая при этом право сформировать правительство, вынуждена маневрировать между реальной (или мнимой) угрозой роспуска парламента, с одной стороны, и недопустимым для оппозиции компромиссом с исполнительной властью — с другой. К сожалению, руководству КПРФ явно не удается в критические моменты найти сбалансированную и убедительную линию поведения. Власти слишком уж легко, ценой незначительных и попросту фиктивных уступок переигрывают своего оппонента, выбивая из-под него электоральную базу и проводя собственные решения практически без изменений.
Последний компромисс, как известно, сложился вокруг т.н. "бюджета развития". Он объявлен защищенной частью бюджета, в нем предусмотрены средства на прямые госинвестиции, распределяемые на конкурсной основе, на кредитование экспортных операций, включая пополнение оборотных средств, на капиталовложения в санацию предприятий и на покрытие обязательств по государственным гарантиям для банков, кредитующим инвестиционные проекты.
Что и говорить, тема давно назревшая. О необходимости выстраивания защищенных каналов финансирования инвестиций эксперты говорят уже не один год. Предложено несколько детально проработанных проектов такого рода. Дело в том, что защитить эти каналы финансирования — далеко не простая задача. Здесь недостаточно политических деклараций и обещаний. Чтобы оградить инвестиционные деньги от немедленного выброса в сферу потребления или финансовых спекуляций, необходимо запустить целый ряд обеспечивающих механизмов: создать систему государственных и полугосударственных инвестиционных банков, с их участием произвести глубокую реорганизацию фондового рынка, создать условия для введения параллельной национальной валюты — инвестиционного рубля (на первых порах это означает не что иное как воссоздание на новой основе двухуровневой системы наличных и безналичных денежных расчетов). Кроме того, нужно качественно повысить эффективность государственного, в том числе отраслевого управления.
Ничего похожего в реальной экономической политике правительства сегодня не просматривается. Есть только объявление о "бюджете развития", обеспечением которого (отбором проектов, распределением госгарантий и т.д.) будет заниматься то ли Минэкономики, то ли Минпром. У Минэкономики, видите ли, есть отдел, который уже больше двух лет занимается тем, что подшивает в папки проекты, претендующие на госфинансирование, и устраивает между ними "конкурсы красоты" — этим дело пока и ограничилось, до реального финансирования за отсутствием денег так и не дошло.
Минэкономики теоретически готово осуществлять и распределение госгарантий между коммерческими банками. Теоретически оно вообще на многое готово! Но когда представишь, какая "свалка" начнется вокруг новой госкормушки, когда оценишь консолидированную силу коммерческих банков, желающих кредитовать за государственный счет своих могущественных клиентов и самих этих клиентов, в первую очередь региональные власти, требующие гарантированных трансфертов из Москвы, но отнюдь не гарантирующие налоговых поступлений от своих подопечных в федеральный бюджет, ...то на этом фоне фигура Якова Уринсона уже как-то не впечатляет. Если год назад Минфин не смог проконтролировать объемы выпуска казначейских налоговых освобождений (КНО), то почему Минэкономики, гораздо менее практичное ведомство, сумеет распорядиться госгарантиями, которые, по сути, мало чем отличаются от КНО и прочих ценных госбумаг?
Кроме того, можно не сомневаться, что битву за госгарантии между региональными властями и отраслевиками выиграют регионалы. Надо полагать, это станет ясно уже в январе, когда бюджет-97 будет проходить через Совет Федерации. Претензии ассоциации "Сибирское соглашение" на свою долю госгарантий — это первый, но не последний удар по "бюджету развития". Квота гарантий (50 трлн.руб) при всей их эфемерности будет быстро распределена между властными группами.
Сумеют ли отраслевики приобщиться к "бюджету развития" и запустить при господдержке некоторые из своих ключевых проектов?
Во-первых, не так уж велики деньги. 25-27 трлн. руб. прямых госинвестиций — капля в море, если учесть, что инвестиционные потребности российской экономики по скромным оценкам — 300-400 трлн.руб. Во-вторых, и этой "каплей" можно было бы распорядиться с пользой, но Минэкономики, имеющее весьма косвенное отношение к промышленности, собирается распределять инвестиции в соответствии с формальными критериями: например, соответствует ли бухгалтерия соискателя европейским стандартам, или насколько четко распределены роли менеджера и собственника, и т.п. Но в нынешних условиях неплатежей, бартера и налогового пресса на товаропроизводителя редкое из работающих предприятий отвечает подобным критериям.
Что касается обещанных госгарантий на 50 трлн.рублей, то и они по указанным причинам могут не дойти до искомого адресата. Кроме того, если коммерческие банки сегодня не хотят рисковать своими деньгами и кредитовать промышленность, то много ли изменится от того, что государство возьмет на себя 40% риска невозврата кредитов, оговорив при этом множество трудновыполнимых условий (например, такое: "фактор чисто экономического риска во внимание приниматься не будет")?!
Итак, картина, уже ставшая привычной: на словах — широкий замах, заявка на сильную структурную политику, а на деле — сверхосторожность и миллион условий и оговорок. Синдром управленческой импотенции.
Конечно, публичное обещание "исправиться" — это лучше, чем непробиваемое гарвардское высокомерие. Прогресс налицо. Но стоит ли принимать так близко к сердцу долгожданные, но слабо обоснованные обещания? Не слишком ли щедрый аванс предоставила оппозиция правительству, поспешив без серьезных оговорок разделить с ней ответственность за ее экономическую политику в наступающем году, в преддверии, быть может, самого тяжелого и острого периода, когда издержки завершающейся фазы реформ выйдут на поверхность и будут предъявлены властям голодными "массами" (забытыми, увы, оппозицией, увлекшейся бюджетным компромиссом) — сразу и "в полном объеме"?!

А. БАТУРИН