Через десять месяцев после июньского 98-ого года визита президента США в Китай, во время которого американцы всячески подчеркивали приоритетность китайского направления во внешней политике США и важность американо-китайского геостратегического партнерства, это партнерство поставлено под большое сомнение.

В американских СМИ идет оголтелая антикитайская пропаганда. Китаю предрекают скорый экономический крах. Ранее столь симпатичный для Запада либерал-реформатор Чжу Жунцзи обвиняется в сворачивании демократических реформ и проведении антизападной политики. Апрельский визит китайского премьера в США до последнего момента находился на грани срыва и, состоявшись, не принес сколь-нибудь значимых результатов. Главный вопрос визита — вступление Китая в ВТО — так и не был решен.

США предъявляют Китаю обвинения как минимум по четырем пунктам. Во-первых, "нарушение прав человека и преследование инакомыслящих". Во-вторых, кража американских высоких технологий. В-третьих, поддержка стран-террористов (Северная Корея, Иран, Ливия). В-четвертых, крайне медленное продвижение экономических реформ и нежелание открывать рынки для американских товаров.

Подобной жесткости в отношении Китая США не проявляли давно. Но конфронтационные повороты в китайской политике США бывали и ранее.

Когда в середине шестидесятых годов развалился антиамериканский военный союз СССР-Китай, а внешнеполитический курс КНР стал решительно антисоветским, США воспользовались тем, что Китай крайне нуждался в новом источнике инвестиций и новейших технологий. И это привело к сближению Пекина и Вашингтона. В 1972 году антисоветский китайско-американский альянс был закреплен визитом в КНР президента США Никсона, а китайско-советский конфликт был признан одной из величайших побед американской дипломатии.

Новые акценты в китайскую политику США внесла администрация Рейгана, обнаружив, что Китай растет "слишком быстро". В 1982 году разгорелся китайско-американский скандал вокруг поставок оружия Тайваню. А после событий 1989 года на площади Тяньаньмэнь США, объявив Китай "врагом демократии и цивилизованного мира", перешли к политике "изоляционизма".

Однако окончательно миф о прочности китайско-американского альянса был развенчан с распадом СССР, крушением биполярной системы и, конечно, стремительным увеличением экономической, политической и военной мощи Китая.

США осознали, что в лице Пекина получили в Азиатско-тихоокеанском регионе крупного идеологического и геополитического противника. А потому сосредоточили огромные усилия на "сдерживании" Китая, кульминацией которой должен был стать созданный в 1997-98 годах в АТР экономический кризис.

Однако уже в разгар этого кризиса ключевая роль Китая в преодолении либо дальнейшем развертывании финансовой катастрофы в АТР и мире становится настолько очевидна, что международные финансовые организации заявляют о необходимости скорейшего принятия КНР во Всемирную торговую организацию. На Западе на "ура" встречают известие о назначении на пост главы китайского правительства "последовательного реформатора", прозападного Чжу Жунцзи.

США, продолжая обвинять Китай в нарушении прав человека, поддерживая исламский уйгурский сепаратизм в Синьзцзяне, педалируя тему Тибета, понимают, что политика изоляции Китая бесперспективна, и переходят к тактике торга. Заявляют о возможности отмены США ряда ограничений на поставки в КНР военного оборудования, обещают не голосовать за резолюцию ООН по правам человека, осуждающую Китай. Множатся слухи о принципиальном согласии Вашингтона с позицией Пекина в отношении будущего Тайваня.

Клинтон хорошо понимает цену "китайского вопроса" для США. Но его оппоненты в конгрессе также хорошо понимают взрывоопасность этого вопроса для власти самого Клинтона. В ходе подготовки визита Клинтона в Китай — в США начинается внутриполитический скандал по поводу разрешения Белого дома экспортировать в Китай американские спутниковые технологии. Клинтона обвиняют в "слишком прокитайской" политике, а также в том, что его предвыборная компания проводилась на китайские деньги.

И Клинтон вынужден уступить внутриполитическому давлению. Нарушив американо-китайское соглашение 1982 года, США наращивают поставки вооружения на Тайвань. Пресса США начинает массово тиражировать обвинения Китая в "утечках" ядерных технологий в Иран и Ливию.

Однако, нынешнее обострение китайско-американских отношений не стоит списывать только на "внутриполитические разборки" в США. Дело в том, что мир, и в том числе страны АТР, начинает искать адекватные ответы на попытки США навязать всем свою волю и свои правила игры.

В октябре 1998 года Китай подписал конвенцию ООН по гражданским и политическим правам, но одновременно дал понять Западу, что не допустит навязывания Китаю западной модели демократии с ее акцентом на "правах человека", проведя серию процессов против диссидентов.

Экономический кризис, поставивший страны Азии на грань экономического краха, заметно оттолкнул бывших союзников США в АТР (Японию и Южную Корею) от своего партнера-сюзерена. Мощные антиамериканские выступления всколыхнули регион. Страны АТР объявили войну гегемонии финансовых спекулянтов. И тон здесь задал Китай.

