28 апреля — На Съезде Союза металлургов С.Колпаков назвал естественные монополии и налоговые органы "главными душителями отрасли".
29 апреля — Б.Немцов обнародовал Указы президента по реструктуризации естественных монополий и жилищно-коммунальной реформе.
30 апреля — Е.Строев объявил о намерении СФ предложить Ельцину не проводить секвестр бюджета и сохранить льготы регионам.
6 мая — На встрече с Немцовым Вяхирев согласился выплатить до 10 июня бюджетные долги Газпрома за счет внешних кредитов.
8 мая — Образована правительственная Антимонопольная комиссия, которую возглавил Немцов.

"Секвестр бюджета", "денежная эмиссия", "налоговая реформа" — все эти увлекательные темы уже стали предметом чистой политики, политического торга. Их судьба теперь зависит от соотношения весов противоборствующих политических сил, от градуса социального протеста и прочее, и прочее. При этом нужно признать, что серьезного экономического содержания в этих темах не так уж и много. Они мало соотносятся с глубинными экономическими процессами, которые, собственно, и породили нынешний бюджетный кризис, и которые будут воспроизводить этот кризис снова и снова независимо от расстановки политических сил. Речь на этом уровне может идти в лучшем случае о смягчении или обострении этого кризиса.
Если же говорить о причинах кризиса, — не самых глубоких (о них уже сказано много, хотя, быть может, не сказано главное), а о самых непосредственных, — то нужно прежде всего сказать о распаде в течение прошлого года благополучного доселе экспортного сектора экономики. Экспортные отрасли в 1996 г. дружно, за редчайшим исключением, потеряли былую рентабельность и стабильность. Особенно резко "провалились" металлургический и лесохимический комплексы. Даже в цветной металлургии рентабельность упала с 50 процентов до 8 процентов. Этот результат, тысячу раз предсказанный, тем не менее стал самым неприятным сюрпризом, ибо все перспективы экономической политики, все надежды свести концы с концами в государственных финансах правительство строило с расчетом на экспортный сектор экономики, на налоговые поступления от этого сектора. И вот теперь эта основа экономического курса испаряется на глазах.
Форменная паника царила на последнем съезде Союза металлургов. Отрасль в глубочайшем кризисе! Кредиторы разбежались — один лишь Инкомбанк почтил съезд своим присутствием. Отраслевое руководство в обиде на всех подряд. Оно в обиде на инвесторов, которые приобрели крупные пакеты акций и теперь отказываются выполнять свои инвестиционные обязательства. Запад закрывает рынки для российского металла, инициируя десятками антидемпинговые процедуры, а государство вместо того, чтобы обеспечивать дипломатическую поддержку, душит отрасль налогами. Но, конечно, главный враг благополучия экспортеров — естественные монополисты, электроэнергетики и транспортники, с их драконовскими тарифами.
Только к чему, собственно, эти запоздалые обиды? Электроэнергетики лишь восстанавливают нарушенную справедливость, они сегодня выполняют в экономике очень важную стабилизирующую функцию — перераспределяют финансовые потоки во внутренние области экономики, спасая от окончательного разрушения сельское хозяйство и поддерживая на плаву обрабатывающие отрасли. Продукция этих отраслей необходима и самим металлургам, но цены, по которым металлурги рассчитываются со своими поставщиками, не позволяют тем сводить концы с концами. Экспортеры при таком неэквивалентном обмене сами выступают в качестве финансовых монополистов. Круг замкнулся и обижаться не на кого!
Что, например, обижаться на правительство? Оно всеми силами, выкручивая все доступные руки, пытается спасти экспортный сектор от стагнации. Чубайс, например, размахивая хельсинскими договоренностями, убирает препятствия на пути переговоров с ВТО. Вот только в чью пользу закончатся эти форсированные торги? Американцы на них жестко настроены на ликвидацию и без того слабой защиты внутреннего российского рынка. А что получат взамен российские экспортеры — большой вопрос. Рассчитывать, что европейский рынок откроется для них — наивно. Европа накануне введения единой валюты не знает, что делать со своими безработными шахтерами и металлургами. И в обозримом будущем внутренние проблемы будут диктовать ей совсем не ту тарифно-таможенную политику, на которую хотела бы рассчитывать Россия.
Победное наступление, которое правительство ведет на естественные монополии, тоже вряд ли сулит богатые трофеи. Немцов обещает добиться снижения энерготарифов аж на 15 процентов. Но что такое 15 процентов для экспортеров! То, что они получат от электроэнергетиков, они потеряют у поставщиков оборудования. Перераспределение финансовых потоков сегодня вообще слабо зависит от номинальных цен — сдвиги в распределении долгов и неплатежей весят гораздо больше. По оценкам экспертов, за истекший год интенсивность перераспределения финансовых потоков через долговые механизмы возросла в 2 раза, а роль ценовых механизмов, соответственно, упала.
Правительство в этих условиях может рассчитывать, в лучшем случае, на кратковременную стабилизацию финансового состояния экспортных производств, но качественно улучшить ситуацию в этом секторе вряд ли уже возможно. Для этого ему пришлось бы пожертвовать ключевыми достижениями политики финансовой стабилизации, в частности, стабильным валютным курсом рубля.
Депрессия экспортных производств поставила в драматическое положение и отечественный банковский сектор. Ведь банки к настоящему моменту научились кредитовать только стабильные экспортирующие производства. В условиях же стагнирующего экспорта начавшийся перевод бюджетных средств в систему Казначейства и Сбербанка ставит банковское сообщество в безвыходное положение.
В условиях истощения внутренних финансов правительство все безогяднее делает ставку на внешние займы. Более того, оно стремится облегчить прямой выход на внешние финансовые рынки региональным властям и отдельным предприятиям. Сегодня большинство российских регионов приступает к выпуску собственных еврооблигаций. Не за горами вступление России в Лондонский клуб — тогда предприятия на свой страх и риск примутся набирать кредиты у западных банков. Таким образом разворачивается крайне рискованный процесс децентрализации внешнего долга. Впрочем, и само Федеральное правительство спешит размещать все новые транши еврооблигаций.
Между тем надежды на дешевые займы себя не оправдали. Западные кредиторы ввиду высоких рисков и безвыходного положения российских заемщиков держат ставки по кредитам на весьма высоком, даже по российским меркам, уровне. В конечном счете все безнадежные долги повиснут на бюджете, приблизив срок общего долгового кризиса, когда Россия не сможет расплачиваться даже за проценты по реструктурированным долгам. Уже сегодня эксперты оценивают этот срок максимум двумя годами.
Весьма показательно разворачивается внешнедолговая тема в отношениях между Кабмином и естественными монополиями. До сих пор и Газпром, и нефтяники, и электроэнергетики предпочитали не увлекаться внешними займами, хотя им-то как раз кредиторы предлагают относительно льготные условия. Тем не менее они от этих предложений, как правило, отказывались, расценивая их как обременительные и рискованные, предпочитая инвестироваться из собственных средств. Тем самым в базовой энергетической инфраструктуре страны сохранялся инвестиционный резерв, являвшийся одновременно необходимым стабилизационным резервом народного хозяйства как целого (конечно, с поправкой на корпоративный эгоизм монополистов).
Но правительство, разумеется, не могло пройти мимо такой "заначки". Немцову довольно быстро удалось "уговорить" газпромовское руководство взять огромный внешний кредит, чтобы расплатиться с бюджетом. При этом Минфин был "приятно поражен" той легкостью, с какой удалось получить кредиты "даже у японцев". Черномырдин, которого вряд ли можно было этим "приятно поразить", тем не менее призвал нефтяников последовать примеру Газпрома и "помочь бюджету". Даже руководство РАО "ЕЭС России" выразило готовность продать "отдельные электростанции" иностранцам.
Нет нужды гадать, какими именно методами "убеждения" пользовалось правительство в диалоге с монополистами (это отдельная тема!), как нет сомнения и в том, что оно эти методы и в дальнейшем намерены практиковать максимально широко. Однако вряд ли стоит и переоценивать их эффективность. Сопротивление правительственным новациям неизбежно будет нарастать и уже нарастает. Период "бури и натиска" сменится — и уже начинает сменяться — нормальным политическим торгом. Думается, не стоит так уж бояться реформистского рвения "молодых волков" в правительстве. Они делают по крайней мере одно небесполезное дело — отлучают ожиревших кланово-корпоративных котов от бюджетной кормушки. В то же время у них явно не хватит сил, чтобы сломать уже достаточно окрепшие базовые хозяйственные корпорации.
Это, между прочим, означает и то, что "волки" находятся на не слишком длинном поводке как объективных, так и собственно властных обстоятельств. А волк на поводке — это уже не такой уж и волк. Другое дело — кто, как и ради чего удлиняет и укорачивает поводок, кричит "к ноге" или командует "фас", и ради чего вполне домашнее существо изображает из себя отвязанного "санитара Дикого Леса" (который, кстати, тоже давно является лесопарковой зоной). В этом стоило бы разобраться получше — вместо того, чтобы самоотверженно и безоглядно кидаться грудью на отстаивание весьма непрозрачных, видит Бог, интересов бывших товарищей по бывшей Номенклатуре.

А. БАТУРИН