В декабре 1998 года Цзян Цзэминь поставил под сомнение американскую идею глобализации экономики, заявив, что Китай должен сохранять независимость, инициативу и развивать страну собственными силами. Одновременно Китай дал понять, что не собирается возвращаться к изоляционизму и всеми силами стремится участвовать в мировых экономических процессах. Но при этом, добиваясь вступления в ВТО, основным союзником Пекин объявляет уже не Вашингтон, а объединенную Европу. Перед Новым годом Китай провел блистательную "психологическую атаку" на мировое финансовое сообщество, разместив еврооблигации на 1 млрд долларов. И вряд ли случайно в ходе январского 1999 года визита в Пекин министр иностранных дел Германии Й.Фишер заверил Китай, что Германия будет лоббировать вступление Китая в "большую восьмерку".

Одновременно Китай начинает форсировать сближение с Тайванем. Проходят двусторонние китайско-тайваньские переговоры по вопросу политического объединения двух Китаев. А глубокая интегрированность экономик Китая и Тайваня общеизвестна.

Есть и еще один пласт международной политики, где новая роль Китая просматривается очень отчетливо. Майские 1998-го года индийские и пакистанские ядерные испытания коренным образом изменили расстановку сил в мире, подхлестнули гонку вооружений, прежде всего в странах Азии. Запуск в августе 1998 года Северной Кореей баллистической ракеты (не без помощи Китая) в очередной раз поставил под сомнение стратегическую роль в регионе США.

Одновременно Китай стремительно перехватывает инициативу в Южной Азии. В марте 1999 года в Дели прошел китайско-индийский форум "Китай, Индия, XXI", на котором Китай заявил о готовности к диалогу с Индией, в том числе и в области нераспространения ядерного оружия. И не случайно совсем недавно Индия заявила, что в сложившейся вокруг Югославии ситуации необходимо вернуться к обсуждению озвученной Е.Примаковым в Дели идеи создания тройственного союза Индия-Россия-Китай. А в дополнение к указанной теме стоит задаться вопросом: уж не "невидимая ли рука Китая" стоит за нашумевшим автобусным вояжем премьера Индии Ваджпаи в Пакистан?

Китай явно становится для США все большей проблемой на международной арене. И давно не стесняется демонстрировать это тем, что накладывает вето в СБ ООН на решения США по иракскому и косовскому вопросу, в противовес США успешно проводит свою политику в Европе, Центральной Азии и Африке. Но и конкурентоспособность китайского ширпотреба и продовольствия на рынке США становится настолько высока, что американские производители вынуждены тратить огромные суммы на рекламные ролики типа: "Покупайте американские товары!".

Чем отвечают США? В Вашингтоне инициируется мощная антикитайская атака с использованием давно испытанных методов. Начинается раскрутка темы Тибета, раскачивание Синьцзяна. Китай обвиняется в ядерном шпионаже, а также в поддержке стран-угроз — Северной Кореи и Ирана. Вооружается Тайвань. В различных государственных ведомствах США меняются слишком "прокитайские" кадры. И главное – делая многомиллиардные вливания в экономики Японии и Южной Кореи, США предлагают им создание Противоракетной обороны театра военных действий (ПРО ТВД) в Северо-Восточной Азии, в сферу влияния которой может быть включен Тайвань.

Китай после решения США о создании ПРО в АТР и начала подготовки косовской операции НАТО отвечает решительным сближением с Россией. Проводит российско-китайские консультации по проблеме ПРО, заключает контракты на поставки российских энергоресурсов и военных технологий. И – что очень важно – поднимает тему стратегического треугольника Москва-Пекин-Дели.

Пекин понимает, что, разыгрывая "российскую карту", он может вести на равных диалог и торг с Вашингтоном. Но при этом Китай по-прежнему воспринимает "стратегическое партнерство" с Россией как "фактор риска" для китайской политики. В условиях нестабильной политической и экономической ситуации в России Китай, даже идя на контакт с Россией, будет стремиться обезопасить себя от дальнейшего обострения отношений с Западом.

А что же Россия? Ослабевая и переходя в статус экономического и политического аутсайдера, Россия крайне заинтересована в надежных партнерах. Однако представляется, что Россия для стремительно усиливающегося и прагматичного Китая является, прежде всего, ценным источником стратегических ресурсов и военных технологий. Не менее, но и не более.

А объективная ситуация ныне такова, что "розыгрыш мировых карт" сейчас оказывается в огромной степени именно в руках Китая. Он — гигантская гиря на чашах мировых весов и может теперь сложным образом играть, в зависимости от собственных стратегических интересов и тактических соображений, одновременно и на стороне США, и на стороне Европы, и на стороне России.

Да, Китай проявляет действительную озабоченность "глобалистской жандармерией" США. Но ведь и пустеющие из-за экономической слабости и политической беспомощности российские территории не могут не привлекать внимания 23% населения земного шара. Которые, по уже слишком откровенным намекам некоторых китайских политиков, "вынуждены ютиться на 7% мировой суши"...